Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-40

Глава 40

"Ночное дежурство"
Дружеские разговоры на все темы



     Козыряй!

     Козьма Прутков



Охранники выключили верхний свет, оставили только дежурное освещение. Так было инструкцией предписано. А сами собрались в своей комнатушке чайку погонять, побалакать о том, о сём. Помечтать. Пофилософствовать. До утра оставалось ещё много времени. Можно было и поспать – по переменке… Сон – это великая штука!
Но вздремнуть им не удалось. Парней разволокло на разговоры. Начал Юрий.

– Я с другом на днях одно заведение посещал. Питейное. Так туда припёрлись уже поддатые фраера какие-то. Блатата шустрая. Ну, они у бара сначала потолкались. Вроде как коктейли пробовали: какой лучше. Штук по пять всяких разных опрокинули. Потом за столик сели, водки заказали, салатика. Вели себя шумно. А после и вовсе распоясались. Дебоширить начали, к посетителям приставать, хамить им. Ну, в общем, хулиганить… Общественный порядок нарушать! Администрация сначала лояльно к ним отнеслась, с пониманием: ну, выпили мужики, кровь горячая; мол, побузят немного и успокоятся. Но те приблуды не оправдали их надежд, вскоре набили морду одному очкарику и на бармена полезли с претензиями. Я уже про официантку молчу. Той тоже досталось: облапали они её с ног до головы, бедолагу. Блузку порвали. Колготки тоже. Целовать пытались… Ну и ещё… руки стали сувать, куда не положено… Ну… сами понимаете куда они лезли, чего хотели… Рёв. Мат-перемат. Ругань. Плач. Еле вырвалась девчонка и убежала в подсобку. В течение часа-получаса, а может и больше, местному вышибале пришлось выслушивать оскорбления и унижения от этих пьяных посетителей. От хулиганов. Так, оказывается, положено ему, вышибале, дежурному на входе, себя вести. По инструкции. По договору. Терпел он… терпел… Терпел… И не вытерпел… В конце концов он не выдержал этих издевательств в свой адрес и провёл с ними, с этими чертями полосатыми, политико-воспитательную беседу. Мы с Мишкой тоже помогли – быстро и чётко всё получилось. Раз! И в дамках… Приехал наряд милицейский, увезли в кутузку тех охламонов. Такая вот была история. А в кафе, видать, охраны нет, только на входе дядя стоит. Внушительных, правда, размеров он, качок атлетический.

– Молодец, Юрок! – похвалил его Кульков. – Не растерялся.
– Служу России! – вскочил Юрка.

– Ну, ну… Не ёрничай…
– Ладно… Не буду.

– А для чего надо было час-полчаса ждать-то? И выслушивать от этих разгильдяев оскорбления! Я бы сразу пресёк такие противоправные действия. Они же отъявленные нарушители закона. На клиентов кидались. С ножичком… Персонал унижали. Девушку до слёз довели. Блузку ей порвали. Колготки… Трусики… Лифчик… Обсосали всю с головы до ног… Чуть не снасильничали… Чего вы с Мишкой ждали-то? – включился в полемику Андрюха. Он стал доводы свои приводить. – Я бы сразу им по рогам навалял. По шеям накостылял. Зло пресекать надо. Сразу! Тут же! На месте! На корню! Вот как! Поняли? И добро надо совершать. Да! Надо! А добро должно быть с боем, с кулаками. С пинками. И с дубиной здоровой. Дубовой. Чтоб сразу наповал. Без кулаков оно в последнее время не получается. Развели тут, понимаешь… богадельню какую-то… финтимонию…

– Андрюха! А ты чего это дяди Васиными словами заговорил? Про финтимонию! Это же он так всегда выражается. Это его фишка.

– Так точно. Конечно так. Я же не спорю. Он же учитель наш. Вот я и научился. Я ж способный ученик. Ведь так. Не как некоторые…

– Постой! Ты на кого намекаешь? – у Юрки тоже кулаки зачесались. И в глазах злые искорки запрыгали. Сидел он, еле сдерживаясь.

– Ребята! – старший охранник встал между ними. – А ну-ка, брейк! Разошлись по углам! Ты в синий. А ты в красный.

– А чего он…

– А он чего…

– Тихо!! Вы же коллеги. Сослуживцы.

– Ну и что?

– Ничего. Вы же одна команда. И это… Надо толерантными быть…

– Во! Я тоже так теперь говорить буду. Толи… ран… Как? Дядя Вася…

– Потом. Потом, ребята. Давайте одно дело сперва закончим, а потом уже за другое примемся. Что ты там ещё хотел сказать, Андрюша?

– Я говорю, что без кулаков в последнее время не получается порядок навести. Нет. Развели везде богадельню… Или эту… Финтимонию! А надо… надо… Короче, раз – и в глаз! Раз – и в дамках. А он со своим другом ждал чего-то. Выжидал… Эх, ты, лежебока…

– Ага. Легко тебе говорить. Герой выискался. С кулаками… С боем… С дубиной… Видали мы таких! Видывали-перевидывали! И не раз. Посмотрел бы я на твоё геройство там, в кильдиме том. Когда ножичком они играли. На людей кидались… Девушку чуть не изнасиловали. На глазах у всего честно;го народа. Ни че;стного. А честно;го! Понял? Герой… Да ты бы там вообще обчичкался. Мы с Мишкой сидели и выжидали удобного момента. И выждали! Так что… правда за нами.

– Ребята! Вы опять? Ну что же это такое… Вот, петухи… голосистые… задорные. Ну и молодёжь нынче пошла. Чуть чего – в морду сразу. Так же нельзя. Вы же приятели. Если не друзья. Вы же коллеги. Не ссорьтесь! Прошу вас. Умоляю. Спорить – спорьте. Но не ссорьтесь! Никогда. И не судите друг друга. Не судите, да не судимы будете. Так в народе говорят. И в Библии тоже так написано! – Василий Никанорович в который уже раз пытался охладить пыл своих подопечных. Этих забияк. И поставить их на место. Или посадить. Рассадить. По разным сторонам. – Надо действовать по ситуации. По закону. По справедливости. И по совести. Ферштейн? То-то же…

– Ладно. Мир! Хватит об этом. Я чайку попью. Андрюха, будешь? – Юрка уже остыл, успокоился и стал таким же, как и всегда.

– Я в туалет пошёл. Покурить! – Лыскин с обиженным видом вышел из комнаты.

– Давай, Юрик. Я от чая не откажусь. Пирожки где-то были… Антонина напекла. Вкусные… до ужаса. С капустой. – Кульков стал проверять свой тормозок.

***
Вернулся Андрюша. Долго его не было. Видать, не одну тютюню выкурил. Сел молчком. Потом присоединился к чайной церемонии. Но чаёк остыл. И Андрюха тоже немного подостыл. Уже не задирался. Не лез на амбразуру. Опять возобновился разговор. Мирный. Спокойный. Общение приятелей восстановилось. И на другую тему.

– Я же раньше тоже в охранке работал. Тоже были доблестные случаи. – Лыскин собрался поделиться с коллегами своими воспоминаниями и впечатлениями. – Вот, как-то, однажды, не помню точную дату, привалили к нам какие-то козлы, начали понтоваться перед нами и всячески обзывать. Типа того, что они круче охранников. То есть… – лучше нас. За это и получили по заслугам. По рогам. По ушам. По печени. По почкам. Еле ноги унесли. Славно мы им накостыляли. Ногу одному сломали. И челюсть. Двум…

– Ого… Это уже дело серьёзное. Они и заявить на вас могли. В ментовку. Ой! Ай! Виноват… В милицию-полицию. В прокуратуру… Вы же сами преступление совершили!

– Как бы не так! Мы – оборонялись! И воспитывали… козлов…

– Ну уж нет. Так… – да не так… – Юрка не сдавался. Он давил на Андрея своими верными, по его мнению, словами и выражениями.
 
– А не в их интересах подавать заяву на нас в ментовку. Мы же могли и встречку подать. Они же, козлы эти, черти болотные, первыми начали. И это факт! А мы им за это накостыляли по полной программе.

– Ну… тебя, Андрюха, не переубедить.

– И не надо! Своих мозгов полно! А если те козлы до сих пор считают себя круче нас, то это их проблемы. Можем и повторить. В любой момент!

– Андрюша! А без рук нельзя было с ними пообщаться? – по-отечески попытался спросить Кульков. – Обязательно надо было кулаками махать?

– Да не понимали они по-другому, дядя Вася. Они же козлы!!

– Ну… с козлами тоже иногда можно договориться: капустки дать… морковку пообещать… Сказку рассказать… Про семерых козлят… Хи-хи…

– Вы это серьёзно, Василий Никанорович? Это же бессмысленно. С козлами надо воевать! А не церемониться. И с баранами тоже. Тех тоже стало полно. Вот, к примеру, пришли как-то три барана. Из южных… И давай права качать. На всю «Европу».

– Стоп! – заорал Юрка. – Как это… на всю Европу…

– «Европа» – это центр досуга такой. Называется он так. Понял?

– Ага. Понял. Не дурак. Так и надо было сразу говорить.

– Всё, хватит меня уму-разуму учить. Я продолжаю про тех козлов. В общем, они права стали качать, воров в законе из себя строить… бандитов отпетых и других разных мазуриков изображать… «Да мы… Да вас… Да их… Да всех… поимеем сейчас… Мы сейчас убивать вас будем и трахать во все дыры…» – гундосили те отморозки.

– Вот, козлы! По рогам их! Или… утопить… в сортире… – вспылил Юра.

– Что за пятикАнтропы… Понаехали… – возмутился Кульков.

– Короче, ребята, надоело мне слушать ихние гундосые проповеди. Положил троих за пару секунд. Да-да! По рогам!! Причём те даже не успели осознать, что происходит на самом деле. Бараны – они и есть бараны!

– Ага. Они и в Африке бараны. Да и в других местах таких полно, – поддержал товарища Юрий. Он презирал таких гадких и наглых отморозков.
– Козлы они!! – продолжил Андрей.
– Во-во! Точно! Козлы! – вскочил Юрка и приложил ладони с оттопыренными указательными пальцами к голове, показывая какие они козлы… с настоящими рогами.

– Шакалы, одним словом.

– Совершенно верно, Андрюша. Молодец. Ставлю тебе пять! Правильно ты их обозвал. Точно! Точнее не бывает. Метко ты выразился. Шакалы они! – резюмировал Василий Никанорович.

– Я им, дядя Вася, предложил депортироваться в свои края. И дал им на это ровно двадцать четыре часа. Как полагается.

– Что сказать. Молодец! Патриот! – старший охранник повторил свои хвалебные слова. Ему стало приятно, что у него такие помощники славные. И этот, и тот. И ему стало жалко Лыскина Андрея. Кулькову стыдно стало за то, что днём он накинулся на него.

– А то… Добро должно быть с кулаками, – подчеркнул свои мысли Лыскин. Ему было приятно, что дядя Вася похвалил его. А чтобы убедить в своей правоте коллегу Юру, Андрей повторил жёстко: – Добро должно быть с кулаками! Я уже говорил про это.

– Андрюха! – снова вклинился в диалог Юрка. – У тебя разряд, наверное, по боксу там… или по борьбе. Самбой не занимался?

– Не самбой, а самбо – самооборона без оружия. А самба – это танец такой есть… бразильский… – поправил его Кульков.

– Ясное дело. Самбо. Так я спрашиваю тебя, занимался ты такой борьбой?

– Не довелось. У меня уличное образование. Драки в основном. Как у президента нашего. Он же говорил, что бить надо первому, если видишь, что тебя не понимают, что по-хорошему не получается. Я тоже так всегда. С детства ещё. Шёл я как-то в Калуге по проспекту. Тут к девушке фраера пристали. На остановке прямо. Лапать её начали. Та кричать. Их трое было. Меня они не видели. Поэтому на моей стороне была внезапность. И решительность. Я в бой бросился. Не раздумывая. Когда неожиданность закончилась – осталось только не давать им с асфальта подняться. Козлам!! Сами знаете… как. Ногами!! Пинками!! Обычная тактика уличного боя. Ничего особенного. С детства так приучен. Проявлять благородство к этой швали – непозволительная роскошь. Козлов учить надо! И баранов! Воспитывать! Чтобы знали, как надо себя в обществе культурном вести.

– Что сказать? Красавец! – повторил Василий Никанорович. В это время запел про полустаночек и полушалочек его телефон мобильный, и Кульков стремглав выскочил за дверь, на ходу прикладывая к уху трубку и произнося очень даже вежливо и приветливо, ласково и учтиво: – Да-да! Я слушаю… внимательно…



Продолжение: http://proza.ru/2023/07/23/262

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/07/22/212

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023