25 Натуральное доверие и проволочная мама

- 25 -
Натуральное доверие и «проволочная мама».

Как бы нам не казалось натуральное хозяйство чем-то архаичным, оно живо до сих пор, и неодинокий человек сталкивается с ним каждый день. Когда школьник возвращается из школы и его просят вынести мусор, навести порядок в комнате или помыть посуду, то у него не возникает, как правило, мысль оценить стоимость этих услуг, а вечером, семья, усаживаясь за обеденный стол не ждет по окончании трапезы чек за каждое блюдо и плюс десять процентов чаевых за обслуживание «как дома».

Еще несколько лет назад, если кому-то нужны были деньги, то по крайней мере в России человек шёл не в банк, а к соседям, друзьям или родственникам, чтобы одолжить до зарплаты так же, как множество вещей бралось по-дружески или по-соседски на вечер, день или неделю. Так, например, дорогостоящий или дефицитный когда-то инструмент имелся далеко не у каждого, и при необходимости просверлить пару отверстий для гардины или прозвонить электрику люди, как правило, не бежали по магазинам, а одалживали перфоратор или просили обладателя мультиметра «посмотреть, что там за фигня с проводами».

Никто за аренду оборудования денег не брал, как, кстати не начислял проценты на одолженные до зарплаты деньги. Тогда в чём была выгода дающих? Тем, кто уже этого не понимает, объяснить будет непросто. Конечно, дающий в долг рассчитывал на гипотетическую возможность ответной услуги. Это подразумевалось, но большинство людей просто не могло отказать. Это было неприемлемо, оскорбляло не только просящего, но и тебя самого.
Находятся ли дрель и мультиметр в ряду «таких орудий производства и технологий как: мотыга, сапа, лопата, серп, и так далее»? Насколько неэффективна такая взаимопомощь? Может быть, кому-то удастся выиграть время, заказывая в интернете услугу по просверливанию двух отверстий, вместо того чтобы зайти к соседу по лестничной площадке? Или теперь, когда подсобки почти в каждом доме забиты всевозможным инструментом, используемым раз или два в пять лет, инструмент используется эффективней?

Конечно, любая услуга взывает к человеческой благодарности, которую очень легко спутать с зависимостью. А быть должным это ведь так унизительно. Зато теперь каждый независим и свободен от унижения просить и быть обязанным. В итоге выигрывают рыночные отношения, когда за «каждое отверстие» теперь уже не нужно быть благодарным доброму соседу, а независимый потребитель свободно открывает кошелек и делает свой вклад в мировую экономику.
Для большинства, если вы, конечно, не являетесь потомком знатных графских или королевских фамилий, правила общинной взаимопомощи были нормой для его предков из поколения в поколения на протяжении тысячелетий. В том или ином виде все помнят или до сих пор участвуют в натуральном хозяйстве. Эти правила, практически, высечены крупными буквами в нашем сознании (или подсознании, если хотите), прибиты каменными гвоздями к нашему генетическому коду. От них невозможно просто так отмахнуться, чем зачастую пользуются недобросовестные стяжатели и аферисты.
Представьте семью, состоящую из десяти или даже двадцати человек, что не было редкостью в XIX в, а местами и намного позднее. В одном доме живут три поколения. Все работают. Дети постарше приглядывают за младенцами, и выполняют различные поручения родителей. Родители вмести с взрослыми детьми работают в поле, старики в огороде или трудятся по дому. На женщин ложится ещё большая нагрузка: не только работа в поле, но множество обязанностей по хозяйству: готовить еду, стирать, шить или чинить белье, одежду детям, себе и прочим домочадцам, а также прочая суета по дому. Почти всё: включая землю и собранный урожай, является общей заботой и заслугой, не принадлежа никому конкретно. Разве только некоторые носильные и личные вещи закреплены за кем-то, да ещё приданное, которое девушки начинают готовить с юных лет, поскольку невеста по традиции после свадьбы уходила жить в дом к мужу.

С этим более-менее понятно, поскольку хоть и в значительно меньшем масштабе подобные взаимоотношения остается и сейчас в большинстве семей. Значительно сложнее представить себе, как строились взаимоотношения в общине. 
Рядом с вашим домом стоят дома близких и дальних родственников, наряду с домами соседей (не родных и даже не родственников). Как строить взаимоотношения со всеми этими людьми без денег?   При том, что очень многое невозможно решить друг без друга. Большая часть земли, от которой зависит выживание ваших детей, находится в совместном пользовании; периодически непредсказуемые ситуации вынуждают обращаться к соседям за одолжением, а также договариваться о совместном решении тех или иных житейских проблем. Без этого не бывает, ведь даже сейчас в обеспеченных всем необходимым городах, соседям многоквартирных домов приходится договариваться о чём-нибудь вроде чрезмерного шума от вечеринки или неурочного ремонта.

Обмен услугами и товарами в отсутствии денег могли основываться только на доверии. Учитывая, что люди жили по соседству из поколения в поколение, то у одних сложился за это время авторитет, а к другим доверия совсем не было.  Со временем внутри общины возникало разделение на «родовитые» и «неродовитые» семьи. «Родовитой» семья становилась, если на протяжении многих поколений принадлежала к данной общине, и при этом все предки и родственники этой семьи имели безупречную репутацию. Неприемлемый, с точки зрения общины, проступок, а тем более преступление, совершённые кем-либо из семьи, ложилось пятном на всех род¬ст¬вен¬ни¬ков.
«Родовитость» очень часто становилась источником достатка и благополучия семьи. Какая здесь взаимосвязь? Репутация раньше имела существенно большее значение, чем теперь. По сути, накапливаемая из поколения в поколение семьей репутация имела для членов общины какое же значение, какое имеет теперь для банка ваша кредитная история.

Если мы согласимся с тем, что все отличные от крестьянства сословия, включая лордов и купцов, не спустились с небес на огненных колесницах, то должны признать, что и их предки вышли раньше или позже из родовой или соседской общины. Дворянская честь и купеческое слово невозможно было ничем купить, кроме безупречной репутации. Когда купцы заключали сделку, то всё, что нужно было для её совершения, это купеческое слово. Дворянина с безупречной репутацией принимали в обществе, купцу с безупречной репутацией верили на слова, давали в долг деньги и товары. Потеря доверия лишала человека всего.
Примерно так же дела обстояли в крестьянской общине, только в отличии от купцов и феодалов крестьяне не верили деньгам. Внутри общины один человек доверял другому человеку и ему не нужны были для этого деньги. 
Можно сказать, что натуральное хозяйство основывается на натуральном доверии, а рыночное хозяйство основывается на доверии к деньгам. Доверие к деньгам позволяет существовать рынку, широкому обмену товарами, межгосударственной торговле, корпоративной кооперации и глобализации.

Натуральное доверие возможно только там, где каждый знает каждого, то есть довольно локально, в таких замкнутых объединениях, как община. При этом для того, чтобы заслужить авторитет нужно время, желательно очень много времени. Недаром общинник, выехавший в город со своей семьей на продолжительное время, лишался почти всех привилегий и доверия соседей. Кто ж знает, чем он там занимался?
А доверие к деньгам либо есть, либо его нет. Если все доверяют государству – эмитенту, то это автоматически и без траты так драгоценного в торговле времени распространяется на всю выпущенную им ликвидность.   
Так почему же общинники не использовали внутри общины такой удобный инструмент, как деньги? Что, неужели не доверяли власти или не обладали достаточным воображением, чтобы оценить все преимущества всеобщего эквивалента? Нет и нет.
На воскресных проповедях сельский священник приводил пастве цитату из Библии. Когда фарисеи спросили Иисуса Христа: позволительно ли платить налоги кесарю? Иисус, указывая на динарий (римская монета) с изображением кесаря, спросил их: «Чье этот изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Евангелии от Матфея гл. 22, ст. 15—21)
Со временем большинству общин пришлось привыкать к оброку, который выплачивался не только продуктами, но и деньгами, как и к прочим сборам и выплатам. Кроме того, крестьяне время от времени выезжали на базар, чтобы продать часть урожая, а на вырученные деньги купить что-нибудь необходимое: отрез ткани, гвозди или лошадь.

Так что общинники вполне понимали практическую пользу денег, но понимание это распространялось исключительно вне общины. Внутри общины эквивалент доверия был не нужен, когда ты лично знаком с каждым и без всякого эквивалента знаешь, можно ли этому человеку доверять или нельзя.
Доверие к деньгам изначально вынужденное. Деньги сами по себе не имеют никакой ценности: ими нельзя питаться, они не согреют в мороз. Когда член общины по той или иной причине покидал своих и перебирался в город, то он лишался как возможности прокормить себя своим трудом непосредственно от земли, так и знакомого окружения, которому можно доверять. Деньги становились отправной точкой доверия, которая позволяет наладить деловые и торговые отношения с незнакомыми людьми, особенно не задумываясь об их репутации. 
Доверие - неотъемлемое врожденное свойство всего живого. Даже звери одиночки, сразу после рождения бессознательно доверяют тому, кого видят первым, что уж говорить о стадных животных, испытывающих бессознательное доверие ко всем членам своего стада.

Известный эксперимент Висконсинского университета, проведённый во второй половине 1950-х годов профессором Гарри Харлоу над макаками, называется «Природа любви».  Для проведения своего эксперимента Харлоу выбрал детёнышей макак-резусов, так как был убеждён, что взаимоотношения этих приматов очень напоминают человеческие.
Детёнышей сразу же после рождения сажали в изолированные клетки. Для одних смастерили суррогатных матерей из проволоки и для других таких же, но покрыли их тканью и встроили электролампу для тепла. Проволочные конструкции сделали кормящими в то время, как мягкая «мама» была без бутылочки.
Все детеныши обезьян предпочитали проводить время с мягкой и тёплой «мамой», а не проволочной несмотря на то, что у неё была бутылочка с молоком, а у тёплой не было. Инстинкт самосохранения не работал, поскольку еде детеныши предпочитали «материнское» тепло. Обезьяны не доверяли холодным конструкциям и были готовы доверится чему угодно, что хоть немного напоминает живое существо.
То чувство, которое мы называем доверием, является для всех коллективных животных более важным, чем любые инстинкты, включая инстинкт выживания. Стая из сотен птиц рисует на небе фигуры с непостижимой для нашего воображения синхронностью, стадо антилоп не разбегается, а продолжает переправляться через реку даже когда на них нападают крокодилы, стая рыб в своем невообразимо красивом танце лишь расступается перед хищниками, не смея даже ради спасения своих жизней отдалится от своих. 

Единственное живое существо на планете Земля, способное предпочесть тепло живого человека «проволочной конструкции» является человек. Возможно, это связано с большим размером нашего мозга и намного большим, в связи с этим размером воображения. Наше воображение настолько бескрайне, что нам не составляет труда представить в шуршании купюр голоса друзей и родственников, проникаясь от этих фантазий даже большим доверием к деньгам, чем к родным людям. Хотя надо признать в качестве самооправдания, что это предпочтение происходит бессознательно.
Зададимся вопросом: отчего почти в каждом человеке так сильно стремление к деньгам? Отчего эта тяга не ослабевает даже тогда, когда все наши базовые потребности удовлетворены? Даже когда и не базовые удовлетворены? Даже когда человек купается в роскоши и не знает, чего ещё пожелать, он желает ещё больше денег.
Учитывая то, что деньги являются всеобщим эквивалентом доверия, то, когда все наши базовые потребности удовлетворены, дальнейшее стремление к деньгам, возможно, связано с тягой к тому чувству защищенности, которое испытывает всякий человек в кругу близких людей. В городах, населенных сильными независимыми людьми, чувство незащищенности толкает неуверенных в себе людей на поиск славы, известности или богатства, как суррогата всеобщего доверия.
Может быть, эта зыбкая, ничем не подкреплённая, надежда и толкает нас в объятия к «проволочной маме»? 

Если это хоть отчасти соответствует действительности, то мы должны признать, что в человеческой природе нет ни алчности, ни даже элементарной жадности, а есть бессознательная тяга к утерянному чувству доверия и защищенности.
Тогда можно предположить, что все возрастающий экономический рост, выраженный в ВВП и оценённый во всеобщем эквиваленте, это ответ на всё возрастающий вакуум человеческого доверия, замещаемый стремлением к его «проволочному» суррогату. 
Не хочу нагнетать красок, лишь перечислю те последствия эксперимента, которые наблюдал профессор Гарри Харлоу у макак, доверившихся «проволочным мамам». Сразу оговорюсь, что выбора этим несчастным детенышам не предоставили.
Во-первых, у испытуемых наблюдался жидкий стул, что, по мнению Харлоу, свидетельствует о нервном напряжении. Также психолог заметил у них признаки аутизма: животные сидели на полу, сжимались, раскачивались взад-вперёд.
Лишая макак контакта со сверстниками и оставляя их только наедине с суррогатной матерью, исследователь наблюдал отклонения в поведении обезьян после взросления. Они уже не могли нормально взаимодействовать с другими приматами этого вида. Животные проявляли агрессию, особенно самки по отношению к самцам. Со своим потомством воспитанники Харлоу обращаться не умели. Большинство просто игнорировали своих детёнышей, но были случаи крайне жестокого обращения: они кусались, били и возили по полу своих малышей, убивали их.
Конечно же я не провожу никаких аналогий, поскольку человек – это высокоорганизованное существо, получающее глубокое научное образование и культурное воспитание. Мы сильнее, умнее, а главное человечнее! Любые параллели между нами и макаками абсурдны и просто недопустимы. Тем более, что мы всё еще не до конца лишены натурального доверия и человеческой теплоты. Оно все ещё занимает какую-то роль в нашей жизни, а когда и если это прекратится, то мы уже, без сомнения, перейдем на следующую ступень эволюции.

  Кратко. Росту величия держав препятствовало натуральное хозяйство, продолжающее оставаться важной частью общинной жизни. Крестьяне выращивали своими руками хлеб, мастерили себе одежду и оказывали друг другу возмездные услуги на принципах взаимопомощи, тем самым практически избегая участия денег в своих взаимоотношениях, чем препятствовали росту денежного оборота (читай: экономики) и не оказывали должного уважения к эмитенту, чем подрывали величие родной державы.   
Деньги, являясь инструментом рынка и эквивалентом доверия, замещают собой человеческое доверие, существовавшее и продолжающее существовать в натуральном хозяйстве внутри человеческих сообществ, где взаимное доверия не утрачено окончательно.
Везде, где доверие к людям замещается доверием к деньгам замечен рыночный рост. Возможно, стремление к деньгам — это не алчность, а бессознательная потребность в человеческом доверии. Если это так, тогда экономический рост – это не столько потребность в удовлетворении материальных нужд, сколько реакция на утрату человеческого доверия.