Линия на ладони судьбы. Мамушка Пушкина

     Продолжался Великий пост, текла его шестая неделя, близилась Пасха .  Приходила к концу первая декада апреля.
     Шел сорок девятый год от рождения императрицы Елизаветы Петровны и семнадцатый от начала ее правления.
   В Петербурге неугомонном,  в преддверии величайшего из двунадесятых праздников жизнь била ключом.
   В пятницу на Вербной столичная газета извещала читателей о распоряжениях Ея Императорского Величества  в различных областях  государственной жизни.
   В  великопостный день  10 апреля 1758 года от Рождества Христова в деревне Суйда, лежащей примерно в 55 верстах от Петербурга, у крестьянина Родиона Яковлева родилась дочь, в крещении нареченная Ириной.
     Ирина была третьим ребенком в этой крестьянской семье. К этому моменту матери ее было двадцать восемь лет, отцу тридцать.
 Семейство Яковлевых принадлежало Федору Алексеевичу Апраксину, владельцу Суйды. Впрочем, он  скоро продал очень выгодно вотчину генерал-аншефу и кавалеру многих орденов Абраму Петровичу Ганнибалу. прославленному «арапу Петра Великого».
    Так  Ирина Яковлева, которой  не исполнилось и года сменила господина и превратилась в крепостную диковинного, отродясь не виданного в тех краях барина, с черной «арапской рожей». 
    Не дожив и до сорока лет умер отец Арины, Родион Яковлев. Семеро его детей от шестнадцати до двух лет остались сиротами.     Ирине  пришлось  не только помогать матери по хозяйству, но и работать  дома наравне со взрослыми. Тем не менее,  дети  Лукерьи Яковлевой пережили эту мрачную пору и обзавелись семьями. Ирина обернулась невестой хоть куда. Несмотря на то, что трудилась до умопомрачения, она была певунья и заводила на деревенских посиделках, гуляньях в старинном парке Суйды, в живописных дубравах.  Впоследствии Пушкин запечатлеет ее   молодой, статной, круглолицей и веселой, с пышной косой. Свою юность Арина Родионовна всегда  вспоминала с теплым чувством.   Грамоте она не знала, но научилась другому- любви и чутью к духу русского народа, к его  устному творчеству. От матери и деревенских стариков   узнавала и запоминала она сказки, былины и песни, поговорки и пословицы. Как будто предчувствуя ценность этого  для  будущего. «Весь сказочный  русский мир был ей известен  как нельзя лучше, - писал впоследствии один  пушкинист, - и передавала она его чрезвычайно оригинально».
    В 1781 году умер Абрам Петрович Ганнибал, а в жизни Ирины Родионовны Яковлевой  произошли изменения. Она была просватана  и обрела мужа, а с ним   и, как выяснилось, необычную линию своей судьбы…
    В  конце зимы Ирину, которой шел двадцать третий год, выдали замуж за крестьянина из деревни Кобрино Федора Матвеева. По воспоминаниям, жених был старше на два года. Отныне молодке Ирине надлежало трудиться пуще  прежнего и доказать, что и крестьянки  любить умеют.
 После смерти Абрама Петровича  по разделу имущества, Ирина, как крепостная, досталась третьему сыну генерала, Осипу, который был  женат на Марии Алексеевне Пушкиной. В этом  браке родилась дочь, Надежда Осиповна, которой суждено было стать матерью великого поэта, Александра Сергеевича Пушкина. Надежда Осиповна  определила Ирину Родионовну  себе.   К этому  времени Ирина Родионовна имела троих детей и, оставивши их и неприкаянного мужа, беспрекословно подчинилась воле господ. А что было делать? Не знала она, что идет на святое дело, и станет  оберегом для  крох «пушкинят». Арина( так теперь на иностранный манер звалась Ирина Родионовна), сразу и навсегда  она как родную полюбила старшую дочь Надежды Осиповны  и Сергея Львовича, малютку Ольгу, свою «голубушку».
    В 1798 году  супруги Пушкины наняли квартиру в Москве на Малой Почтовой улице. Тут, в Немецкой слободе, в один прекрасный день и появился на свет младенец Александр Пушкин, впоследствии прославивший и себя , и Арину Родионовну Матвееву.  Правда, справедливости ради надо сказать, что вначале Арина Родионовна «ходила» за  маленькой Ольгой, а к Александру была приставлена няня Ульяна Яковлева. Писатель В.В. Набоков  писал : «Итак, давайте помнить Арину, но не забудем при этом и добрую Ульяну».   
     Следующие несколько лет семья Пушкиных кочевала из Москвы в Петербург, из Петербурга  в Михайловское, имение Осипа Абрамовича. Арину Родионовну отпустили в Кобрино повидаться с семьей. Муж Арины Родионовны умер.  А семейство Пушкиных с шестилетней Ольгой и пятилетним  Сашей  наконец обосновались в Москве в Большом Харитоньевском переулке, «У Харитонья, в переулке»…И именно там поджидали Арину Родионовну барыни - Мария Алексевна Ганнибал, мать Надежды Осиповны и сама Надежда Осиповна, и маленькие, соскучившиеся по ней, «пушкинята». Арину Родионовну наметили в няньки к очередному ожидаемому ребенку. Бабушка Пушкина, Мария Алексеевна Ганнибал снова  обрела верную безропотную помощницу, а дети Оленька и Саша, -добрую и заботливую (хотя подчас и напускавшую на себя строгость) дозорницу, удивительную, вещавшую по-гатчински, нараспев (»певком») рассказчицу и певунью. Особенно они любили слушать : «Старушки чудное преданье». 
     Когда дети, Ольга и Александр подросли, их воспитанием занялись гувернеры и гувернантки, в доме не было ничего русского, как вспоминал Лев  Сергеевич Пушкин, но  бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал, и конечно, няня Арина Родионовна взяли за правило регулярно рассказывать детям сказки и семейные легенды. «Пушкинята» росли, взрослели, но не отдалялись от «общей няни», не разжаловали ее в ,завершившую свою миссию, прислугу. Они, может быть, незаметно для себя сроднились с Ариной Родионовной, отдавали дань ее любви к ним.  А крепостная баба, души не чаявшая в Ольге и Александре, «голубушке» и «дружочке», получила то, что «праведнику воздается на земле…(Притч.,11, 31).
    Возможно уже тогда Александр Пушкин, недополучивший материнской любви от Надежды Осиповны, и стал называть «мамушкой» и даже иногда «мамой» свою няню. А потом, на протяжении творческой жизни, почти двадцать лет,  повторял, что Арина Родионовна была дорогим человеком, врачевателем его «ран сердца».
       «С какою тихою красою
      Минуты детства протекли…
«Тихая краса», неброское очарование родной природы, и завораживающие шепотные рассказы при лунном свете, и безыскусная жертвенная любовь ближнего. «Тихой красе своего младенчества и ранней юности Александр Пушкин в значительной степени был обязан Арине Родионовне».
    «Добрая подружка бедной юности моей…»,- кому незнакомы эти строки? Няня  ждала своего Сашеньку, когда он  пребывал в Лицее. « Дождалась- таки нянюшка своего «дружочка», не улеглась допреж в землю. Воротился однажды он, к сердцу юному и горячему Родионовну прижал, отогнал бабьи сны дурные- да и ускакал снова…».
   Пушкин, сосланный царем в Михайловское  «за возмутительные стихи, наводнившие всю Россию», целые два года был на попечении Арины Родионовны.
Пушкин часто приходил в домик няни, в ее светлицу. Сюда он шел отдохнуть, послушать ее чудесные сказки. Здесь все  было простое, деревенское, уютное... Старинные сундуки, лавки, в красном углу, "под святыми", стол, покрытый домотканной скатертью, жужжащее веретено. В другом углу русская печь с лежанкой и пучками душистых трав.Напротив печи, на полке- медный самовар, дорожный погребец, глиняные бутылки для домашних наливок, анисовки, вишневки, зубровки... Пушкин был до них, что греха таить, большой охотник.
       «В  небе, за окном старого дома в Михайловском волокутся рваные тучи, как куски грязной ваты, деревья мотают  оголенными ветвями послушные ветру, который срывал последние листья... В комнате серо, холодно...Тоска!    
      Ну нет! Он не позволит себе раскиснуть... “Няня, скорей неси свечи,  дай бокал, открой заветную..!”
       Послышались шаркающие шаги, в комнату, прикрывая огонь свечи рукой, вплыла старушка...
- Милая няня! Его единственный друг... единственный человек, который  его любит... Пушкин очень любил свою “мамушку”, как он ее называл, и не стыдился  прямо или косвенно упоминать ее в стихотворных строчках. Да. собственно, она и была, практически его “настоящей матерью”, неизменно нежной и любящей.     Он даже няне в «Евгении Онегине» придал  черты и самой Арины Родионовны. –Мамушка! А ведь я это с тебя написал!-восклинул раз Пушкин, и очень радовался, видя, как раскраснелись ее морщинистые щеки.
      Брошенный родителями, которые даже не поинтересовались, уезжая в Петербург, чем и на что будет жить их опальный сын,  запертый царем в засыпанных снегом бескрайних просторах России, в глуши,  Пушкин был окружен  неусыпной заботой... Семидесятилетняя женщина, как могла, старалась скрасить убогий быт и нужду Пушкина в доме, где давно некрашенные полы скрипели и трещали, обои клочьями свисали со стен. Протапливалась всего одна комната, та , где жил и творил  ее любимец. А из предметов роскоши был  один только бильярд с продранным сукном.
     Как тут было не затосковать и не закиснуть от отчаяния такой пылкой, вольнолюбивой и страстной натуре, как Пушкин
 - “Няня,- проговорил торжественно Пушкин,- сегодня у меня праздник!  Четырнадцать лет назад открылся наш Лицей! Раздели со мной  радость этого события!-
-Голубчик мой, сказала ласково няня, ну, вот и осветилось личико, глазки загорелись... Ничего, не горюй, живем, и, назло всем проживем! Не грусти!
                Выпили... Пушкин задумался... Няня тихонько вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь...»
    Няня… Она вела их нехитрое хозяйство, распоряжалась в девичьей, любила пить чаек с медом, любила ездить на церковные богослужения в Святые горы, в монастырь. Но больше всего на свете она любила своего молодого барина, своего Сашу. И он платил ей тем же.