Гл. 25 - Вена - Музикферайн - Бетховен

Полный текст опубликован на ЛитРес и Ридеро.


     И возвращаются реки, или Лепестки сакуры -


     Глава 25. Как герой на поле брани

Братья, в путь идите свой,
Как герой на поле брани.
Фридрих Шиллер. К радости

     Через полчаса Пётр подошёл к зданию венской филармонии Музикферайн. Он прошёлся вдоль фасада, рассматривая скульптуры кариатид, и зашёл внутрь. Его место было на боковом балконе. Пётр нашёл его и сидел, разглядывая плафон с Аполлоном и музами. Потом он опустил взгляд на места на балконе на противоположной стороне. Не обнаружив там Дечо, Пётр начал вглядываться в сидящих в партере. Ему хорошо были видны все, кто находился в зале. Дечо нигде не было видно. Служащие задёрнули занавеси на окнах. Прозвенел третий звонок, свет в зале начал затухать, пока зал не погрузился в мягкий окутывающий полумрак. Освещённым остался лишь оркестр. Появился дирижёр ; великолепный Ханс Кнаппертсбуш. Зал восторженно зааплодировал. Дирижёр взмахнул руками, и по мановению его палочки в полумрак зала ворвалась триумфальная музыка, воспевающая победу кумира Бетховена, героя, сражавшегося за идеалы Французской революции, победоносного полководца Наполеона. Блестящие аккорды подхватили виолончели, за ними вступили скрипки. В это время Пётр увидел входящую на балкон напротив высокую изящную женщину в блестящем белом облегающем платье. За ней показался темноволосый мужчина в чёрном костюме. Пока опоздавшая пара усаживалась на свои места Пётр разглядел на фоне белоснежной сорочки чёрную бабочку на шее и острый нос с горбинкой. «Дечо», ; подумал Пётр, и сердце у него забилось быстрее. «Наконец-то», ; беззвучно выдохнул Пётр. Но его волнение не стихало: «А удастся ли мне подойти к нему? А вдруг Дечо меня не узнает, ведь я бы себя и сам сейчас не узнал». Хотя и оптимизм валторн вселял в Петра надежду, что всё пройдёт благополучно, Дечо сразу признает его, и они перебросятся парой фраз, но пульсирующая тревожность партии струнных, которых вскоре поддержали духовые, мешала ему успокоиться. Чтобы не привлекать внимания к своему пристальному интересу к опоздавшим зрителям с балкона напротив, Пётр повернулся в сторону оркестра: «Если бы не война, и наша встреча с Дечо происходила при других обстоятельствах, я бы сейчас наслаждался виртуозным исполнением музыкантов и размышлял над трактовкой симфонии этим выдающимся дирижёром с изысканно нордическими чертами лица». Высокий лоб, умные глаза, плавные, но вместе с тем требовательные движения рук с длинными тонкими пальцами. Дирижёр действительно был великолепен. Только блестящее мастерство дирижёра не радовало, а угнетало Петра: «Даже музыкантам нельзя скрываться в их изысканном и уютном мирке, когда вокруг в мире война, столько страданий и боли, когда гибнут тысячи людей. Как вообще можно играть Бетховена для нацистов!»

     Между тем в музыке не прекращалась борьба со злом, о победе над которым возвестили бодрые возгласы валторн. Радостную тему, вселяющую надежду, что всё равно враг будет разбит, сменили звуки траурного марша. Бетховен оказался провидцем. Взошёл на трон новый император — умерла республика, а вместе с ней умер и идеальный герой, хотя возможно его никогда и не существовало. Идеальных людей не бывает. В каждом человеке есть и плохое, и хорошее. Каков человек зависит от соотношения плохого и хорошего в его сердце. А ведь и эти люди в серых мундирах, сидящие рядом с Петром в зале, чьи-то сыновья, мужья, отцы. И они кого-то любят, о ком-то заботятся, с кем-то дружат. И они страдают, когда теряют близких. В оркестре траурную мелодию плача о погибших подхватили скрипки. Лица сидевших в зале были такими же серыми, как и их мундиры, и на этих холодных, каменных лицах отображались страдания и страсти, которые бурлили в музыке.

«Как совмещаются в человеке любовь к музыке и невообразимое человеконенавистничество и адская жестокость?» Пётр чувствовал, что задыхается в окружении такого множества фигур, облачённых в фашистские мундиры. Ему было тяжко смотреть на дирижёра с истинно арийской внешностью. Только после войны, встретившись как-то в компании студенческих друзей с известным виолончелистом, который вернулся с гастролей в Австрии, Пётр от него узнал, что Ханс Кнаппертсбуш никогда не был пособником фашистов, а наоборот неоднократно подчёркивал своё неодобрение расистской политики властей, и не раз из-за этого рисковал свободой и, вероятно, жизнью.

     ; Как тебе повезло! Ты слышал оркестр, которым дирижировал Ханс Кнаппертсбуш! Он прославился исполнением музыки Вагнера и Рихарда Штрауса. А какой это бесстрашный человек! ; возбуждённо восхищался музыкант. ; Когда в конце тридцатых годов нацисты запретили немецким представителям искусства работать в Австрии, Кнаппертсбуш дирижировал оркестром Венской государственной оперы. Ты представляешь, каким мужеством надо было обладать, чтобы решиться на такое!

     Узнав об этом через столько лет, Пётр тогда подумал: «Жаль, что я в то время не знал этого. Тогда бы мне было легче переждать окончание концерта. А может быть в зале ещё были люди, которые приходили на эти концерты, чтобы погрузиться в музыку и скрыться от ужаса, происходившего вокруг».