Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-3

Глава 3

"Квазимодо"
Ох… пассаж за пассажем…



Оскорбить можно любого,
помириться – не с каждым.

Еврейская пословица



В тесной комнатушке находились трое: старший охранник смены Игнашкин Игорь Игоревич, рядовой охранник Глебов Эдуард Максимович и ещё какой-то трухлявый пень, дохлятик, который вот-вот дуба даст, пройдоха, каких свет не видывал, и «прощелыга», здорово смахивающий на Кощея Бессмертного, по мнению Кулькова.

Василий Никанорович бойко, радостно, ликующе и от всей души поприветствовал присутствующих и залихватски пожал руки обоим своим коллегам: Игорьку и Эдику.

Коллеги были довольны возвращению долго болевшего товарища. Они трепали его за волосы, лохматили их, по-дружески щёлкали Василька по носу, тёрли ему красные уже уши, мутузили за плечи, хлопали по спине, заглядывали в глаза, снова хватали Кулькова за руку и трясли её… трясли и вновь трясли… не хотели отпускать Васину тёплую ладонь.

«Прощелыга», дождавшись пока вновь пришедший мужчина приведёт себя в порядок после тех «дружеских» объятий, тоже соизволил протянуть ему свою длань. Однако без особого ликования и каким-то начальствующим образом, при этом брезгливо сплюнув себе под ноги и сморщившись, как будто перед ним была куча вонючего дерьма.

Кульков это заметил и поспешил тут же расставить все точки над «и».

Он с ехидцей и присущей ему жёсткой прямотой строго спросил у Игнашкина:

– Игорёк! А это кто такой? Что за хмырь? Что за урод?.. Новенький? Ну и рожа у него… как у носорога новозеландского… как у крокодила египетского… А морда кирпича просит. Мурло у этого ханурика такое, что блевать хочется. С какого зоопарка выписали этого придурка?

Эдик выпучил свои и так чересчур выпуклые глаза, не смог сдержаться, сколь ни силился. Потом громко засмеялся, как на самом лучшем юмористическом концерте. Но быстро спохватился, поначалу крепко-накрепко зажал себе рот руками, затем замахал ими как птичка в разные стороны, потом вовсе к стене отвернулся.

А Игорь Игоревич испуганно глянул на Василия, стал крутить пальцем у виска и делать многозначительные знаки в сторону новенького, пытаясь остановить товарища.

Кульков же не унимался, он ещё пуще разошёлся:

– Или я не прав? Шпиёна поймали? Или разбойника? Вы чего молчите-то?? Воды в рот набрали? – пытал он своих вмиг растерявшихся коллег. Игорь и Эдуард застыли как мумии египетские.

Глаза у них на лоб залезли. Лица белыми стали. Мел белее был, чем их лица. Они хотели что-то сказать своему товарищу, остановить его, но не могли. Рты у них не раскрывались. Языки у них к нёбу приросли. Зубы не давали словам и буквам наружу выскочить. Скулы свело. В горле комок встал поперёк. Немота нашла на Игорька и Эдика. Не дождавшись от своих коллег ничего путного, Кульков, махнув на них рукой, решил обратиться напрямую к этому прощелыге и дохляку: – Может ты, чмо деревенское, Квазимодо недорезанный, пень трухлявый, шут гороховый, балбес стоеросовый, урод гималайский, крокодил нильский… расскажешь, откуда сбежал? – повернулся Василий к бледному некрасивому мужчине в надежде от него самого получить полный и исчерпывающий ответ.

Незнакомец опешил от такой неимоверной наглой наглости, непристойной непристойности и напористой напористости, от такой гнусной выходки этого балбеса в модной куртке, зубами заскрипел, даже покраснел слегка. Но сумел взять-таки себя в руки, ощерился, ощетинился, набычился, глазами стрельнул как из Калашникова, снова смачно сплюнул под ноги и завопил что есть мочи:

– Ты чего это себе позволяешь, охламон? Ты чего тут раскудахтался, говнюк?? Ты чего тут развонялся, засранец? Я тебе покажу, где раки зимуют!! Я тебе… Я тебе…

– Да кто ты такой? Квазимодо!! Квазимода!! Квазиморда, вернее!! Видали мы таких… Квазиморд квашеных… Говори! Сейчас же! Кто ты такой!! Ну-ка! Отвечай!!

– Я – начальник службы охраны Перелыгин Григорий Исидорович. А ты, хамло, кто такой? Отвечай?? Быстро!!

– Ага. Чичас. Разбежался уже… Шнурки токо поглажу. Ты чё, с дуба упал? Быстро ему надо! Быстро токо кошки… того… этого… это самое… Ага. Начальник выискался. Тоже мне… Вы посмотрите на него, господа… На красавчика такого… Тебе в туалете только сидеть и кричать громко: «Занято!!» А не командовать в приличных местах. Ты понял? Олух царя небесного. Балбес из «Самогонщиков…» или этот… Трус… Ты хто?? Ты вообще откуда? С какой помойки сбежал? А? Говори!! Отвечай, когда тебя люди порядочные спрашивают! Бомжара… Покраснел ещё… Как рак. Омар хренов… Или хезать захотел? По большому или по-маленькому? Так не туалет тут у нас, нет. Здесь благопристойное заведение! Не для таких балбесов… и уродов… Понял? Или нет?? Криогенный у нас начальник!! Кри-о-ген-ный!! Понял?? Не знаешь такого, умник?.. Да и чёрт с тобой! Кстати, ребята, а где наш разлюбезный Феликс Генрихович?

Игнашкин с Глебовым испуганно переглянулись, троекратно перекрестились и наперебой кинулись рассказывать, что товарищ Криогенный недавно перешёл на другую работу. И что сейчас начальник службы безопасности у них – вот этот человек, – Григорий Исидорович.

– Да-да, Василий Никанорович. Дорогой ты наш. Он. Именно он. Прошу любить и жаловать. Честное слово… – тихо, но достаточно убедительно высказался Эдик.

– Уже с неделю как… – закончил Игорь Игоревич. – Неужели ты не знал?

– Не знал. Эй богу не знал… – опешил Кульков. Его враз пробил столбняк. Мороз пробежал по коже. Затем в жар кинуло. И снова холод наступил. Адский. Душ ледяной. Морозильник. Он почувствовал себя мертвецом. Казнённым. Насмерть. Распластанным. Растерзанным. Расстрелянным. Повешенным. Удушенным. Четвертованным. Не знал, что и сказать. Челюсти свело. Язык к нёбу прилип. Не отодрать… «Что делать?.. Как быть?.. Как поступить?.. Что ответить?.. Что сказать?.. Или повиниться… тут же», – пролетело по закоулкам головного мозга.
Ответа не нашёл. Не было его, ответа… Провалиться никуда не мог. Пол крепкий. Щелей нет. И с виноватым лицом и опущенными в пол глазами он со страхом повернулся к новому начальнику: – П-п-простите м-меня! Ну п-п-пожалуйста… Б-бес п-п-попутал! Б-богом п-прошу, п-п-простите! Я же… н-н-н-не знал… В-в-виноват я… В-в-в-виноват… Ей б-богу в-виноват… К-казните! Или п-п-помилуйте…

– Я повторяю свой вопрос. Ты кто такой, как тебя звать? Такую-то перемать… Засранец хренов! Хрен моржов! Морж чёртов! Гадёныш…

– Н-нет… Н-нет… Н-никак нет!! – не переставал заикаться обескураженный таким поворотом дела Василий Никанорович. – Н-не Засранец я. Ни Хренов… И даже ни этот, как его… ни Моржов… Ни тот я. Ни другой и ни третий. Ни Гадёныш я… Не так меня кличут. Ни такое моё фамилие… К-к-кульков я! В-василий я! Н-никанорович! Т-такое м-моё настоящее ф-ф-а-а-милие… и… имя тоже такое… Т-так м-меня звать-величать. Т-так м-меня все к-кличут. С-с-старший я туточки… охранник…

– Кто-кто? Старший??

– Т-так т-точно! С-старший…

– Уже не старший. А рядовой. Я позабочусь об этом. И это… Федя… – берегись теперь меня! Понял? Хмырь с горы! Я такого не прощаю!! С такими шалопаями, как ты… Федя… у меня разговор короткий. Понял? Федя…

– Н-не Ф-федя я. П-п-простите, п-пожалуйста… Я В-в-вася!..

– Какая разница… Вася… Федя… Кеша… Стёпа… Мне фиолетово! Понял?

– П-понял… В-виноват, товарищ начальник! Ещё раз п-прошу извинения. Т-такого больше не повторится. Ч-ч-честное слово…

– Мы не в детском саду. Честное слово… Ты ещё честное пионерское скажи.

– Ч-честное п-пионерское… – начал было Кульков, но осёкся… и замолчал.

– Точно… детский сад. Вот недоноски… Вот уроды… Козлы и засранцы. Все! До единого. По столько лет прожили, а ума не нажили… – съёрничал Перелыгин. Потом повернулся к тем двоим: – А вы как тут работаете? Это же сплошное убожество. Как вы справляетесь со своими служебными обязанностями? Да никак!! Что молчите, недоноски! Сказать нечего? Чего как воды в рот набрали? Неделю уже за вами наблюдаю. За всеми. Везде бардак. Никакого порядка. Сплошь безграмотность. Лень. Дисциплины никакой. Я уже ни слова не говорю о профессионализме.

– Но мы… вообще-то… не первый год… работаем в охране, – начал оправдываться Игорь Игнашкин.

Жёсткий взгляд нового начальника заставил его замолчать, заткнуться и стихнуть.

– Где журнал дежурств? Где вахтовый журнал? Где инструкции? Где другая ваша служебная документация? – полетели вопросы от Перелыгина.

Игорь Игоревич на правах старшего охранника сегодняшней смены кинулся показывать необходимые документы. Заодно заметил начальнику, что вместе с ним в качестве напарника находится рядовой охранник Глебов Эдуард Максимович.

Эдик вытянулся во фрунт и замер. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Столб столбом. Болванчик. Лом! Свая! Кол!

Новый начальник службы безопасности сморщился. Но ничего не произнёс. То ли слов подходящих не нашёл, то ли отчество Эдика его обескуражило, напомнило что-то, то ли он решил до конца всех присутствующих сперва выслушать.

– А Кульков – это старший другой смены. Сегодня он не на службе. Сегодня он ещё на больничном. Болел долгое время. Поэтому и не в курсе дел. – Игорь Игнашкин попытался проинформировать строгого и важного нового начальника охраны.

Василий тоже выпрямился, но отвёл глаза в другую сторону. Ему было неловко.

Перелыгин тут же заметил прибывшему Кулькову, что раз тот здесь нарисовался, то ему, вместе с этими лентяями, лоботрясами и раздолбаями, тоже будет поучительно послушать продолжение их беседы.

– Тоже буду тебя, кретин, жизни учить. И работе! – зло произнёс он.

Начальник службы охраны уже сидел у стола, крутил донкихотские свои усы, внимательно листал журнал дежурств и нервно щурился; узкое лицо его было свирепым и не предвещало ничего хорошего. Маленькие глазки сверкали как молнии, казались злыми и сердитыми. Широкие угловатые скулы выглядели грозно. Хищный крючковатый нос откровенно зелёного цвета добавлял жёсткости и даже жестокости. Округлые желваки ходуном ходили на его впалых жёлтых щеках. И было слышно, как ужасно скрепят зубы. Ох… Не сломал бы их… бедолага…

Затем он эдаким небрежным, экзальтированным жестом, ленивым взмахом своей корявой правой руки пригласил Василия и компанию из двух других таких же обиженных горемычных горемык присесть на небольшой обшарпанный диванчик.

Новый начальник продолжил свои безмерные нравоучения и назидания.

Он смотрел на присутствующих глазами голодного волка и крикливо распинал их по поводу архи! неудовлетворительного! отношения к своим прямым служебным обязанностям, полного игнорирования пунктов инструкций, уставов, указов и приказов, по поводу их хамского поведения по отношению к клиентам-абонентам, покупателям и простым посетителям, зашедших поглазеть от нечего делать.

Он также громко и назидательно высказал свои претензии из-за якобы постоянных прогулов, отгулов и опозданий, долгих незапланированных болезней… При этом он так грозно и яростно глянул из-под лохматых бровей на Кулькова, что тот вдавился в мягкую спинку дивана, да так сильно, что почувствовал выступы и неровности на стене за задней обшивкой.

Василий Никанорович с горечью подумал, что зря он сюда зашёл – надо было наверх сперва подняться в приёмную или в бухгалтерию, или в кадры, чтобы сдать свой больничный лист. Да… оплошал… не подумал… Злой рок какой-то преследует…

Это точно, сделанного не вернёшь, придётся теперь выслушивать уже порядком надоевшие поучения этого нового непосредственного руководителя, урода с длинными тараканьими усами. «Вот… блин, влип…» – вертелось у Кулькова в голове.

Заумные и одновременно грубые хитросплетения разрозненных фраз злого на весь белый свет главы службы охраны, подчинённые слушали с одной единственной мыслью в голове: выгонит с работы? или не выгонит? напишет рапорт директору или нет? исполнит генеральный его прошение или нет… как будет?..

Создавшуюся такую негативную и противную ситуацию внезапно разрядил своим неожиданным появлением их юный сотрудник – молоденький охранник Степанов Юрий.
Вернее, он был ещё не охранником, а только лишь стажёром. Но это не помешало ему без стука войти в служебное помещение, даже вбежать в него, а точнее – ворваться.

Как чёрт из коробочки появившийся в каморке охранников Юрка уставился на сидевшего за столом начальника, прокручивая в голове, как бы потактичнее прервать разгорячённого разносом шефа. Не найдя в своих запасниках ничего толкового, просто громко сказал вслух, что секретарша просила передать, чтобы Кульков срочно зашёл к генеральному директору, тот, мол, его вызывает…

Перелыгин во второй раз опешил от наглости и глупости подчинённых ему людей.
Теперь – от беспардонности и бесцеремонности вломившегося розовощёкого здоровяка с рязанской физиономией. Но перечить указанию генерального директора не стал – зачем по пустякам вступать в контры с боссом…

Он объявил перерыв, ухмыляясь в усы и с хрустом поламывая пальцы, предвкушая дальнейший разнос этим нерадивым балбесам-охранничкам.



Продолжение: http://proza.ru/2023/06/25/357

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/06/23/292

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023