Шахта

Фрагмент романа "Игра в жизнь", гл. 6

     Отец отправил меня на работу в шахту, горнорабочим в забой, и это было справедливо. Там я узнал, что такое подземный труд.  И труд вообще…

     Словами это описать невозможно. Просто нет таких слов. Но в моей памяти сохранилось черное пространство, мрачное, ограниченное ребрами шахтной крепи, и в нем - мучительно-спутанный клубок людских отношений.  Два встречных потока - кичливых басов с одной стороны – эти только спустились под землю и идут в лаву зарабатывать свой тяжкий хлеб, и басов натруженных, устало-подавленных, - эти уже отработали свою смену и стремятся побыстрей сесть в клеть и подняться «на гора». Они перекрикиваются, иногда шутливо бранятся между собой. Это – шахтеры.

      Головокружительное верчение, мелькание ножей-захватов, грохот цепей и гусениц узко-захватного комбайна «Донбасс-1М», стон деревянной крепи под страшной тяжестью тысяч и тысяч тонн угля и пустых пород,  гул десятка буров, бьющихся в руках горняков, которые стараются поглубже вогнать их в угольный пласт, визг транспортерной ленты, на которую наваливают лопатами жирно поблескивающий в свете ламп-коногонок  антрацит, и угольная пыль, от которой нет спасения. Она проникает во все поры тела, оставляя вокруг глаз несмываемый траурный ободок. И черные лица, на которых глаза, как бойницы крепостей... Это – шахтерский труд.

     Там, в шахте, среди черных обнаженных торсов горняков происходит растворение человеческого «Я». Среди матов  в два-три этажа, громыхающих по рельсам вагонеток с углем, среди голых, как и тела лиц, на которых все черты стерты, спрятаны под слоем угольной пыли, перед взором предстает один сочный рот, белозубо распятый криком «давай!», широкий, как ступилище в пещеру, и мутно-беловатые глаза...

      И все это вместе превращается в плотные, странные человеческие ряды, сгрудившиеся у угольного пласта и слившиеся в один верещащий вопль всплесками необъяснимых и злых звуков большого, нечеловеческого труда, где каждое пробегающее мгновение задавливает затерянную в миллионах жизней жизнь...


Рецензии
Мой отец отработал 30 лет под землей проходчиком. Пытаюсь рассказать своим внучкам какой у них был могучий прадедушка и не получается. Мимо. Не проникаются они. Это находится вне их жизненных представлений.
Кроме того, что труд нечеловеческий, надо добавить - очень опасный. В этом смысле, если не затруднит, посмотрите у меня рассказ "Естественный отбор".

Николай Киселев-Полянский   29.06.2023 21:10     Заявить о нарушении
Ваш рассказ жизненный, живой. Есть технические неточности, но, не работая в шахте вы и не могли знать их. Например, проходчика никогда бы не отправили ремонтировать колею, для этого есть ВШТ (участок внутришахтного транспорта). Когда ведутся ремонтные работы, безразлично на каком участке, предупреждаются все службы, вывешиваются специальные знаки, вагонетки со стороны уклона крепятся "башмаками", и т.д.
Согласен с вами, шахтерский труд и сегодня весьма опасен и тяжел физически. Вряд ли кто-то будет с этим спорить. Но труд горняков в послевоенное время был в разы тяжелей и опасней. Так что, честь и слава вашему отцу, если он жив. Если нет - Вечный покой и Вечная память!

Игорь Срибный   30.06.2023 12:27   Заявить о нарушении
Спасибо за добрые слова об Отце. Он их точно достоин.
Однако не переносите условия работы шахтеров в ваше время на военное. Тогда в шахте был полный беспредел, исходящий из лозунга "Все для фронта...". Я не спрашивал, а отец мало рассказывал. Но как-то он вспомнил это время. "Когда освободили, на следующий день всех в шахту на её восстановление. Первые дни ничего не давали. Работай, а чем кормиться и кормить свою семью - это твоё дело. Потом стали давать селёдку, ещё через некоторое время кукурузу. Тогда уже можно было как-то жить."

Николай Киселев-Полянский   30.06.2023 15:16   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.