Глава 19. Прозрение

      ПОДПОЛЬЩИКИ
      Документально-мистическая повесть.
      Основано на реальных событиях. Фамилии и имена изменены.

Один из моих докладов, который я сделал на научно-студенческой конференции, настолько понравился преподавателю, что он предложил мне оформить его в виде публикации в сборнике научных трудов института. Начиная со второго курса, я регулярно публиковал научные статьи в этом сборнике. Для того, чтобы статья достигла фазы публикации, помимо научной новизны и опоры на авторитетные научные источники, она должна была удовлетворять ещё двум условиям. Во-первых, требовалось включить в число соавторов ещё 2-3 человека из числа сотрудников и преподавателей ВУЗа, некоторые из которых эту статью даже не удосужились прочитать. Во-вторых, в начало статьи необходимо было добавить пару цитат из очередного съезда КПСС, связав эти цитаты с сутью статьи. В добавлении захребетников-соавторов я ещё видел какой-то смысл – захребетники пытались набрать очки, изображая бурную научную деятельность за чужой счёт ради собственных учёных степеней и званий. Однако, второе требование мне представлялось совершенно абсурдным. Если это была попытка смешать вычислительную математику с идеологией, то какая-то бессмысленная. Неужели хотя бы один человек способен поверить, что к идее, как оптимизировать вычислительный алгоритм, автора статьи подтолкнул призыв партии и правительства? Если подобной чушью невозможно ввести в заблуждение ни одного человека, тогда кому и зачем это нужно? Я видел в этом дискредитацию как идеологии, так и математической сути статьи. На мои недоумённые вопросы мне отвечали: «так повелось». Я вспомнил, что мне когда-то примерно так же объясняли смысл армейской дедовщины, и понял, что это её «научная» разновидность. Однако, мне было обидно и за математику, и за идеологию, потому что я тогда был убеждённым марксистом.

По части марксизма у меня к тому времени накопилась масса вопросов, на которые я никак не мог найти ответ. Я думал, что тщательное изучение марксистско-ленинской философии, научного коммунизма и истории КПСС, которые нам преподавал Оглыбин, поможет найти мне ответ на накопившиеся у меня вопросы. Я полагал, что некоторые аспекты недопонял, не во всём разобрался…

Оглыбин требовал от нас досконального запоминания, кто на каком съезде КПСС что сказал и какой продолжительности были аплодисменты. Мне было непонятно, зачем от нас с такой дотошностью требуют запоминать массу несущественной информации, при этом обходя ответы на те вопросы, которые меня волновали больше всего.

Однажды после очередной лекции я как-то подошёл к Оглыбину в кулуарах и спросил:
– Вы не могли бы мне объяснить некоторые аспекты марксистско-ленинской теории?
– Да, конечно, – уверенно ответил Оглыбин.
– До поступления в ВУЗ мне довелось поработать токарем на заводе со сдельной оплатой труда. На этом заводе нормировщики по сговору с руководством завода специально завышали расценки на одни работы и занижали на другие. Бригадир, который был в доле с руководством завода, предлагал им наряды с более высокими расценками, при условии, что эти токари будут отдавать бригадиру 30% своей зарплаты. При этом у согласившихся с его предложением токарей оставшиеся 70% зарплаты оказывались в 2-3 раза выше, чем у не согласившихся. Бригадир делился изъятыми у токарей деньгами с начальником цеха, с нормировщиками, с руководством завода включая директора. Я правильно понимаю, что те люди, между которыми распределялось 30%, присваивали себе часть стоимости чужого труда, в данном случае токарей?
– Вне всякого сомнения.
– То есть, это была эксплуатация человека человеком на социалистическом предприятии? Я понимаю, что эксплуатация бывает двух видов – добровольная и принудительная. Рабов, например, заставляли работать насильно под страхом наказания. Если бы рабочих запугивали, тогда всё было бы понятно, это была бы принудительная эксплуатация. Однако токари, которые отдавали деньги бригадиру, делали это добровольно. В соответствии с теорией Маркса, рабочие соглашаются отдавать долю своего труда капиталисту только потому, что капиталисту на правах собственности принадлежат средства производства, которых у рабочих нет. Я правильно понимаю?
– Правильно.
– Но ведь средства производства на этом заводе не принадлежат ни бригадиру, ни начальнику цеха, ни нормировщикам, ни даже директору завода. Почему же рабочие отдают часть того, что им принадлежит, приём добровольно? Как это можно объяснить с позиций марксистской теории? Возможно, в этой теории есть ещё какие-то условия для добровольной эксплуатации? Вы не могли бы мне объяснить?
– На заводе, про который ты говоришь, самые обыкновенные воры! Расхитители социалистической собственности! К сожалению, воры существуют и при социализме, и при капитализме.
– Это мне понятно. Мне не понятно другое. Если бы вор, например, у меня попытался украсть кошелёк, он бы постарался это сделать так, чтобы я не заметил. Если же я отдаю свой кошелёк вору сам, значит это не вор, а грабитель, который меня запугал. Но когда обкрадываемый сам приходит к вору добровольно и говорит «возьми у меня, пожалуйста мой кошелёк»… И при этом тот, к кому он пришёл, не является собственником средств производства… Тогда я не понимаю, как это можно объяснить с позиций теории…
– Чего тебе не понятно? Это люди, которые вышли за рамки закона! Если они будут соблюдать закон, возможности присваивать чужой труд они лишатся. Это просто злоупотребление служебным положением, нарушение закона! В соответствии с социалистическими принципами место им за решёткой! А в соответствии с капиталистическими принципами присвоение капиталистами стоимости чужого труда является законным. Понимаешь разницу?
– Про законность я всё понял. Я, однако, не понял, как объяснить добровольность эксплуатации в отсутствии частной собственности на средства производства… Ну да ладно. А можно ещё один вопрос? – я понял, что на этот вопрос я ответа не получу.
– Можно, – в его голосе, однако, уверенности поубавилось.
– В соответствии с теорией Маркса я, как токарь, вынужден был бы наниматься к капиталисту потому, что в его собственности находится токарный станок, на котором я могу работать. Я правильно понимаю?
– Правильно.
– Я вот раздумываю… Пошёл бы я наниматься на работу или нет, если бы у меня в гараже уже стоял токарный станок? И мне кажется, что всё равно пошёл бы. Потому что, пока я сижу в гараже со своими средствами производства, я не знаю, что мне нужно точить и кто мне заплатит за мою работу. Мне кажется, одних средств производства недостаточно…
– И правильно тебе кажется. Нужны ещё производственные отношения.
– Выходит, капиталист каким-то образом оказывается собственником не только средств производства, но и производственных отношений? Я это не совсем понимаю… Каким образом?
– Производственные отношения возникают в привязке к средствам производства. Поэтому они возникают на заводе у того, кому на этом заводе принадлежат станки.
– Но, если у меня в гараже уже находится станок, тогда почему производственные отношения не возникают у меня самого?
– Потому что одного станка недостаточно, чтобы произвести общественно-полезный продукт. Нужны другие станки, нужна организация производства, нужны конструкторы, литейщики и так далее.
– Что же тогда мешает конструкторам, у которых есть собственный кульман, токарям, у которых есть собственный токарный станок, литейщикам, у которых есть собственное литейное оборудование, объединиться, чтобы между ними возникли производственные отношения?
– Ничего не мешает. Подобным образом создавались производственные артели во времена НЭПа.
– Тогда почему от концепции НЭПа в конечном итоге отказались? Что в ней плохого?
– НЭП приводил к возрождению частной собственности и капиталистической форме хозяйствования. Артели наращивали производство и увеличивали свой капитал. И для того, чтобы расширить своё производство, они нанимали новых работников уже как владельцы средств производства. Таким образом, артели способствовали возрождению между людьми отношений как между собственниками средств производства и наёмными работниками, то есть, к эксплуатации. Одни члены этих артелей стали получать больше, а другие меньше.
– Хм, всё-таки мне это как-то не совсем понятно. Например, на том социалистическом заводе, на котором я работал, директор тоже получал зарплату в несколько раз больше, чем уборщица, причём, на законных основаниях. При этом, и директор, и уборщица работали 8 часов в день. Можно ли утверждать, что, если в человеко-часах трудоёмкость их работы одинаковая, а зарплата разная, то директор эксплуатирует уборщицу?
– Ннет… Точнее, не совсем так… Там ещё квалификацию труда следует учитывать… Ах, это долго объяснять...
– Ну ладно… А ещё один вопрос можно?
– Если только он последний, – Оглыбин уже заметно нервничал.
– Вообще-то, не последний. Но тогда я задам вопрос, который мне непонятен больше всего. Я правильно понимаю, что прибыль капиталиста является присвоенной капиталистом частью прибавочной стоимости, созданной наёмными работниками?
– Да, верно.
– Тогда чем является убыток капиталиста? Насколько я понимаю, и прибыль, и убыток – это, по сути, один и тот же финансовый результат деятельности предприятия. Можно ли сказать, что когда у финансового результата знак положительный, тогда капиталист эксплуатирует своих наёмных работников, а когда отрицательный, тогда наоборот, наёмные работники эксплуатируют капиталиста?
– Нет! Это невозможно! Капиталист же не работает! Поэтому никто не может присвоить никакую часть его труда!
– Тогда что себе присваивают наёмные работники в случае убытка капиталиста?
– Ничего не присваивают. В данном случае этот показатель никак не связан ни с каким присвоением.
– Мне кажется странным, что финансовый результат то связан с присвоением, то не связан. Объясните мне пожалуйста, чем с позиций марксистской политэкономии является убыток капиталиста?
– Я не вижу смысла это объяснять. Капиталист организует производство не для того, чтобы получать убыток, а для того, чтобы получать прибыль! Если он получил убыток, это его шибка! Это не то, к чему он стремился! Капиталисты, как правило, получают прибыль. Если они её не получают, они быстро перестают быть капиталистами.
– Кто к чему стремится, я понимаю. Однако, капиталисты иногда получают убытки даже намеренно. Например, когда используют ценовой демпинг при подавлении своих конкурентов. Меня интересуют не причины убытка и не то, соответствует ли его получение поставленным целям. Меня интересует, чем именно является убыток капиталиста с позиций марксистской политэкономии. Если в состав прибыли входит присвоенная капиталистом стоимость труда рабочих, то что входит в состав полученного им убытка?
– Это очень долго объяснять, а я спешу. Возьми в библиотеке «Капитал» Маркса, прочитай, и тебе всё станет понятно.

После этого разговора Оглыбин, увидев меня в коридоре, всегда куда-нибудь очень спешил. Поэтому мне так и не удалось задать ему остальные вопросы. Однако, я был убеждённым марксистом, и не мог смириться с тем, что в теории, приверженцем которой я являюсь, я до конца не разобрался. Поэтому я пошёл в библиотеку и внимательно прочитал все 4 тома «Капитала», как мне посоветовал Оглыбин.

«Капитал» поразил меня своим стилем изложения. Маркс постоянно перескакивал с одной мысли на другую, изложение было витиеватым и многословным. Читать этого автора оказалось во много раз труднее, нежели, например, Ленина. Пока доберёшься до конца фразы, которой он озвучивает какую-либо мысль, забываешь, о чём говорилось в её начале. Мне приходилось по несколько раз перечитывать некоторые абзацы, чтобы вникнуть в их смысл.

Прочитав все 4 тома, я так и не получил ответ на вопросы, которые задал Оглыбину. Однако, из «Капитала» я узнал, что во времена Карла Маркса было запрещено создавать производственные кооперативы и производственные артели с коллективной формой собственности на средства производства. Маркс это считал неправильным, и я с ним был полностью согласен. Вот только, насколько мне было известно, в наше время во многих капиталистических странах это ограничение уже не существует. Мне было непонятно, почему в капиталистических странах, в которых производственные кооперативы в наше время разрешены, такие кооперативы не захватывают рынок, вытесняя конкурентов-капиталистов, если в экономическом смысле они более эффективны. Ведь они могут снизить продажные цены на величину прибыли, которую присваивают капиталисты, без какого-либо ущерба для работников. Мне было не понятно, почему работники продолжают в таких странах наниматься на работу к капиталистам, добровольно соглашаясь на свою эксплуатацию, если они имеют возможность просто объединиться и уйти от капиталиста, создав свою артель. Если у них нет средств производства, можно приобрести их вскладчину. Если денег не хватает, можно взять кредит в банке. Средства производства совсем не обязательно приобретать сразу за полную их стоимость, можно взять их в аренду с постепенным выкупом, в лизинг, как это делают сами капиталисты. Не может же быть, чтобы и в этом случае им денег не хватило… К сожалению, ответа и на этот вопрос у Маркса я не нашёл, очевидно, потому что Маркс жил в другое время и не предполагал, что запрещённое в его время может оказаться разрешённым в наше.

* * *

Через несколько лет после окончания ВУЗа я узнал, что Ленин сотрудничал с Парвусом пока издавал «Искру» и что наиболее «зажигательные» статьи в «Искре» были написаны не Лениным, а именно Парвусом. Что даже наброски «Апрельских тезисов» по одной из версий, написал Парвус, передав их Ленину перед его погрузкой в пломбированный вагон. Что он сам предложил Ленину выдать себя их автором, поскольку это было необходимо для пиара Ленина как главного революционера России. Я узнал, что до приезда Ленина в Питер Ленин российской революционной братии был мало известен. Что именно по инициативе Парвуса и Троцкого для встречи Ленина на вокзале была искусственно согнана толпа, которая о Ленине доселе ничего не знала, и Ленин выступил перед ней, вскарабкавшись на броневик, что впоследствии было распиарено проплаченными немцами СМИ. Что Парвус и Троцкий были главными организаторами революции 1905 года, а Ленина с большевиками тогда ещё и на горизонте не маячило. Что Парвус и немецкий посол в Константинополе Гельфанд стали звеньями между, с одной стороны, Троцким и Лениным и, с другой стороны, кайзером Германии. Что кайзер Германии профинансировал революцию в России и что Ленин со товарищи специально были запломбированы в вагоне, направляясь в Россию, с которой Германия находилась в состоянии войны, дабы не возникло никаких помех для экспорта цветной революции, профинансированной Германией, во враждебную для Германии Россию. Что на немецкие деньги происходило разложение русской армии на фронтах Первой мировой войны. Что Ленину совместно с Троцким посредством агитации в рядах русской армии в существенной степени удалось внести в них разброд и шатания, убедив солдат не подчиняться приказам офицеров и брататься с немецкими солдатами. Именно в результате этой подрывной деятельности Россия, союзниками которой были страны, победившие в Первой мировой войне, умудрилась оказаться поверженной Германией, которая проиграла Первую мировую войну. Что и сам проигрыш в войне, и заключенный большевиками Брестский мир на самом деле был позорным для России, и Ленин пошёл на этот позор, чтобы расплатиться с немецкими инвесторами, которые профинансировали его продвижение во власть. Расплатился он, во-первых, частью территорий Российской Империи, во-вторых, контрибуцией, в составе которой по условиям Брестского мира было 245,5 тонны золота из российской казны, которые должны были уйти в Германию. Золото было отправлено двумя «золотыми эшелонами» в Германию, и впоследствии попало во Францию в качестве перевыплаченной уже Германией Франции контрибуции по окончательным итогам Первой мировой войны. Таким образом, усилиями Ленина и большевиков, Россия умудрилась выплатить контрибуцию своим союзникам в Первой мировой войне, что вообще за пределами какой-либо логики.

По инициативе Ленина ради сохранения им своей власти и достижения им политических целей Украине были «подарены» регионы Новороссии. Ленин счёл, что имеет моральное право дарить людей, проживающих на этих территориях, как дарят котят в коробочке, не спрашивая у них согласия. А также моральное право на насильственную украинизацию населения этих территорий. Позже Хрущёв точно так же счёл, что имеет моральное право «подарить» Украине людей, проживавших в Крыму единоличным волюнтаристским решением, и тоже как «котят в коробочке», не спрашивая на это их согласия. В наше время эти «подарки» аукнулись серьезными проблемами. И проблемы эти возникли именно потому, что Ленин вовсе не был «добрым дедушкой», а был бессовестным человеком. К сожалению, и в наше время некоторые люди воспринимают Крым и Новороссию как «коробочку», которая формально перешла к Украине, и считают «коробочку» более ценной, нежели её содержимое. При этом они умудряются считать себя приверженцами демократическим ценностям, заведомо зная, что о включении территорий Новороссии и Крыма в состав Украины не было проведено ни одного референдума, а о выходе их из состава Украины референдумы были, причем, по Крыму их было даже два с одинаковыми результатами. Для них всё это совершенно не важно, потому что в их понимании на этих территориях проживают не люди, а «подаренные котята», «сепары», «ватники» и «колорады», на которых права человека уже не распространяются. По их представлениям «котят» вполне допустимо «отчемоданвокзалить», утопить, отправить «на гиляку» или «на ножи», или заставить сидеть в подвалах без отопления, воды и света. И, само собой, в подобной позиции нет даже тени неофашизма, ну что за чушь, кому подобное в голову может прийти? Подумаешь, сожгли кого-то в Одесском Доме Профзоюзов, так то же не людей сожгли, а «горелую вату», какой смысл заниматься поиском и наказанием виновных?.. С настоящими людьми «голубых арийских кровей», разумеется, обращаются по-человечески, и даже очень лояльно, позволяя им «шалить» с факельными шествиями и открыто носить свастики… Со временем я понял, что и Ленин немало «нашалил», имея искорёженные представления о морали.

Ленин хотел свести личные счёты с царём, который приказал казнить его старшего брата, и он эти счёты свёл, пожертвовав многими другими людьми, до которых ему не было никакого дела. Ему было совершенно безразлично, что в развязанной гражданской войне погибло около десяти миллионов человек. Для него было вполне приемлемым обменять богатство и территории своей страны на властные амбиции, способствуя выигрышу противника в Первой мировой войне. Примерно так же и из таких же побуждений поступил Борис Николаевич Ельцин, инициировав Беловежские соглашения, которые привели к распаду СССР. Каждый, кто подписал эти соглашения, воспринимал себя этаким «хозяином котят», за которых он имеет моральное право принимать подобные решения вопреки результатам реферндума, на котором подавляющаа часть населения СССР высказалась за сохранение СССР.

Когда Ленин вводил НЭП, он сделал это лишь для того, чтобы удержаться у власти, почувствовав, что кресло под ним зашаталось. По мере того, как кресло под ним становилось всё более устойчивым, он стал сворачивать НЭП, игнорируя тот факт, что экономика страны во времена НЭПа продемонстрировала бурный рост. Ленину не было никакого дела ни до экономики, ни до страны, ни до людей, которые в этой стране проживают. Он хотел любой ценой удержаться у власти и поэкспериментировать с «людишками», как их называл Армен, провести над ними «химические опыты».

Хотя я уже изменил своё отношение к Ленину на диаметрально противоположное, я ещё в существенной степени оставался марксистом. Мне казалось, что коммунистические лидеры, взявшие на вооружение марксизм, что-то не так сделали. Но чем дальше, тем больше мне казалось странным, что проблемы при воплощении марксизма в жизнь возникают практически у всех коммунистических лидеров. Лидеры социалистической ГДР не смогли довести уровень жизни до уровня жизни в капиталистической ФРГ, в которой жили точно такие же немцы. Лидеры социалистической Северной Кореи точно так же не дотянули до уровня жизни в капиталистической Южной Корее, в которой жили такие же корейцы. В Эстонии и в Финляндии схожие язык и культура, но в капиталистической Финляндии уровень жизни почему-то был выше, чем в Эстонии. В капиталистической Турции уровень жизни был выше, чем в Азербайджане, в котором народ говорит на схожем языке. В капиталистической ЮАР уровень жизни выше, чем в социалистической Анголе… В капиталистическом Сингапуре и Тайване уровень жизни выше, чем в социалистическом Китае… Почему же теория расходится с практикой с точностью до наоборот? Почему мы пытаемся «догнать и перегнать» якобы «загнивающие» страны? Почему не они нас пытаются догнать и перегнать? Почему наши туристы из стран «загнивающего капитализма» привозят автомобили, обувь, люстры, джинсы, радиоэлектронику, посуду и прочие товары, качество которых в процессе «загнивания» почему-то выше наших собственных, а иностранные туристы от нас увозят одни лишь сувениры? Я пытался понять, разобраться…

* * *

Для того, чтобы хорошо справляться с задачами автоматизации бухгалтерского учёта, я решил изучить бухгалтерский учёт. Практика подтвердила, что хорошее знание предметной области способствует качеству её автоматизации. В начале 2000-х годов передо мной стали ставить задачи автоматизации управления закупками, продажами, складами, производством, транспортом, принятием управленческих решений… Я понял, что мне в очередной раз нужно более глубоко изучить предметную область - менеджмент, маркетинг, логистику, финансы, экономику. Я углубился в чтение специализированной литературы, а также решил повысить свою квалификацию, получив второе высшее образование мастера делового администрирования (MBA). В высшей школе нас в числе прочего стали учить лучшим практикам КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО управления. Я ожидал, что нас будут учить методам повышения степени эксплуатации наёмных работников. Но наши преподаватели стали нам рассказывать нечто совершенно другое. На мой вопрос, «как это соотносится с теорией Маркса?» преподаватель ответил «Никак. Выбросите марксизм из головы. Марксизм – это просто чушь». Углубляясь в новые для меня сферы знаний, я постепенно понял, что преподаватель был прав.

* * *

Однажды я пригласил на свою дачу своего бывшего коллегу и друга молодого программиста Юрия. Мы уже умяли шашлык и сидели на открытой террасе в креслах-качалках, прикрытые пледами, любуясь закатом, и умиротворённо беседовали. Юра поделился своими радикальными взглядами на руководство компании. Я сказал ему, что его взгляды отдают марксизмом, и заметил, что и сам в его годы был максималистом, бунтарём и даже состоял в подпольной организации. Он заинтересовался, и я рассказал ему историю про то, как мы были подпольщиками, он с интересом слушал. В конце концов он у меня спросил:
– Тебе удалось узнать ответы на те вопросы, которые ты задавал Оглыбину?
– Удалось, но только после того, как я ознакомился с альтернативными теориями помимо теории Маркса.
– И какие же это ответы? Что там со станком в гараже и с производственными отношениями?
– Вот, например, ты программист. Какие тебе нужны средства производства для того, чтобы производить программные продукты? Стол, стул и компьютер. Скажи, у тебя дома есть стол, стул и компьютер?
– У меня дома два компьютера, – усмехнулся Юра.
– Так чего же тебе не хватает, какой ещё собственности на какие средства производства? Или, может быть, нашей уборщице не хватает денег на пылесос, тряпку, веник и швабру?
– Чего же тогда нам всем не хватает?
– А ты сам ответь. Почему ты нанимаешься на работу к работодателю, а не работаешь как фрилансер(*)?

--------------------------
(*) Фрилансер – свободный работник, самостоятельно находящий себе заказы, как правило, с помощью интернет-площадок, и работающий по договорам подряда над конкретными проектами, а не по трудовому договору.
--------------------------

– Фрилансером мне не нравится. На фрилансерных площадках высокая конкуренция… Начинать нужно с нулевым рейтингом. Пока рейтинг накопится, работать придётся за копейки… Да и когда уже накопится рейтинг, доход будет нестабильным. То густо, то пусто…
– Вот тебе и ответ. Оказывается, когда ты устраиваешься на работу, ты это делаешь не для того, чтобы отдавать что-то капиталисту, а для того, чтобы получать выгоду. В данном случае твоя выгода в том, что ты в лице работодателя получаешь эквивалент «оптового покупателя», который платит тебе на регулярной основе, обеспечивая твой доход на заведомо приемлемом для тебя уровне, даже когда ты не работаешь, а находишься в отпуске.
– Маркс утверждал, что я нанимаюсь на работу, потому что вынужден…
– Вот, видишь? – я взял со стола конфету. – Эта конфета… Она такая вкусная… Она вынуждает меня, чтобы я её съел! – и я отправил конфету в рот. – Вот ведь гадина такая, эта конфета… Вынудила меня её сожрать! Удержаться от её поедания не в моих силах! Ну кто эти конфеты после этого? Они же меня поработили! Они меня эксплуатируют! Я теперь раб этих конфет! Как же я их ненавижу! – и, вращая глазами, тут же следом отправил в рот вторую конфету, аппетитно причмокивая.

Юра хохотал, пока я разыгрывал эту сценку.
– Точно так же, как я «вынужден» съесть эту конфету, ты «вынужден» наниматься к капиталисту. По крайней мере, именно так это объяснил Карл Маркс. Ты вот сейчас смеялся, а марксисты подобное объяснение воспринимают всерьёз. Ленин в дополнение к Марксу объяснил, что ежели мы сожжём в печи конфеты, то таким образом мы избавимся от чревоугодия. И вот, надо же, конфеты мы сожгли, а чревоугодие осталось. Только теперь уже неудовлетворённое.
– А что с убытком и прибылью?
– Отношение марксистов к прибыли и убытку меня просто умиляет. На прибыль марксисты претендуют, а от убытков открещиваются. Если вы претендуете на финансовый результат, то претендуйте, пожалуйста, на весь, вне зависимости, приятен он вам или нет. Хотите разделить между собой прибыль – пожалуйста. Только будьте готовы разделить между собой также и убыток. Тогда у вас получится производственный кооператив с коллективной ответственностью за финансовый результат. Если в производственном кооперативе работать вам не нравится, потому что не хочется нести ответственность за убытки, тогда не претендуйте и на прибыль!
– Но ведь если капиталист получил прибыль, он же её где-то взял? Где он её взял? Точнее, у кого он её отнял?
– Ты думаешь, если у кого-то прибыло, значит одновременно у кого-то другого убыло?
– А разве это не так?
– Если бы отнимали бы силой, тогда это было так. Но отдавать своё по доброй воле никто не согласится. Свою прибыль они ни у кого не отняли.
– Не понимаю…
– Ещё до Маркса этот феномен объяснил Адам Смит в своей теории абсолютных преимуществ. Эта концепция была дополнена Давидом Рикардо в теории сравнительных преимуществ. Маркс в своих публикациях спорил и с Адамом Смитом, и с Давидом Рикардо, но по второстепенным вопросам. Самого главного в их концепциях он то ли не понял, то ли просто «прикинулся валенком». Современный менеджмент и экономика базируется не на идеях Карла Маркса, а на идеях, озвученных Адамом Смитом и Давидом Рикардо. Меня в советское время учили, что их концепции какие-то неполноценные, что Маркс их развил и дополнил. На самом же деле всё с точностью до наоборот.
– И в чём же суть этих концепций?
– Объясню на примере. Представь, что и я, и ты умеем и копать картошку, и печь хлеб. Но ты быстрее и лучше копаешь картошку, а я быстрее и лучше могу печь хлеб. Поэтому за день ты можешь либо накопать 8 мешков картошки, либо испечь 2 буханки хлеба. А я за это же время могу испечь 8 буханок хлеба, либо накопать 2 мешка картошки. Если каждый из нас полдня будет для самого себя копать картошку и полдня печь хлеб, то ты накопаешь 4 мешка картошки и испечёшь 1 буханку хлеба. Я за это же время испеку 4 буханки хлеба и накопаю 1 мешок картошки. Таким образом, если мы друг с другом не вступаем в социальное взаимодействие, то в сумме у нас с тобой оказывается 5 буханок хлеба и 5 мешков картошки. Это «ВВП» нашего виртуального микросоциума из двух человек.
– Так.
– А теперь представь, что мы вступили в социальное взаимодействие. И договорились, что каждый из нас будет делать только то, что у него лучше получается. То есть, ты будешь весь день копать картошку, а я весь день буду печь хлеб. Таким образом, в результате разделения труда мы теперь за день в сумме сможем выкопать 8 мешков картошки и испечь 8 буханок хлеба. В сумме это на 3 буханки и на 3 мешка картошки больше, чем до возникновения социального взаимодействия. То есть, «ВВП» нашего микросоциума вырос. Причём, как бы «изниоткуда». Если мы с тобой всё поделим поровну, то каждый из нас станет более богатым, нежели был до социального взаимодействия. Я стану богаче на 3 мешка картошки, а ты станешь богаче на 3 буханки хлеба. Согласен?
– Согласен.
– И внезапно выясняется, что мы оба получили выгоду одновременно. Ты получил выгоду, ничего не отнимая у меня, а я получил выгоду, ничего не отнимая у тебя. Причем, вопрос, в чьей собственности находится лопата, с помощью которой можно выкопать картошку, к факту появления этой выгоды имеет очень отдалённое отношение.
– Откуда же возникла выгода? Что является её источником?
– Источником является синергетический эффект социального взаимодействия. Получить выгоду можно только при социальном взаимодействии. Однако, не любое социальное взаимодействие автоматически порождает синергетический эффект. Например, если мы с тобой будем взаимодействовать, поменявшись местами, то есть, если я буду копать картошку, а ты выпекать хлеб, то мы вместо выгоды получим проигрыш. Поэтому нас нельзя менять местами.
– Это же очевидно.
– Ну вот, видишь, для тебя это очевидно. А для Маркса нет. Он просто смешал всех копателей картошки вместе с пекарями, получил некоего обобщённо-усреднённого среднестатистического копателя картошки и обобщённо-усреднённого среднестатистического пекаря, и решил их сравнивать между собой вот в таком обезличенном обобщённо-усреднённом виде. Для такой модели, которую использует Маркс, совершенно не важно, кто из нас какие имеет преимущества друг перед другом. В его представлении «разделение труда – это хорошо», поэтому оно автоматически будет происходить вне всякой зависимости от того, поменялись мы местами или нет. В реальности же если нас поменять местами, всё изменится радикально. Исчезнет смысл социального взаимодействия. Мы просто не станем ни о чём договариваться. Причина, по которой возникает социальное взаимодействие, в модели Карла Маркса просто отброшена «за ненадобностью». Таким образом Маркс из концепции Адама Смита «вместе с водой выплеснул ребёнка».
– Хм…
– В модели Маркса вообще всё «обобщённо-усреднённое». И работники, и товар, и стоимость, и ценность.  Вот, видишь, на столе лежит лаваш? По мнению Маркса, его имеет смысл производить потому, что он имеет некую обощённо-усреднённую ценность для общества.
– Лаваш – это разновидность хлеба, а «хлеб всему голова». Так что я не вижу в такой трактовке проблемы.
– Да, марксисты проблемы не видят. Для них усреднённые пекари добавляют стоимость своего усреднённого труда к усреднённой ценности муки и создают усреднённую стоимость лаваша. Кстати, угощайся лавашом.
– Спасибо, я сыт.
– То есть как это сыт? Маркс сказал, что усреднённый ты усреднённо-голоден! Ты обязан его усреднённо есть! Так что, если ты приверженец марксисткой теории, ты должен его есть!
– А, так это был прикол? – Юра улыбнулся.
– Да, для иллюстрации. В данный момент ценность лаваша для тебя равна нулю. Она меняется в зависимости от того, собираешься ты есть шашлык или борщ. Если ты диабетик, то она всегда для тебя равна нулю, потому что лаваш тебе есть нельзя. Кто-то другой предпочитает есть шашлык с чёрным хлебом или с кукурузной лепёшкой. Разные предпочтения - лишь одна из многих причин, по которой ценность одного и того же товара в глазах разных людей может быть разной и меняться во времени. Другая причина - опыт, знания и производительность труда в разных сферах тоже может быть разной, из-за этого и ценность производимых разными людьми товаров в их глазах тоже различается. В этом и суть. Социальные взаимодействия возникают потому, что в каждой индивидуальной оценке цена одного и того же товара или одного и того же труда РАЗНАЯ, а не усреднённо-одинаковая, как у Карла Маркса! Разная она потому что у разных членов социума разные преимущества друг перед другом. У тебя передо мной преимущество в производительности труда при выкапывании картошки, а у меня перед тобой в выпекании хлеба. Для меня ценность картошки в четыре раза выше ценности хлеба, а для тебя наоборот, ценность хлеба в 4 раза выше ценности картошки. Именно поэтому, когда каждый из нас отдаёт более дешёвое, меняя его на более дорогое, он получает ВЫГОДУ. Можно сказать, прибыль.

Юра смотрел на меня, пытаясь переварить сказанное.
– Хорошо, давай другой пример, – предложил я. – На рынок пришёл продавец помидоров и покупатель помидоров. Скажи пожалуйста, стоимость этих помидоров для продавца и покупателя одинаковая или разная?
– Одинаковая. Та, которая указана на ценнике, например, 100 рублей за килограмм.
– Ошибаешься! Разная! Если бы она была одинаковая, ни продавец, ни покупатель не пришли бы на рынок! Приходить на рынок для того, чтобы поменять 100 рублей на 100 рублей просто бессмысленно. Для того, кто продаёт помидоры, в его субъективной оценке цена помидоров меньше, чем указана на ценнике. Например, 70 рублей. Потому что такова их себестоимость. А для покупателя она выше, чем указана на ценнике, например, 150 рублей.
– Откуда такая оценка у покупателя?
– Из имеющихся у него прочих альтернативных способов получить нужные ему помидоры. Например, такова была бы цена помидоров, если бы он их вырастил сам. Так вот, уплачивая за помидоры 100 рублей, покупатель получает выгоду в размере 150 – 100 = 50 рублей. Продавец тоже получает выгоду в размере 100 – 70 = 30 рублей. Указанная же на ценнике стоимость всенепременно должна находиться где-то посередине между ценой покупателя и ценой поставщика, иначе сделка купли-продажи не состоится. У Маркса же указанная на ценнике цена – это возникшая в сферическом вакууме «меновая стоимость», так же, как и купля-продажа помидоров на рынке для него это некая «данность», обусловленная тем, что «помидоры имеют усреднённую для общества ценность», и рынок «просто есть». Из его теории прибыль при товарообменных операциях ни покупатель, ни продавец не получают, потому что между ними нет трудовых отношений. Поэтому, в принципе, можно поменять покупателя и продавца местами, и они в любом случае придут на рынок, потому что так Маркс сказал. Однако, если их поменять местами, на рынок они просто не придут.
– Хмм…
– Для того, чтобы любое социальное взаимодействие происходило, каждая из ДОБРОВОЛЬНО участвующих в таком взаимодействии сторон должна получать ВЫГОДУ! Для капиталиста сумма всех выгод трансформируется в финансовый показатель под названием «прибыль». Однако, выгоду получает как покупатель, который у этого капиталиста купил его товар, так и поставщик, который продал капиталисту материал, и… да-да-да, наёмные работники капиталиста! Все сразу! Если бы это было не так, они отказались бы с капиталистом взаимодействовать. Только в извращённой логике можно себе представить, что кто-нибудь по собственной инициативе приходит к кому-либо с просьбой «присвой пожалуйста моё!». Это просто удивительно, как в такую чушь верят! И как в неё когда-то верил я сам!
– И всё-таки, что-то тут не так… Почему я не могу получать столько же, сколько владелец нашей компании?
– Ну почему же не можешь? Можешь. Стань сам капиталистом. Придумай бизнес-идею, возьми кредит в банке под залог своей квартиры и машины, чтобы было чем выплачивать первое время зарплату работникам и платить за аренду помещения – и вперёд!
– Так я же могу прогореть! Я могу потерять и квартиру, и машину!
– А! Вот видишь! Ты не хочешь рисковать! Мало кто готов пойти на такой риск. В девяностые годы многие из тех, кто рискнул, распрощались не только с квартирой, но и с жизнью. Им марксисты не завидуют. Они завидуют тем, у кого всё-таки что-то получилось после того как они решились рискнуть. И почему-то считают, что те, кто рискнул, обязаны поделиться с теми, кто рисковать не захотел. А между тем, риск тоже имеет цену, и она может быть весьма существенной. Торговлей рисками занимаются, например, страховые компании. Однако, твой работодатель тоже этим занимается. Он защищает тебя от рисков, которые ты имел бы, работая фрилансером. И вы с ним вполне можете договориться о цене, по которой ты у него такую защиту покупаешь, а он продаёт. Но Маркс зациклился на трудовой теории стоимости. Он почему-то решил, что труд создаёт «прибавочную стоимость» просто в силу факта труда. Какую такую прибавочную стоимость создаёт Сизифов(**) труд ? Тебе нужен камень на вершине горы?

-----------------------------
(**)Сизиф – герой древнегреческой мифологии, который был приговорён богами к вечному закатыванию камня на гору, который, не достигнув вершины горы, раз за разом скатывался обратно к её подножию
-----------------------------

– Нет.
– И мне не нужен. И никому не нужен. Но по теории Маркса Сизиф создаёт некую «прибавочную стоимость», которую, если прибавить к чему-то, то получится стоимость камня, закаченного в гору. А его стоимость равна нулю!
– Ну, легенда про Сизифа – это же выдумка. На самом деле никто не станет заниматься бесполезной работой.
– Ошибаешься. В советское время заниматься такой работой было даже почётно! Тогда в качестве основы для плана работы каждого предприятия был государственный план. Если этот план сбалансирован и составлен корректно, то в нём должно быть заранее предусмотрено, какими предприятиями сколько какого товара должно быть произведено, в том числе друг для друга, чтобы этот товар оказался бы кому-нибудь для чего-нибудь нужен. При этом из неких идеологических соображений всем бросается клич «а давайте мы этот план перевыполним!». То есть, давайте, делайте то, что никто не ожидает получить и что НИКОМУ НЕ НУЖНО! И вот уже, воодушевлённые марксистскими идеями люди, расходуют своё собственное время и силы для того, чтобы произвести «то, что никому не нужно». При этом они расходуют электроэнергию и материалы, которые могли бы быть использованы для производства чего-нибудь нужного. Например, электрических миксеров. Ты знаешь, что миксеры в советское время можно было приобрести только в столице, да и то только если тебе сильно повезло вовремя встать в очередь, в которой нужно отстоять около суток? Рабочим, которые изо всех сил стараются произвести «то, что никому не нужно», за перевыполнение плана выплачивается не только зарплата, но ещё и премия! Вручаются вымпелы, звучат победные реляции: «Ай молодцы! Сколько камней в гору закатили!». Сизифов труд был в великом почёте и всячески поощрялся!
– А что насчет производственных кооперативов и артелей? Почему они не возникают при капитализме?
– Ну почему же не возникают? Возникают. Только их мало. Я специально как-то исследовал этот вопрос. Выяснил, что у нас производственные кооперативы – это, в основном, очень небольшие предприятия, которые занимаются установкой пластиковых окон, изготовлением деревянных дверей, производством простенькой мебели, ремонтом подержанных автомобилей... Такой же деятельностью занимаются и частные компании с другой формой собственности. И те, и другие приглашали к себе работников. Я стал сравнивать заработные платы работников в опубликованных вакансиях. И выяснил, что уровень заработной платы в производственных кооперативах примерно в два раза ниже, чем в частных компаниях. Так что производственные кооперативы не выдерживают конкуренции с частными компаниями, прежде всего, на рынке труда.
– Почему же?
– Потому что, во-первых, недостаточно сбиться в кучу, чтобы начать что-то производить. Нужна продуманная бизнес-идея, до которой додуматься вовсе не так просто, потому что такая идея должна принести выгоду всем, кто будет с бизнесом взаимодействовать. Нужно учесть интересы поставщиков и покупателей, глубоко понимать особенности рынка, иметь креативность и гибкость. Артельщики думают, что работы руками достаточно, а работать головой – это лишнее. Во-вторых, у них нет органа управления и системы управления, которые бы избавили эту систему от хаотических шараханий и эффекта «лебедя, рака и щуки». В плане качества управления производственный кооператив менее эффективен. Вместо того, чтобы целенаправленно развивать производство, в нём каждый «тянет одеяло на себя», пытаясь урвать себе побольше за счёт других. Это не способствует быстрому развитию предприятия, слаженности его работы и высокой экономической эффективности.
– Так, значит, мне нет смысла ненавидеть владельца своей компании за то, что он меня эксплуатирует?
– У твоей ненависти нет никаких оснований. Кстати, некоторые капиталисты, владельцы своих компаний примерно так же безосновательно ненавидят своих работников. Считают их захребетниками, лентяями и бездельниками. Мне кажется, к людям нужно относиться добрее. Зачастую люди ненавидят друг друга из-за собственной недальновидности. Добрее нужно быть, добрее…
– Трудно любить человека, который во много раз богаче тебя.
– А вот это уже зависть… Во всех религиях мира зависть считается тяжким грехом. Марксизм-ленинизм наукообразным словоблудием перекрасил чёрное в белое, объявил грех добродетелью. Дескать, это уже не зависть, а белое и пушистое «чувство социальной справедливости». Социализм, идеологически опирающийся на марксизм, поощряет такой грех, как зависть.
– Я всегда считал, что капитализм поощряет другой грех – поклонение золотому тельцу.
– К сожалению, марксизм его поощряет не в меньшей степени.
– Как это? Не понял!
– Ну вот сейчас ты заглядываешь в чужой карман. Задай сам себе вопрос, почему ты это делаешь. Потому что тебя интересует содержащийся в нём золотой телец, или потому что он тебя НЕ интересует? К сожалению, никакие социальные концепты не способны избавить людей от их пороков, как бы ни мечталось различным фантазёрам. Я ведь и сам был таким фантазёром…
– И что же, ты теперь отдаёшь предпочтение капитализму?
– Скажем так, я теперь не вижу в капитализме абсолютное зло, как мне представлялось это прежде. Я вижу в капитализме достаточно много позитивного. Это способность к быстрому экономическому развитию. Это способность к самоочищению от неэффективных управленцев и методов управления. Я также понял, что капитализм может быть социально-ориентированным.
– Разве капитализм не основан на потогонной системе?
– Да, такое бывает. Некоторые капиталисты пытаются «заэксплуатировать» своих работников, но это по глупости и собственной недальновидности. Кстати, зачастую это делают именно те капиталисты, которые верят в марксизм. В условиях свободного рынка и высокой конкуренции такие предприятия долго существовать не могут. Капиталисты, которые изучили и поняли принципы современной теории управления, ознакомились с лучшими практиками менеджмента, не станут так поступать. Если они вникли в концепцию Адама Смита, они не станут концентрироваться только на собственной выгоде. Если они ознакомились с принципами менеджмента качества управления и клиентоориентированности, сформулированными Эдвардом Демингом, они станут заботится не только о своих интересах, но и об интересах клиентов, поставщиков и наёмных работников. Если они прочитали многотомник «Цель» автора концепции «теории ограничений» и гуру эффективного менеджмента Эльяху Голдратта, то на продемонстрированных в нём примерах поняли, почему концентрироваться на одной только прибыли и капитализации своего бизнеса неправильно и вредно, в том числе, для них самих. Если они в составе «лучших практик» применяют «систему сбалансированных показателей» Нортона и Каплана, то они, помимо финансовых показателей, учитывающих интересы инвесторов, непременно контролируют показатели, учитывающие интересы поставщиков, покупателей и наёмных работников. И следят за тем, чтобы они были сбалансированы. Они понимают, что как только баланс интересов всех взаимодействующих с бизнесом сторон окажется нарушен, бизнес даст сбой. Таким образом, грамотный и теоретически-подкованный капиталист в рыночных условиях старается быть полезным обществу. Ты в курсе, что, Генри Форд, применивший на практике научные концепции управления на своём предприятии, выплачивал своим работникам заработную плату в два-три раза выше, чем прочие капиталисты, у которых он в итоге выиграл в конкурентной борьбе?
– Ну допустим, при взаимодействии между собой и работник, и капиталист одновременно получают выгоду. Но почему выгода работника оказывается в тысячу раз меньше выгоды капиталиста?
– Потому что работник участвует только в одном социальном взаимодействии – со своим работодателем. А работодатель взаимодействует с тысячей работников, с тысячей поставщиков и с десятком тысяч покупателей одновременно. Выгода работодателя в каждом взаимодействии умножается на число таких взаимодействий.
– Ты считаешь, это справедливо?
– Да. «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское». Хочешь получать в 1000 раз больше, рискуй в 1000 раз больше. Сам становись предпринимателем.
– Выходит, ты теперь приверженец капитализма?
– Это слишком сильно сказано. У капитализма, как и у любой другой социальной модели, есть и плюсы, и минусы. Идеальной социальной модели быть не может. Социум состоит из неидеальных людей со всеми их достоинствами и недостатками. Невозможно слепить идеальный социум из НЕ идеального материала.
– В чём же ты видишь недостатки капитализма?
– Недостатки капитализма наиболее ярко проявляются на начальной фазе его развития, на фазе «дикого» капитализма, когда капиталисты пытаются «заэксплуатировать» своих работников, а рынок ещё не насыщен и поэтому на нём слабая конкуренция. И на фазе, когда он уже «перезрел». На этой фазе рынок вырождается, потому что возникают монополии, исчезает конкуренция, монополии сращиваются с государственными структурами. Социальные модели живут так же, как живые организмы. Когда социальная модель ещё только формируется, это слабый и глупый "ребёнок". Когда она перезрела, это уже немощный и ни на что не способный "старик". Наиболее продуктивный возраст социальной модели – средний. Капитализма, в частности.
– А социализм?
– У социализма тоже есть и плюсы, и минусы. Тот социализм, который я видел, имеет больше минусов. Марксизм-ленинизм исходит из классового антагонизма между людьми. Это не теория, это наукообразная человеконенавистническая религия. Мне кажется, пропагандируемая этой идеологией классовая вражда – разновидность ксенофобии. Я не вижу большой разницы между ненавистью людей, порождённой отличиями в расовой, либо в классовой принадлежности. Мне вообще разделение людей на классы представляется в существенной степени надуманным. Но, вполне возможно, можно придумать нечто вроде социализма, дистанцирующегося от марксистской идеологии. У такой социальной конструкции минусов было бы меньше.
– А какая социальная конструкция тебе представляется наиболее оптимальной?
– Некий конгломерат капитализма и социализма без какого-либо идеологического наполнения. Любая идеология приводит к самообману.
– Как же ты представляешь смешивание подобных систем?
– Все институты, связанные с основными функциями государства, должны находиться в общегосударственной собственности. Для того чтобы избежать сращивания бизнес-монополий с государством и не свалиться в болото вырождающегося монополистического капитализма со всеми его отрицательными «прелестями». Всё остальное должно быть в частной собственности. Также должна существовать государственная служба, контролирующая рынок и вмешивающаяся, чтобы исключить слияние бизнесов с образованием монополий. И сейчас такая есть – ФАС, но я бы расширил её полномочия.
– По-моему, ты про Китай рассказываешь…
– В Китае ещё слишком велика идеологическая подоплёка и привязка к марксизму. По-моему, это то, что лучше было бы убрать.
– А коммунизм?
– О! Коммунизм – это страшная вещь! Когда-то по собственной глупости я стремился способствовать построению коммунизма. Со временем понял, что коммунизм – это не только не хорошо, это ужасно. Тот коммунизм, который представляли себе марксисты-ленинисты, это, конечно же, утопия в чистом виде, он просто недостижим. Однако, и безо всякого марксизма, к моему большому сожалению, некое подобие коммунизма может оказаться возможно в посткапиталистической фазе в результате обычного научно-технического прогресса.
– Научно-технического прогресса? – удивился Юра. Я думал, в результате неких политических преобразований…
– Люди стремятся повышать производительность труда. Это стремление есть и при социализме, и при капитализме, и с идеологическими аспектами связано мало. Повышение производительности труда – это увеличение производства благ при уменьшении задействованных для их производства людей. Уменьшение доли человеческого труда достигается посредством механизации, автоматизации, а в последнее время с помощью использования систем искусственного интеллекта, которые всё больше и больше замещают людей. В конечном итоге участие людей во всех процессах, связанных с производством материальных благ, может сойти к абсолютному нулю. Уже сейчас широко используются так называемые «безлюдные производства» и «заводы без света», на которых людей почти совсем нет. В будущем подобные тенденции могут привести к 100%-ной безработице. Для людей не останется никаких сфер деятельности, в которых они могли бы оставаться конкурентоспособными с ИИ-системами и роботами. Людям негде будет работать и получать зарплату, чтобы что-нибудь купить.
– Может быть, в этом и нет такой уж большой трагедии? Уже проводятся эксперименты с введением так называемого «безусловного базового дохода». Может быть, нечто подобное будет, когда случится стопроцентная безработица?
– В том-то и дело, что подобное на самом деле возможно. Представь, люди не работают совсем. И при этом получают всё «по щучьему велению, по моему хотению» от роботов с ИИ, от техносферы.
– Это же коммунизм!
– Да, он самый.
– Так это же здорово!
– Не спеши с выводами. Прежде для людей социальное взаимодействие было необходимым условием получения выгоды. Поэтому они стремились к социальным взаимодействиям и к усовершенствованию социальной организации. Теперь же им нет необходимости социально взаимодействовать. Даже для «просто пообщаться» бот может оказаться более комфортным, нежели живой человек. И даже для секса может быть сексуальный партнёр – робот, перед которым нет необходимости скрывать свои комплексы, и которого можно кастомизировать под идеал для подобного партнёра. Человека кастомизировать не получится, а робота – да. Кстати, уже сегодня в продаже есть системы с ИИ для сексуальных утех.
– Любопытно. Нужно посмотреть… – заинтересовался Юрий.
– Речь не об этом. Речь о том, что люди перестают быть нужны друг другу. Совсем. Напрочь. Да, они при этом становятся совершенно независимыми друг от друга. Ах, какое счастье, исполнилась мечта о полной индивидуальной свободе! Вот только нюанс… Людям теперь больше не нужен социум ни в каком виде. У них исчезает причина оставаться социальными. Они превращаются в несколько миллиардов одиночек, изолированных друг от друга.
– Хммм…. Это нужно переварить… Да, наверное, это что-то совершенно новое, чего прежде не было в эволюции человечества… Но, может быть, это не так уж и страшно?
– Это ещё не всё. Поскольку людям нет смысла что-либо делать, «вкалывают роботы –  счастлив человек», людям также нет необходимости что-либо знать и что-либо уметь. Умирает не только наука, но и образование, в том числе, самое-самое начальное. Разум для людей превращается во что-то вроде аппендикса, бесполезного придатка. В интеллектуальном отношении человечество очень быстро деградирует и превращается, по сути, в обезьян. Люди озабочены лишь поиском новых удовольствий. Скорее всего, многие будут пытаться получить острые ощущения в виртуальной реальности. А некоторые уйдут в мир грёз с помощью алкоголя и наркотиков.
– Что-то как-то мне такой коммунизм уже не очень нравится…
– Это тоже ещё не всё. Поскольку люди стремительно тупеют, а роботы с ИИ так же стремительно умнеют… В какой-то момент интеллект ИИ-систем превзойдёт интеллект людей, и люди утратят способность контролировать роботов с ИИ. Просто потому, что менее разумное не может контролировать более разумное. Начиная с этого момента роботы с ИИ избавляются от людей, как от лишнего для себя балласта, и далее эволюционируют уже полностью автономно, являя собой новый вид техногенной разумной жизни, способной эволюционировать, в том числе, в открытом космическом пространстве. Немногочисленные выжившие люди возвращаются на пальмы…
– Такой сценарий мне уже категорически не нравится.
– Мне тоже. Поэтому я не хочу никакого коммунизма. Я был большим глупцом, когда его хотел.

<эпилог следует>