7 Доверие и деньги

  Евангелие от Дарвина или эволюция доверия.

В начало: http://proza.ru/2023/05/17/1409

   - 7 - Доверие и деньги.

Привычной формой общежития в течении сотен тысяч лет было относительно небольшое племя, в котором каждому было жить привычно и вполне комфортно (не путать со счастьем) из-за чувства взаимного доверия. Такой порядок существовал так долго, что можно сказать, что закрепился в человеческой природе на генетическом уровне.
Без чувства доверия и теперь не может существовать ни один социальный институт, никакое объединение людей, будь то семейная пара, коммерческая компания (всё равно производственная, торговая) или государство. Без четкого понимания своей роли в коллективе, круга обязанностей и возможностей, без уверенности в том, что все остальные на своих местах тоже исполнят свою часть общего дела и, если что, не подведут – без всего этого не существует никакое объединение людей.   
И если, как мы уже говорили, первобытные племена были разросшимися семьями, а сплоченность держалась на родственных связях, то дальнейшее увеличение размера человеческих объединений требовало новых - более универсальных форм доверия, отличных от кровного родства.

Как считает Юваль Ной Харари «все эти сети сотрудничества — города древней Месопотамии, китайская и Римская империи — основаны на «воображаемом порядке». Они существовали за счет социальных норм, то есть не в силу инстинкта либо личного знакомства всех участников, а благодаря вере в одни и те же мифы ».
Так ли уж верно, что людей объединяют общие мифы? Разве в нашем мире мало идей и мифов, в которые никто не верит, кроме тех, кто их придумал? Разве другие чуть более популярные мифы объединяют всех, кто о них слышал или только небольшую горстку последователей, называемых обычно фанатиками? До тех пор, пока «фанатики» не смогут убедить максимальное количество людей в своей идее, она остается для всех только странным и диким мифом.
Сами по себе мифы не создают социальных норм и «воображаемых порядков». Если для идейных последователей достаточного самой идеи, то для большинства людей этого мало. Для объединения людей важна не столько сама идея, сколько то, что в неё верят другие.  Конечно же, не всякие идеи захватывают умы, а только те, которые способны настолько затрагивать чувствительные струны человеческой души и важные стороны человеческих отношений, чтобы вдохновить сподвижников на жертвенное миссионерство. 
Тем не менее, объединяющий людей порядок возникает не тогда, когда рождается идея, а когда все вокруг признают её. То, почему человек предпочитает хаосу порядок, думаю, не требует особых пояснений и доказательств. Сам механизм побуждающий человека поверить в некий порядок возвращает его в психологически комфортное состояние предсказуемости будущего и понятности своего существования и всего происходящего в настоящем. 
Как это не цинично звучит, но для большинства людей само ощущение стабильности, связанное с порядком важнее идей и мифов, создающих этот порядок. Если люди с первобытного состояния жили в группах, основанных на кровном родстве, и впоследствии это ощущение общности вросло в пробуждающееся сознание, то по мере отдаления людей друг от друга, всё, что способствовало возрождению комфортной «связанности» со своими «соплеменниками» находило и находит позитивный отклик в человеческом сознании.   

В различных уголках планеты возникали с древних времен различные верования. Для античной Греции это были языческие боги, восседающие на Олимпе. Греческие боги были эдакими суперменами, которым все поклонялись совместно и порознь, деяния которых служили примером. Общая вера объединяла, очерчивая круг своих, за пределом которого были чужие.
В древнем Египте тоже были свои боги, но они были совсем не похожи на греческих так же, как древний Египет не был похож на древнюю Грецию. Столь разные религии сформировали столь же непохожий друг на друга государственный порядок. Египет оставил нам грандиозные пирамиды, поражающие воображение и сегодня, а Греция создала высокоразвитую культуру, основы философии и естественных наук, произведения искусства и памятники архитектуры. Насколько разная мифология, настолько же отличные результаты деятельности людей.
Благодаря общей вере в устоявшийся порядок были созданы и существовали государственные институты. И до тех пор, пока люди сохраняли веру в этих богов, никому не приходило в голову восстать против существующего порядка вещей, поскольку это значило бы восстать не только против самих богов, но и против самих себя.

Параллельно с государственными институтами зарождался другой механизм взаимного доверия. Экономический. Деньги легко проникали через государственные, межэтнические, религиозные барьеры. Торговцы с запада покупали и продавали товары на востоке, а торговцы востока принимали европейское серебро даже если это было серебро страны агрессора.
 «Деньги — это система доверия, и более того: деньги — всеобщая и самая совершенная система взаимного доверия за всю историю человечества. Точно так же вера других в раковины каури, в доллары или электронные цифры укрепляет нашу веру в такую валюту, даже если все остальные убеждения этих людей мы презираем, ненавидим или высмеиваем. Христиане и мусульмане враждовали на религиозной почве, но разделяли общую веру в деньги. Религия требует от нас поверить в нечто, а деньги — поверить в то, что другие люди верят в нечто. Деньги требуют большей открытости мышления, чем язык, законы, культурные коды, религиозные убеждения и общественный уклад…» (Юваль Ной Харари. «Sapiens. Краткая история человечества»).
Так или иначе деньги должны были появится. В мире, где в одной его части есть избыток чего-то, а в другой недостаток того же самого, рано или поздно должен был возникнуть механизм перераспределения ресурсов и богатств.
У этого инструмента доверия есть существенный недостаток. Доверие проявляют не к конкретному человеку, а к обезличенному металлу (купюре, электронной записи). Совершенно неважно из чьей руки принимается монета. Ценность имеет она сама, а не человек её дающий. В отличии от благодарности за помощь или содействие соседа, родственника, хорошего знакомого или случайного прохожего, личность которого важна и именно ему будет обращено благодарное действие, деньги позволяют без долгих прелюдий находить кратчайший путь между людьми. И одновременно избавляет от обязанности ответного действия, а заодно от любых социальных обязательств и связей с другими людьми.
 
Можно сказать, что деньги – это самый древний и самый надежный механизм независимости, придуманный людьми. Имея деньги, уже не нужно просить родителей о помощи и быть им за это обязанным, что уже своего рода несвобода. Достаточно просто дать монету(купюру) нужному человеку, и получишь то, что тебе нужно. Множество иных вещей, комфорт и отсутствие обязательств дарит этот удивительный механизм универсального доверия.
Разве что этим деньги разобщают людей. Но кто сказал, что это плохо?
Ах да, мы забыли о том, что человек – это социальное существо.
Человеку нужен человек. Потребность в материнской заботе сопровождает первые годы жизни. По мере взросления пробуждается желание, чтобы те, в ком ранее нуждался, оставили, наконец, в покое. В итоге, наиболее комфортное состояние взрослого человека — это когда все тебя знают и любят и при этом не лезут в твои дела. Такой баланс между всеобщей любовью и максимально возможной свободой представляется идеальным. Вожди, короли, государственные лидеры и поп-звезды, по общему заблуждению, пребывали и пребывают в этом состоянии абсолютного счастья.
Деньги, возможно, потому ещё так легко проникли в мир человеческих взаимоотношений, что помогли их обладателю обрести ту самую свободу и независимость от родственных, племенных и иных обязательств. А это уже половина того самого счастья, которым обладают короли и звезды. Возможно даже большая половина.
Чувство долга, обязательство ответной услуги закрепленные ещё в племенном строе и дошедшее до наших дней не могли не тяготить энергичных вольнолюбивых людей. Не могу даже представить то чувство облегчения, которое испытал первый человек предложивший взамен обязательства нечто звонкое и блестящее.
Этот блеск металла, а впоследствии шелест купюр адсорбирует не только обязательства, закрывает долги, но и стирает взаимные обиды будущих неисполненных обязательств.

В стремительно разрастающемся человеческом муравейнике исполнение обязательств (ответных услуг) – это проблема. Кто любит быть кому-то должным? Всякого человека это тяготит, а кого-то и унижает. В любом случае, быть должным это зависимая ситуация, а когда все носятся со свободой – зависимость мало-кому нравится.
Если в стабильно неизменном племени обязательства никуда не девались и даже смерть не освобождала от долга, перепоручая обязательство наследникам, то в динамично растущих городах всё труднее вспомнить того, кому чем-то был обязан даже совсем недавно. О долгах проще забыть, а ещё лучше вообще их избегать, выстраивая отношения так, чтобы ни перед кем не быть в долгу (не путать с кредитной историей и долгами банкам).
Однако в человеческих отношениях невозможно избежать одолжений.  Если люди даже ничего не делают друг для друга, избежать взаимных уступок попросту невозможно. А это уже неравноправное состояние, требующее ответной уступки. Кто-то забывчив, кто-то не очень пунктуален, а кто-то попросту излишне болтлив и не следит за словами. Это самые примитивные примеры, в то время как обязательства пеленают нас как младенцев с самого первого дня нашей жизни. Отсутствие обязательств — это иллюзия, но свобода дороже истины. Поэтому о таких вещах стараются не задумываться до тех пор, пока перекос во взаимных отношениях не даст трещину.
Куда проще и приятнее перевести всё к моментальному механизму расчетов. Ирония в том, что перенос взаимных обязательств в финансовые инструменты настолько их обезличил, что системе приходится вводить инструменты контроля, ограничивающие от чрезмерного заимствования, которая всё равно не спасает от периодических экономических коллапсов с объявлением тысяч банкротств и списанием миллиардных долгов. Когда не знаешь в глаза того, у кого берешь в долг и кому обязан, легко потерять разумную грань.
 
На универсальную природу денег указывает Юваль Ной Харари, отмечая два принципа лежащие «в основе денег:
1. Универсальная конвертируемость: деньги, словно философский камень, могут превращать землю в верность, справедливость в здоровье, грубую силу в знания.
2. Универсальное доверие: деньги играют роль посредника, позволяющим любым двум людям сотрудничать в работе над любым проектом» .
Помимо этих двух универсальных принципов, у денег ещё есть две стороны. Деньги далеко не всегда вызывают доверие и не только объединяют. В определенных ситуациях деньги сеют недоверие между людьми и разрушают человеческие отношения.
Так же, как у самих монет есть аверс и реверс, так же и у любого дела(бизнеса) есть два этапа: созидательный и распределительный. Как вдох и выдох, как весенний посев, и осенний сбор урожая, такова природа любой человеческой деятельности. Деньги стали универсальным мерилом всего и вся не сами по себе, а потому что со временем люди стали их таковыми воспринимать.
С неолитической революции созидательный этап завершался тем, что собранный урожай помещался в общие закрома. Каждый член семейной общины уже в этот момент мог оценить свою долю, и понимал, придётся ему голодать, либо, напротив, он и его дети будут есть от пуза до следующей весны. В первом случае он испытывал неуверенность и страх, а во втором – душевный подъем и уверенность в завтрашнем дне.
В любом случае, размер доли, причитающейся каждому землепашцу, зависел от вклада в общее дело. Чем лучше все поработали, тем больший урожай собрали (природные условия оставляем за рамками уравнения, поскольку никому на них не удается повлиять до сих пор). Сам факт получения причитающейся доли подкреплял уверенность каждого в справедливость заведенного порядка, в том, что все члены общины помнят, как самоотверженно трудился каждый и ценят это и его самого. Так ежегодно закреплялось взаимное доверие и удовлетворялось чувство справедливости.
Вместе с тем, часть зерна оставлялась для нового посева. Отсутствие такого задела лишило бы общину надежды на следующий урожай. Так зерно становилось первым инвестиционным продуктом. Впоследствии все эти функции приняли в себя деньги, которые люди начали использовать для того, чтобы упростить сначала торговлю зерном, а впоследствии и всеми остальными товарами.
Так же как надежды на урожай вдохновляют в период посева, а сомнения и страхи сопровождают дележ урожая между соплеменниками, так и всё оптимистичное и объединяющее связано с периодом созидания, а всё разделяющее людей – с периодом распределения.
С тех пор многое изменилось. Теперь люди объединяются для создания чего-то, как им кажется более важного, вкладывают свои силы и время: инженеры разрабатывают технологии, рабочие запускают их в дело, а торговцы направляются в дальние дали или к монитору офисного компьютера, чтобы продать результат совместного труда.
На этапе созидания все преисполнены надежд и соответствующего им доверия друг к другу. И хоть в итоге победителей ждет материальное вознаграждение, осеняют взаимным доверием не сами деньги, а надежды и мечты. Совместная цель делает людей одной большой семьей, тем самым первобытным племенем, охотящимся на мамонта или общиной, совместно возделывающей целину. А деньги — это, по сути, те самые семена, которые должны взойти и по осени многократно преумножиться, накормив всех досыта.
Чем больше и грандиознее цель, тем большее количество людей она может объединить. И тем больше денег в конечном итоге можно гипотетически заработать. Самыми большими доходами могут похвастать самые крупные корпорации, а самым большие надежды пробуждают самые передовые и инновационные идеи. 
Илон Маск объединил тысячи людей для совместной работы над воодушевляющей задачей первого массового производства серийного электромобиля. Ему поверили не только рабочие и инженеры, но и миллионы инвесторов. Их воодушевила большая экологическая миссия, способная изменить мир, ну и конечно же деньги. Если вы посмотрите на котировки компании «Тесла» на бирже в период до 2022 года, то заметите, что её стоимость выросла в десятки раз и в итоге стала превосходить общую стоимость всех основных гигантов автомобилестроения США, каждый из которых производит во много раз большее количество автомобилей и, как следствие, генерирует большую прибыль, чем компания Илона Маска.
Из этого простого примера видно, что объединяют людей не столько деньги, сколько мечты. Деньги, будучи универсальным мерилом, отражают и степень человеческой восторженности, и веру в общую цель. На этапе созидания и надежд, как правило, никаких доходов ещё нет - они подразумеваются где-то впереди, как достойное вознаграждение за тяжелый труд.
На этапе распределения доверие между людьми подвергается серьёзному испытанию. Если полученная доля более-менее соответствует ожиданиям, то доверие подтверждается, если не соответствует, то доверие тут же куда-то улетучивается. В первом случае торжествует справедливость, а во втором – возникает чувство обманутости, и мысль о несправедливой оценки собственного вклада другими участниками процесса не даёт покоя. Большинство бизнес-партнеров, особенно если это друзья или родственники, взявшиеся за реализацию совместного проекта, на этапе распределения переживают жесточайший стресс. Не все преодолевают такое испытание на прочность без потерь. 
Каждый оценивает свой вклад в общее дело совсем не так, как окружающие. Никто не знает, что вам стоило то или иное усилие, сколько бессонных ночей вы провели, продумывая все детали и переживая за свой участок работы; другие попросту могут не знать о том, что вы брали работу на дом или вкалывали до глубокой ночи. Никто не сможет по-настоящему оценить ваш вклад в общее дело. Все оценки субъективны.
В итоге, на этапе распределения мало кто удовлетворен. Но в отличии от общины, в которой распределение не было окончательным, денежный расчет уже бесповоротен. В общине распределение могло быть пересмотрено, если ситуация изменились (произошло какое-то несчастье, ухудшившее общее положение или положение данной конкретной семьи), то члены общины делились, чем могли, потому что прекрасно понимали, что в противном случае, когда их постигнет беда, то им не на кого будет положиться. Да и как противится зову крови? Все же родня!
В современном мире мы не можете рассчитывать на то, что кто-то вдруг засовестится, вспомнив о том, что вы сделали для общего дела большую часть работы и пришлет вам чек. Вы не можете рассчитывать на то, что работодатель вдруг вспомнит, что заставал многократно вас на работе в неурочное время или то, что давал сверхурочные задания и не оплатил их. Скорее всего он уже через несколько дней не вспомнит о вас, а если и вспомнит, то найдёт для себя кучу оправданий. Например, в том, что работник не возражал против такого размера оплаты. Значит, всех всё устраивает.

Деньгам удалось принять в себя все элементы совместного ведения хозяйствования наших предков. Так же, как члены общины когда-то брались за совместный труд, воодушевленные будущим урожаем или глаза охотников загорались при виде мамонта, так же современные предприниматели, инженеры и рабочие идут на работу, воодушевленные планами продаж или объёмом производства, а заодно надеждой на достойную оценку своего труда.  После удачной охоты или богатого урожая, зерно или куски мамонта распределялись в зависимости от вклада каждого или значимости его в племени точно так же, как совладелец итальянской пиццерии и индийский программист или владелец компании Тесла сегодня получает свою долю прибыли или оговоренную в договоре найма зарплату.
В психологии есть направление изучающее отношение человека к деньгам и к другим людям, когда в эти отношения вмешиваются деньги. Психология денег изучает влияние денег на поведение человека и на принятие им решений. Экспериментальные исследования в этой области сопряжены с определенными трудностями, такими как, например, эффект замалчивания. Во многих культурах о деньгах не принято говорить. Зачастую данная тематика упускается, замалчивается, считается неприличной для обсуждения, вытесняется. Большинство участников опросов считают такие темы, как размер и источник доходов или денежные накопления крайне деликатными для того, чтобы их можно было обсуждать с интервьюером, а отдельные группы респондентов попросту отказывались заполнять анкету, сочтя такие вопросы «неприличными».
Англичане говорят, что «любой разговор — это разговор о деньгах», подразумевая, что хоть разговоры могут быть о чем угодно, но сами деньги всегда идут подтекстом. Можно констатировать, что денежная тема очень важна, и при этом довольно болезненна. Настолько болезненна, что даже в экономических и философских трудах деньги зачастую вуалируется нейтральной или даже возвышенной терминологией вроде «общего блага».
 
Степень чувствительности данной темы можно проследить по непростой судьбе опубликованного в 2006 году исследования (Vohs, Mead, and Goode, 2006) в котором были сделаны выводы о том, что даже простое «напоминание о деньгах вызывало заметные изменения в последующем поведении, включая значительные изменения в поведении, казалось бы, не связанном с деньгами».  В данном эксперименте исследовалось то, как деньги влияют на самооценку и на самостоятельность принятия решений. Главная закономерность, которую удалось выявить состоит в том, что даже при простом упоминании денег (демонстрации изображения денег, чтение вслух или про себя фраз о деньгах) испытуемые начинали больше ориентироваться на собственное мнение в принятии решений, что вполне можно расценить не только как стремление к самодостаточности, но и в более широком смысле как стремление к свободе.
Статья, содержащая описание эксперимента, была опубликована в журнале Science в 2006 году, и набрала за первые 5 лет более 1300 цитирований. Она широко обсуждалась в популярных средствах массовой информации, а нобелевский лауреат Дэниел Канеман упоминал о ней в своей книге-бестселлере “Думай медленно… решай быстро” в 2011 году. Вместе с тем, результаты исследования вызвали серьезную критику у ряда ученых, а некоторые из них даже подвергли сомнению достоверность полученных данных.


В общей сложности авторы статьи сообщили о 7 проведенных экспериментах и 14 полученных выводах, каждый из которых был статистически достоверен на значительной выборке испытуемых. Если свести все выводы к одному, то можно сказать, что эксперименты показали, как одна лишь мысль о деньгах переключает мозг в состояние, в котором человек становится индивидуалистом.
Примеру Vohs et al. последовали другие исследователи.  В разных странах были проведены эксперименты, исследующие подобное влияние денег на человека. «Опубликованная литература включает в себя множество эффектов, повышающих привлекательность денег (см. обзор Vohs, 2015), хотя ни один из них, по-видимому, это не прямое воспроизведение исследований, о которых сообщили Vohs et al. (2006) ».
Все эти исследования, как правило, не являлись точными копиями оригинала и только, возможно, пара из всех наиболее близки к первому эксперименту Vohs et al. Эти конкретные исследования проводились с польскими детьми и выявили эффект влияния денег на усидчивость и целеустремленность в упражнениях с головоломками (Gasiorowska, Chaplin, Zaleskiewicz, Wygrab, & Vohs, 2016).
Это далеко не самый интересный эффект из исследованных в оригинальном тестировании. При этом он настолько самоочевидный, что трудно понять, что же может быть сомнительного в стимулирующем эффекте денег на подрастающее поколение в одной из развитых капиталистических стран. Тем не менее критики усмотрели существенные различия с оригиналом. В частности, они ссылаются на то, что эти «исследования с польскими детьми не являются прямыми копиями, потому что в этих исследованиях использовались другие простые числа, другая задача и испытуемые не были ни взрослыми, ни американцами». Чтобы не быть обвинённым в предвзятости, я привожу оригинальную цитату в контексте на английском: «These two studies are obviously based on Experiment 1 in Vohs et al., which is the focus of the present article. Yet the two studies with Polish children are not direct replications because these studies used a different prime, a different task, and subjects who were neither adult nor American ».
Не акцентируя внимание на последнем тезисе, замечу только, что совершенно невозможно понять, что может быть сомнительного в экспериментальном подтверждении стимулирующего фактора денег, пусть даже если испытуемые ещё не достигли определенного возраста и в добавок не имеют американского паспорта. Если бы данный эксперимент проводился лет 50 назад в социалистической Польше, тогда подобные озабоченности звучали бы вполне естественно от какого-нибудь представителя идеологического отдела ЦК коммунистической партии, но ожидать нечто подобное от учёных психологов ведущих университетов Калифорнии, Флориды и Сан-Диего?..    
Тем не менее группа ученых из этих университетов от слов перешла к делу и совершила попытку перепроверить выводы исходного эксперимента, для чего продублировала первый из семи тестов. Итогом было то, что повторно проведенное тестирование «не подтвердило результаты первоначального исследования… Мы также изучили, повлияло ли привлечение денежных средств на распространенность решений. В процессе репликации 1, вероятность того, что испытуемый найдет решение (правильное или нет), была почти одинаковой в группе с денежной фразой (22/65 = 34%) и контрольной группе (22/66 = 33%) ».
Да простят меня уважаемые ученые, но данные о том, что деньги (пусть даже не предложенные в качестве вознаграждения) не оказали сколько-нибудь значимого эффекта на настойчивость испытуемых невольно наводят на мысль о победе коммунизма если не во всех соединенных штатах Америки, то по крайней мере в тех отдельно взятых штатах, в которых проводились данные исследования.
Трудно сказать, каким образом могли быть получены столь различные результаты в довольно схожих заданиях и насколько желательна перепроверка всех оставшихся исследований. Безусловно, множестве нюансов влияет на итог психологического тестирования. Не все люди одинаково реагируют на периферическую информацию в силу различной степени концентрации на основном объекте, разном душевном и физическом состоянии, степени вовлеченности или равнодушия к самому процессу тестирования. Наконец, форма подачи и настрой организаторов исследования на тот или иной результат также имеет не последнее значение.
Замечу, что испытываю солидарность с теми людьми, для которых неприемлема даже гипотетическая возможность того, что за их решения отвечают не столько они сами, сколько даже не сами деньги, а лишь их изображение. Для ценителей научных знаний и собственного интеллекта это довольно унизительно. Боюсь, причины нежелания признавать влияния денег на отдельные высокоорганизованные сознания в университетской среде спрятаны где-то на очень глубоком подсознательном уровне, этак по Фрейду. Иначе трудно объяснить природу столь горячих споров по вполне, казалось бы, очевидным вопросам.
Посудите сами, занятые важными научными трудами люди не просто высказали сомнения, но и нашли время для того, чтобы дважды организовать десятки студентов для перепроверки одного из первоначальных тестов, затем обработать полученные данные, систематизировать их и, наконец, обнародовать в обширной научной статье то, что им не удалось обнаружить первоначально выявленного эффекта. Между тем, наверное, куда проще было не тратить драгоценное время, а просто отказаться на месяц-другой от университетской зарплаты и проанализировать свои ощущения, подобно тому, как поступил в свое время академик Иван Петрович Павлов (согласно легенде, он даже студентов собрал, чтобы они конспектировали этапы наступления смерти).
Точно также можно было бы отслеживать на себе отсутствие стимулирующего эффекта денег, скажем, разглядывая их изображения или вызывая в сознании давно забытые образы. Отсутствие денег, возможно, нисколько не повлияло бы на результаты повседневной работы испытуемых и даже на само желание ходить на неоплачиваемую работу. Не знаю как другие, а я бы с удовольствием почитал отчет о таком эксперименте. В любом случае, я верю в бескорыстие интеллектуального труда, хотя и, честно говоря, отчего-то сомневаюсь в праноедение  (возможности человека обходится одной солнечной энергией).
Согласен, что мысли о деньгах и их физическое присутствие – это не совсем одно и то же, но разве упоминание денег оставляло кого-нибудь когда-нибудь равнодушным? Предполагать такое равносильно отказу от многовекового литературного опыта и тех достижений, каких добились маркетологи в манипуляции настроениями потребителей. Если бы мысли о деньгах (золоте, драгоценностях и, вообще, богатстве) не пробуждали в людях энтузиазм, то вряд ли были так популярны книги и фильмы о поиске сокровищ, золотоискателях или ограблении банков. Поколения детей (включая польских детей) не зачитывались бы тогда такими книгами, как "Остров сокровищ" Роберта Льюиса Стивенсона, "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова, "Похитители бриллиантов" Луи Буссенара и сотен других, а их авторам пришлось бы отправлять своих героев не на поиски сокровищ, спрятанных в стульях или на необитаемом острове, а куда-нибудь подальше.
Позволю себе ещё одно сравнение. В силу того, какое важное место заняли деньги в современной жизни и в мозгах каждого человека, смею предположить, что всё, что связано с ними, уже не сильно отличается от других базовых устремлений индивидуума, таких какими является еда или секс. В таком случае если мысли о деньгах, возникающие при разглядывании их изображения, никак не стимулируют человека, то, наверное, и картинки, содержащие вредные, но очень вкусные блюда, не должны пробуждать аппетит, а изображения сексуального содержания не должны вызывать эротических фантазий. 
Ну что ж, осталось только провести соответствующие исследования и несколько раз перепроверить… 

Критерием истины является опыт. Но когда результаты одного и того же опыта у одних ученых противоречат результатам других ученых, то остается полагаться только на логику и здравый смысл. 
Попробуем провести гипотетический эксперимент. Возьмём для простоты общинный сельскохозяйственный цикл, и попробуем представить, что случилось, если бы весь собранный урожай и общий сельскохозяйственный инвентарь члены древней семейной общины вдруг решили обменять на деньги и тут же поделить между собой.
Предположу, что после раздела, им ничего не оставалось, как перестать полагаться друг на друга, а вместо этого начать решать все свои проблемы самостоятельно. Брать, так сказать, судьбу в собственные мозолистые руки. Ведь теперь никто из них не мог рассчитывать на то, что за них всё решат старшие и мудрейшие, а мог рассчитывать только на себя. Вряд ли можно было по-настоящему рассчитывать и на то, что кто-то за них (или вместе с ними) станет обрабатывать их личный клочок пашни и помогать в решении всех прочих хозяйственных трудностей. Теперь каждый вынужден был думать уже о том, где и как самому достать (купить) всё необходимое для следующей посевной и, главное, как самостоятельно прокормить себя и своих детей до следующего урожая.
Ровно тоже самое происходит и сегодня во всех семьях, в какой стране и на каком континенте бы они не жили. До тех пор, пока повзрослевший ребенок не начнет зарабатывать самостоятельно, он остается ребенком в том смысле, что все основные вопросы за него решают родители. 
Итак, простой пример с привлечением денег демонстрирует возникновение естественной потребности к самостоятельному принятию решений.
Хорошо, но при чём тут самоуважение и самооценка? Вспомним, что деньги не стимулируют доверие к другим людям, но тогда чему мы доверяем, получая деньги взамен выполненного нами труда или продажи заработанного (сделанного) собственным трудом товара? Наверняка уж не бумажкам или монетам. Большая часть нашего доверия достается эмитенту, выпустившему купюры или монеты. Если бы люди не доверяли звону золотых монет или Центральному Банку родной страны, то ни за что не обменяли ценный товар на нарисованную бумажку или маленький кружочек металла. 
Но вот ведь задача, в процессе обмена участвуют не только деньги, но и мы сами. Тот, кто платит за наш труд (хлеб, готовое изделие или услугу), материализует через универсальный коэффициент оценку нашего труда, с которой мы, принимая деньги, соглашаемся. Когда сумма нас устраивает или, ещё лучше, превышает первоначальное ожидание, то это повышает нашу самооценку, самоуважение и собственную значимость, что, в общем, можно рассматривать как повышение доверия к самому себе.

Иными словами, деньги стимулируют доверие человека не к другим людям, а к самому себе. В этом поистине великая (или страшная, в зависимости от точки зрения) миссия денег, до конца не оцененная мировым научным сообществом. Деньги пробуждают в человеке уверенность в себе и склонность к самостоятельному выбору, то есть по определению - к свободе.
Подведем итоги. Основой для любого взаимодействия между людьми является доверие. Оно развивалось с течением времени. Если генетически людям свойственно доверять кровным родственникам, то в процессе совместной деятельности доверие распространилось на всех тех, кто совместно трудится ради общего результата. Это было тем более естественно, что в течении сотен поколений совместно трудились исключительно родственники. Назовем такое доверие созидательным, поскольку оно основано на общей цели или, учитывая, что реализация цели зависит от множества независящих от нас факторов (в сельском хозяйстве внезапный мороз может убить посевы, а саранча сожрать весь урожай), то можно сказать, что это доверие, основанное на общей мечте или, если хотите, идее.

Надо сказать, что такое доверие имело обратную сторону. Оно было очень требовательно к тем, кому доверяли. В племени или общине сородичи, приступая к совместному труду, фактически доверяли друг другу свою жизнь и жизнь своих детей. Поскольку производительность труда была невысока, то недостаточная отдача в работе даже нескольких членов семьи (племени, общины) могла быть для всех если и не фатальной, то весьма болезненной. По этой причине семейные общины не принимали к себе чужих до тех времен, пока развитие сельскохозяйственных орудий и технологий не позволило ослабить взаимную зависимость и менее придирчиво относится к выбору соседей, особенно, когда пашню поделили на личные наделы. 
Другой канал доверия развивали деньги. Обладая универсальной конвертируемостью, деньги олицетворяют собой готовый результат деятельности. Если совместная деятельность вдохновлялась общей целью или мечтой, то деньги — это реализованная мечта, правда материализованная только в нашем сознании. Получение денег связано как правило с успешный завершением определенного рабочего процесса, и может восприниматься как реализованная цель и свершившаяся мечта. 
При этом деньги в наших руках — это доля общего труда (часть того самого совместно выращенного урожая) и, следовательно, результат свершившегося распределения. Если эта доля соответствует ожиданиям, то справедливость торжествует и доверие к людям, компании, стране и народу укрепляется. Если плата не соответствуют ожиданиям, то вступает в дело механизмы совести. При чем, совесть может работать в обоих направлениях, как в случае неоправданности ожиданий, так и в случае незаслуженной переплаты.
Внутренний дискомфорт в первом случае ищет виноватых вовне, а во втором - пытается срочно найти в себе нечто достойное такому незаслуженному вознаграждению. Зачастую переплата воспринимается как подарок судьбы или как вознаграждение за старые заслуги. Однако, если доля превышает все допустимые пределы, на которые способна закрыть глаза совесть, то запускается подсознательный механизм компенсации, который либо заставляет максимально быстро все излишки проиграть, растратить, зарыть клад или иным способом спрятать с глаз долой, либо найти такие природные или химические соединения, которые помогут сознанию отплыть в страну грез, где всё это уже не так важно.
         
Не будем забывать, что деньги обладают ещё и инвестиционными свойствами. Они сулят рост, обещают преумножиться, точно так же как из года в год на глазах землепашцев по осени из одного семени вырастал посев с множеством семян. Это инвестиционное чудо происходило тысячи раз и, закрепившись в сознании, перекочевало и к универсальному коэффициенту. Таким образом, деньги приняли в себя и долю мечты, став самостоятельной идеей.
Оба канала доверия позволили человечеству более динамично развиваться и осуществлять такие грандиозные проекты, которые невозможно осуществить в рамках немногочисленной, пусть даже и сильно разросшейся, семьи. Процесс совместного созидания, с одной стороны, повышал уровень доверия между людьми.. С другой стороны, деньги обезличили этап распределения, разорвав не только узы семейной общины, но и благополучно замещают собой личные обязательства, освобождая людей от сложных человеческих отношений, развивая с каждым прикосновением и мыслью о них самостоятельность и индивидуализм.
В любом случае, идеи (мечты), олицетворяющие собой созидание и деньги, олицетворяющие собой распределение, — это два канала доверия, которые регулируют взаимодействие людей как в совместной деятельности, так и в любой иной социальной проекте.            
 Кратко. Социум не существует без доверия. Для доверия нужны основания. Генетически доверие базировалось на кровном родстве, а в процессе совместной деятельности доверие стали вызывать общие цели (мечты) и деньги, как существующий только в человеческом сознании итог достигнутой цели или реализованной мечты.