Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-33

Глава 33

"Секретное предложение"
Неожиданный поворот в судьбе Кулькова



     Ищи себе прибыли, а другому не желай гибели!

     Русская пословица


     Сначала рассчитай, потом рискуй.

     Еврейская пословица



Василий Никанорович топтался у кабинета заместителя директора в неведении, он размышлял: зачем вызвали? почему? что случилось? неужели Квазимодо нажаловался?
«Да уж… не повезло. Ладно… Теперь не исправишь ничего. Ни-че-го. Стой тут – не стой. Думай – не думай. Всё равно ничего не выдумаешь. Надо идти, раз вызвали». – Кульков тяжело вздохнул… и нерешительно постучал в дверь. Тихо так: тук-тук…
Никто не ответил.

Стукнул ещё раз, чуток сильнее: бум-бум.
Опять тишина.

В третий судорожно побарабанил пальцами. Как по клавишам пианино прошёлся. Не прошёлся, а нервно пробежался от «до» и до «си».
Вновь безмолвие.

Заглянул в кабинет – там никого.

«Ладно. Подожду. Не переться же назад», – решил Василий и прислонился к стене.
Стоял долго, минут десять-двенадцать, пока не услышал:

– Кульков? Василий Никанорович? Это вы? Подождите одну минуточку. Я сейчас подойду. – Рослый широкоплечий Рудин вразвалочку шагал по коридору с кипой бумаг в руках. Произнеся это, он резко остановился, повернулся и зашёл в другой кабинет.
– Хорошо, хорошо, господин начальник… – с огромным неудовольствием буркнул старший охранник и прошептал, гневно, ядовито и шепеляво передразнивая Максимилиана Яковлевича: – «Подоздите минутоцку… Моя сицаса подойдёт…» – Далее Кульков закрыл глаза и зло мысленно чертыхнулся с явным назиданием: – «Вот, чёрт! Ну и скоко моно вас ждать… разлюбезный товаришч заместитель генерального дилехтура… Меня-то вот вызвал, а сам шарашишься не знамо где. Совесть надо иметь, уважаемый перец и такой же фрукт. Драть вас некому, а мне некогда… Хи-хи… Ладно, посчитаю до шестидесяти».

К великой радости ожидаемого действительно ровно через минуту он услышал:
– Заходите.

Кабинет был небольшой, уютный и со вкусом обставленный. Для начальства, по всей видимости, денег не жалели. Мебель импортная была. Чуть ли не золотая.
Василий присел на венский стул, обтянутый голубым в полоску атласом, и снова стал ждать, покуда Рудин закончит внезапно начатый разговор по телефону. «Ну вот. Всё не слава богу. То одно, то другое. То сам мотался где-то. Теперь вот звонок это долбаный. Болтает с кем-то… Ох… Болтология одна. Ну скоко моно», – нервничал Кульков, ёрзая на великолепном стуле. Наконец тот повернулся к нему.

– Василий Никанорович! Прошу прощения за ожидание. Дело у меня к вам такое… деликатное… Оппа! А что у вас с лицом? И с рукой…
– Да как вам сказать… Так… Не повезло…

– Бандитская пуля?
– Точно. Она и есть. А вы, Максимилиан Яковлевич, как догадались?

– Очень даже просто. Все так говорят, когда по мордасам получают.
– Да? А я и не знал… – откровенно сознался Кульков. Затем он честно признался, что и как с ним произошло. От начала самого и до конца печального поделился.

– О как… Забавно…
– Забавного тут мало.

– Да-да, конечно. Но я не о том. Я сказал это в том смысле, что не каждый может вот так честно признаться, что его хулиганы излупили до полусмерти. Да ещё ножиком пырнули. Некоторые басни начинают рассказывать, небылицы собирать, ересь всякую плести. А потом либо оправдываться, либо героя из себя строить.
– Я не такой. У меня совесть есть. И стыд. Ну и всё остальное.

– Вот-вот. Всё это у вас присутствует. Мы рады за вас, что вы не испорчены этой жизнью злой и несправедливой. Поэтому именно к вам мы обратились.
– И по какому же вопросу? Позвольте вас спросить…

– Ну… учитывая ваш большой жизненный опыт, принимая во внимание то, что вы всецело отдаёте себя работе, много знаете и умеете, пользуетесь уважением в коллективе, мы хотели бы с вами поговорить по одному очень важному вопросу… щепетильному… даже щекотливому. Как вы на это смотрите? А??
– Я-то? Что ж… Поговорить, конечно, можно. Почему не поговорить. Но о чём?

– Разговор у нас будет сугубо конфиденциальным. Секретным, значит. Об этом будем знать только вы и я. Ну, и Вольдемар Моисеевич, естественно. Это он уполномочил меня с вами пообщаться. Наш босс пока отсутствует. Позже он с вами сам побеседует. А мы же тем временем предварительно обсудим суть и некоторые условия. Вы согласны?
– Я-то согласен. Конечно. Куда же мне деваться? Но про что разговор? Вы меня интригуете… Я пока не могу понять о чём речь…

– У нас к вам просьба. Неординарного характера, так сказать. Дело в том… что… Да вы сами знаете… Сами видите наше кадровое положение. Текучка… Тягомотина… Резина… Непрофессионализм… Дисциплина… Вернее, её отсутствие. Круговая порука… Ну, и тому подобное. В общем, мы… мы хотим поручить вам приглядывать за нашими штатными сотрудниками. Изнутри коллектива, так сказать… Из самого нутра. Ну, а потом нам докладывать, естественно.
– Стучать, что ли… На товарищей своих? Нет! Только ни это!

– Почему же сразу стучать? Участвовать в становлении, оздоровлении коллектива. В воспитании наших коллег. Наши разведчики и контрразведчики стучат разве? Они же работают на благо нашей великой Родины. Изнутри, так сказать. На передовой. В тылу… На флангах… Везде! Так и вы будете работать на благо нашей процветающей фирмы. И не просто работать, за так… а даже получать некоторую компенсацию за этот труд. Прибавку к основной заработной плате, так сказать. И неплохая прибавочка, между прочим… будет. Убедил вас?
– Как-то это всё неожиданно. Как обухом по голове. И непривычно. Такого в моей жизни ещё не было. Никогда! Мне надо подумать. Покумекать. С женой посоветоваться… с детьми… – стал увиливать от прямого ответа Кульков, но радостная мысль прочно и бесповоротно укрепилась в голове: «Денежная прибавка – это же очень хорошо!!»

– А вот это напрасно.
– Что напрасно? Почему напрасно… Не понял…

– С женой советоваться абсолютно ни к чему. Не надо этого делать. С детьми – тем более. Я же предупреждал, что разговор этот секретный. И работа секретная. Подпольная. Никому ни гу-гу. Даже супруге. Уже не говоря об остальных родственниках.
– Да? Даже так?

– Конечно! Да и любовницам тоже это не положено знать. Ферштейн?
– Ага. Ферштейн.

– Ну и хорошо. Вы же понятливый человек. Мы в вас не ошиблись.
– А под каким соусом я потом деньги эти домой буду приносить? Она же спросит у меня: откуда денежки, Гриня.

– Как это… Гриня…
– Ну так… Образно это я сказал. Обобщённо.

– А вы… я посмотрю… юморист, однако… К тому же…
– Ну да. Это так. Ваша правда. Заносит иногда. На поворотах. Но вернёмся к теме. Что я ей отвечу? Если спросит?

– Вы сейчас про кого? Про жену? Или про любовницу?
– Про жену, конечно!! Нет у меня любовницы.

– А напрасно. У каждого успешного человека должна быть любовница.
– Должна?

– Да! Должна! Даже обязана!!
– Но… я… Я не могу себя успешным назвать. Копейки получаю…

– Но у вас всё спереди! Как один чудик из правительства говорил в своё время.
– Ага. Помню. Был такой. Был да сплыл. Так что я должен ответить своей жене про деньги дополнительные, которые в дом свой буду регулярно приносить?

– А здесь очень просто. Зарплата, дескать, увеличилась. И всё. Или… премию дали.
– А как я в других сменах подробности смогу узнать? Меня же в то время не будет на работе! Откуда я буду информацию черпать о том, что там происходит, в других наших коллективах… в других бригадах… у других сотрудников… о чём говорят они… о чём шепчутся… чем занимаются… что замышляют… что скрывают…

– Дак это раз плюнуть. Всё в наших руках. Отработаем скользящий график. А вас запустим по кругу в разные смены. То там… то сям… Блуждающий форвард, так сказать. Это в наших силах. Тут всё в наших силах!! Ферштейн?? И… никаких подозрений. Если сами не проколетесь, конечно. Но вы же не первый день замужем.
– Как это… Вы о чём это… – опешил охранник. – Максимилиан Яковлевич! Вы что такое говорите? Вы чего себе позволяете? За каким ещё замужем?..

– Василий Никанорович! Дорогой мой… Это же тоже так… Образно!.. Обобщённо! Никакой конкретики! Не про вас это. Неужели вы не поняли? Это же тоже юмор! Такого вот он направления… Я не хотел вас обидеть. Прошу прощения, если…
– Ах так… Ну, если в этом смысле…

– Да это вообще без смысла. Просто слова! Бессмыслица! И без всякой подоплёки. Так что, не обращайте на это внимания. Никакого. И ещё раз прошу извинить… Сорри!!
– Да ладно. Чего там. Забыли… Проехали…

– Я хотел сказать, что мы-то с вами профи. Профи! Во всех сферах. Даже в юморе. И не только. В других направлениях, так сказать. Вы, к примеру, – специалист высшего класса в своём деле. Я – тоже. Но в своём. Мы же с вами всегда знаем, как нам поступить в той или иной ситуации. Даже в непредвиденной. Наверняка знаем. И подсказок ни от кого не ждём. Вольдемар Моисеевич, наш уважаемый руководитель, тоже чётко своё дело знает. И балетное прошлое ему абсолютно не мешает. Нисколечко!! Ни на грамм. Как некоторым танцорам мешает, у которых вечно в одном месте что-то болтается.
– Каждый суслик в поле агроном… – тихо пробурчал Кульков, вдруг вспомнив слова, явно пригодные к этой насущной теме.

– Что? Что вы сказали?
– Да это я так… Шутя… Про себя… любимого… – стал выкручиваться Василий.

– Нет… Вы не про себя сейчас говорили. Нет.
– А про кого же?

– Вы про суслика что-то произнесли. Так что он там наколбасил? Конкретно?
– Ничего предосудительного в этом нет. Товарища вспомнил одного. Близкого. Умного. На прежней работе Сусликов Гриша со мной работал. Гриня!! На хорошем счету был. Новатор! Так он через некоторое время сбежал от нас. В агрономы подался, – быстро сообразил Кульков и вздохнул с облегчением.

– Ну и дурак ваш Сусликов Гриня. Какой же он умный? От добра добра не ищут…
– Я ему тоже самое тогда сказал.

– Вот видите, мы одинаково мыслим. Профессионально! Поэтому я и говорю, что шеф наш – профи. Да ещё какой… Я – тоже, – с диким пафосом выдал Рудин.
– Я согласен с этим. Я же не спорю.

– С этим невозможно спорить. Ну и вы, естественно… тоже профи. Поэтому вам и предлагаем такую весьма ответственную и деликатную работу. Хоть и секретную…
– Я подумаю. Обязательно.

– А вот ещё… уважаемый Василий Никанорович…
– Слушаю вас внимательно, Максимилиан Яковлевич…

Разговор продолжился. Разные аспекты жизни были обсуждены.

Их беседу прервал очередной телефонный звонок. Рудин поднял трубку: «Да, мой дорогой! Он у меня сидит. Да-да, у меня. Собственной персоной. Нет, экселенц. Похоже… Слегка. Да-да. Точно так. Почти… Нет. Посмотрим. Узнаем! Куда он денется… Вопросы зададим. Ответы получим. Ничего! Получим ответы! Мы умеем вопросы задавать. Деньги предложим. От бабок ещё никто не отказывался. О-кей. Хорошо, сейчас будем. Уже идём. Бежим к тебе, Волик! Бежим!»

Василий Никанорович сидел на стуле, уши развесив. Ему было непонятно, про кого разговор. Про него или не про него. Похоже, что про него. Ведь это он сию минуту тут находится. Больше никого постороннего нет в кабинете. А ещё ему было непонятно, с кем разговор этот происходит… Мой дорогой… Экселенц какой-то… Волик… Вопросы… Ответы… Деньги… Бабки… Странно всё…

– Ну вот, сейчас определимся по всем аспектам. Сейчас все точки над «и» и над «е» поставим. Шеф наш благословенный подъехал, – обратился Рудин к Кулькову. – К себе зовёт. Пошли быстрей. Побежали! Бегом! Он ждёт! Бежим! Бежим! Он же ждёт нас…



Продолжение: http://proza.ru/2023/07/19/296

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/07/17/847

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023