15 Куда делись ум и совесть?

Евангелие от Дарвина или эволюция доверия.

В начало: http://proza.ru/2023/05/17/1409

- 15 - Куда делись ум и совесть?

Вы спросите: так куда по дороге подевались ум и совесть? Как случилось, что за пару тысячелетий благо общества не приобрело ничего нового, а напротив утеряло большую часть своего содержания? Почему все разнообразие благ вдруг стало мериться Валовым внутренним продуктом (ВВП (англ. GDP)) - показателем, не отражающем ничего, кроме рыночной стоимости всех конечных товаров и услуг?
Ответ на этот вопрос не так уж и прост. В первую очередь у этого процесса чисто экономические причины. Деньги, по своей сути, не имеют ничего общего ни с умом, ни с совестью. 

Феодальные государства создавались как центры защиты веры. Ведущей идеей было не достижение материальных ценностей, а спасения душ всех подданных, что в идеале должно было достигаться совершенствованием моральных и этических качеств каждого.
Идеал всегда далек от реальности, а то, что заложено природой не так просто переломить (если вообще возможно). Поэтому многое из того, чем руководят наши гены или, как это называлось в те непросвещённые времена человеческими страстями, было объявлено грехом. Довольно тягостная ситуация, когда хочется и нельзя, но ради великой цели люди готовы были наступить на горло собственной природе.
Пытаясь сплотить общество вокруг борьбы за моральные ценности, не забыли и о материальном, пустив в систему всеобщий эквивалент, поскольку деньги позволяли людям обмениваться продуктами своего труда и не умереть поодиночке, что особенно несправедливо, когда у одних неурожай, а у их соседей продукты девать некуда.
Изначально вполне практичное начинание вылилось в то, что всеобщий эквивалент самостоятельно (без вмешательства духовных и светских властей) стал назначать рыночную цену не только хлебу, молоку или лошадям, но и всему остальному изначально не предназначенному для оценки.
Деньги прежде всего подкупают своей честностью. Они редко обманывают. Если крестьянину приходила нужда купить корову, то заплатив за неё, он получал корову, а не козу или велосипед. Да, корова могла и не оправдать некоторых надежд, что, скорее всего, объяснимо её ценой, но функцию свою по выдаче молока она исполняла бы исправно.

В этом плане ничего не изменилось до наших дней. Деньги почти так же честны, как и прежде. Покупая телефон или машину, можно не сомневаться в функциональных свойствах обменянного на деньги приобретения. В любом случае, если вдруг покупка не оправдает надежд, то обижаться на сами деньги никто и не подумает.
Не всё так однозначно с умом и с совестью. Полагаясь исключительно на свой ум, мы можем не предусмотреть какую-то, на первый взгляд, незначительную деталь и потом горько раскаиваться в ошибочном решении. С совестью ещё сложнее. Оказывая кому-то помощь или одалживая что-то ценное, скажем, деньги, вас, вполне возможно, будут мучить сомнения в искренности одариваемого или в том, пойдет ли ваша помощь ему на пользу. Ещё сложнее положение одариваемого, который наряду с благодарностью почти наверняка испытывает чувство собственной ущербности, граничащее с жалостью к себе и, не исключено, оскорбленного самолюбия. Возможно, именно поэтому мы так не любим быть никому должны (коммерческие банки не в счёт).
 
В мире, где существует универсальная мера всего, цену приобретают и ум, и совесть. Нет, ни ум, ни совесть всё так же нельзя купить, но ценность тех или иных знаний становится вполне измеримой, а в графе «благотворительность» можно проставить вполне конкретную сумму.
С идеей создания религиозных сообществ вышло подобным образом. Деньги, как универсальный эквивалент ценности, стали предметом желаний не только для удовлетворения физиологических потребностей, но и для достижения более высокого статуса. И вот уже не самые достойные люди, а представители богатейшего рода Борджиа становятся во главе католической церкви, а сама церковь начинает торговать индульгенциями.

Духовные цели вроде бы не менялись, система, как и прежде была нацелена на спасение бессмертных душ христиан, но в процессе вдруг возникает желание покрыть золотом иконостас в соборе или возвести величественный храм, которые будучи объектами материальными уже имеют вполне конкретную ценность, выраженную в деньгах. Так, деньги, предназначенные изначально для обмена и оценки так необходимых для выживания продуктов питания, становятся мерилом ума, совести и самого человека.

Деньги безупречны для обмена вещей, но вещи сами не покупают себя и не обмениваются на другие товары. Вещи, выступая объектами желания людей, становятся предметом оценки в зависимости от степени их желанности. Люди хотят чего-то сами или желания возбуждаются у них под воздействием чужого мнения, рекламы.
Вещи сами себя не продают, а выставивший их на продажу торговец вольно или невольно должен при оценки продаваемой вещи учитывать степень вашего и прочих покупателей желания ею обладать. Так формируется цена.  Но ровно также всякий вступающий в этот круговорот ценностей становится объектом оценки, что в той или иной степени приравнивает его к вещам. Ещё более явно подвергает себя оценке, как объекта торга, всякий, кто выходит на рынок труда.

Там, где помимо денег, возникших изначально как эквивалент материальных предметов, существуют идеи, мораль, ум и совесть — все это рано или поздно поглощается их универсальным эквивалентом. И в конечном итоге, деньгам удается вытеснить на второй план всё прочее, включая сами идеи, после чего деньги сами становятся главной, а впоследствии и единственной идеей. Помогают им добиться всего этого люди, сначала всё возрастающей верой в их силу и честность, потом самые умные люди под их нужды сочиняют замечательно складные философские концепции, а другие ещё более амбициозные люди благосклонно принимают их как свои собственные и продвигают в массы. 
Одним из величайших умов, отметившихся на этом поприще без сомнения, является Адам Смит. Его вклад в идеологию денег невозможно переоценить. Безусловно, он далеко не первый и отнюдь не последний. Процесс пошел чуть ли не со времен зарождения рыночной экономики.

Конечно же, те мыслители, что отмечали возрастающую роль денег, не были алчными поклонниками золотого тельца и не входили в состав теневого мирового правительства. Они всего лишь были поклонниками нуса, считая ум наивысшим благом лично для себя. А ум не менее требователен к людям и у него тоже свои невидимые законы, которые заставляют видеть изменения как в мировой душе (включающей в себе все индивидуальные души), так и в материальном космосе, в котором всё больше места стал занимать изобретенные людьми для своих нужд всеобщий эквивалент.
Их просветленный нус (ум) не мог не замечать, насколько архаичные моральные принципы тормозят развитие экономики и мировой торговли, а главное, как сильно мешает застрявшая в феодализме общественная совесть процветанию родной Шотландии и всего объединенного королевства. Только неудержимое стремление помочь своему отечеству стать по-настоящему великим и свободным толкало научную мысль к новым вершинам.

 Кратко. Являясь всеобщим эквивалентом, деньги не ограничиваются оценкой материальных объектов. С развитием рыночных отношений влиянию денег подвергается ум и совесть. Сам человек становится в процессе любой торговой сделки объектом оценки. В итоге, идеи и мечты, которые, когда бы то ни было вдохновляли людей, поглощаются всеобщим эквивалентом.