Подкидыш

«Хосспаде Иисусе, что это и откудова взялось?» - этот вопрос прозвучал от старшей по подъезду, Леонтьевны - высокой и костлявой, с крысиным носиком, бабки, опирающейся на клюку. Её слова относились к серому шматку шерсти в обувной коробке, задвинутой за мусоропроводную трубу на площадке между первым и вторым этажом. Леонтьевна обычно зорко следит за каждым сантиметром подъезда и появление коробки для неё - неприятная неожиданность.

«А ну-ка, поди сюда!» - повелела она проходившему мимо инженеру Сергееву из семнадцатой квартиры. Тот мысленно сразу же пожалел, что не спустится вниз на лифте, а пошёл пешком по лестнице, с досадой подумал: «Сейчас прицепится». Но пройти мимо не посмел: хотя Леонтьевну в подъезде недолюбливали за въедливость и скрипучий голос, но признавали, что если б не её принципиальность и последовательность, то вряд ли бы подъезд выглядел таким чистым, аккуратным и ухоженным. Это она заставила ЖЭУ неукоснительно соблюдать сроки косметических ремонтов и уборок, со скандалом добилась, что бы стены подъезда были выкрашены в приятный бирюзовый цвет, а не в то ярко-синее убожество, которое предлагала жилищная контора. Она же гоняла компании подростков, тусующиеся по вечерам у почтовых ящиков - «Ишь, нашли место! А потом после вас бутылки да фантики валяются! Иль окурки какие! А ну, марш отсюдова, пока Илюшу не позвала!».

Илюша - её внук, здоровенный качок и пальцы у него как клещи! Если уж прихватит за ухо ими - лучше не дёргайся, иди куда ведёт, иначе можно и без уха остаться. Вообще-то он добрый, в другое время может и мяч с ними погонять по дворе, но в таких случаях бабку свою слушается беспрекословно , помогает и всегда на её стороне. Так и отвадили разных оболтусов от подъезда.
Но сегодня Илюши нет - уехал на сборы, а потому разбираться с коробкой предстоит инженеру Сергееву. Вздохнув, он подошёл к Леонтьевне.

- Глянь-ка, что это в коробке?
- Леонтьевна, миленькая, я тороплюсь, некогда мне…
- А я говорю, глянь!
Сергеев с неохотой подчинился, присел на корточки, что б было лучше видно.
- Похоже… котёнок.
- Живой иль дохлый?
- Откуда я знаю? Лежит, не шевелится.
- Получше посмотри, потрогай!
Сергеев брезгливо поморщился, но ткнул пальцем в тельце несчастного. Тот едва шевельнулся и в беззвучном мяуканьи открыл крошечный рот.
- Живой! Ну, я пошёл.
- Стой! Куда? А с этим что делать?
- Я не знаю. И вправду, Анна Леонтьевна, тороплюсь я.
- Нет, Петя, ты погоди. Сегодня ж воскресенье, не на работу. Это ж животная! Живая! Не бросишь же, маненькую.  А куда её? Я не возьму - у Илюши аллергия на кошек. А вот ты? Живёшь один, ни жены, ни ребятишек. Ты, кстати, почему не женишься?
- О, господи, Леонтьевна!
- Я - не Господи!
- Ну хорошо, хорошо (с усиливающейся досадой подумал «проще ответить, чем объяснить почему нет»). Не встретил ещё такую, значит.
- Это ж какую «такую»?
- Ну… скромную, добрую, великодушную…
- Ааа… ну да, ну да. Где ж их взять-то таких? Вон, видал Верку с седьмого этажа? Недавно заселилась. Волосы крашеные. Небось беспутная какая-нибудь. Фигура, правда, хорошая. Видать, бережёт её - пешком только наверьх ходит, без лифта…
Пока Сергеев соображал, как ему отвязаться от зловредной старухи, дверь подъезда хлопнула, послышались неспешные лёгкие шаги. 

«Ой, а что это у вас за совещание?» - протянула вошедшая блондинка с длинными ногами и в короткой юбке. Пётр впервые увидел её: «Ого, какая… не встречал её раньше. Интересно, к кому она?»
- Да вот, Вера, найдёныш обнаружился - ответила Леонтьевна.
- Боже, какой крошечный! Едва живой…
Девушка присела  рядом с Сергеевым, провела пальцем по лбу котёнка. В ответ он снова пошевелился и тихонько пискнул. Пётр ощутил прикосновение колена Веры, почувствовал лёгкий летний аромат её волос, услышал нежность в певучем голосе и понял, что пропал.
- Чей он?
- Да ничей, подкинул кто-то!
- Голодный, небось, маленький. А у меня и молока даже нет. И пипетка нужна, что б выпаивать. Жалко его.
Вера поднялась, взяв в руки коробку с котёнком, направилась к лестнице.
- Вы, Вера, идите домой, а я сейчас быстренько в магазин и аптеку сбегаю - затараторил Сергеев.
- Ты ж торопился, Петя - съехидничала Леонтьевна.
- Куда? Воскресенье же, Анна Леонтьевна!
- Квартира двадцать восемь! - уже вслед убегавшему Петру крикнула домосмотрительница.
Дверь подъезда хлопнула. Леонтьевна озабоченно подумала: «Доводчик надо бы проверить - похоже разболтался… А Верка вроде добрая, жалостливая. И ноги красивые. А волосы, похоже, свои. Может и ничо она, девка эта?» Вздохнула: «Как там Илюшенька мой?», поплелась домой, постукивая клюкой.

Через пять месяцев в подъезде на одну семью стало больше. Свадьбу Вера и Пётр справили тихо, по-семейному, узким кругом. За столом сидели сами молодожёны и красавчик - серый, дымчатый, молодой, усатый кот Маркиз. Анна Леонтьевна и Илья тоже были приглашены, но они, едва пригубив шампанского и поздравив молодых,  сразу ушли - у Илюшеньки же аллергия на кошек.