12 Закон воздаяния и невидимая рука

Евангелие от Дарвина или эволюция доверия.

В начало: http://proza.ru/2023/05/17/1409

- 12 -
Закон воздаяния и «невидимая рука».

Реформация сняла огромный груз с души определенной части верующих, позволив предпринимательскую деятельность со всеми её моральными издержками вынести за скобки христианских моральных принципов. Деловая хватка и коммерческая смекалка, согласно последним протестантским директивам, теперь никак не влияли на спасение души. (Всё так, но осадочек, как говорится, остался).

Только наметившиеся веяния привели к позитивным изменениям в экономике отдельных частей Европы. Рост богатства в протестантских странах привел к некоторому улучшению благосостояния, из-за чего аскетичные наклонности населения уже переставали играть ту спасительную роль, что раньше. 

Со временем завоевания Реформации развились в достижения либерализма, для которого уже не столько бессмертие души стало целью и путеводной звездой, сколько свобода. При чем если душа нематериальна, и забота о ней ничего не требовала от протестанта, кроме молитвы, то стремление к свободе внезапно обрело вполне материальные формы. Во всяком случае по крайней мере на первых порах, свобода связывалась исключительно с защитой частной собственности.

Можно сказать, что произошел один из самых значимых поворотов в истории, когда стремление к внутреннему совершенству в человеческих умах уступило приоритет стремлению к материальному достатку. А если мы вспомним, что частную собственность можно оценить, продать или купить за деньги, то выходит, что в странах победившей Реформации фокус перевели с духовного на материальное или попросту на деньги.

Наверное, в этом не было ничего страшного, тем более что протестантские богословы с самого начала честно признали бессилие достичь хоть сколько-нибудь значимых результатов в совершенствовании человеческой природы, утвердив концепцию Sola Gratia.

Фокус в том, что c развитием капитализма увеличивался материальный достаток, о котором надо было заботиться. И с его неуклонным ростом в условиях экономики распределения или если хотите перераспределения появилась надежда, пока очень смутная, на то, что если всем достанется столько добра, сколько их душе надобно, то всё сразу и наладится. Люди станут сыты, светлолики и перестанут друг на дружку бросаться, в смысле воевать и бунты учинять. 
      
Уже упомянутому выше Адаму Смиту приписывают концепцию «Homo economicus» («человека экономического»), согласно которой люди, обмениваясь продуктами своего труда с другими, стремясь к личной выгоде и комфорту, тем самым неосознанно работают на благо общества; добывая богатство для себя, они, даже не желая того, обеспечивают рост общего уровня достатка.
В отличие от «Homo economicus», которого только приписывают великому шотландцу, метафору о «невидимой руке» рынка он использовал часто и с удовольствием.  О «невидимой руке» он упоминает впервые в «Истории астрономии», а затем в «Теории нравственных чувств» (1759 г.) и в «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776 г.) для пояснения природы экономических процессов.

В «Богатстве народов» в частности Адам Смит утверждал, что, когда человек «имеет в виду лишь свой собственный интерес, и осуществляя это производство таким образом, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, он преследует лишь свою собственную выгоду, причём в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это.» 

Данное утверждение кажется неожиданным и сегодня, но во времена опубликования звучало не просто парадоксально, а настоящим вызовом христианской морали. Как так: эгоизм и корысть не вредят, а служат интересам общества. Это случайно не опечатка? На самом деле Адам Смит всего лишь довел до своего логического совершенства протестантскую религиозную доктрину Quinque sola.
Если Реформация, по понятным причинам, отвергла христианскую концепцию о делании добрых дел, заявив, что Божья благодать приходит как незаслуженный дар в ответ на молитвы, то Смит пошел дальше, обнаружив, что в экономических отношениях всё работает ещё интересней. Стремясь к личной выгоде, говорит он, и благодаря «невидимой руке» алчные и эгоистические устремления ведут если не к Божьей благодати, то уж к общему благу точно.
 
Безусловно, такая концепция намного более способствует развитию капитализма, чем то, что сказано в Библии: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Евангелие от Матфея 19:21)
Вместо того, чтобы предлагать раздать нищим с таким трудом накопленное добро, Адам Смит, почти как первый человек, взяв в руки плод с Древа Познания и долго разглядывая его, вдруг обнаружил, что то, что многие до него воспринимали за червоточину, на самом деле отпечаток пальца «невидимой рукой». А обнаружив это, он сделал величайшее открытие, изменившее мир. Оказалось, что хозяйствующие субъекты заботясь о своих корыстных интересах, могут не только обрести сокровища на Земле, так ещё и наполнить Землю бесчисленными дарами.
Кристаллизуя эту формулу, выходит примерно следующее:

Если хочешь быть полезным членом общества, не стоит раздавать свое добро нищим, вместо этого следует брать и брать, преумножая свое добро. Только заботясь об увеличении своего личного достатка, каждый наполняет мир добром и, тем самым, помогает миру стать лучше и богаче!

Такая формула может любого завести в тупик. Но только поначалу, поскольку простое прямолинейное восприятие её не отражает общей картины. Действительно, с чисто математической точки зрения, если каждый захочет последовать этой формуле и станет только брать от общего блага (гипотетических общих закромов) всё больше и больше, то уже очень скоро ничего не останется и всё общее добро перейдет в частные руки. Но в экономике несколько иные законы, и этими законами руководит «невидимая рука», благодаря которой чем больше берешь, тем больше остается.      
Идея насколько удивительная, настолько же и комфортная, не требующая никаких умственных или моральных усилий над собой. Ведь, согласитесь, чтобы раздавать своё нужно стать человеком с большой буквы, а для того, чтобы получать доход — нужны несколько иные качества. Чтобы никого не обидеть назовем их естественными. Особенно приятно монетизируя эти естественные качества в прибыль, ещё и осознавать, что, ты, оказывается, способствуешь росту какого-то там общего блага. 
Ну разве не прелесть? Как же заумно представлялось и представляется некоторым людям вся эта христианская мораль: раздай, а тебе потом когда-то за это воздастся («ага, все так говорят, а потом небось обманут»), и как ласкает слух новая экономическая доктрина: бери, бери побольше и сделаешь мир лучше.
Два важных пояснения. Первое: если для времени победившего капитализма эта формулы хоть и несколько режет слух, но всё же вполне оправдана, то как её могли принять люди христианской эпохи, видящие в стяжательстве и эгоизме зло, за которым последует неминуемая кара если не на Земле, так на Небесах?
 
В ответе на этот вопрос кроется величайшая догадка Адама Смита, которая скрывается в природе «невидимой руке». Будучи крещенным христианином, (его семья относилась к пресвитерианской Церкви Шотландии), Адам Смит не мог, хотя бы на подсознательном уровне, не полагаться на проведение Господне, и поэтому более чем возможно, что, говоря о «невидимой руке» он не имел ввиду некий абстрактный экономический инструмент, а вполне конкретную руку. Руку Бога!
Существуют исследования утверждающие, что данная интерпретация «предлагает имеющую веские основания точку зрения, в соответствии с которой используемый им образ невидимой руки восходит к провиденциальным ассоциациям, связанным с этим понятием, распространённым в Шотландии в XVIII в. и, возможно, из обсуждения Исааком Ньютоном движимых Богом частей вселенной как частей человеческого тела. Это представляется весьма вероятным, поскольку тесная связь между Смитом и Ньютоном не вызывает сомнений. К тому же, Смит впервые использовал образ невидимой руки в очерке, посвященном обсуждению научного подхода именно этого учёного ».
Даже если это не так, и Смит рассуждал лишь экономическими категориями, куда важнее, как его «слово отзовется» - или, другими словами, как его идеи воспринимались читателями. А читатели его были по большей части дельные люди и все сплошь протестанты и отдельные католики, для которых закон воздаяния был не пустым звуком.

Итак, согласно Адаму Смиту выходило, что всё устроено таким образом, что сами по себе люди несовершенны - в смысле греховны (протестантская доктрина Sola Gratia), и за что бы они не брались, пытаясь делать добро другим людям, как правило, выходит всем боком. Но если люди не сопротивляются своей греховной природе (алчности и эгоизму), то тут же вступает в дело Бог и превращает их алчность в общее благо и эгоизм в добро, точно так же как Христос в свое время превратил воду в вино.
Превращение воды в вино было первое из чудес, совершённых Иисусом (Евангелие от Иоанна 2:11). Этим Христос доказал своё величие, и его ученики уверовали в него.
Развивая эту мысль, из логики «богатства народов» следует, что, пытаясь совершить что-то хорошее, доброе, светлое люди покушаются на величие Христово, лишают его присутствия среди смертных, потому что, только продолжая вершить чудеса, Бог являет себя людям, и, напротив, эгоисты и себялюбцы помогают Христу продолжить совершать чудеса, превращая эгоизм в добро и заботу о ближнем, а алчность во всеобщее благо.
Аж дух захватывает! Недаром глава британского правительства Уильям Питт-младший, по словам одного из современников, встретив Смита в обществе в 1787 году, отказался садиться раньше него.  Это поистине преклонение равное преклонению перед английским королем. Если не больше!
Второе пояснение. Важным элементов превращения эгоистических наклонностей отдельного человека в общее благо является отношение к капиталу. Мотовство аристократии А. Смит подвергал жёсткой критике, называя аристократов расточителями и врагами общественного блага, а бережливых людей — общественными благодетелями.

Бережливость приветствовалась им не та, которую сатирически описал в образе помещика Плюшкина полвека спустя Н.В. Гоголь в «Мертвых Душах», а сугубо капиталистическая. В накоплении капитала Смит видел главную задачу предпринимателя. Скопленную прибыль капиталист должен вкладывать в производство, что, по его мнению, ведёт к росту богатства всего общества, но только в том случае, когда увеличение размера капитала связано с вовлечением в производство дополнительного труда и соответственно увеличением совокупной стоимости произведённой продукции, которой сопутствует увеличение потребления.
Не будем здесь искать противоречий между критикой расточительности и ростом потребления, помня тот факт, что в те небогатые времена практически единственным платёжеспособным потребителем являлась аристократия и, осуждая расточительность, можно было ненароком накликать угнетение потребления с последующим кризисом перепроизводства, что случалось впоследствии не раз и не два. Но это всё мелочи, особенно учитывая, что ни о каких кризисах перепроизводства на этапе первоначального накопления капитала ещё особенно не помышляли. 
Отметим только, что идея инвестиционной бережливости по Смиту — это замечательная интерпретация пуританской морали. Для людей, привыкших вести скромный образ жизни и не готовых менять свои привычки, предлагалось оставаться и дальше такими же экономными, с той лишь разницей, что накопленное теперь не нужно хранить под подушкой, а инвестировать в бизнес.
 
Не зря перед Смитом снимали шляпы премьер-министры и парламенты. Такой элегантный ход достоин восхищения. Пусть самые убежденные пуритане остаются пуританами, если им так хочется, но для спасения их душ и во имя общего блага денежки лучше нести в экономику, а не прятать под подушку. Так они намного быстрее достигнут своей цели спасения души, поскольку это уже не будет греховным проявлением скаредности и стяжательства, а станет работать в богоугодном деле по росту общего блага. 
Соотечественник А. Смита в просвещённом двадцатом веке написал книгу, в которой руководящая партия воинственной державы имела три лозунга: «Война — это мир. Свобода — это рабство. Незнание — сила.» Без сомнения, политическая сатира на Советский Союз или любой другой тоталитарный строй в романе «1984» у Оруэлла вышла впечатляющая. В неповторимой гротескной форме, как хорошо это у него получается, обличать тоталитаризм умел только Оруэлл. Но больше всего впечатляет, как этот умнейший человек, ни разу не бывавший в СССР и всю жизнь прожившей в одном из ярчайших центров либерализма, смог придумать и главное обосновать столь извращенные лозунги. Целые пропагандистские машины ни в одной тоталитарной стране не смогли, а Оруэлл смог.
К восхищению перед гением автора примешивается тихая зависть к его уму. И не зря, всё дело в широкой образованности Оруэлла. В отличии от довольно прямолинейных и, прямо скажем, однобоких взглядов теоретиков марксизма, на труды которых опиралась пропаганда в СССР, к услугам Оруэлла были залежи мировой мудрости, среди которых ярчайшим алмазом сияет «Богатство народов».
Несмотря на то, что вряд ли кто-то помнит все перипетии бессмертного романа, после ознакомления с тем, как работает «невидимая рука» уже не так страшно пробовать обосновать циничные лозунги тоталитарного режима из романа «1984». Всякий может взять любой лозунг и пропустить его через безупречно изысканную логику «Богатства народов». Например, самый первый: «Война — это мир.
Человек, стремящийся к миру, на самом деле препятствует своей природе и врожденной склонности к насилию, чем лишь оттягивает неминуемое кровопролитие. Те же, кто стремятся к войне направляются невидимой рукой к миру, даже если это и не входило в их намерения; при этом общество не всегда страдает оттого, что мир не был их целью. Преследуя милитаристские интересы, они часто более действительным образом служит интересам людей, чем те, кто по-настоящему заботится о мире, потому что, когда все вооружаются, то развивается наука и промышленность, становится больше рабочих мест, а самое главное ни у кого не возникает соблазна применить это оружие первым.
Или так.  Нежелающий воевать провоцирует войну, потому что, видя вашу открытость и добрые намерения, ваши соседи в силу врожденных пороков, жадности и алчности будут воспринимать это за слабость, и наступать на вас, тесня и отбирая все, что только им приглянется, до тех пор, пока не пересекут «невидимую красную линию», за которой всё равно начнется война. Но тот, кто сам нападает на слабых, бомбит жителей мирных, но непокорных стран, или захватывает территории, чтобы противостоять терроризму и распространению химического оружия, на самом деле идеал миролюбия и борец за мир во всем мире.

Посвятив большую часть своих научных трудов вопросам этики и морали, Адам Смит поднял вопросы мотивации человеческих поступков почти до христианских высот. Отдавая предпочтение альтруизму, он был уверен, «что выражать свое сочувствие другим и забывать самого себя, ограничивать насколько возможно личный эгоизм и отдаваться снисходительной симпатии к другим представляет высшую степень нравственного совершенства, на какую только способна человеческая природа ». Вместе с тем, он отдавал должное разумному эгоизму рыночных отношений, говоря: «Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что необходимо тебе… Именно таким путем мы получаем друг от друга преимущественную часть услуг, в которых мы нуждаемся ».

Парадокс состоит в том, что при всей приверженности к высокой морали, Адам Смит, будучи вдумчивым учёным, не просто констатировал неизбежность эгоистических побуждений под воздействием свободного рынка, но и «невидимой рукой» разорвал тысячелетний закон воздаяния. Если до «богатства народов» для того, чтобы оставаться в гармонии с внешним миром нужно было каждый раз, что-то получая, стараться отдавать взамен, то благодаря вмешательству «невидимой руки» мир стал другим.
Вообще, исторически восприятие причинно-следственных связей между действием и откликом на него окружающего мира возник даже не с монотеизмом. Уже при анимализме люди воспринимали себя частью природы и осознавали ответственность за каждое вмешательство, нарушающее общую гармонию, будь то убийство животного на охоте или срубленное для костра дерево. Замаливание вины за такое вмешательство и воздание благодарности преследовали целью восстановление потревоженного равновесия.
 
Позднее языческим богам несли дары, надеясь на ответную реакцию: добро за добро (ну а поскольку ждали добра от богов, то, что им стоит преумножить полученное многократно в ответной благодарности).  Для христиан и мусульман нарушением вселенской гармонии является грех, а благотворительность и добрые дела служат как раз восстановлению равновесия.
Сегодня Голливуд старается выпускать в кинопрокат фильмы с позитивным финалом, где злодей непременно оказывается побежденным, а добро торжествует. Менеджеры от кино не понаслышке знают, чего ждут зрители. И в результате, зло, безраздельно властвующее на протяжении всего экранного времени, обязательно будет к концу действия наказано, а добро, наконец-то, будет вознаграждено.  В противном случае зрители почувствуют себя обманутыми и не проголосуют за такое развитие событий долларом и прочими национальными валютами.   
Благодаря «невидимой руке» рынка открылась магическая возможность брать, ничего не отдавая взамен. Равновесие теперь поддерживалось иными законами - законами распределения, заботиться об общем благе теперь стало не только не нужно, но и вредно, поскольку это грозило вмешательством в «филигранную работу» «невидимой руки».

Разорвалась связь между предприимчивым человеком и окружающим миром. Воцарилась новая гармония – гармония рынка (если её можно так назвать), в которой ответная благодарность и забота о ближнем сменилась заботой о личном достатке, только с ростом которого и может, по мнению Адама Смита, преумножаться общий достаток.   
Нет, закон воздаяния никуда не делся. Он всё так же пронизывает все сферы человеческих отношений, как и тысячи лет назад. Что уж говорить, если даже в девизе французской революции 1789 года «свобода, равенство, братство» (Libert;, ;galit;, Fraternit;), понятие братства формулируется в полном соответствии с законом воздаяния, который в декларации прав и обязанностей человека и гражданина от 1795 года звучит так: «Все обязанности человека и гражданина   вытекают   из следующих двух принципов, заключенных во всех сердцах от природы. Не делайте другому того, что вы не хотите, чтобы сделали вам.  Постоянно делайте другим то доброе, что вы хотели бы получить сами.  ».
Только для дельного человека и свободного рынка было сделано исключение. Если в любых иных ситуациях закон воздаяния продолжает оставаться моральным ориентиром, то в коммерции, получив доход, отдавать справедливую долю людям, работавшим на тебя, уже не требуется. Вместо этого нужно передать их долю «невидимой руке», которая лучше распорядится добром и, в итоге, только она и сделает мир богаче и счастливее.    
 Кратко. Реформация, заронив идею свободы в умы верующих, дала толчок к развитию частной собственности и экономической инициативы. Протестантская религия дала зеленый свет развитию либеральных идей, которые сформировали уважительное отношение к частной собственности. 
Возможно, не желая того, Адам Смит наделил предприимчивых владельцев частной собственности судьбоносной миссией, помогая тем самым формированию обособленного сообщества (семьи, класса), обремененного особыми задачами и не связанного с другими слоями общества моральными обязательствами.
Хотел он того или нет, но Адам Смит сформировал этику владельцев капитала, суть которой можно сформулировать как: служи всеми силами росту личного капитала, а всё остальное оставь «невидимой руке».