В чём моя вера

Толстой изучает Евангелия с раввином и
приходит к выводу, что  почти всё что говорит Христос есть в еврейских заповедях.
Но затем различие, если у евреев: Око за Око; Глаз за глаз, то Христос призывает к прощению и непротивлению злу насилием. Думаю, что это потому, что литературная часть христианства была создана под руководством императора Константина, когда он решил сделать христианство государственной религией, которая бы служила инструментом укрепления государства, а поскольку он прекрасно понимал, что государство- машина насилия, которая служит для удержания власти господствующего класса или прослойки над другими,:а Иудея только и делала, что устраивала протесты и восстания против римского господства, поэтому было отменено глаз за глаз, нужно было подчинять людей и чтобы не было никаких протестов. Себя он тоже представил как наместника Бога, чтобы не было противоречия Первой заповеди Нагорной проповеди, которая тоже самое что заповеди Моисея еврейскому народу  Подчинятся только Богу, а не представителям власти.
Недавно слушала на YouTube дискуссию между православным попом и раввином и там был основной вопрос в чём отличие между христианством и еврейством, пришли к выводу главное, что Христос для христиан является богом, а для евреев нет. По моему главное отличие, что христианство было сделано государственной религией, одним из инструментов власти, держать народ в подчинении. А иудаизм не стал государственно религией и евреи для государства стали инакомыслящими, поэтому они преследовались более двух тысяч лет. Кстати: ‘’Не судите и не судимы будете’’ Толстой  в статье В чём моя вера’’ рассказывает как он переводил это слово с греческого и приходит к выводу , что имеется в виду не злословие, а именно не участие в судах  и особенно в судах немилосердных. А осуждать, не соглашается, иронизировать и тд это даже необходимо, в  экспрессии выражается свобода слова.
Толстой пишет, что ‘’мы устроили свою жизнь на тех основах, которые Христос отрицает, насилие противно человеческой природе, не один судья не накинет верёвку на того кого он приговорил к смерти по своему правосудию, не один начальник не решится взять мужика из плачущей семьи и запереть его в острог, не один генерал или солдат без дисциплины   присяги и войны не убьёт не только сотни турок и немцев не раззвонит их деревень , но не решится ранить ни одного человека,- всё это делается  благодаря той сложнейшей машине государственной и общественной задача, которой состоит в том, чтобы поразбивать совершаемые злодейств так, чтобы никто не чувствовал противоестественность этих поступков. Одни пишут законы другие, другие прилагают их, третьи муштруют людей воспитывая в них привычки к дисциплине, то есть бессмысленного и безответственного повиновения, четвёртое эти вымуштрованные люди делают всякого рода насилие даже убивают людей, незнаю зачем зачем и для чего. Но стоит человеку хоть на минуту освободиться от этой сети устройства мирского в которой он запутался, чтобы понять, что ему не свойственно. Не будем только утверждать, что несомненное зло, которым мы пользуемся есть божественная истина, которая естественна и свойственна человеку. Насилие? Или  закон Христа?’’




 
«Я недавно с еврейским раввином читал V главу Матфея. Почти при всяком изречении раввин говорил: это есть в Библии, это есть в Талмуде, и указывал мне в Библии и Талмуде весьма близкие изречения к изречениям Нагорной проповеди. Но когда мы дошли до стиха о непротивлении злу, он не сказал: и это есть в Талмуде, а только спросил меня с усмешкой: -- И христиане исполняют это? подставляют другую щеку? -- Мне нечего было отвечать, тем более что я знал, что в это самое время христиане не только не подставляли щеки, но били евреев по подставленной щеке. Но мне интересно было знать, есть ли что-нибудь подобное в Библии или Талмуде, и я спросил его об этом. Он сказал: -- Нет, этого нет, но вы скажите, исполняют ли христиане этот закон? -- Вопросом этим он говорил мне, что присутствие такого правила в христианском законе, которое не только никем не исполняется, но которое сами христиане признают неисполнимым, есть признание неразумности и ненужности этого правила. И я не мог ничего отвечать ему.»
/ Л.Н Толстой ‘В чём моя вера’ /

«Личная моя жизнь переплетена с общей государственной, а государственная требует от меня нехристианской деятельности, прямо противной заповеди Христа. Теперь с общей воинской повинностью и участием всех в суде в качестве присяжных, дилемма эта с поразительной резкостью поставлена перед всеми. Всякий человек должен взять орудие убийства: ружье, нож, и если не убить, то зарядить ружье и отточить нож, то есть быть готовым на убийство. Каждый гражданин должен прийти в суд и быть участником суда и наказаний, то есть каждый должен отречься от заповеди Христа непротивления злому не словом только, но делом.

Я понял теперь, что в положении о непротивлении злу Христос говорит не только, что выйдет непосредственно для каждого от непротивления злу, но он, в противоположение той основы, которою жило при нем по Моисею, по римскому праву и теперь по разным кодексам живет человечество, ставит положение непротивления злу, которое, по его учению, должно быть основой жизни людей вместе и должно избавить человечество от зла, наносимого им самому себе. Он говорит: вы думаете, что ваши законы исправляют зло, -- они только увеличивают его. Один есть путь пресечения зла -- делание добра за зло всем без всякого различия. Вы тысячи лет пробовали ту основу, попробуйте мою -обратную.»
/ Л.Н . Толстой / В чём моя вера/