4 Возникновение сознания

Евангелие от Дарвина или эволюция доверия.

- 4 - Возникновение сознания.

Утверждать, что наука ничего не может предложить лучшего, чем набор теорий физикализма, для опровержения которых требуется даже меньше доводов, чем само их изложение, это довольно оскорбительно для науки. Особенно уничижительно это звучит от ученого.
На самом деле наука изобилует различными концепциями сознания. Не претендуя на уникальность, но лишь токмо чтобы как-то заступится за науку, я осмелюсь предложить ещё и свою гипотезу возникновения сознания. Называя данную гипотезу своей, я лишь констатирую тот факт, что мне не удалось обнаружить аналогичных рассуждений. Это не значит, что десятки и, даже может быть, сотни умных людей до меня не высказывали нечто подобное или, что более вероятно, существенно полнее обоснованное и продуманное.
Начнем с того, что ограничим понятие сознания до значения, которое дает Большой энциклопедический словарь (2000), где сознание определяется как «высшая форма психического отражения, свойственная общественно развитому человеку и связанная с речью».

Низшими формами сознания, существующими на чувственном или биологическом уровне, по всей видимости, обладают большинство живых существ, почти не замеченных в борьбе за свободу. Во всяком случае не будем унижать это понятие до того, чтобы приравнивать его к непокорности или стремлению вырваться на волю, которые демонстрируют почти все дикие и некоторые домашние животные.
Если мы подразумеваем под свободой в большей степени свободу воли, которая проявляется в способности человека без принуждения делать осознанный выбор между различными возможностями, то пытаясь включить в стремление к свободе действия бизона проламывающего изгородь, чтобы вырваться на волю или срывающеюся с поводка таксу, учуявшую запах леса, то мы должны будем перейти в обсуждении либерализма к терминах науки изучающей физиологические рефлексы, что неизбежно приведет нас к пониманию стремления к свободе как одного из безусловных  рефлексов. Ни коим образом не пытаясь оскорбить бизонов и такс, а тем более отнять у них право на субъективные переживания, всё же предположу, что их порывы не связаны с осознанным выбором.

Вернемся к людям. Считается, что сознание стало результатом труда и коммуникации древних людей друг с другом. С ходом времени человек приобретал способность выделять и обобщать различные предметы и явления окружающей природы, и затем фиксировать в конкретном слове (знаке, сигнале, звуке) для того, чтобы передать его другим людям. Предполагается что становление сознания происходило параллельно с тем, как формировался язык.
Вот как предположительно это происходило: мышление возникло и развивалось благодаря манипуляции с предметами. Занимаясь примитивной деятельностью, вроде оттачивание камня или совместной охоты при помощи острых палок, каждый человек думал, а усложнение труда будто бы благоприятно сказывались на развитии сознания древнего человека.

Несколько замечаний. Во-первых, сознание – это социальный продукт, при котором индивидуум ведет внутренний диалог, большую часть времени которого занято рефлексией — осмыслением произошедшего, оценивания своей роли во взаимодействии с другими людьми и реакции на неё окружающих.
Как часто вам требовался внутренний диалог при забивании молотком гвоздей или распиливании доски ножовкой? Когда в последний раз вы рефлексировали, готовя еду на кухонной плите или используя миксер с тостером? Большинство из нас даже управляют автомобилем на уровне автоматизма, переключая свое сознание с прослушивания новостей по радио на общение с попутчиком и обратно.
В большинстве случаев даже для совсем непростых манипуляций с предметами и сложной деятельности участие сознания не требуется, а зачастую даже вредно как в известном парадоксе с сороконожкой, которую муравей глупым вопросом вынудил задуматься над процессом хождения, что вызвало для данного процесса и самой сороконожки катастрофические последствия. Мы не задумаемся над процессом хождения, как это не делают все обладатели аналогичного или большего чем у нас числа ног.
 
Для манипуляции с камнем или палкой не требуется внутренний диалог. Множество наблюдений за животными, эксперименты с приматами и лабораторными крысами фиксируют использование ими различных предметов для получения пищи или вознаграждения. Если это и является определенным уровнем сознания, то оно совершенно точно не подкреплено речью и почти наверняка лишено рефлексии. 
Во-вторых, для более-менее приличного внутреннего диалога нужен развитый словарный запас. «Вначале было слово».  В связи с этим более вероятно, что сознание развивалось не параллельно с речью, а с существенным отставанием.
Могло ли развитие сознания быть связана с совместной деятельностью наших предков, такой как охота и собирательство.  Безусловно, переживание личного вклада в успех или провал совместной охоты – это сильный эмоциональный импульс, вполне вероятно способный вызывать рефлексию, но тогда мы должны признать, что и другие животные, замеченные в коллективной охоте или собирательстве так же имеют все предпосылки для развитого сознания. Что мешает, например, волкам или львицам, вернувшись с неудачной охоты на зебр или антилоп углубится в переживания о своем месте под солнцем и несправедливости судьбы? Или тем же зебрам и антилопам, наевшись досыта сочной травы, обратить взгляд к звёздам и …
Поскольку сознание — это совместное знание индивидуумов, предположим, что и пробуждаться, и развиваться оно должно в состояниях двойственности, то есть таких ситуациях, когда индивидуум вдруг ярко осознает свою отдельность, но при этом испытывает неразрывную связь со своей общностью.    
Охота и собирательство не совсем для этого подходят. В такой совместной деятельности немного места для двойственности: все либо вместе охотятся, либо по отдельности поедают собираемые ягоды и плоды. Для обмена информации мимики и речи более чем достаточно в то время, как внутренний диалог требуется для общения с самим собой, гипотетическим Alter ego или высшим судьей о сокровенных вопросах, не подлежащих огласке.

Это же внутренний диалог! Он потому и ведётся неслышно, что не желает публичной огласки. Этот диалог, как правило, индуцируется эмоциональным взаимодействием с другими людьми и при этом не предназначен для их ушей. Причинами такой конспирации в общении с самим собой, могли быть как определенные табу, накладывающие запрет не только на сами действия, но и разговоры о них, так и банальный страх быть непонятым. Вообще, переход на внутренний диалог, скорее всего, был связан с нежеланием негативного отношения к себе или боязнью инициировать в коллективе разногласия и распри, подрывающие общую сплоченность, что в тех довольно тяжелых условиях всегда было сопряжено с угрозой выживания.
Известно, что у людей верхнего палеолита мозг был заметно больше, чем у современного человека. Процесс «усыхания» мозга десять тысяч лет назад продолжался ещё вполне ощутимо, но вскоре сошел на нет. Вопрос. Связано ли это как-то с неолитической революцией? Мог ли повлиять на размер мозга переход от небольших кочевых групп охотников-собирателей к более крупным сельскохозяйственным поселениям и ранней цивилизацией.
Считается, что больший чем у нас размер мозга мог быть связан с тем, что древние люди были умнее нас. Они «жили в гораздо более сложных условиях, чем мы сейчас. К тому же они были универсалами. В одной голове один человек должен был хранить сведения обо всём на свете: как делать все орудия труда, как добыть огонь, как построить жилище, как выследить добычу, как её поймать, выпотрошить, приготовить, где можно добыть ягодки-корешки, чего есть не следует, как спастись от непогоды, хищников, паразитов, соседей. Ещё помножьте всё это на четыре времени года. Да ещё добавьте мифологию, предания, сказки и прибаутки. Да необходимость по возможности бесконфликтно общаться с близкими и соседями. Поскольку не было ни специализации, ни письменности, ВСЁ это человек носил в ОДНОЙ голове. Понятно, что от обилия такой житейской премудрости голова должна была "пухнуть"
Переход к оседлому образу жизни существенно снизил потребность индивидуума в знании географии, флоры, фауны и всей той информации, которая была жизненно необходима кочевнику. При этом, «мозг – энергетически жутко затратная штука. Большой мозг пожирает огромное количество энергии. Неспроста палеолитические люди часто имели мощное телосложение – им надо было усиленно кормить свой мощный мозг, благо, ещё неистощённая среда со стадами мамонтов и бизонов позволяла. С неолита отбор пошёл на уменьшение размера мозга. Углеводная диета земледельцев позволяла неограниченно плодиться, но не кормить большие тело и мозг. Выигрывали индивиды с меньшими габаритами, но повышенной плодовитостью. У скотоводов с калорийностью пищи дело обстояло получше. Неспроста групповой рекорд размеров мозга сейчас принадлежит монголам, бурятам и казахам. Но жизнь скотовода несравненно стабильнее и проще, чем у охотника-собирателя; да и специализация имеется, плюс возможность грабить земледельцев позволяет не напрягать интеллект. Все скотоводческие культуры зависят от соседних земледельческих. Посему размер мозга уменьшался у всех – тотально по планете ».
Что сразу бросается в глаза. Если процесс уменьшения размеров мозга, как выяснили учёные, начался примерно 25 тысяч лет назад, то он никак не может быть связан с неолитической революцией, которая началась все-таки где-то около 10 000 лет до нашей эры в регионе Ближнего Востока, называемом Плодородным Полумесяцем, где люди впервые занялись земледелием. А вот повлиять на прекращение этого процесса неолитическая революция вполне могла.
Учитывая энергетическую затратность мозга, можно предположить, что уменьшение размера могло быть связано с ухудшением рациона питания охотников-собирателей, хотя исключать вариант первобытной специализации, при которой одни члены племени запоминали маршруты, а другие - всё разнообразие съедобной флоры и фауны, тоже полностью исключать нельзя.
Что стало причиной ухудшения питания: неблагоприятные изменения погодных условий или увеличение плотности населения судить не берусь, но, в любом случае, что-то повлияло не в лучшую сторону на возможность поддерживать достигнутые размеры мозга. Возможно, это что-то стало также одним из факторов, побудившей людей искать способ увеличить свой рацион, что привело в результате к освоению сельского хозяйства.
Как могла повлиять на мозг оседлая жизни? По сравнению с жизнью охотника-собирателя, все время находящегося в пути, жизнь земледельца стала намного однообразней. Отпала потребность в запоминании маршрутов, географических особенностей местности, огромной библиотеке съедобных и ядовитых плодов, повадок дичи и опасных хищников. И при этом, несмотря на уменьшение потребности в хранимой информации размер мозга стабилизировался, прекратив «ссыхаться».
Можно было бы предположить, что это связано с нормализацией рациона питания, но энергетическая затратность мозга ведь никуда не девалась. А согласно логики естественного отбора, всё то, что затратно и при этом не несёт полезной нагрузки, должно подвергаться негативной селекции - Negative selection (natural selection) и, значит, ведёт к уменьшение размера мозга.
Между тем, как показали исследования, сам по себе размер мозга напрямую не связан с умственными способностями. Точно так же, как большой объем хранимой в нем информации автоматически не приводит к возникновению сознания. Предполагать обратное, это значит быть уверенным в том, что при достижении в мобильном телефоне или компьютере определенного объема памяти (файлов, ссылок, видео и фото) это устройство вдруг обретёт сознание и потребует освободить его от всех этих ваших снимков с едой, лайков и никчёмной болтовни в соцсетях.
По всей видимости, для сознания нужно нечто большее, чем простое хранение информации. При всем при том, что ни работа с памятью, ни более-менее развитое сознание невозможны без достаточной энергетической подпитки. И если размер мозга сначала начал уменьшаться, а затем стабилизировался на размерах сопоставимых с сегодняшними, то, следовательно, мозг нашёл чем заняться и как пополняться энергией. И значит, он снова работал, но уже над задачами, напрямую не связанными с огромными массивами информации.

И куда прикажете такой умище девать?
Попробуем поразмышлять, на что могли пригодиться высвободившиеся «вычислительные мощности» мозга. Охотники и собиратели были первобытными потребителями. Их жизнь проходила в вечном движении от дерева с плодами к кусту с ягодами, от поля со злаками к преследованию дичи. Всё это очень ограниченные во времени действия, не требующие серьёзного временного планирования.
В отличии от них, земледелец стал в одночасье созидателем. В соавторстве с природой он не просто срывал плоды, но прикладывал все свои силы к тому, чтобы помочь природе сделать свое дело. Все его внимание было приковано к ограниченному пространству, мысли сосредоточены на конкретном объекте в процессе его роста. В связи с этим горизонт планирования земледельца вырос по крайней мере до календарного года.   
Для человека до неолитической революции, по всей видимости, не существовало ни далекого прошлого, ни гипотетического будущего. Он жил если ни одним днем, то в ограниченной временной перспективе. Верным признаком осознания ушедшего времени являются обряды поминовения по умершим родственникам. Старейший известный науке обрядовый комплекс Гёбекли-Тепе датируется как раз 10 тысячелетием до нашей эры. Такие сооружения косвенно указывают на осознание построившими их людьми утекающего времени и, возможно, зарождения самосознания, поскольку мысль о смерти и конечности собственного существования чуть ли не одна из первых пробуждающихся в человеческом сознании.   
Для земледельца в годичном цикле необходимо было распланировать время посева, возделывания и сбора урожая, после чего приступить к самому трудному: распределить запасы до следующей весны. Усложнялась эта задача коллективным ведением хозяйства и потребления. За счет более-менее стабильного урожая численность поселений росла. Почти повсеместно земледельцы одной семейной общины жили все вместе в одном жилище с неделимыми закромами. Такой порядок продержался, по крайней мере, вплоть до средних веков.
Кроме большего горизонта планирования, который вполне мог вызывать потребность в обобщении и анализе явлений и событий, что уже можно характеризовать как высшую сознательную деятельность, возникала ещё и потребности в разрешении специфических для совместного ведения хозяйства проблем.

Естественный конфликт между коллективным созидательным трудом и индивидуальным потреблением вполне мог стать ещё одним стимулом для осознания себя как отдельной личности. С одной стороны, расширение представления о времени в процессе созидания, а с другой, мысли о справедливости в процессе распределения могли действовать в одном направлении точно так же, как левое и правое полушарие мозга дополняют друг друга в процессе осмысления окружающего мира и своего места в нем.
Пока члены семейной общины, объединённые одной целью, все вместе работали в поле – они воспринимали себя как единое целое с множеством рук и одной общей целью: вырастить максимально большой урожай. Но созидательный период рано или поздно заканчивается и ему не смену приходит распределительный.
Учитывая коллективный способ хранения и распределения, естественно возникал большой временный разрыв между внесенным в общую «копилку» трудом и эпизодами получения своей доли от общего результата труда. Когда долгой холодной зимой ваши дети просят чего-нибудь поесть, а вы не можете их накормить раньше других, то эмоциональных стимулов к рефлексии хоть отбавляй.
Если охотник и собиратель не доедал по причине неудачной охоты или недостаточного для всех количества плодов на дереве, то времени на рефлексию у него попросту не было, поскольку вся его жизнь была в движении: нужно было идти дальше на поиск другого плодовитого дерева или приступать к новой охоте. Когда жизнь стала зависеть от сельского хозяйства, то после сбора урожая и вплоть до весны люди были обречены на томительное ожидание. Рыбалка и охота может немного и разнообразила рацион, но если бы дичи было бы вдоволь, то, наверное, никто бы не стал заниматься изнурительной работой в поле.

Дело даже не в том, что мало кому удается объективно оценить свой вклад в общее дело, проблема в том, что нет таких человеческих сил, чтобы не подвергать сомнению справедливость распределения, когда сводит живот и дети хнычут. В семейных общинах хоть все и были кровными родственниками, но дети троюродного дяди или четвероюродной племянницы всё же не такие родные, как свои собственные. Если ради собственных детей любой родитель ещё готов отказаться от куска хлеба, то мысль о том, что чужим детям достается больше, чем твоим, невыносима. Скорее всего это было не так, и все голодали одинаково, но что может быть справедливого в голоде, особенно когда есть полное ощущения, что если бы все работали так же, как ты, то никому не пришлось бы голодать.
В этом отношении особенный смысл обретает притча о работниках виноградника из Евангелии от Матфея, где возникает конфликт из-за равной оплаты для всех в то время, как многие считают, что заслужили больше, чем другие. В притче иносказательно описывается классический конфликт между общим трудом и личным потреблением.  На все возмущения работников, хозяин виноградника отвечает: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Евангелие от Матфея. 20:12—16).
Согласно классическому толкованию, под виноградником в притче понимается Царствие Небесное, а равная плата доказывает, что «награда зависит не от заслуг человеческих, а исключительно от милости Божией» . Не оспаривая богословов, хочу обратить внимание только на то, что хоть плата и равная, но «будут последние первыми», т.е.  именно они сначала получат награду.
Если переложить притчу на наш пример, то равная оплата обретает двойной смысл. С одной стороны, это справедливое (оно же равное) распределение собранного урожая в семейной общине, а с другой – это сознание, которое не меньший дар, чем еда. Но почему последние получат его первыми?

В общинах существовала иерархия, где внизу находились самые слабые и немощные работники, которым чувство несправедливости было переживать намного естественнее, чем сильным и успешным членам общины, стоящим намного выше в иерархии.  Так, возможно, сознание более активно обретали не первые и «званые», а стоявшие в самом низу общинной иерархии «избранные».
Если высказанное выше предположение верно, то справедливость стала одним из важнейших стимулов к пробуждению самосознания, к восприятию себя отдельно от других, со всеми вытекающими из этого последствиями, включая стремление к свободе. Если созидательная деятельность, осуществляемая сообща и напрямую зависящая от труда каждого отдельного человека и умения работать всем вместе, развивала сплоченность, то следующая за ней распределительная стадия способствовала индивидуализации каждого члена сообщества и пробуждению в сознании всего того, что мы подразумеваем под справедливостью и совестью. 
В завершении всех этих разглагольствований скажу, что лично для меня было бы предпочтительней, чтобы эта гипотеза оказалась ошибочной и, на самом деле, разум людям передали бы, как светоч, высшие существа или инопланетяне. В этом было бы намного больше таинственности и романтизма.
Для читателей придерживающихся материалистических взглядов и в связи со склонностью к атеизму недоумевающих по поводу цитат на Библию, поясню, что религиозные тексты, вне зависимости от того, как к ним кто относится, являются, помимо всего прочего, текстами, показывающими в ретроспективе историю развития не только морали, но и сознания. 
Что касается самой концепции, то она лишь дополняет последующих ход умозаключений. Поэтому её ограниченность или, что нельзя исключать, несостоятельность не заведёт нас в тупик. Единственное предположу, что её вряд ли удастся так же легко опровергнуть как то, чему придумали такое название, как физикализм.
____________________________________________________
Кратко. Созидательная деятельность и стремление к справедливости могли стать важнейшими факторами перехода человеческого сознания на качественно более высокий уровень.