Из писательского дневника. О вечном и повседневном

ОСНОВНАЯ СТАТЬЯ
http://proza.ru/2023/07/04/785

1.Трагедия человека в том, -- расфилософствовался в своем новом романе Кудинов, -- что желания и возможности его в конечном итоге не совпадают. Он хотел бы любить, но любовь оказывается безответной, он хотел бы постичь истину, но истина ускользает непостижимо, он желает и стремится к вселенскому согласию и миру, а согласия не находит даже с соседом и близким товарищем... Наконец, он хотел бы (и хочет!) вечно жить, оставаясь бессмертным, но мгновенье и вечность -- как две капли под незатухающим огнем животворящего и всепоглощающего Солнца."

А счастье человека в том, что он не только может не иметь того, чего хочет, но и не хотеть того, чего не имеет.

2. Такого жаркого и такого комариного лета я что-то не припомню. С одной стороны не знаешь, куда деться от жары, а с другой -- ищешь спасения от комаров, которые роем вьются, гудят в воздухе, набрасываются с остервенением, облепляя лицо... Вот когда по-настоящему дошел до меня истинный смысл добродушно-ругательной поговорки моего деда, казавшейся когда-то безобидной шуткой: "Заедят тебя комары!" Заедают -- нет спасения! Приедешь на дачу, сбежав от городской суеты, чтобы расслабиться и отдохнуть, а еще больше нервничаешь и устаешь от этой бесконечной и яростной борьбы со стихией.

Помню у Льва Николаевича в "Казаках" Оленин впервые на Кавказе наслаждался горной природой. Вот только комары мешали. Но он перестал обращать на них внимания и тут же забыл о них. Этот эпизод всегда вспоминается мне, когда на нас налетают наши маленькие друзья. Как же забудешь их! Попробуй не обращать на них внимания.

Хотя: Читаю Зверева о дореволюционном Барнауле. Там они с петербургским чиновником поехали на охоту в Бобровку. Чиновник буквально стонал от комаров, а мы, пишет Зверев, только смеялись над ним. Может, действительно, мы чересчур изнежились и то, что нашим предкам было мелочью, для нас стало проблемой?

3. Чем дольше живешь, тем круг знакомств сужается все больше и больше. Тот умер, тот уехал, та перестала появляться в зоне внимания. Это как на курорте или в больнице. Вот ты приехал по путевке, поселился, свел знакомства с соседями по комнете, по столовой. Потом по интересам. Но вот друзья и знакомые начинют уезжать, появляются новые. Они уже завязывают свои знакомства, а ты как бы в стороне. Примерно то же я испытывал в университете. В своем отделе я был единственным предпенсионником. а кругом уже даже не молодежь, а вчерашние студенты, а теперь взрослые самостоятельные мужики и женщины. У них свои интересы, разговоры, в которые ты никак не можешь попасть. Тебя веждиво выслушивают, но твори слова не находят среди них никакого отклика. Одно только хорошо. Ты волей-неволей начинаешь слушать и как бы наблюдать жизнь со стороны. И многое такого открывается, чего ты раньше в упор не замечал.

4. Человек признает только то, чего он может достичь сам или что доступно его пониманию. Ну вроде того, как я восхищаюсь футболистами, ибо сам играл футбол и знаю, как бьют по мячу, отдают пас, обводят. И если кто-то выполняет прием лучше меня, то мое восхищение только возрастает. А науку и такие искусства как живопись, музыка среднему человеку мало доступны, и оттого признание успехов в этих областях носит отстранненный характер. Много ты видел любителей оперы или симфонической музыки? Обыкновенно, если не публику люди говорят "Я этого не понимаю" и равнодушно проходят мимо. Ценят все это только те, кто сам хоть немного искушен в этих занятиях: музыку, кто сам занимался музыкой, живопись, кто сам рисовал, математику, кто сам решал задачи. А если ты пытаешься высказать свои суждения, к тебе относятся с насмешкой. Мои родители вечно смеялись над моими увлечениями симфонической музыкой: "Да тебе же медведь на ухо наступил. Что ты можешь здесь понимать?" -- постоянно говорила моя мама.

5. Весна -- на дворе. И весною пахнет в моем кабинете. Ветки маральника опушились густой зеленью, почки набухли -- в бледно-розовые цветы проклюнулись на них, нежные и беспомощные, точно крохотные цыплята из маленьких яиц.. Тонкий, еле уловимый аромат наполняет комнату. И на душе легко и чуточку беспокойно. Отчего? Когда я вижу в горах цветущий маральник, будто облитый бледно-розовой кипенью, когда иду, раздвигая руками упруго-жесткие ветви, мне кажется -- живучесть их и сила, неодолимая тяга к жизни вливаются в меня, и я начинаю верить в то, что жизнь прекрасна и беконечна, важно только идти по ней, идти и не останаливаться.. Но сегодня я увидел, как в комнатном тепле зацветают ветки маральника, лишенные корней и поставленные в воду. Что это -- жизнь или всего лишь иллюзия жизни? Наверное, все-таки жизнь. Помните картину Ярошенко "Всюду жизнь"? Арестанстский вагон, женщина с ребенком, который смотрит из-за решетки и тянется рукой туда, где по залитому солнцем перрону разгуливают сытые голуби.. Всюду жизнь! И ничто не может ее остановить.

6. Вдруг подумалось: чем дольше живешь, дальше идешь -- тем больше всякой скверны замечаешь. И многое из того, что было обещано, чему и во что верил, что виделось еще вчера в розовом свете, оказалось лишь миражом -- иллюзии рассеялись как дым!.. Обидно и печально, однако сегодня нам не хватает самого главного -- уверенности в завтрашнем дне. Ибо сегодняшним днем нас обманули.

7.  Наука нравственна не потому, что одни ученые нравственны, а другие нет. Наряду с щепетильно порядочными Резерфордом и Бором был жопошник Ньютон и человек в футляре Лейбниц, который за всю свою жизнь если и не сделал никому зла, то и милостыни не подал ни одному нищему. Нравственность науки состоит в принципах, на которых сторится сама научная истина. В естественных науках одним из таких принципов является повторяемость опытов. Если ты чего-то добился, но этого невозможно повторить, то практически все твои достижения обращаются в нуль. Вот почему стоит ученому опубликовать свои результаты, так тут же его коллеги со всех сторон начинают их проверять. Резерфорд приступил к исследованию радиоактивности, в течение двух месяцев повторив один из другим все опыты, описанные супругами Кюри. А уж Ренгена повторяли кому только не лень. Нашли записи опытов, сделанных со вновь открытыми лучами нашим изобретателем радио Поповым. Записы датируются февралем 1896 года. А Ренген провел свои знаменитые опыты на рождество 1895, то есть уже через 2 месяца А. Попов. едва получив статью Ренгена, тут же бросился проверять ее. Молодой 25-летний Пастер, подававщий большие надежды в науке, но только подававший и не более того, сделал для химического мира поистине сенцационное открытие: винная кислота, оказывается состоит из кристаллов двух видов, одинакового химического состава и физических свойств, но по-разному из-за небольших отклонений в форме кристалла, поляризующих свет. Био, 70 лет и непререкаемого авторитета в мире науки не поверил в это, но все же попросил Пастера зайти к нему на досуге. -- Это, говорят, вы открыли какие-то по разному ориентированные кристаллы в винной кислоте. -- Да в роде того. -- А у меня, как-то случайно оказался стаканчик винной кислоты. Вот она стоит на подоконнике. И при этом никак не поляризует свет. И где же там ваши кристаллы. По его просьбе Пастер тут же выпарил соль из винной кислоты и стал на его глазах -- а операция была очень трудоемкой, на несколько часов -- рассортировывать кристаллы по открытому им принципу. Когда их потом снова растворили в воде, но в разных стаканах и получили и там и там винную кислоту, то оказалось, что в разных стаканах она уже поляризовывала свет, но в каждом стакане по-своему. Что и требовалось доказать. И после этого случая Пастер стал постоянным протеже маститого ученого. Но такой нравственности в науке, как и самой науке уже давно пришел пипец. Сегодня научные знания рождаются в мощнейших лабораториях, оснащенных уникальным от слова unic -- единственный, оборудованием: один коллайдер чего стоит. Естественно, проверить истинность научных опытов невозможно. Для этого нужно посторить второй такой же коллайдер. Но это еще полбеды. Вторая половинка беды в том, что научные результаты имеют сегодня не столько научное, сколько коммерческое значение и раскрывать способ, каким они добыты, значит бить себя по яйцам. Никто, а бизнесмены в первую очередь, на это не пойдут.

8. Позвонил приятель, предложил, как всегда: "Старик, а давай встретимся, походим часок, душа переполнена.." Походить часок -- стало делом для нас привычным, не страстью, а потребностью и чуть ли не каждодневной. Договариемся -- и спешим друг другу навстречу.: Виктор от площади Октября вниз по проспекту, а я от улицы Анатолия -- вверх. И сходимся где-то у главпочтамта -- как два резидента и заговорщика. И "ходим часок", забывая о времени. И говорим обо всем на свете -- какая роскошь общаться и говорить, когда угодно душе!.. И как это славно, когда люди еще способны идти друг другу навстречу...

9. Ходил в кооперативный погреб к приятелю, там у него хранится моя картошка. Встретил там того самого профессора-физика, который был у нас на Рождество. И тот рассказал мне "поучительную" историю:

На одном философском конгрессе в Лондоне появился человек в шортах и с рюкзаком в руках. Он как-то бессистемно тыкался в разные двери. Один из устроителей конгресса заметив его мучения, попытался быть ему полезным:

-- Боюсь вы ошиблись, здесь собираются философы.

-- Я боюсь того же.

Однако оказалось, что он прибыл именно на этот конгресс по спецприглашению, и как ни странно тоже оказался философом, Витгенштейном. Правда, сам себя он называл профессором философии, утверждая, что до звания "философ" он еще не дорос.

-- Ну а вы, -- не удержался я, -- тоже не доросли до звания "физика"?

Он улыбнулся, похоже, безо всякой задней мысли я ему здорово польстил.

10. Ирония -- она ведь не от большого счастья -- выдала мне тут недавно жена. Я подумал, подумал и предпочел согласиться.

И все же как скучен был бы мир, если бы стены наших сортиров не украшали юмор и сатира. Только они и делают нашу жизнь сносной. Пафосное или сюсюкающее блаженство -- бр-р-р.

      О если бы из грубой глины
      Искусства высший образец
      Художники ваять могли бы,
      И чтоб не скрежетал резец.

      Как спали б человеки
      На миг удовлетворены.
      Увы! Слетают к нам навеки
      Лишь иронические сны.

      Путь наших чувств чужим страданьем
      Вымощенная колея
      И знает тот, кто был там ранее:
      Ирония тень бытия.

     Ты полагаешь, что мечта
     Способна победить без бою?
     Ее готовот доблесть та,
     Что не боится быть смешною.