Русское купечество. Персонажи и прототипы

    Москва-сердце России и нигде в ней не проявляется так сильно характер русского народа. Московские жители гостеприимны, добры, легко знакомятся и вообще любят рассеянный  и просторный образ жизни.
    В  19 веке главенствующую роль в обществе  все больше приобретает купеческое сословие. « Купец идет! На купца теперь и  спрос.  Купец  в моде.  От него ждут настоящего слова».  В Москве вы ни шагу не сделаете без купца. Он и миткалем торгует, и лучшие в мире клиники устраивает. Все, что есть в Москве выдающегося,- в руках купца. У него лучшие дома и выезды, лучшие картины, любовницы и библиотеки.     Загляните в какое угодно учреждение – вы непременно встретите там купца, очень часто в мундире, с французской речью, но все же купца, со всеми его «ордынско-якиманскими» свойствами, которые не выветриваются  никакой  цивилизацией. 
 И тем не менее, купцы очень любили  посещать театр.      Жены московских купцов, которых часто брали “за красоту”, заполняя вечерами ложи, например, Малого театра, поражали всех сиянием своих драгоценностей и белоснежных плеч.  В воспоминаниях летописца московских нравов, некоего П.Ф. Вистенгофа,  читаем: « Осенью и зимой, купец в воскресенье на бенефисы везет свое семейство в театр и берет, смотря по состоянию, бельэтаж или другие ложи высшего разряда. При выборе пиес он  заботится, чтобы это была какая-нибудь «пользительная» трагедия или какая - нибудь другая штука, только понятливая и разговорная, в коей можно  бы было видеть руководство к различным  «чувствиям». Он не любит опер, потому, что за музыкой не разбирает слов арий. «И что тут глядеть,- говорит он,- поют словно не по - русски. Да притом и натура тут не предвидится, поет умирая, в любви ответа просит, письмецо читает, а все поет; такая дичь…Он также не любит балетов, потому, что»ахтеры словно немые и до многого в их сентенциях не доберешься, да притом-с  и скандал велик; не годится для дочек глядеть, как иной выше головы ноги таращит или иная какая словно оводом вертится, и гляди, посрамит себя окаянная и великую конфузию всем причинить может».
    Яркий колорит натуры русского купца, темперамент, страсть и истовая  преданность своему делу  привлекали  писателей и драматургов. И мало того, часто их внимание привлекали  женщины.  Хозяйки фабрик и комбинатов, преимущественно текстильного  направления, не уступавшие мужчинам  в умении управлять  миллионными делами.
    «Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей   истории» (Князь Петр Андреевич Вяземский).
 В длинном списке имен русских женщин, сделавших свой вклад в         
искусство, промышленность,  науку, культуру страны, назовем еще одно: Анна Красильщикова.
                “Товарищество   АННЫ КРАСИЛЬЩИКОВОЙ
                съ Сыновьями...”
    В 1895 году на сцене Малого театра  состоялась премьера пьесы В.И. Немировича-Данченко «Цена жизни». Действие происходило   под Москвой на фабрике «Евдокии Демуриной с сыновьями». В главной роли выступила несравненная Мария Николаевна Ермолова. Драма получила высокую оценку в артистической среде. «Принята она так, что если четверть восторгов справедлива, то я счастлив»,- писал Владимир  Иванович Немирович-Данченко в письме к своему другу П. Сергеенко.
     Пьесу выбрали для своих бенефисов такие мастера сцены, как А. Ленский- для постановки в Малом театре, М. Савина – для постановки в Александринке, в Петербурге.  И на той и на другой сцене пьеса имела выдающийся успех.  Исследователь творчества М.Н. Ермоловой отмечал: « сцена Анны с Демуриным была одним из тех драматических дуэтов,  которые были редки даже в Малом театре».      
    Автор настоящей публикации предполагает, что прототипом   сюжетной линии пьесы была Анна Красильщикова, («Евдокия Демурина с сыновьями»).
        Анна Михайловна, судя по портретам и воспоминаниям,   сильная, высокая, красивая и умная  женщина. Она носила звание, пожалованное ей Высочайшим повелением, Потомственная Почетная гражданка.  После смерти мужа, еще отнюдь не старая, она не вышла замуж, взвалив на свои плечи многомиллионное “дело”.
     Характер у нее был, прямо скажем, не женский, да и размах был такой, что  не под силу  для всякого мужчины..
 Когда  умер  муж,  Михаил Антонович,  Анна Михайловна осталась вдовой с шестью выжившими детьми.    “Дело” требовало полной самоотдачи, горевать, и расслабляться было некогда.  На ее фабрике трудилось  более 500 рабочих, вырабатывалось   ткани на  сумму почти миллион рублей, а  продукция реализовывалась в Москве, в Нижнем Новгороде, в Харькове.
      Двадцатилетний период управления фабриками Анной Михайловной  Красильщиковой наложил отпечаток на всю атмосферу фабричных Родников. Хозяйка выросла при крепостном праве и крепко усвоила замашки бывших господ. “Мои люди...”,- говорила она о рабочих, не только считая их своей собственностью, но и заботясь об их житье-бытье. Анна Михайловна умело проводила свою кадровую политику, разделив весь фабричный люд на “своих” и “пришлых”. Новичку при поступлении на фабрику требовалось несколько поручителей. Проверенный годами “свой” мог привести на фабрику брата или сына, за которых он нес ответственность.
Преданных  работников Анна Михайловна ставила  подмастерьями, а самых избранных выдвигала в мастера и конторщики.
         Она  вникала во все производственные вопросы, до тонкости знала технологию текстильного производства, снабжение и сбыт, строго следила за бухгалтерией, причем до всего доходила сама, своим умом, доверяя немногим и проводя на фабрике целые дни. Обходя цеха, она не чуждалась общения с рабочими, зная о каждом почти всю подноготную. Случалось, что хозяйка помогала деньгами или лесом, если у кого в деревне сгорела изба, пала корова, понимая, что слыть “благодетельницей” не только “выгодно”, но и почетно. Не чуждалась она и просватать молодых, если кто кому приглянулся.
      Анна Михайловна понимала, что “свои” - оседлые и коренные рабочие куда ценнее,  чем нивесть откуда приехавшие. Опытным, честным и дельным работникам  она прощала   случающиеся запои, а пропившимся до нитки  распоряжалась  помочь, ибо наперед знала, что обласканный будет работать в три силы.
    Известный в то время театровед А. Кугель так отозвался о пьесе Немировича –Данченко «Цена жизни»: «Он в пьесе отразил век…». Век и все новшества, которые он привнес. Разве раньше можно было предположить, что женщина, купеческая жена, сможет  быть рачительной хозяйкой сложнейшего «дела» и  снискать уважение и восхищение . 
     В 1936 году русский писатель Максим Горький   предьявил театральному миру новый, второй, основательно переработанный  вариант пьесы «Васса Железнова». Первый был написан в 1910 году и, как считается , сильно уступал новому.  Что касается  мнения автора этих строк, то Васса Железнова»- пьеса истинно шекспировской мощи и по сюжетной линии, и по тому игровому материалу, что предлагается актерам. Впервые «Васса Железнова»   увидела  свет на сценах Московских театров им. Моссовета и Красной  армии в исполнении прославленных актрис Фаины Раневской и Серафимы Бирман.
     Прототипом  героини пьесы «Васса Железнова»  стала вдова нижегородского пароходчика и домовладельца, Мария Капитоновна Кашина. Семейная трагедия Кашиных почти полностью   отражена  Горьким в пьесе. О сюжете пьесы Горький рассказал в статье «Беседы о ремесле» ( Журнал: «Литературная учеба» 1930г.): «Новгород  - город купеческий, о нем сложена поговорка: «Дома каменные, люди железные». 
    «…Быт  «железных» вставал передо мной кошмарно, жизнь их сводилась к драме «борьбы плоти с духом». Плоть закармливали жирными щами, гусями, пирогами, заливали ведрами вина, кваса, чая, истощали обильной заботой «продолжения рода», укрощали постами, связывали цепями дела.       Жирный,  сытый, беспощадный к людям, «железный» человек жил благочестиво, смиренно, в театры и концерты не ходил, а развлекался в церкви пением певчих, громогласием дьякона, дома развлекался жаркой баней, винным питием и попутно отращивал солидную бороду.
    Но «седина в бороду, бес в ребро», а бес- это и есть «дух». Наступал какой-то роковой день, и благочестивая жизнь взрывалась вдребезги, в чад, в грязь, дым. Обнаруживалось, что железный человек уличен в каторжном деле растления малолетних, хотя у него нестарая, дородная жена, дочери невесты. И вот, охраняя честь дочерей, жена, добродушная, благожелательная, говорит  грешнику:     «Что же делать будем? Дочери невесты, кто же их замуж возьмет, когда тебя на каторгу пошлют? Прими порошочек…»    Грешник принял  «порошочек» за несколько дней до вручения обвинительного акта, и «дело о растлении малолетних» прекратилось со смертью обвиняемого»(архив М. Горького).
        Мария Капитоновна Кашина, владелица большого пароходства говорила  за чаем: « Накопили всего много, настроили тесно, а жить- скушно… И начать бы все сначала, а? Хорошо бы, Может по- иному бы все вышло…»
      Одной из вершин театрального искусства ХХ столетия   стал  спектакль Малого театра «Васса Железнова», с выдающейся актрисой в роли Вассы  Верой Николаевной Пашенной. Она вскрыла трагедию человека, понимающего никчемность, ненужность того, на что потрачена жизнь.  Казалось бы, бытовая пьеса  перерастала в социальную трагедию, трагедию неизбежной гибели в общем-то обыкновенной женщины , которая  сломалась  под тяжестью жестокой эксплуатации, предательства, обмана и преступления.
        В ХIХ веке  в России славились товары “Товарищества Тверской мануфактуры бумажных изделий”. Семью владельцев этого предприятия называли “Морозовыми - Тверскими”. На морозовских фабриках вырабатывались ситец, миткаль,  фуляр, бархат и нежнейший гипюр,  другие хлопчатобумажные ткани, которые продавались в Москве, Санкт-Петербурге, Харькове, Одессе, Ташкенте и  европейских столицах.
   Внук Саввы Васильевича, основателя династии, Абрам Абрамович, женился на Варваре Алексеевне Хлудовой, дочери крупного промышленника, совладельца Егорьевской бумагопрядильной фабрики. Брак был не совсем удачным, к тому же, Абрам Абрамович вскоре умер, оставив жену и троих сыновей.
    Варвара Алексеевна унаследовала от своего  отца деловую практическую сметку, прекрасно ориентировалась в коммерческих делах. Когда муж заболел, она  сама стала управлять фабрикой твердой, почти мужской рукой.
    После смерти мужа личная жизнь ее складывалась нелегко. По завещанию,  она лишалась всего состояния по вторичном выходе замуж. Пойти на такую жертву Варвара Алексеевна не могла, и ради детей, и ради оставленного на ее попечение многомиллионного “дела”.
  Самобытная и яркая,  Варвара Алексеевна была широкобразованным человеком, а цельная деловая натура  и сильный характер давали ей право пользоваться большим авторитетом  в купеческой среде и среди интеллигенции того времени. Она была настолько популярным человеком, что писатель Боборыкин передал ее черты главной героине своего романа “Китай – город” Анне Серафимовне Станицыной: «Оптовых покупателей уже не ждали больше. Анна Серафимовна могла оглядеть товар без помехи. Она знала толк в товаре и в фабричном деле. На своей фабрике  почти каждого мальчишку она звала по имени.  С главным приказчиком в отделении сукон она перекинулась парой слов, но в шерстяном и бумажном отделах ей захотелось побыть подольше. И тут она много разумела: сорт товара сразу называла точным именем и редко ошибалась в фабричной  цене.  Дел было столько, что она за последнее время точно отказалась от собственной жизни. Как будто забыла, что ей всего двадцать семь лет, что ее считают хорошенькой, целуют ручки, всячески отличают ее , обходятся с нею совсем не так, как с женщинами ее круга – «простыми купчихами».  Да она тоже купчиха, владелица миллионной фабрики,      мануфактуры, занимается делом, смыслит в нем. Хорошо бы все поступали как она…»   
      Варвара  Морозова была известна и как хозяйка литературного салона, в котором бывали «запросто» Чехов, Короленко,  Брюсов…        Осенью 1883 года В.А. Морозова пожертвовала городу десять тысяч рублей в память скончавшегося незадолго до этого писателя Ивана Сергеевича Тургенева. Через два года на эти деньги построили библиотеку - читальню имени Тургенева, у Мясницких ворот, рядом с Чистыми прудами.
Читальня была бесплатной, большая редкость для того времени. По этому доброму примеру стали возникать и другие библиотеки-читальни: имени Островского, Пушкина, Гоголя.
      В своей книге «Из прошлого» Владимир Иванович Немирович –Данченко  так писал о Варваре Алексеевне: Это была очень либеральная благотворительница. Тип в своем роде замечательный. Красивая женщина , богатая фабрикантша, держала себя  скромно, нигде не щеголяла своими деньгами. Поддержка женских курсов, студенчества, библиотек- здесь всегда можно было встретить имя Варвары Алексеевны Морозовой».
 Сын Варвары Алексеевны, Михаил Абрамович, был известен в Москве под именем «Джентельмен». Этим именем он был обязан тому, что с него, как говорится, списал героя своей известной пьесы Александр Сумбатов-Южин, актер  Малого театра .Вся Москва ее пересмотрела и о герое много говорили. Михаил Абрамович бы известным коллекционером живописи, преимущественно  импрессионистов. 
    И конечно, нельзя   здесь не упомянуть и драматурга Александра Николаевича Островского, вокруг которого так и толпятся герои его пьес, требуя  разьяснения- кто и кто… Но об этом после.