Булат и Юнна

Я больше на улице уже никогда так не пела,
как в детстве, когда за водой на колонку ходила.
Тогда, не боясь осужденья, вопила я смело,
и Зыкиной песни обычно сперва заводила.

Второй городок незабвенного «Автовнештранса».
Там жили водители с семьями, грузы возили
в Китай. В смысле дружественного баланса:
оттуда текстиль, а им шерсть тюками грузили.

Мы жили там с мамой, напротив большой конторы.
Друзей у меня завелось штук сто: «казаки-разбойники».
До ночи носились, пока их отцы шофёры,
вернувшись из рейса, терзали в садиках рукомойники.

Как странно, куда завела кривая, совсем не о том хотела.
А вспомнилось вдруг: я впервые в Москве, всё чудесно.
И сразу, в метро спускаясь, тихонько, чуть слышно, запела
о том, что Булату в его метро никогда не тесно.

А в другие разы к посольству шла по Большой Ордынке.
Как могла не мурлыкать любимые строчки Юнны?
Тут она среди жизни своей стояла посерединке,
а для неё на Ордынке с Полянкой тихо звенели струны.

Так с тех пор повелось, куда бы ни приезжала,
и в нью-йоркском метро, и в парижском, светло и юно,
первым делом на ум приходил, конечно же, Окуджава.
а Москва для меня – обязательно Мориц Юнна.