Моя солнечная Ингушетия Глава 3

Хусейн

Возвращаюсь из душевой, состоялся краткий разговор с Мусой:
- Что так долго? Что с губой? Что вообще с еб…ником? Это я тебя так?
- Нет не ты, поскользнулся на мокром кафеле.
- Жопа как?
- Нормально
- Зашивать не надо? Покажи.
- Все нормально… не надо…


Вечер.
Муса собирается на встречу с братьями, сегодня высплюсь.
На ужин готовлю гречу.
Сидя на подоконнике, упершись лбом в стекло, смотрю на свет от фонарей, фар куда-то спешащих машин, ловлю себя на мысли, что нахожусь между небом и землей. Огни фонарей, те же самые звезды и до тех и до других не дотянуться рукой.
- О… сейчас будем ужинать! - Хусейн с хитрой улыбкой, потирает руки, губы тонкие, на верхней губе простудный симптом. Тонкие, бледные, нежные, утонченные, костлявые пальцы. Все в том же, не по размеру, темно-синем с полосой цвета кармин, разрезающей грудь, спортивном костюме, резиновых, черных сланцах на белый носок. Протягивает руку, рукопожатие  затяжное, более чем положенных, принятых норм, но особо не акцентирую на этом внимание.


Хусейн у газовой плиты с некой нервозностью теребит, пощипывает, поправляет у себя в  паху, часто открывает и закрывает крышкой от кастрюли, проверяя готовность, силой мысли ускоряет процесс приготовления. Нетерпеливо: “ Все! Готово!”.


К ужину не притрагиваюсь, уже научен, понимаю к чему все идет и знаю чем это все может закончиться. Ведет беседу исключительно тем нашего университета. Сидит поджав к себе правую ногу, опершись пяткой о край табурета. На колено, торчащее из-за стола,  уложил свой узкий, вытянутый подбородок. Лицо тощее, чистое, без растительности, бледная кожа усыпана рыжими, разной формы, размеров, оттенков пятнами. В правой руке столовая ложка, пальцы левой руки продолжают нервозно теребить в паху.
- Чай налей... Фу... жарко...


Расстегивает молнию спортивки, сбрасывает с себя на кровать, остается в белой майке, заправленной в трусы, задирает руки кверху, делает небольшой наклон вперед:
- Помоги стянуть.
Подсовываю под резинку белья пальцы, нащупав края, цепляю, тяну вверх.
Подмышки недавно выбриты, краснота кожи еще не успокоилась. Предел участка кожи покрытого веснушчатыми пятнами граничит на уровне коричнево-розовых сосков. Тощее с просматриваемыми ребрами тело, выпукло-впалый живот с жидкой, жесткой бл…дской дорожкой, кожа светящаяся. Тонкие руки,  локтевые кости выпирают. Внутренняя борьба с комплексом принятия своего тела, стеснение, предоставленной возможности рассмотреть, смотреть на свое тело.  Усаживаемся обратно за стол, пьет чай без сахара.


Первыми симптомами, признаки напряжения, недосказанности.
Гладит по часовой стрелке нежно по животу, отрыжкой как сигналом к действию, идет к кровати, ложится на живот, руками под голову.
- Разомни мне спину.
Присаживаюсь рядом на край кровати,  прикасаюсь ладонями  по разные стороны от позвоночника к влажной коже. Тело утопает в потоках энергии, силой удара оставляющей за собой сквозную дыру. Чувствую, прощупываю кость, капилляры наполняющиеся кипятком. Резкий поворот на спину, опирается на локоть, испуган. В пустоте глаз пытается найти мое “Я”, ничего не находит, берет за руку, подсовывает к себе под трусы, кладет на свой член.


Тонкий, безжизненный, крайняя плоть на половину натянута на влажную головку, мягкие гладкие яйца висят над пропастью во ржи, нежность лобковых волос, континентальным климатом, повышенной влажностью.  Аккуратно, с позволения стягиваю белье, придерживая за стопы одной, затем другой ноги, запахом поношенных носок. Тело обнажено, руки предательски демонстрируя стыд, лежат поверх лица, прикрывают глаза ладонями. Ноги слегка разведены в стороны. Тело хищным зверем притаилось, спряталось, ждет. Беру в ладонь сгорающий от стыда член, его бледность, нерешительность овладевают, прикасаясь губами, чувствую власть. Стопы теряют опору от рефлекторно поджавшихся коленей, остаются парить в воздухе.  Трясущаяся нижняя губа, руками окунает в волосы. Увеличивающаяся плоть упирает в глотку. Кончиком языка провожу по оголившейся острой головке, задеваю по уздечке, раздвигаю щель уретры, проникаю. Неожиданным выстрелом струи  в рот, за ним последовавший еще один и еще. Рот заполнен, густая терпкая сперма стекает по подбородку…


Я устал, ничего не знаю, хочу головой уткнуться в твои колени, чувствовать руку на своих волосах и остаться так навсегда.
Это был первый минет в жизни Хусейна.