6. Трудно быть первым после Бога

 

         - На завод в Штаты с тобой полетят два наших техника, будут приёмку после юстировки осуществлять - вице-президент по авиатехнике и техник, вице-президент по безопасности, начальник департамента маркетинга и рекламы и заводской американец. Возьмёшь пару бортпроводниц на свой вкус
- А «маркетинг» нам нахрена?
- Много вопросов задаёшь, пилот Орлов. Твоё дело держаться за штурвал и двигать РУДы. Понял?
- Понял – не дурак. Дурак бы не понял. А самолёт-то технически исправен?
- Наша техслужба утверждает, что всё проверили, всё исправно и вообще возмущены – гнать самолёт за два океана из-за жёсткой посадки! Компания в денежку влетает, но представитель «Боинга» не подписал протокол – настаивает на заводской юстировке.

Получил у диспетчера планшет с заданием на полёт. Подошёл Ковров, сели прорабатывать маршрут.
- Ни разу не садился в Исландии. Что за аэропорт «Кефлавик»?
- Порт столицы – Рейкьявика, там дозаправка. Вторая дозаправка в Филадельфии, далее летим в Сиэтл, США, в город Эверет, заводской аэродром. Это в 50-ти километрах к Северу от Сиэтла, штат Вашингтон. Есть завод в Калифорнии, но Сиэтл ближе. Вот такая весёленькая путь-дорожка. Зайди Ваня к диспетчеру, узнай Катя Завьялова сможет с нами лететь и пусть напарницу с собой возьмёт.
-  С Катей согласен – хорошая помощница. Вот ведь вроде учился хорошо, а до сих пор, не пойму, почему нельзя в Америку напрямую, через океан лететь.
— Значит плохо учился. Во-первых, у нас среднемагистральный самолёт, дальность всего 5 тысяч километров…
- Так есть же Боинг 747, Аэробус 740…
- … во-вторых – огибать землю по наибольшему диаметру – это лишние километры, а значит и перерасход топлива. В-третьих – летая по северному маршруту самолёты постоянно находятся в зоне обслуживания аэродромов и при аварии, без паники планируем посадку в ближайшем аэропорту. А вот если над океаном произойдёт, даже удачно «приводнишься», то помощи не дождёшься – пойдёшь крабов кормить. Потому летаем через Рейкьявик.
               
Следующим днём в 10 утра взлетели. Вся «компания» от авиакомпании расположилась в бизнес-классе, там же и Катя с подругой. Заняли эшелон 9 тысяч. Катя отнесла кофе пилотам, вернулась к бизнес-руководству – руководство под кофе разливало коньяк.
- А почему пилотом взяли Орлова из другого авиаотряда? – Задался вопросом руководитель маркетинговой службы. – У нас Залужный, первоклассный, пилот рассчитывал на этот рейс.
Начальник Технического департамента пригубил кофе, бросил на него взгляд.
- Ты в курсе, что самолёт отсылают на юстировку - всякое может случиться, вдруг чего недоглядели. Орлов в прошлом военный лётчик, больше десятка типов освоенных самолётов, дважды сажал военные самолёты с «отказами». Работал пилотом в США, в Кувейте. Получил американскую лицензию пилота, облетал весь мир. Это я попросил начальника отряда посадить его на этот рейс. Залужный рвётся за деньгами - Орлову сам полёт в радость, а мне спокойней.
- А что же он из военных лётчиков ушёл?
- Отказ двигателя на взлёте, катапультировался, а военные медики после катапульты мало кого к полётам на истребителях оставляют. Предложили диспетчером – он и ушёл.
- На наши самолёты здоровья хватает. У нас стал часто появляться – командир его отряда Сафронов к нему неравнодушен?
- Терпеть его не может, но вынужден. Вот ты например - всё режешь деньги и на нас, технарях, на пилотах – долбите их за перерасход горючего. Даже на обучении. Стюардесс не жалеете. А всё это бьёт по безопасности. Тебе сейчас лететь не страшно?
- Не делай из меня монстра - мы не одиноки в этой экономике. В других компаниях всё так же, все борются за денежку, – поднял рюмку. – Давай по пятьдесят - «За безопасность». – повернулся к американцу. – За фройндшафт!
- Да он вроде американец.
- Халявный коньяк выпьет и «за фройншафт».
                *
        Погода выдалась лётная - ни облаков, ни ветра. При подлёте к Исландии облачность усилилась, но только в низких слоях. На море появились айсберги и льдины, выглядевшие белыми лужайками, с высоты казавшиеся мелкими льдинами. Вдали замаячила земля, изрезанная пиками заснеженных гор.
- Особенности подхода и захода на этот «Кефлавик» есть?
- Экзотических нет. Подход со стороны моря. Ну и туманы частые, чаще по приборам приходится садится. Захватим глиссаду - сам всё увидишь. Ты подтягивай «инглиш» до четвёртого уровня - иногда и четвёртого не хватает. Не век же тебе по России летать. Вызываем «Диспетчера подхода».

Иван с интересом наблюдал как работает Капитан, как свободно общается с диспетчерами порта, не забывая и ему дать распоряжения.
- Бери «чек-лист» Ваня, проверяемся и начинаем снижаться. 
Прочитали «чек-лист», поменяли скорость. Захватили глиссаду. Выпустили шасси и фары.
- Капитан, что-то лампочка на «выпуске шасси мигнула», шасси как-то странно вышло, с задержкой.
- Аварийного сигнала нет – нет, но бережёного… – Нажал клапан СПУ. – Господа из техслужбы, зайдите в кабину пилотов.
Лица «компанейских» вытянулись. Оба технаря быстро направились в пилотскую.
- Ваня, расскажи техслужбе свои наблюдениях.
Выслушав «второго пилота» Савельев попросил убрать шасси и снова выпустить. Орлов зло глянул на начальника службы.
- Сейчас по рукам надаю! «Диспетчеру подхода» я уже доложил о готовности к посадке – никакие рычаги не трогать. Контрольная лампа выпуска шасси горит, значит шасси выпущено и больше ничего не трогать. Если что-то не так, службой «Подхода» ведётся визуальный контроль – сообщат.  Сядем - тогда и копайтесь, где хотите. Ступайте по местам, понадобитесь - вызову.
Технари ушли.
- Лихо вы их, капитан. Могут обидеться.
- Технари? Ни в жизнь. После посадки посмотришь, как они тебя вопросами докучать будут.

Приземлились штатно, зарулили на стоянку. Подали трап. Капитан вызвал заправщиков. Предупредил Диспетчера «Аэродромного диспетчерского пункта», чтобы запланировали вылет после заправки.
- Капитан, может попили бы кофе в порту. Я впервые в Исландии, интересно.
- На обратном пути ночевать тут будем - пошляешься ещё в Исландии. А вот если закончится «полётное время», будем здесь болтаться до следующего утра, а на завод прилетим вечером. Перелёт в Штаты готовься взять управление. Сейчас иди к заправщикам, контролируй.
- Капитан, я в английском шарю только в «авиационном». Может сам договоришься?
- Нет Ваня, иди и набирайся опыта, а я присмотрю за нашей публикой, чтобы не разбежались на радостях.

Не взирая на «остроты» недовольного «начальствующего» персонала, никого, кроме Ивана из самолёта не выпустил. Попросил Катю приготовить обед, чтобы перекусить «не в воздухе». Через час Иван вернулся доложил о заправке. Олег связался с руководителем полётов, запросил условия взлёта, «прочитали контрольный лист», доложили «Диспетчеру руления», тот разрешил запуск и передал их «Диспетчеру круга».
      
          Взлетели, заняли свой курс и эшелон. Олег передал управление Ивану, сам устроился «подремать» - смена часовых поясов давила на сознание. При подходе к аэропорту Филадельфии, взял управление на себя. После захвата глиссады, повернулся к Ивану, показал рукой – сними наушники. 
- Не хочу лишней писанины на «самописцы» - контролируй выпуск шасси.
- Принято, капитан. Докладывайте диспетчеру – уже можно выпускать, жду команду.
Вернули наушники «на место». По СПУ вызвал технического директора в кабину. Дал команду на выпуск шасси. Снова мигнула ядовитым глазом аварийная лампочка, но через несколько секунд загорелась контрольная лампа «выпуска шасси». Олег покачал головой – «что-то не так в нашем хозяйстве». Приземлились штатно.
- Полётное время вышло, ночевать будем здесь. Вы уж подумайте и придумайте, чтобы эта лампочка не портила мнение об американской технике. Вылет в 9 утра, на борту жду всех в 8 часов.
Начальник техдепартамента потер переносицу, вышел.  Олег с Иваном направились в диспетчерскую, оформили документы на дозаправку и вылет. Спустились в ресторан, поужинали, пилоты разошлись по своим номерам, приняв душ, уснули - работа хоть и сидячая, но нервов и иных затрат требовала достаточно, чтобы быстро сморить в сон.   
              Начальник маркетинговой службы пригласил бортпроводниц в ресторан, долго выбирал с кем остаться на ночь, но обе девушки, выпив вина, поулыбались и покинули ловеласа.
- И капитан сволочь, и стюардессы суки. – Сделал вывод торгаш.
               
                *
Орлов и Иваном пришли к самолёту в семь часов, осмотрели борт, долго рассматривали шахту передней стойки, саму стойку, но явных нарушений не видели.
- Тут технари бы посмотрели своим техническим глазом, а с нас что возьмёшь. Подтёков жидкости нет, остальное всё на месте. Придут – загоню их под шасси.
Однако начальствующий состав появился, когда уже закончилась заправка и подошло время вылета. Орлов публично выматерился – «я во сколько сказал прибыть на борт ..ё… в…. ать?» Пропитанные вискарём мозги «нарушителей» не отреагировали, разошлись по креслам, готовясь ко сну. Возмутился только торгаш 
- Что себе позволяет этот летун?!
        - Он Капитан – на борту «Первый после Бога», - усмехнулся начальник службы безопасности. – Над Штатами сейчас штиль, а вот он загонит самолёт в облачность потемнее, создаст турбулентность покруче – облюёшь весь самолёт после вчерашнего виски. Так что сиди и помалкивай.
         - Вернёмся, я решу вопрос, чтобы больше в «компании» его не видеть.

        Пилотировал второй пилот. Дважды заходили начальник службы безопасности и техдепартамента – извинялись (…сам понимаешь, оттянулись!), «для порядка» и отвода глаз интересовались состоянием самолёта.
Через четыре часа вошли в зону управления аэропорта в городе Эверет, связались с РП заводского аэродрома. Олег взял управление на себя, получил разрешение на «подход». Захватили глиссаду. Диспетчер разрешил экипажу снижаться до 1800 метров. Доложив о высоте 1800 м, получили разрешение снижаться до 600 м. В 90 км от аэропорта, «диспетчер круга» разрешил дальнейшее снижение до 500 м и передал управление диспетчеру посадки.
        - Ваня, выпускай шасси и фары.
        Иван сдвинул рычаг выпуска шасси вниз, снова мигнула аварийная лампочка, но …
        - Капитан, у нас проблема – «лампа контроля выпуска шасси» передней стойки не горит. – О! за то ярко горит аварийная.

       Олег осмотрел табло – «ядовитая» лампочка переднего шасси горела не мигая. Вызвал обоих технарей. Начальник службы вывернул колпачок лампы выпуска шасси – лампа была цела.
       - Ну, что будем делать, ваше решение, технари.
       - Двигай снова рычаг, Ваня.
       Несколько раз убирали и снова выпускали шасси – результат не изменился.
       - Большего предложить не можем.
       - Тогда оба пи...дуйте в салон, обрадуйте остальных. Я связываюсь с
«Руководителем посадки».

        Технари ретировались. Иван с тревогой смотрел на капитана.
       - Повезло тебе Ваня – во всех сложных ситуациях успеешь побывать.
       - У меня такое впечатление, что эти неприятности сами вас ищут – что ни полёт, то сложняк. 
       - На этот раз крупный «сложняк», - взглянул на «основную шестёрку» приборов – удаление 90, высота тысяча пятьсот метров, скорость 650.
       - R- 240 – «Approach manager Еveret» - Distance 60 miles, altitude thousand  hundred feet, speed 650. State of emergency - the landing gear of the aircraft is faulty. I ask you to clear the piloting area, prepare emergency services.
        С пол минуты диспетчер молчал, потом вышел на связь.
        - «Approach manager» Еverett – R-240 - Repeat your message.
        - Что тебе повторить, пиндос? - чертыхнулся Олег. – Повторяю - R- 240 - Distance 60 miles, altitude four thousand feet, speed 650. State of emergency - the landing gear of the aircraft is faulty. I ask you to clear the piloting area, prepare emergency services. Squawk Code - 7700.  I repeat - Squawk Code - 7700.

Диспетчер не отвечал. Олег повернулся к Ивану.
- Ты понял, что я сказал диспетчеру? – Иван покачал головой. Олег усмехнулся. - Перевожу для двоечников –  удаление 60 миль, высота четыре тысячи футов, скорость 650. Чрезвычайное положение - неисправна передняя стойка шасси самолета, шасси не вышло. Прошу вас очистить зону пилотирования, подготовить аварийные службы. Сквок код - 7700.» -  Дальше Ваня, буду общаться только с диспетчером – принимай английский на слух, учись.
        - «Approach manager» Еverett – R-240 - The signal «7700» is received and understood. Distance 6 miles, altitude 1300 feet. Let us know your decision.
        - Получили они сигнал Ваня, всё поняли, нас ждут.
        - R-240 - Решение – на высоте 350 футов пройду над взлётной полосой с курсом 310. У нас отказ передней стойки шасси. Осмотрите визуально наш самолёт и сообщите в каком состоянии передняя стойка шасси.
         - «Approach manager Еverett» – ваше решение пройти над полосой на высоте 350 футов, принято. Других самолётов на трассе и по курсу не будет. Полоса свободна. Аварийные службы на месте. Предаю вас «Диспетчеру посадки», 112,3.
         - «Диспетчер посадки» – R-240 - ваше решение понятно, наблюдение организовано, связь с вами прямая. Полоса свободна.
 
          В кабину вошёл начальник технического департамента.
          - Олег Борисович, разрешите остаться в кабине, на резервном кресле. Может подсказкой или советом помогу.
Олег кивнул, взглядом указал на резервное кресло.
          - «Диспетчер посадки» - R-240 – готовность.
          Пожарные и санитарные машины выдвинулись к середине взлётной полосы. Двое служащих с биноклями, в трёхстах метрах друг от друга, застыли посреди полосы.  На «вышке» руководителя полётов вся смена с биноклями приникли к окнам.
Олег выдержал посадочную скорость 230 миль. Заметив наблюдателей, сделал небольшой правый крен.
         - Есть неисправность! – Почти одновременно подали команды оба наблюдателя. – На русском Боинге передняя стойка вышла наполовину, на 50 процентов.
 
         Руководитель полётов вызвал российский самолёт
         - «Диспетчер посадки» – отмечен выход передней стойки наполовину, на 50 процентов. Доложите решение.
         Олег перевёл доклад диспетчера на русский, взглянул на начальника тех департамента.
        - Убираем шасси. Подымаемся на эшелон 7-8 тысяч, над полосой входим в пике с набором предельной скорости, на высоте полтора километра переходим в крутой набор, создаём перегрузку с переходом в кабрирование, снова выпускаем шасси. Одобряете?
        - Одобряю, но полтора километра мало – не успеем выровнять самолёт…
        - А вы пробовали?
        - Согласно условиям эксплуатации…
        - Спасибо, понял. Убрать шасси.

          Иван сдвинул рычаг шасси в верхнее положение. Аварийная лампочка продолжала гореть. Доложил Капитану.
         - Это хуже чем я думал – стойку шасси заклинило. Будем выполнять задуманное с этой стойкой, рычаг на уборку шасси. Всем приготовиться.
Вызвал «РП», доложил о неисправности и решение. Тот одобрил. Олег двинул РУДы вперёд и Боинг, взревев на полную мощь, стал быстро карабкаться вверх. Заняли 12000 футов. Развернул самолёт по обратному курсу взлётной полосы. Включил внутреннюю связь, подал команду в салон
        - Всем пристегнуться. Бортпроводникам проверить каждого пассажира. Доложить.
        Через пару секунд Катя доложила, что все на месте, пристёгнуты. Олег коротко взглянул на технаря.
        - С Богом! – и отдал штурвал от себя.
        Самолёт перешёл в крутое пикирование, все ощутили, как тело слегка обжалось ремнями. На приборе мелькали цифры высотомера. Земля стремительно надвигалась. Технарь не выдержал.
        - Выводи Олег, выводи, бл..  Выводи…!
        Вывел. Метрах в ста. Пассажиров вжало в кресла.
        - Иван – шасси!
        Второй пилот резко подал рычаг вниз. Технарь смахнул холодный пот.  Самолёт прошёл дальше над полосой с небольшим набором высоты. Наблюдатели доложили - стойка шасси осталась в прежнем положении.
        - Реакции нет, капитан. Судя по лампочке - шасси осталось на месте. И ещё горит лампа «аварийного остатка топлива».
       - «Диспетчер посадки» – Положение вашего переднего шасси не изменилось. – Ваше решение?
 
        Олег задумался, оглянулся на технаря. Тот снова пожал плечами. Олег вызвал бортпроводника.
        - Катя, как себя чувствуют пассажиры.
        - Неважно капитан. По-моему, молитвы читают.
        - Это верно Катя, в падающем самолёте атеистов не бывает. Но ты то опытный летун, держись, всё будет в порядке. Всех жёстко пристегнуть.
        - Принято капитан. Я в вас верю.

        В помещении руководителя полётов(РП) собрался «аварийный экипаж». «Диспетчер посадки» сообщил последние данные.
        - Что делает русский? – подал голос старший инженер – специалист по колёсным шасси.
        - Увёл самолёт «по коробочке», будет снова заходить. Над полосой, с перегрузкой - выпустят шасси. Что вы посоветуете?
        - Русский всё сделал правильно, но результата нет. Очевидно, стойку шасси заклинило или из-за поломки гидроклапана, или механическая причина. Советы бесполезны - пусть сажает как есть на основное шасси. Надеюсь, пилот опытный, сможет удержать нос самолёт до столкновения с землёй на минимальной скорости. Свяжитесь с пилотом, передайте наше предложение. Приготовьте пожарные расчёты и медиков.

        Олег выслушал диспетчера, перевёл на русский. Повернулся к начальнику технического департамента. Тот снова пожал плечами.
        - Ваня. Приготовься работать руками - твоё дело мгновенно выполнять мои команды. Мгновенно! Работать с механизацией крыла и шасси. Задача - на посадке приземлить на основные тележки шасси и как только «нос» начнёт опускаться, закрылки сразу во взлётное положение, нос опустим до удара переднего колеса об полосу. Я с РУДами и штурвалом. Теперь объясню американцам.

          - R- 240 – «Диспетчер посадки» - У меня другое предложение. Вывожу самолёт на посадочный курс, выпускаю шасси, с минимальной скоростью, аккуратно приземляюсь на задние тележки, опускаю «нос» и ударяю колесом передней, наполовину выпущенной стойки, об бетон и тут же взлетаю. Прошу часть полосы покрыть противопожарной пеной.
Доклад пилота застал старшего инженера завода уже в дверях. Остановился.
         - Если этот пилот сможет так сделать и не зацепит носом бетон – этот лётчик-асс. Одобряйте его решение, я хочу видеть это. Всем дежурным службам оставаться на местах. Залить третий километр полосы пеной. Что это за люди у полосы?
        - Пресса, сэр. У них на такие случаи нюх прямо собачий.

        - Капитан, горючее на исходе, лампочка «аварийного остатка» горит – успеем сесть? – Иван ткнул пальце в электронное табло.
- Захочешь жить – сядешь.

         Самолёт шёл на посадочный курс ниже глиссады.
         - Умница, он хочет сесть ближе к началу полосы, чтобы потом иметь возможность взлететь. Полоса 4 мили – успеет. Эти русские опять удивляют мир!
Оставив синий дымок, колёса основных тележек шасси легли на бетон.
 
        - Закрылки - на взлёт!
Нос самолёта продолжил плавно опускаться, ниже…ниже… ниже… - Олег чуть добавил обороты двигателя… уже медленнее, но нос опускался… - Есть удар! и тут же раздался рёв двигателей. Нос самолёта буквально в сантиметрах от бетона пошёл в набор.
        - Шасси вышло, капитан! – заорал Иван, - Шасси вышло, есть фиксация замков - лампа шасси - есть срабатывание замков!
        Начальник тех департамента встал с кресла, наклонился к Олегу, положил руку на плечо, слегка пожал погон пилота.
        - Спасибо Олег Борисович. Век не забуду. - Уверен теперь сядем. Я в салон, успокою общественность.
        Вышел в салон – на него уставились восемь пар широко раскрытых глаз. Улыбнулся.
        - У него руки – крылья. Всё в порядке, сейчас идём по малому кругу и садимся штатно.

        - Ещё нужно приземлиться - аварийный остаток топлива! - усмехнулся Олег и начал разворот на полосу. - Ваня, какой остаток?
Иван, не отрываясь от приборной доски
        - Как пилот точно сказать не могу, указатель на нуле, но как автомобилист – думаю не больше канистры
        - Ну тогда посмотрим, на что Боинг способен!
 
         Олег довернул самолёт на посадочный курс, добавив обороты, резко заложил в крутой вираж со скольжением на крыло.
          Мгновенно сработала сигнализация - «КРЕН ВЕЛИК». «ОТКАЗ КАНАЛА КРЕНА САУ». «СКОРОСТЬ ВЕЛИКА». «ОПАСНОЕ СБЛИЖЕНИЕ С ЗЕМЛЁЙ». Иван с тревогой бросил взгляд на командира. Тот занимался приборами, как будто и не было, воя сирены.

          На диспетчерском пункте все опять прильнули к окнам.
          - Что этот русский вытворяет? Он же сейчас осветительные вышки посбивает!
          Самолёт на глазах застывшей толпы диспетчеров, корреспондентов и случайных зевак развернулся прямо в створе торца полосы, с жутким наклоном крыльев удачно проскочил над осветительными вышками, успел выровняться над полосой и через несколько секунд зашуршал колёсами шасси по бетону. Старший диспетчер опустился в кресло, вытер вспотевший лоб
         - У нас планеры так не садятся!
 
         Самолёт прокатился по полосе метров пятьсот, остановились двигатели, выключился реверс, катились по инерции до конца бетонки – осторожно тормозили колёсами шасси, чтобы не сжечь тормозные колодки. Наконец лайнер замер у самого конца ВПП.
         - R-249 – «Диспетчер руления» – Кончилось топливо, двигатели остановились, прошу буксировку.
          Отозвался «Диспетчер круга» не установленными фразами
         - Русский! Дай мне умереть естественной смертью, не от инфаркта. Буксировка, пожарные и санитарные машины в вашем распоряжении.

         В салоне Боинга царило гробовое молчание. Первой откликнулась Катя
         - Я же говорила, говорила…, с Орловым хоть к чёрту на кулички!
         Девушки обнялись. Начальник коммерческого департамента достал фляжку с коньяком, отлил в свой стаканчик, передал флягу соседу - американец налил себе полный, платком вытер лысину. Начальник департамента безопасности взглянул на коммерческого директора.
         - И такого пилота ты собрался выгонять?!
         Начальник коммерческого департамента опустил взгляд в стакан.

        - Сэр, - обратился инженер завода к старшему диспетчеру. – Пригласите русский экипаж в малый зал совещаний. Такое ювелирное владение Боингом должны увидеть и услышать все. У нас пилоты-испытатели так не летают. Я доложу директору, мы хотим лично пообщаться с экипажем. Полагаю и пресса будет не лишней.
«Диспетчер руления» запросил русский борт.
- «Диспетчер руления» – R-240 - Буксировка по магистральной, стоянка номер 2. Пилотов просим подняться на КП, вас пригласят и проводят.
Подъехал тягач, сотрудники начали готовить самолёт к буксировке. Пожарные и санитарные машины остановились напротив.
Олег вышел в салон - Катя захлопала в ладоши, остальные активно поддержали. Олег улыбался, пожимал руки
       - Наконец то я увидел аплодисменты.
       Иван, унимая лёгкую дрожь в руках, остался в кресле пилота.

                ***