А море тёплое - песок и пляж...

   Первый день на море!
Мы пришли к морю, как на разведку: что да как?
Ещё издали меня насторожило то, что моря не слышно.
Голоса взрослых и звонкие детские слились в неумолчный гвалт
и далеко раздавались. Без эха. Хотя это бухта, кругом горы и лес.
Был абсолютный штиль!

   Настроение прекрасное! Хотелось немедленно бултыхнуться в воду и поплыть. Подальше от берега, а уже оттуда, наслаждаясь голубизной прозрачной солёной влаги, созерцать всё вокруг.

   Но все пошли на камни фотографироваться. Я не хотела: бледнолицая, за зиму
и весну набрала сброшенные прошлым летом килограммы. Но мужская половина
нашей компании настаивала.
   - Из-за такой мелочи, как килограммы, дружбу терять? - весело сказала я
 и сфотографировалась... эдакая матрона сижу.
 
   Неожиданно мы вспомнили из фильма "Печки-лавочки" песню героя Буркова, конструктора железных дорог с авиационным уклоном: А море тёплое - песок и пляж...
И к месту и не к месту то один, то другая вставляли в наш неумолчный
разговор эту строчку и хохотали... Сейчас понимаю,
что по любому поводу хохотали: хорошо-то каааааак!..

   За всё время пребывания на море не видела ни единой маски от ковида.
Нигде! Даже во множественных столовых и кафешках, ресторане.
На берегу было довольно тесно, но никакой настороженности друг к другу!

   Кукуруза, крабы, раки, мидии, какие-то сладости - брали,
как обычно. Очень большим успехом пользовались у отдыхающих
громадные чебуреки и к ним пиво.

   Море баловало нас даже не как приветливая хозяйка,
а как ласковая, любвеобильная женщина или мужчина-любовник:
лапало и запускало синего глазенапа и руки-волны
всюду и с большой сноровкой.

   Отдых летел стремительно!
Компания подобралась исполненная позитива, взаимных симпатий,
понимания, спаянная годами дружбы, взаимовыручки.

   Всем было весело по-настоящему!
За всё время только одна из нас приболела. Двое врачей
из нашего общества активно её лечили, мы по очереди
оставались с болящей, болезной, страдалицей... симулянткой - так шутливо,
но с большим участием и сочувствием называли её.
Через два дня она уже была в строю!

   Бесконечные походы, танцы по вечерам под свою музыку,
длительные купания - всё отражалось на нас, к нашему удовольствию,
разительно быстро.

   В одном кино говорится о тучном мужчине, что, если вглядеться
в него и долго не отводить глаз, заметишь, как он толстеет.

   Мы же на глазах худели, тем более еда была, в основном, птица
с овощами. Пили кефир и чистую воду. Фрукты, фруктовые соки - по минимому.
В них много сахара. На пиво мужчины смотрели грустно, иногда со вздохом. Позволяли себе по бутылке на двоих, а потом и вовсе отказались: только
раздразнят себя.
 
   Море помогало нам изо всех сил: принимало в свои объятия, лодочникам
не очень сопротивлялось, но напрягало все мышцы. Купальщиков изредка
шлёпала откуда-то набежавшей волной и не давало расслабиться.

   И вот наступил завершающий день отдыха. Если переиначить известную
поговорку о счастливом человеке, то о нас можно сказать,
что мы с радостью ехали на море и счастливыми возвращаемся по домам.

   Уходя, все стали шлёпать себя по карманам, женщины копались в сумочках -
искали мелочь, чтобы бросить в море, задобрить его и "закупить" место для
будущего визита.

   Я неожиданно на камне увидела монетку достоинством в десять
рублей. Мне показалось странным, как она лежит: будто камешек
положили на видное место и на него монетку вверх... решкой.

   "Неважно, что решкой - море не суеверно, примет благодарность", -
так я подумала.

   Я с удовольствием сфотографировалась, даже с какой-то шалостью, но...
если внимательно посмотреть - есть грустинка в улыбке. Есть... Уезжаем...

   Спасибо, море!