Созвездие Синего слона. Глава 1 Воскресенье

Хочу выразить огромную благодарность Елене Верес, которая терпеливо редактировала и корректировала эту книгу и принимала участие в создании обложки. Прекрасное стихотворение, посвященное Мухе, написано также Еленой Верес.



По небу сумрачному облака бредут, несут на спинах ночь.
Их гонит от востока пастух, хлыстом из света утренней звезды.
Это глашатай, сидящий на лапе «Большого пса»,
сообщает о грядущем восходе солнца.


    Некоторые невероятные события со временем растворяются в памяти, как детские рисунки на асфальте после дождя. Тогда уже нельзя с уверенностью сказать, что происходило на самом деле, а что нет. Смотришь на эти расплывшиеся каракули-призраки и думаешь: «что же там на самом деле было изображено?» Но иногда прошлое неожиданно напоминает о себе, и воскрешает в памяти образы и события, как проявительная жидкость преобразует, казалось бы, пустой лист будующей фотографии.
    Федя Барсучков мог бы с уверенностью сказать, что просто имеет богатое воображение, и что ничего необычного с ним никогда не происходило. Но однажды в его дверь постучал грязный, заросший, оборванный и дурно пахнущий индивид, чье появление разрушило всю конструкцию Фединого самомнения.
    Ничего не подозревая Барсучков, оторванный от своего воскресного безделья, лениво поплёлся открывать дверь квартиры, в которой обитал временно. Открыв дверь, и увидев на пороге топчущегося незнакомца, напоминающего бездомного пьяницу, Федя первым моментом хотел закрыть дверь без всяких вопросов, но что-то его остановило. Ничтожнейшая, мошкоподобная мысль укусила его сознание: «Я его знаю!» Барсучков шире открыл дверь.
    — Я тебя знаю? — произнёс Федя голосом, одолженным у старого дивана.
    — Надеюсь, что еще да. — ответил знакомый незнакомец без претензий в голосе, но не в глазах, уставившись стеклянными зрачками прямо в левый глаз Барсучкову.

    Федя, после секундного размышления, посторонился вбок, предлагая бомжевидному гостю пройти в квартиру. Тот смело переступил порог и застыл на месте, исследуя глазами всё вокруг, миновав фигуру уже осмотренного Феди.
    Бывают в жизни моменты, когда вдруг, без весомых причин, хочется выпрыгнуть из окна. Этот момент возник тогда у Фёдора, он подумал: «Что я делаю? Это кто такой?! Я его не знаю, может, он пришёл меня ограбить или убить, а я его впустил». Но, прогнав, почему-то, вполне разумные сомнения, Федя решил не прыгать, а лишь сказал:

    — Ну, пойдём, что ли, на кухню. — и пошёл на кухню.

    Беловолосый, но совсем не старый, пришелец скинул с ног истрёпанную жалкую обувь и, молча, пошёл за временным хозяином двухкомнатной квартиры.

    Федя дрожащей рукой поставил чайник и, опёршись на столешницу задней частью туловища, принялся рассматривать молчаливого и загадочного чудака, сидящего напротив него. Лицо незнакомца, цвета закопчённой в дубовых опилках курицы, оттенённое почти голубоватыми от белизны белков глазами, терялось в грязных сосулях немытых волос. От виска до подбородка тянулся старый шрам, хорошо знакомый Феде.

    — Твои семь лет для меня мгновение. — словно старый тромбон прогудел он.

    Светлые квадраты неба вырисовывали на стене крестоподобную раму старого окна. Из открытой форточки просквозило мокрым снегом, хотя снега на улице ещё не предвиделось по крайней мере месяца полтора. И гость, и молодой хозяин квартиры одновременно повернули головы в сторону окна, будто их кто-то окликнул. На обветшалом подоконнике стоял одинокий горшок с останками герани. На тот момент Федя уже давно догадался, кто перед ним сидит. Голос, прозвучавший дважды, за последние пять минут отковырнул осповую болячку памяти, и выдавил на поверхность неприятные воспоминания, с таким усердием погребенные под свинцовым слоем врачебных примочек. Барсучков молча смотрел в пол округлившимися глазами, над которыми крутой волной нависали не по возрасту суровые брови. «Что же я молчу? Нужно что-нибудь сказать» подумал Федя, и сказал:
    — Ты кто? Я тебя не помню совсем. — сомнительно соврал Федя, внимательно рассматривая линолеум на полу, и незаметно для себя пытался выявить рапорт уродливого геометрического рисунка.
    — Помнишь. — качая сальными волосами прошипел человек, взгляд которого Федя чувствовал на своей макушке, но старательно не видел его.
    — Нет. Ну, ладно, я помню кто ты. Конечно, я помню. — забормотал Федя. — Ещё бы я тебя не помнил.  И что с того? Зачем ты здесь?
    — Мне нужна твоя помощь.
    — Снова?
    — Нет, постой, я столько раз помогал тебе. Забыл? Ты мне должен. Ты обещал.
    Федя возмущённо, растопырив пальцы руки, пытался найти подходящие слова, выражающие крайнее недоумение, но, по-видимому, оставил их в карманах других штанов. Тем временем, неожиданный гость продолжал свой убедительный монолог:
    — Ты обещал мне, ты помнишь? Я отблагодарю тебя.
    — Сдаётся мне, ты уже не тот, что раньше. Ты себя в зеркале видел? Что ты можешь мне дать? — чуть было не сказал Федя, но вместо этого сосредоточенно произнёс:
    — Мне бы хотелось поподробнее узнать о условиях твоего предложения.
    — Должно быть, ты забыл, я напомню. Ты обещал кое-что нарисовать для меня... Указать мне верный путь. — поторопился объяснить старый знакомец, но вместо этого ещё больше озадачил Федю.
    — Может быть обратишься к кому-нибудь другому? — вежливо предложил Федя. — Я, как известно, не очень творческая личность.
    — Мы оба знаем, что это можешь сделать только ты.
    Стоило Феде открыл рот, для дачи ответа, как раздался звонок в дверь. Секунда осознания ситуации, которая показалась обоим собеседникам довольно-таки длинной, была отрублена повторным звонком. «Кто это?» безумным взглядом потребовал ответа Барсучков у, почти растворившегося в сумерках вечера гостя. «Иди открой» — молча приказали осколки белых глаз из полумрака.
    — За тобой? — с осторожностью полушёпотом спросил Федя, раздув от волнения ноздри, которые сделались похожими на две чёрные дыры.
    — Впусти его, но ничего не говори. Не выдай меня. — нагнувшись к Феде зашипел он с довольно грозным, но одновременно нуждающимся видом. — Скажи, что я исчез, и ты не знаешь, где я. Ну же, иди открой, иначе он войдёт сам.
    Федя, выслушав всё с глупым лицом, и, не сказав ни слова вслух, потому, что и в голове у него не успело образоваться ни одной мыслишки, как петрушка направился к двери.

    Меньше минуты спустя Барсучков стоял в тёмном коридоре и смотрел, как дёргается лихорадочно дверь, звеня засаленной от старости цепочкой. Он безучастно наблюдад, как в квартиру засовывается и ощупывает замок буро-синяя кисть руки с тонкими паучьими пальцами.
    Федя встрепенулся, вытер со лба крошки пота и поспешил открыть дверь.
    — Поздравляем с пополнением. — сказал новоприбывший загробным голосом.
    — Спасибо. — ответил Федя из вежливости, сам не понимая, о чём идёт речь.
    Перед ним стоял совершенно спокойный и равнодушный крепкий человек в чёрном плаще до самого пола, с подолом измазанным свежей грязью. Осунувшееся желтоватое лицо его, лишенное подвижности, с правой стороны имело извечную синюю гематому и свежую ссадину. Покрытые белесым налетом глаза торчали в разные стороны и никогда не моргали. Это существо, напоминающее ходячий труп, именовалось Свидетелем смертей. В прошлом Феде приходилось встречаться с ним несколько раз.
    Новоприбывший недолго думая, отодвинул длинной, похожей на высохший хворост рукой, Федю и совершенно бесшумно, переступив порог, оказался в квартире. Осмотрев безумным взглядом все предметы прихожей, он остановился на рваных ботинках первого гостя, так опрометчиво оставленных возле входной двери. Затем, не переводя взгляд, сказал:

    — У тебя чайник кипит.
И Федя понял, откуда взялся этот свистящий звук в его голове. «Нужно выключить чайник, но на кухню идти нельзя, свидетель смертей последует за мной» подумал Федя. Новый гость взглянул на Федю, стоявшего молча с округлившимися щенячьими глазами. Вдруг, сорвавшись с места, человек в чёрном плаще мигом оббежал все комнаты в квартире. Федя стоял в тёмном коридоре и смотрел, как на пороге кухни мелькает то уменьшаясь, то увеличиваясь, бледный отголосок тени. Наконец, высокая фигура в чёрном плаще снова появилась в дверном проёме:
    — Где он? — громогласно спросил свидетель смертей.
   Федя молчал, как покойник, сделавшись серого цвета.
    — Где он! — повторил желтолицый человек, словно вбивая каждую букву кувалдой в голову Феди.
    «Всё, это конец. Врать не имеет смысла» подумал Барсучков и сказал:
    — Не понимаю, о чём речь. То есть, если ты его не нашёл, значит его здесь и нет.
    — Он здесь. Мы чувствуем запах его зловонных человеческих ног. — с выразительной ненавистью отчеканил тот. Несмотря на то, что свидетель смертей говорил крайне эмоционально, Федя чувствовал, что это ненастоящие, показные эмоции, но именно эта фальшь пугала его.
    — Так значит, он теперь человек?
    — Не знаешь где он, да?
    — Зачем эти вопросы? Ты темная материя вселенной, ты видишь меня насквозь.
    — Он не может вернуться. — будто не слыша, продолжал Свидетель смертей.
    — Это не мои проблемы.
    — Это стало твоей проблемой в тот момент, когда ты впервые заговорил с ним. Помни, мы повсюду. — сказал свидетель смертей и, переступив порог, растворился в темноте подъезда.

    Федя вернулся в кухню. Беловолосый человек с измученной внешностью сидел на прежнем месте.
    — Где ты был? — удивился Барсучков.
    — Везде. — отстраненно ответил тот.

    «Он не понял моего вопроса» решил Федя, но уж не стал спрашивать, как и где тот спрятался, дабы не сойти за наивного простака.

Продолжение:
http://proza.ru/2023/07/28/1523