Созвездие Синего слона. Глава 3

     Очнувшись на следующее утро в кустах, под окнами родной комнаты, Федя Барсучков обнаружил на своём теле огромный свежий шрам в виде рогатки, который шёл от самых ключиц к ярёмной впадине, и до пупка. Попытавшись встать, Федя ощутил резкую боль. Ссохшиеся капли крови налипли вокруг надёжно стянутых ниткой посиневших краёв плоти. Ощупав рукой выпуклый шрам, Барсучков почувствовал, как к горлу подкатило. Совершенно случайно знакомый с медициной, по средствам своего отца-хирурга, Федя прекрасно понимал, отчего и на ком обычно появляются такие шрамы. «Если меня вскрыли, как труп, почему я ещё жив, и даже шевелюсь?» удивился Федя. Он ощупал себя ещё раз и убедился, что грудина не сломана, да и вообще, для человека с такой раной он еще вполне ничего себя чувствует. В этот момент из подъезда вышел сосед и, постояв минуту на крыльце, быстрым шагом направился к остановке. Федя затаился, вглядываясь в розовые солнечные лучи, пробивающиеся через дырки кустов. Пахло терпкой утренней свежестью и выхлопами от проехавшей мимо машины.«Хватит валяться!» сказал сам себе Барсучков и решил встать, чего бы ему это ни стоило. С трудом перевернувшись на бок, Федя поднялся на ноги и заметил, что боль от шрама почти утихла. Голова кружилась, а тело всё ещё пребывало в какой-то изменчивой невесомости. Окинув взглядом дом и признав своё окно, Федя приложил усилие и полез в квартиру. Он никогда не закрывал окно на щеколду, потому что имел привычку использовать его, как вход или выход из комнаты. Сегодня присущая Феде ловкость и изящество, с которой он обычно бесшумно и легко проникал в свою комнату, покинули его. Как медведь он взбирался по старой скользкой стене, украшенной битой плиткой, переливающейся в солнечных лучах, словно песок на морском берегу. Ослепленный этим блеском, Федя ввалился в квартиру с грохотом, запутался в занавеске и ударился об стул. Однако не растерялся, быстро сориентировался и заполз под одеяло, где сделал вид, будто только что проснулся в своей кровати. За дверью послышались торопливые шаги.
    — Федя, это ты гремишь? — раздался женский голос.
    — Окно распахнулось ветром. — сбивчиво объяснил Барсучков, выглядывая из-за одеяла.
    — Ты проснулся? — послышался из коридора уже мужской голос.
    Дверь открылась, и в комнату заглянула голова отца.
   Федя притворился, будто только что открыл глаза, и, оторвав от подушки голову, вопросительно поднял на отца брови. Владимир Барсучков, папа Феди, открыл шире дверь и удивлённо воскликнул:
   — Как! Ты ещё не одет? Я выхожу через десять минут, ты же знаешь.

    Федя отчаянно пытался сообразить о чём идет речь.
    — Если не хочешь, можешь не ходить. Это не обязательно. К тому же рано тебе ещё. — Федин отец вышел из комнаты.
    Подумав секунду, Федя засуетился и хотел встать с кровати, но вспомнил про шрам.
    — Нет! Я сейчас, я уже. — крикнул он, прикрываясь одеялом.
    Убедившись, что за дверью никого нет, Федя быстро поднялся с кровати и, словно уж, проскользнул в ванную. Закрыв дверь на щеколду, он принялся перед зеркалом рассматривать увечья. «Какой ужас! Что теперь будет?» запаниковал Барсучков, и слёзы от жалости к самому себе, чуть было щедро не брызнули из его глаз. При свете желтой лампы он так напоминал себе мертвеца! Но раскисать было некогда.

    Периодически Федя ходил в больницу к отцу, где иногда удавалось увидеть медицинские процедуры. Сегодня у Феди была возможность присутствовать на вскрытии, затерявшись в толпе студентов. Не прошло и пяти минут, как Фёдор уже был готов к выходу.

    Больница, где работал известный на всю округу хирург Владимир Семёнович Барсучков, была построена ещё в конце прошлого века и, пережив войну, продолжала служить верой и правдой на благо населения. Здание признавалось аварийным и больницу даже хотели закрыть, но почему-то так и не закрыли. Необычная, чудом уцелевшая, архитектура фасада главного здания служила местной достопримечательностью городка. Высокие потолки и большие окна, необычная планировка, сохранили в себе величие давно минувших лет. Владимир Семёнович любил это место, и когда ему поступали предложения о более высокооплачиваемой работе, он отказывался без раздумий. Хотя, это скорее от его осёдлости и любви к размеренной жизни, где один день похож на другой. Так он мог убедить себя, что всё у него под контролем.

    — Здравствуйте, Владимир Семёнович! Вас в первую смотровую просят — подозрение на острый аппендицит, час назад доставили. — молодой человек лет двадцати, с каштановыми волосами почти до самых плеч налетел на Владимира Барсучкова, стоило ему переступить порог больницы.
    — Час назад? А другие врачи где? Я что, один здесь хирург? Где Бизенко?
    — Ильи Петровича нет ещё.
    — Хорошо сейчас буду. — кивнул головой Владимир Семёнович.
    — Пап, а мне можно с тобой? — спросил Федя с горящими глазами.
    — У тебя другое по плану, забыл?
    — Ну да...
    Владимир Семёнович взглянул на часы:
    — Тебе лучше поторопиться, иначе всё пропустишь.

    В главном здании Федя бывал уже не раз, и проходя по коридору здоровался с каждым врачом. Солнце просовывало бледно-жёлтые утренние лучи в окна, облепливая яркими пятнами стены и потолок. В воздухе ещё витала свежесть ночной прохлады. За блестящими прозрачными стёклами шевелились кипы сочных зелёных листьев. Барсучков засмотрелся на старый пожелтевший потолок изузореннный кучерявыми разводами и мелкими трещинками.
 
    За главным зданием больницы находилось несколько корпусов. В самом дальнем углу, возле забора, словно отщепенец, спряталось в густых деревьях угрюмое одноэтажное здание из белого кирпича. Быстрым шагом Федя направился к нему. В нерешительности потоптавшись у входа, перед ярко синей дверью, Федя в итоге достал перчатки, надел их и вошёл внутрь. В тумане мрачного света Барсучков не сразу понял, куда нужно идти дальше. То там, то здесь, словно призраки, мелькали белые халаты. «Ты уверен, что тебе сюда?» выскочил из-за угла на потерянного Федю чей-то голос. Стараясь ни на кого не смотреть и вести себя уверенно, Барсучков спустился в подвальное помещение и по мрачному коридору направился к дальней двери.  На потрескавшемся потолке висели мутные лампы, извергающие бледный, холодный свет на бугристые безоконные стены. Федя прошёл в самый конец коридора, где зловеще мигала полуживая лампа. С досадой он чувствовал, как холодеют его руки и ноги. Приоткрыв тяжёлую железную дверь, Федя сначала просунул голову, и, убедившись, что остался незамеченным, тихо протиснул всё остальное. Больше десятка студентов с тетрадями и ручками стояли вокруг железного стола, на котором лежал жёлто-серый покойник с уже вскрытой черепной коробкой. Барсучков не хотел смотреть на него, но непослушный взгляд прыгнул прямо на дыру в черепе покойника, и тут же трусливо спрятался в пол. Изо рта Феди чудом не вырвался булькнувший звук тошноты. «Пропустил самое важное» с досадной радостью подумал Федя, вспоминая последовательность вскрытия. Что бы отвлечься от увиденного, он уткнулся в конспект студента, стоявшего рядом, но разобрать его каракули так и не смог. «Не зря на врача учится» подумал Федя. Патологоанатом обошёл стол, и чётко объясняя свои действия, коснулся скальпелем грудной клетки. Барсучков поднял глаза именно в этот момент и почувствовал непреодолимое желание избавиться от утреннего завтрака. Зажав рот рукой, он выбежал в коридор. Крупные капли холодного пота покрыли лоб Барсучкова. Глубоко дыша, Федя пытался вспомнить свежесть утра и зелёную листву. «Не могу же я сейчас уйти» уговаривал себя Федя «Что я слабак?». Следом за ним из помещения вышел парень лет двадцати.

    — Ну как ты? — он положил руку на плечо Феде и засмеялся.
    Федя узнал спокойный уверенный голос и оглянулся:
    — Ой, и ты здесь?
    — Федя, ты исключительный дурак. Тебе ещё рано такое видеть. Как отец мог на это согласиться, или он не знает?
    — Знает, конечно. Ничего не рано. — Федя почесал затылок. — Я, просто, съел что-то не то утром.
    — Ну ладно. — снисходительно усмехнулся юноша.
    — Как тебе в общаге живётся?
    — Замечательно! Потом расскажу. Я так понимаю, ты обратно не пойдёшь?
    — Пойду, конечно. Только попозже. Ты иди. — Федя нахмурился.
    — Может тебе на воздух выйти?
    Федя помотал головой.
    — Ну, как знаешь. — Парень скрылся за железной дверью.

    Барсучков вспомнил про утреннее происшествие. Он отошёл подальше от двери и оттопырил ворот футболки, чтобы ещё раз взглянуть на свой уродливый шрам, боль от которого уже утихла. Лампа на потолке светила так тускло, что Барсучков ни как не мог поймать жалкий луч света. Он дотронулся рукой до шрама и обнаружил, что рана почти зажила. «Ого! Это невероятно!» Федя ошеломлённо оглянулся по сторонам, словно кто-то здесь мог разделить его радость. Но никого вокруг не оказалось. Только в конце коридора стоял высокий беловолосый человек. Федя сначала принял его за одного из врачей. Белые перчатки и, как показалось Феде, белый халат, а так же белые волосы, огромный рост, делали его похожим на призрака. В голове Барсучкова сразу всплыли все росказни брата про призрака-патологоанатома, бродящего по мрачным коридорам морга. Федя помотал головой, что б отогнать глупые мысли и снова взглянул в конец коридора. Теперь ему казалось, что мужчина смотрит сурово и недовольно. Федя шмыгнул носом. Незнакомец будто ожил и с пугающей быстротой направился к Феде. Гулкий звук шагов разносился по пустому коридору, отражаясь эхом от бугристых стен. Трясущейся рукой Федя торопливо нащупал железную дверь позади себя и забежал в помещение, куда пару минут назад вернулся его старший брат. От страха он так шумно захлопнул за собой дверь, что все присутствующие умолкли и устремили взгляды на вошедшего. Барсучков замер у входа, как напуганная мышь. После продолжительного молчания из толпы раздался смех — брат Феди, не выдержал и закатился от такого зрелища. Преподаватель строго взглянул на Федю, и вышел к нему вперёд:

    — А ты что здесь делаешь? — гневно спросил он.
    Рома засуетился, словно провинившийся ребёнок, неловко распихал товарищей широкими плечами и подошёл к брату.
    — Иван Петрович, позвольте, я его отведу обратно, должно быть он заблудился.
    Преподаватель, стиснув от злости зубы, оглядел Федю снизу вверх и вернулся к столу. Рома подталкивал брата к выходу, но Федя упирался как кот, которого пытаются засунуть в ванну, что бы искупать. Прежде, чем выйти, Федя с опаской выглянул в коридор: беловолосый мужчина исчез. Рома вывел Федю на улицу.
    — Ты чего меня подставляешь? — мягко спросил Рома.
    — Да там мужик какой-то был странный. И, кажется, но держал в руке нож...
    — Ты про Иван Петровича? — засмеялся Рома.
    — Да при чем тут он? Я дурак по-твоему? —  как-то по детски вспылил Федя. — В коридоре мужик стоял! А! Забудь. — Федя отчаянно махнул рукой и отвернулся.
    — Тебе от страха примерещилось. — засмеялся Рома. — Пойдём, я тебя к отцу отведу.
    Федя возмущённо отдёрнул руку:
    — Чего я дорогу не найду сам? Иди обратно, а то пропустишь что-нибудь важное.

    Федя, с застывшей на лице недовольной гримасой, поплёлся назад в главный корпус. Он уже и думать забыл о странном мужике. Его волновало лишь то, что скажет отец, узнав о случившемся.
    Поднявшись на нужный этаж, Федя Барсучков увидел разозлённого отца идущего по коридору. Следом за ним с виноватым видом бежал Илья Коровкин, учившийся с Ромой на одном потоке. Федя затаился за углом, что бы подслушать разговор.

    — Владимир Семёнович, я не знаю, как так получилось. Всё указывало на аппендицит.
    — Илья, сегодня это аппендицит, а завтра может быть что угодно. Вот, например, — строго рассуждал Владимир Семёнович, поправляя очки, — придёт к тебе человек с занозой в пальце. Ты что, скажешь нужно руку отрезать?
    — Владимир Семёнович, я подумал, что лучше перебдеть. Да и зачем ему аппендикс? — заискивающе заглядывал на наставника Илья, — Я в следующий раз сначала с вами посоветуюсь! Ну, ну человеку свойственно ошибаться!

    Владимир Барсучков резко остановился и изумлённо взглянул на Илью поверх очков. Он глянул на него так оценевающе-холодно, что Илью буквально покоробило от этого взгляда. Коровкин опустил низко голову и потер шею, шепча самому себе под нос упреки. Владимир Барсучков этого не заметил. Он воткнул ключ в дверь, на которой висела табличка с его именем и фамилией, открыл ее и хотел войти в кабинет, но вдруг вспомнив о чем-то, оглянулся на своего подопечного:
    — Ты книгу прочёл?
    — Основы основ? Она же для первокурсников! Мы это уже проходили. — лениво увиливал Илья.
    — Ну, о чём тут можно говорить?
    — Владимир Семёнович, я прочту! Честное слово… — Коровкин не знал, каким оправданием разметать подкатывающее чувство стыда и сожаления.
    Разочарованно вздохнув, Владимир Барсучков шире открыл дверь и вошёл в кабинет, оставив Илью наедине со своими мрачными мыслями. Темноволосый утончённый юноша с плохо загримированным чувством заносчивости, изо всех сил пытался завоевать авторитет Владимира Семёновича, но всё время делал что-то не так.

    Федя решил, что на сегодня с него хватит больничных приключений. Так и не обнаружив себя, он пошёл домой.

    Полуденное солнце раскалило асфальт, и воздух отяжелел смольными парами. Иссушенные деревья уже в конце июля стояли полу лысые. Мёртвые листья с их макушек сыпались на размягчённую дорогу. В воздух поднималась сухая пыль, перемешиваясь с запахом расплавленных резиновых покрышек.
    Сморщив лицо изюминой, Барсучков беззаботно брёл домой, когда вдруг почувствовал непривычную дурноту. Перед глазами всё помутнело, дома и деревья стали расплываться. Вглядываясь вперёд через щёлочки глаз, Барсучков ничего не видел кроме белого света. Люди, идущие ему навстречу, казались чёрными, как сгоревшие спички. Они стали возникать у него на пути внезапно, словно выныривали из густого тумана. Не успевая обходить их, Федя врезался в каждого прохожего. Ноги сделались слабыми и чужими, шли куда-то не туда, каждая своей дорогой. Руки ослабели и болтались во все стороны, как две тряпки. Уже не соображая, где находится, Барсучков остановился прямо посреди дороги. Машины, возмущённо сигналя, объезжали оказавшегося внезапно на проезжей части безумца. Ошалелый Федя видел, как мелькают вокруг него чёрные тени машин, но не мог управиться со своим телом. Почувствовав острую давящую боль в области сердца, Барсучков прижал ладонь к груди и с ужасом ощутил нехарактерные для сердца толчки. Словно кто-то острыми когтями сжимал его изнутри. Федю охватила паника, ноги подкосились, и, как мешок с картошкой, он грузно опустился на асфальт.

    Разноцветными вспышками к Барсучкову постепенно вернулось зрение, и он обнаружил себя сидящим на лавке с запрокинутой на спинку головой. Глазам его предстала великолепная картина волнующейся густой кроны дерева на фоне голубого неба. Прохладный ветерок с нотами приближающейся грозы, трепал листву, и из зелени то и дело выныривали осколки ясного неба. Федя втянул ноздрями свежий летний воздух и протёр слипающиеся глаза. Он чувствовал себя невероятно счастливым, и не мог понять почему. Повернув голову, Федя с ужасом заметил радом с собой того самого человека из больничного коридора. Какое-то время Федя молчал, выпучив глаза, и усиленно соображая, как лучше поступить.
    — Что это со мной произошло? — промямлил Федя будто сам себе, но краем глаза разглядывал незнакомца. Белый халат мужчины оказался белым классическим плащом, идеально сидевшем на хозяине. Полы его красиво драпировались в складки и свисали до самой земли. Но мужчина будто не опасался испачкаться, свободно сидел на пыльной скамье в своем идеально белом
и чистом плаще. Руки мужчины все еще скрывали белые перчатки, только теперь Федя заметил, что они не медицинские, а кожаные. В близи незнакомец показался Феде еще выше и крепче, чем тогда, когда он видел его в морге. С самого начала Федя понял, что перед ним не просто человек, а нечто иное, коллосальное, катострафическое. Это чувствовалось подсознанием, интуитивно, энергетически. Весь его образ словно излучал непоколебимую уверенность и неизменное спокойствие, какое бывает только у существ, которые владеют всем миром, которые пережили все, и уже ничто не сможет их удивить или потревожить. Лицо незнакомца имело на себе отпечаток холодной отстраненности. Глубокий и вдумчивый взгляд, несмотря на холодность, казался притягательным, но в то же время невыносимо гнетущим.

    — Любое действие влечет за собой последствия. — ответил незнакомец, глядя прямо перед собой. И голос мужчины казался Феде родным, будто то был голос, всегда звучавший в его собственной голове.

    — Что? — Федя даже не попытался понять смысл сказанного. Он не слушал и не слышал, пребывал в прострации, ощущая уже знакомые, но забытые эмоции, будто все это происходит с ним не впервые. — Кто ты? Мы знакомы? Зачем ты пытался напасть на меня в морге?
    — Я вовсе не пытался на тебя напасть. Тебе это показалось от страха. — ответил мужчина, неохотно взглянув на собеседника. Федя отвел взгляд и, онемевшим голосом продолжил говорить, не делая пауз:

    — Зачем ты бежал на меня? Что это такое было?

    — Требовалась помощь.

    Кому она требовалась, незнакомец не потрудился обозначить. Глубоко вздохнув, он задумался и, словно забыв о собеседнике, откинулся назад на спинку скамьи. Спокойным движением руки он достал из кармана пачку сигарет и уверенно протянул её Феде.
   — Ой, эээ… нет. — замахал руками  Барсучков и смущенно засмеялся. — Я, кажется, все. Не курю.
    — Кажется? — колкий взгляд незнакомца вновь вынудил Федю отвести взгляд.«Нужно уходить» уговаривал себя Федя «Почему я все еще говорю с ним? Сейчас я просто встану и уйду». Но вместо этого, Барсучков задал очередной вопрос:
    — Кто ты? Почему ты так странно выглядишь? Ну… Например волосы. Ты их красишь? Такого цвета не бывает. Это для чего такая длина нужна? Выглядит странно. - Федя не мог удержать поток вопросов. Когда он волновался, он много говорил всякой ерунды, и никогда не умел осановиться.
    — Я их не стригу, чтобы помнить, как долго я здесь. — ответил незнакомец, спокойно поднося сигарету ко рту и втягивая дым.
  Барсучков нервно взглянул вверх на шумящие над головой крупные листья деревьев. Где-то в ветвях тревожно кричали птицы. В тени было прохладно и свежо. Ветер усилился и нагнал пестрые тучи. Федя чувствовал себя сброшенным с обрыва и падающим в пропасть с того момента, как очнулся на этой скамье. «Я точно знаком с ним, я чувствую!» говорил себе Федя, и вновь взглянув на собеседника с тревогой, спросил:
    — Что б помнить, как долго ты здесь? Где «здесь»?
    «Лишь сумасшедший будет нести подобную чушь, с такой уверенностью и спокойствием» вдруг пронеслось в голове у Феди "но лишь сумасшедший будет сидеть и задавать подобные попросы незнакомцу, который пытался на него напасть".

    — Это не важно. Все дело в весе. Моя масса слишком велика, материя пространства и времени все время рвется под моим весом, и я оказываюсь в разных местах. Я должен помнить, как долго я здесь, у меня все меньше шансов на спасение. Только ты можешь мне помочь. Но ты не хочешь. — незнакомец высокомерно усмехнулся и выпустил дым изо рта. — Я устал.

    Федя не понял ни слова, но почему-то у него возникло странное чувство удовольствия от мысли, что он хоть как-то мог бы повлиять на кого-то столь сильного и уверенного в себе. Ему неудержимо захотелось хоть какого-то взаимодействия с этим незнакомцем. Хотя бы до тех пор, пока он не разгадает его.

    — Только я могу тебе помочь? О чем ты? — от волнения Федя чуть сдерживал нервный смех, прерывающий его слова, как противнвя и скользкая лягушка.
    — Ты чувствуешь азарт, говоря со мной. — с упреком и недовольством в голосе сказал собеседник и, отвернувшись, выпустил дым в сторону дороги. Вновь откинувшись на спинку скамьи, он закинул ногу на ногу и забросил на голень край светлого плаща, лежавший до тех пор на пыльной земле. При этих словах Федя испытал что-то вроде смущения, как будто его уличили в нехорошем деле, и уж врать не было смысла. Но по привычке своей он сказал:

    — Не понимаю, о чем речь. — он надеялся лишь, что незнакомец не повернется к нему, потому что Федя сидел красный, как вареный рак.
    Но незнакомец повернулся, и Федя, мгновенно встал и пошел прочь, как напуганный разоблачением ребенок. Он так разволновался, что чуть не задохнулся. Быстрым шагом он шел куда-то вперед, вообще куда-то не туда. Но это было не важно. Главное, что странный незнакомец не стал его догонять, а Барсучков ни разу не оглянулся.

Продолжение:
http://proza.ru/2023/07/28/1726