Ворота

       Кузьмич давно работал на заводе, уже 3-й десяток лет.
         
      Жил он в старой «хрущёвке» со своей больной матерью, на самой окраине Москвы. На работу приходилось добираться долго, но Кузьмич почти никогда не опаздывал, хотя иногда и бывали такие случаи, особенно после внеочередного принятия спиртного, так как за Кузьмичом был небольшой грешок: любил выпить. Но понемножку! По «чуть-чуть»! И только в нерабочее время! Поэтому  ему иногда приходилось и приходить на работу не выспавшись и с крепким перегаром, но тем не менее, на заводе его почти все уважали и ценили, потому что был он абсолютно беззлобным человеком, и характер у него был спокойный, уравновешенный.
   
     Работал он на платформенной электрокаре, возил грузы с одного места на другое.         
   
     Загрузят ему что-нибудь на платформу, он залезет на неё и едет, куда надо. Хорошая у него была работа, любил он её. Правда, машина его была старой и не совсем удобной, так как сиденья на ней не были предусмотрены и приходилось весь рабочий день стоять. Да и руля не было, а были рычаги управления, взявшись за которые и колесил Кузьмич на своей «каре» целый рабочий день, почти без перерывов. 
    
     В этот день Кузьмич, как всегда, загрузился и повёз свой груз из цеха на заводской двор.
   
     Доехал он до цеховых ворот, остановился, по привычке достал сигаретку из мятой пачки, сунул её в рот и пошёл открывать ворота.
   
     Сигарету он сразу не закурил, потому что в цехе курить было запрещено, а вот на заводском дворе можно было. Но как заядлый курильщик, он не мог долго терпеть, и поэтому сигарету сунул в рот заранее, чтоб выехав из цеха, сразу зажечь её и с наслаждением затянуться полной грудью.
      
     Цеховые ворота были огромные, старые, разбитые в «пух и прах», и открывались с помощью электродвигателя, редуктора и рычагов.
    
     Кузьмич нажал на кнопку, электромотор заработал и сложный механизм начал двигать створки ворот, которые открывались очень медленно, со скрипом и скрежетом, и пока Кузьмич залазил на свою «кару», ещё только-только начинались приоткрываться эти самые створки.
   
     Вот приоткрылся низ ворот. Обычно сначала появлялся серый, грязный асфальт заводского двора, но на этот раз, почему – то асфальт был абсолютно чёрным.  Снизу створки открывались быстрее, чем сверху, и то, что открывалось взору Кузьмича, выглядело как медленно расширяющая полоса, которая была… чёрной, с какими-то яркими точками!
      
     Заводского двора не было!
      
     И чем шире открывались ворота, тем большее пространство занимало что-то чёрное, непонятное, необъяснимое!
      
     Вот справа появилось какое-то голубое сияние… Оно было вытянуто вверх, и было похоже на размытый силуэт… ЧЕЛОВЕКА!
    
     Сигарета выпала изо рта Кузьмича, ноги подкосились, и он вцепился в ручки управления, что б не упасть. Спина стала мгновенно мокрой от пота, волосы на голове стали дыбом и, кажется, даже приподняли его замусоленную кепку.
   
     Створки ворот наконец остановились. Перед Кузьмичом открылось… НЕБО!!
   
     Чёрное, ночное небо с яркими звёздами!
   
     Кузьмич оглянулся.
   
     Он был в цехе, освящённым ярким, дневным светом. Через окна били лучи солнца, а за воротами, вместо привычного заводского двора было… чёрное, ночное небо!
   
     Кузьмич понял, что случилось непоправимое: или он умер, или сошёл с ума…
   
     Тем временем, голубое сияние, похожее на неясный силуэт, пришло в движение. Из расплывчатого, оно стало более чётким. Уже стало ясно видно, что это был человек огромного, «космического» роста. На нём была какая-то накидка, прикрывающая всё его тело. В руке он держал что-то похожее на палку и, скорее всего, это был посох.
   
    Человек на небе поднял руку с посохом и резко опустил её вниз. В то же мгновение одна звезда сорвалась и упала.
   
    Видение исчезло.
   
     Перед Кузьмичом опять появился заводской двор, освящённый солнечным светом, грязный, серый асфальт, воробьи, что-то клюющие. Вот прошагал голубь, по каким-то важным делам, вот прошли два слесаря, о чём-то споря на ходу.
    
     Кузьмич очнулся.
    
    На трясущихся ногах, сошёл он с машины и, вытирая холодный пот со лба, подошёл к какой-то бочке, сел на неё.
   
    Он долго сидел, размышляя о происшедшим с ним, потом поднялся, развернул свою электрокару и поехал к месту стоянки.
   
    Поставив машину на своё место, он пошёл к начальнику цеха.
   
     Постоял возле кабинета, потом тихонько постучал и нерешительно открыл дверь.
    
     Светлана Павловна, начальник цеха, сидела за столом и перебирала бумаги, когда вошёл Кузьмич.
    
    Она нахмурилась, ожидая недобрых вестей, потому что Кузьмич обращался к ней крайне редко и только по очень серьёзному делу.
   
     - Что случилось, Кузьмич? – спросила она.
 
    - Мне домой надо, - ответил тот, - у меня мать умерла.
 
    - Что?! – изумилась женщина. - Откуда ты это знаешь? Кто тебе это сказал?
   
      Кузьмич молчал.
 
     - Кто тебе ЭТО сказал?  Откуда ты узнал, что у тебя умерла мама? – повысив голос повторила она.
   
      Кузьмич продолжал молчать.
   
     - Послушай, Кузьмич! – Светлана Павловна поднялась со стула и, опёршись на стол руками, с гневом посмотрела в глаза Кузьмича. - Я понимаю, что ты хочешь сходить домой. Опохмелиться или ещё что-то там, но…  зачем ты к своей просьбе приплетаешь маму? Да ещё так кощунственно и подло! Она святая женщина, терпит тебя, пьяницу и бездельника! Как ты смел такое выдумать! Неужели ты не смог выдумать каких-то других причин, чтобы отпроситься с работы!
    
     В это мгновение зазвонил телефон.
    
     Светлана Павловна раздражённо схватила трубку:
     - Да!
   
     На другом конце провода что-то сказали.
   
     Выражение лица Светланы Павловны изменилось: сердитое и грозное, оно перешло в удивлённое и растерянное.
    
     Она медленно положила трубку и виновато посмотрела на Кузьмича:
   
    - Иди домой… У тебя умерла мама.