Созвездие Синего слона. Глава 5

    Прямая, длинная аллея тянулась от школьных ворот до самого центра города. По обеим сторонам её росли высокие деревья, одинаковые и ровные, как столбы. Высушенные жёлтые верхушки их шелестели, как фантики на фоне ярко-синего неба.
    Федя и его друг Игорь всегда ходили домой этой дорогой. По пути они разговаривали на различные философские темы, в которых Федя совершенно ничего не понимал, но очень любил поспорить. По природе своей он очень много говорил, от чего у него возникало много проблем.

    С Игорем Горшковым Федя дружил с детского сада. Это был симпатичный, скромный на вид молодой человек с темными волосами и ясными голубыми глазами. Рядом с широкоплечим и долговязым Барсучковым, Игорь казался невысоким и хрупким. В противоположнлсть своему другу он мало говорил и много слушал. Тихий и спокойный, Игорь много читал, изучал всякие программы, мечтал поступить в какой-то пристижный художественный институт и стать известным художником. Он превратился бы в затворника, если бы ни его безумный друг Барсучков, который всё время втягивал его во всякие авантюры.

    — Ты каждый день туда ходишь? — спросил Игорь, пиная ногой громыхающую жестяную банку.

    — Нет, только по вторникам, средам и четвергам. — грустно ответил Федя.

    — А что насчет того парня? Больше не появлялся?

    — Нет. — задумчиво сказал Федя.
    Игорь знал про тот случай в морге и в парке. Даже если бы Барсучков решил ничего ему не рассказывать, то все равно ненароком проболтался бы.

    — Ну и отлично! Какой-то псих. Я бы на твоем месте опасался бродить в одиночку. — простодушно засмеялся Горшков. — Кто знает, что у этого ненормального на уме.

    — Да уж… Он сказал, что ему от меня нужна какая-то помощь, а какая не сказал.

— И что? — фыркнул Игорь. — Тебе лучше с ним не связываться. Что ты еще думаешь об этом? Он псих, и так понятно!

    Псих или нет, но Федя теперь чувствовал, что он какой-то особенный, раз кому-то требовалась его помощь. Только его и ничья больше. Хотя он прекрасно понимал, что ничем таким не располагает —  ни деньгами, ни знаниями, ни супер силой. Только внутренними органами, которые можно взять на пересадку.

    Ребята дошли до перекрёстка и там разошлись в разные стороны. Игорь пошёл домой, а Федя в больницу. До величественного здания ему оставалось пройти всего несколько кварталов. Обнесённое мощным кованым забором, оно как крепость стояло среди настроенных вокруг новых безликих корпусов. В некоторых местах ограды старые погнутые перекладины образовывали прорехи. В одну из них Федя всё время пролезал на территорию больницы и шёл, не к главному входу, как делали все, а к пожарной лестнице, ведущей сразу на второй этаж. На небольшую проржавелую площадку лестницы обычно выходили курить работники больницы и Федя. Сегодня там никого не оказалось. Барсучков резво поднялся по железным ступенькам и, скинув рюкзак, сел у входа. Ему не хотелось идти в душное помещение, пропахшее болезнями и хлоркой. Острый порывистый ветер напоминал о надвигающихся холодных днях. Руки у Феди околели, но он упорно не хотел уходить с улицы. Щурясь на оранжевое солнце, Барсучков вспоминал, как весело было летом. Небо заволокло серой пеленой туч, и солнечные лучи, прорывались сквозь них тёплым приглушённым светом. Деревья и дома покрылись желтизной старинных фотографий. «Ладно, сейчас покурю и пойду» уговорил сам себя Федя и, просунув руку в узкое пространство между лестницей и порогом, достал из дыры в стене спрятанную им пачку сигарет. Рядом на ржавом полу, стояла самодельная пепельница из пластиковой бутылки, наполовину наполненная покоричневевшей водой, в которой плавали утопленные окурки. Барсучков медленно втягивал дым, уткнувшись лбом в холодные перекладины перил, и разглядывая расплывшиеся по асфальту желто-белые пятна краски от больничной стены, когда вдруг за спиной его раздался громкий голос.

   — Ты говорил, что не куришь.

    Федя вздрогнул и оглянулся, по привычке спрятав сигарету.

    Справа у двери стоял его незнакомец.

    — Как ты тут оказался? — проговорил Федя оглядываясь на дверь, которая обычно всегда открывается со скрипом.

    Мужчина рассматривал Федю с высоты своего роста строго и чего-то ждал. Весь его образ казался гармоничным, каким-то не земным и возвышенным. Федя взглянул на него, но в этот момент из-за туч высунулся ядовито-яркий луч солнца и ударил прямо по глазам. Ослепленный Федя отвернулся и, кривляясь потер заслезленные глаза и попытался втянуть слезы обратно.

    — Не знаю, сколько у меня осталось времени. Ты должен помочь мне. Взамен я отблагодарю тебя, обещаю. — спокойно и четко высказался мужчина, взирая на сидящего внизу подростка.
    «Должен?» Подумал Федя, но не стал возражать. Незнакомец внушал ему страх. Дикий, животный страх, который нельзя объяснить.

    — Что тебе нужно? — спросил Федя, не глядя на собеседника. Он заметил, что голова его и глаза болят, как будто от яркого света.

    — Посмотри в небо.
    «Нет, ну он точно не в себе» решил Федя. Ощущая тяжелый взгляд, он отвернулся и, с наглым видом, продолжил курить, словно мало заинтересован в разговоре. Но его рука с сигаретой предательски дрожала, так что Феде пришлось опереться на нее, но это не помогло.

    — Не понимаю, что со мной. — сказал случайно в слух Федя, чувствуя, как внутри у него все переворачивается. — Со мной что-то не то.

    — Делай, что говорю, иначе будет хуже. Посмотри в небо и скажи, что видишь! — приказал незнакомец, грозно глядя на Федю.
    Барсучков обмяк и повис на перилах. Голова его раскалывалась от нарастающей боли и давления.
    — Что же я должен там увидеть? — хмуро спросил Барсучков, исподлобья косясь на собеседника. Солнце все еще слепило ему глаза. — Я ничего не вижу, солнце очень яркое.

    — Посмотри внимательно.
    — Я вообще ничего не понимаю. У меня голова раскалывается. Если это ты делаешь, то перестань, иначе меня стошнит на твой чистенький плащ. — с отчаянной угрозой заявил Федя.
    Незнакомец сделал два шага назад, и Барсучкову стало легче. Но он все равно чувствовал себя плохо. Теперь уже в маральном плане. От волнения Федя весь одеревенел и не мог вообще пошевелиться. Даже если бы и было в небе что-то необычное, то сейчас он не смог бы это разглядеть.

    — Ты меня пугаешь. — чуть слышно произнес Барсучков, глядя в решетчатый пол.

    — Нужно было бояться того, кто летней ночью дал тебе прикурить.

    — Откуда ты знаешь?! — Федя мгновенно поднялся с пола и взглянул собеседнику прямо в лицо.

    — Ты мне сказал. — ответил тот спокойно с легкой презрительной улыбкой.

    — Я не говорил. — в голову Феди закралась мысль, что сума сходит он сам. Дрожащей рукой он поднес сигарету ко рту и нервно затянулся. — Кто ты? — на выдохе спросил он, хаотично разглядывая собеседника.

    — Ты знаешь. — мужчина глядел на Федю вупор своим режущим душу взглядом.

    — Нет, не знаю! — с нервным смешкои Федя опустил взгляд и помотал головой. Лицо собеседника, казалось Феде до боли знакомым, но он никак не мог вспомнить его. От этого чувствовал себя полным дураком.

    — Да, похоже ты действительно еще не знаешь меня. —  незнакомец печально ухмыльнулся. — Мне нужна твоя помощь, но не сейчас.

    Поправив ворот плаща резким движентем, незнакомец сделал шаг, намереваясь уйти. Но Федя его остановил:

    — Погоди!

    Мужчина оглянулся и увидел, что Федя держит его щипком за рукав. Незнакомец возмущенно поднял глаза на Федю, как будто трогать его было настоящим преступлением. Барсучков же сам удивился своему днйствию и испуганно убрал руку.

    — Слишком все непонятно. Просишь помочь, а сам ничего не говоришь. "Посмотри в небо" и это все? — прерывисто сказал он и бросил горящий окурок истлевшей сигареты вниз.

    — Нет смысла говорить об этом сейчас. Еще не время. — ответил незнакомец и снова хотел уйти, но остановился у самого уха Феди и, нагнувшись ближе, убедительно добавил:

    — Тебе лучше не прикасаться ко мне. Это опасно. Просто запомни это.

    У Феди заложило уши, и голос незнакомца смешиваясь с усиливающейся пульсирующей головной болью звенел в ушах, как гудение шмеля. В глазах потемнело. Федя почувствовал головокоужение и изоляцию от мира, будто очутился под водой. Где-то снаружи, вокруг, зашумел ветер и листья на деревьях зашуршали, как будто начался ураган. Когда Федя очнулся, он увидел, что ветер, как безумный, треплет деревья, а небо темнеет на глазах. Облака неестественно быстро плыли по небу, как пена, гонимая волнами моря. Из-за горизонта выплыло ночное покрывало из сумрачных туч. Звуки города слились в непонятный гул, и все вокруг ускорилось во много раз.

    — Тебе не повезло. — сказал незнакомец.
    Федя с ужасом почувствовал, как сквозь него прошла резкая мощная волна то ли звука, то ли воздуха, и чуть не сбила его с ног. Затем другая волна снизу вверх. Воздух стал плотным и упругим. Барсучкова кидало во все стороны, как горошину на батуте.

    — Что это?! — Федя не смог устоять на ногах и, потеряв равновесие, упал на решетку лестницы и прижался к стене. Он закрыл уши руками и зажмурился, потому что ему казалось, что давление выбьет ему барабанные перепонки, а глаза вывалятся из орбит и лопнут.
    Солнце, исчезнувшее за тучами, за пару секунд покраснело и скатилось за горизонт, оставив после себя кровавый хвост закатного отблеска. Небо совсем почернело, город утонул во мраке. Вдоль дороги зажёгся ряд фонарей. Машины мелькали светящимися призраками фар. На растворившихся в черноте высотках появлялись жёлтые окна.

    — Прекрати это! — крикнул Федя, чувствуя, как из носа его течет струйкой теплая кровь.

    Незнакомец оставался невозмутим и спокоен. Он твердо стоял на ногах, не подвластный обезумевшей гравитации, и не слышал Федю, голос которого утонул в шуме бегущего времени.

    — Это временной сдвиг. — наконец пояснил незнакомец, кинув небрежный взгляд на Федю, забившегося в угол.

  — Какой ещё сдвиг? — дрожащим голосом прокричал Федя, со всех сил сжимая руками череп — ему казалось, что голова его раздулась до предела, как воздушный шар и вот-вот разорвется на куски.

    — Из-за меня. Такое случается.

    Внезапно всё остановилось, время вновь обрело привычную скорость. Похолодало. Деревья шуршали влажными листьями в синевато-белом отблеске больничного фонаря. Сильно пахло дождем. С соседней улицы доносились разборчивые голоса и лай собак.  Первое время Федя боялся пошевелиться, и лишь осматривал все вокруг безумными глазами. Тело его будто стало чужим, холодным и безвольным. Не сразу он ощутил рукой холод и сырость железной решётки, на которой сидел. Он вцепился в нее пальцами и смотрел на своего собеседника, так близко стоявшего от него.

    — Сейчас ночь? Давно мы здесь? Сколько прошло времени?! — чуть слышно пробормотал Федя и, утерев нос, глянул на свою руку — кровь темным пятном поблескивала в мелькавшем из-за листьев свете фонаря.

    — Всего несколько часов.
    Мужчина облокотился о перила, и озадаченно посмотрел на Федю.

    — А могло быть больше? - со смешком спросил Барсучков и приподнялся, но остался сидеть в расслабленной позе, как будто собирался посмотреть фильм, полу лежа на диване.

    — Конечно.

    — Для чего это надо? — с неким пренебрежением пробормотал Федя, вглядываясь в светлый силуэт незнакомца. — Хочешь меня напугать?

    — Я не могу на это повлиять. Это происходит само собой.

    Воздух пропитался ночной свежестью, пронизанной звонкими криками сверчков. Не смотря на холод, сырость, теперь здесь стало как-то уютно и спокойно. Голова Феди по прежнеиу болела и пульсировала, но после случившегося, это  казалось ерундой. В темноте Федя чувствовал себя увереннее и, почему-то, безопасно. Он сидел на холодном полу пожарной лестницы, и ему вовсе не хотелось никуда уходить. Незнакомец закурил и отвернулся. Федя просто сидел, смотрел на яркую точку от его сигареты и белый дым.

    — Может уже расскажешь кто ты? — осмелившись спросил Барсучков.

    — Ты еще здесь? — удивился собеседник, оглянувшись на Федю вполоборота.

    — Интересно! А куда я должен был по-твоему деться?

— Бежать домой со всех ног.

— А ты?

— А я нет. — незнакомец, не отводя глаз от Феди, протянул руку в сторону и сбил пепел с сигареты. — Я бы с радостью, но пока не могу. — он снова затянулся, немного сощурившись и пристально глядя на собеседника. Красный хвост сигареты сильнее засветился.

    — Ладно, я хочу тебе помочь. Скажи как. — протороторил Федя.

    — Сейчас хочешь, но не можешь. А когда сможешь — уже не захочешь. Как бы я ни поступал, всегда результат один.

    —  Возможно на этот раз все будет по-другому. —  сумничал Федя, сам  не зная о чем говорит. Это развеселило его собеседника. Он улыбнулся, будто Федя сказал что-то забавное, по-детски глупое. Барсучков обрадовался этому, решив, что наоборот обрел располржение собеседника. Он уже устал сидеть, но и встать не мог, словно прилип к полу.

    — Что ты сидишь? Ты бежишь от меня при любой возможности, а теперь не уходишь, когда нужно уйти. Нам с тобой сейчас не о чем говорить.

    — Хочу знать кто ты. Расскажи хоть что-то, что б я понимал, что происходит. — потребовал Федя, и уселся удобнее, вытянув ноги.

    — Нет, не хочешь. Тебе нравится, когда все непонятно. Так не нужно ничего обдумывать. Отдаешься на волю случая.— ответил тот.

    — Откуда ты знаешь такие вещи?!

    — Мы знакомы с тобой уже давно, только ты не знаешь об этом. Вы называете меня Мирцам. Но это не мое имя.
    — А какое твое? — с ухмылкой спросил Федя.
    — Мое имя нельзя произнести, если я скажу, ты не услышишь его, ты сгоришь, тебя разорвет на атомы и разбросает по всей вселенной. — с неким чувством превосходства зпявил он. — А тот человек, с которым ты встретился летней ночью, ищет меня. И он захочет, что бы ты проникся его идеями. Но этот путь не верный.

    — Говоришь так, будто знаешь меня. Но я не знаю тебя. Ты мне чужой.
    На самом деле Федя чувствовал, что он не чужой, хоть и не узнавал его. Эти странные ощущения и страх и трепет перед этим существом, и дикое волнение, непонятно откуда возникающее, подсказывало ему, что они уже давно знакомы, даже как будто больше, чем всю жизнь.

    — Почему к тебе нельзя прикасаться? Что будет? - дерзко и с вызовом спросил Федя. - Меня разорвет на атомы?

    — Ну вот, опять. Ведешь себя, как дитя, которому сказали «нельзя». Тебе пора домой. — отрезвляюще грубо сказал незнакомец.

    Барсучков поднялся с пола. Все его туловище онемело, ноги затекли, но он почувствовал прилив бодрости и адриналина. Сделав всего шаг, он оказался рядом с собеседником. Незнакомец смотрел на Федю строго и насмешливо.

    — Так что же случится, если я дотронусь до тебя? — спросил Федя, разглядывая одежду незнакомца, его светлый красивый плащ и руки в белых перчатках, в одной из которых он все еще держал сигарету.

    — Не стоит взращивать в себе любовь к мазохизму.

    От этих слов ноги Феди стали ватными.

    — Что ты несешь? — ошарашено спросил Федя, уставившись в прозрачные стеклянные глаза этого существа, который назвал себя Мирцамом. Легким изящным движением незнакомец поднес сигарету ко рту и втянул дым, презрительно и спокойно глядя на Федю сверху вниз. Он был совершенно спокоен, до ужаса безучастен и равнодушен, но Феде показалось, что он смеется над ним. Федя не выдержал зрительный контакт, он чувствовал нарастающее внутричерепное давление, от этого голова его кружилась,  глаза заслезились, и он, проморгавшись, опустил голову.

    — Твой отец бил вас с братом. Ты мне рассказывал. — голос мужчины звучал ровно и холодно.

    Барсучков настолько растерялся, что потерял дар речи. Будто железная решетка под его ногами расплавилась, и он провалился под землю в самый ад. Федя обеими руками вцепился в холодные перила с колючей облупившейся краской и, закрыв глаза, пытался прийти в себя.

    — Я не мог такое рассказать… —  наконец промямлил Федя и, прежде чем, успел что либо подумать, оторвал одну руку от пирил. Он хотел дотронуться до незнакомца, но тот резким и уверенным движением перехватил его и сильно сдавил кисть, так, что послышался хруст. Барсучков ощутил такую боль, словно не живой человек, а холодные железные тиски скручивают ему пальцы, и не знают, когда нужно остановиться. Федя замычал и согнулся от боли. Ноги у него подогнулись, и он опустился на колени. Несколько секунд продолжалась эта пытка, прежде чем незнакомец разжал руку. Федя стек на железный пол. Он стыдливо поднял глаза и видел, что его мучитель остался совершенно равнодушен и спокоен, даже дыхание его не участилось. В его правой руке, покойно лежащей на перилах, все еще дымилась сигарета.

    — В следующий раз я не пощаду тебя.
    Федя схватил рюкзак и со всех ног побежал вниз по, растворившимся в черноте ночи, железным ступенькам. Он бежал так быстро, что ветер свистел у него в ушах. Несколько раз он падал, но быстро вставал и, не оглядываясь, бежал дальше. Пробежав несколько кварталов, он все же остановился, потому что сил бежать больше не осталось. Он пребывал в ужасе от силы и хладнокровия, с которыми незнакомец сдавил его руку. Федя взглянул на свою богровую опухшую кисть, попробовал пошевелить пальцами, но не смог из-за отека. Вспомнив этот момент неожиданной резкой боли, Федя поймал себя на мысли, что ему это понравилось, и он хотел бы это повторить. Испугавшись своих непроизнесенных слов, он с опаской оглянулся по сторонам, как будто кто-то мог услышать его мысли. Убедившись в отсутствии свидетелей Федя сказал: "Когда мы снова встретимся, я сделаю то же самое".

    — Где тебя черти носили?! - этой фразой встретил Федю дома отец.

    Федя растерянно смотрел на родителей, впервые в жизни не найдя что соврать. Он молча выслушивал ругательства отца и все сильнее сдавливал за спиной больную руку.

Продолжение:
http://proza.ru/2023/07/28/1753