Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-55

Глава 55

"Бой не на жизнь, а на смерть…"
Всякое бывает в этой жизни, любое и разное случается…



Злая собака ждёт того, как бы укусить кого.

Русская пословица



Кульков был доволен собою, что благополучно до дома дошагал. Удачно у него этот вояж получился. Легко добрался, никто к нему не приставал, никто не домогался до него. И ему казалось, что теперь всегда и вечно у него так прекрасно будет происходить.

«Ах, как же это хорошо… когда всегда и во всём хорошо…» – шептал он, сам себя успокаивая, сам себя уговаривая о плохом не думать. Плохого и так в жизни хватает.

В общем, Василий Никанорович радовался, что плохое от него отлипло с этого дня и теперь у него будет только всё хорошее и замечательное! Да! Самое хорошее… и самое замечательное… Самое превосходное и благополучное! Самое-самое!!

Думать-то он так думал, но в подсознании что-то его шкрябало и напоминало, что всегда только хорошее не бывает, что жизнь всегда полосами идёт: чёрная полоса, потом белая… сперва плохое, затем хорошее… Ну и в обратном порядке тоже так происходит. Это в обязательном, так сказать, случае. Так должно быть! Закон такой жизненный. Так что после этого теперешнего очень хорошего и прекрасного худого надо ждать. Да! Оно будет! Кровь с носу… Вот оно, худое… вот оно… выглядывает уже из-за угла…

На вопрос, а что конкретно с ним худое должно произойти, Кульков ответа не получил. Никто ему не ответил. Ни Бог, ни Царь, и ни Герой!
 
Стал Вася-Василёк сам рассуждать. Ему это не в первой.

Получилось, что, вообще-то, не всё так уж и благополучно, если честно на эту ситуацию глянуть, у него происходит. Не всё так прекрасно было и в этот день. А как дальше будет, ему это неведомо. Да и никому тоже. Ни богу, ни царю… и ни герою…

В душе Васиной что-то нечто неопределённое стало твориться.
Что-то его грызло изнутри. Гложило. Точило.
А на сердце камень давил. Здоровенный такой булыга.
В голове некие сомнения присутствовали. И черви там ползали.

Василий Никанорович колебался, сомневался в том, что всё у него благополучно и всё удачно. А что дальше будет? Вопрос… на который нету-ка ответа… Произойдёт… сегодня что-либо… или не произойдёт… Да… вопрос, конечно, интересный…

Да-да! Не всё так гладко в жизни этой невезучей происходит.

Не всё так славно случается и кончается. И не всегда. Это уже как правило.
И что-нибудь такое-этакое… непредвиденное… случается…

Да! Бывают, происходят всякие заморочки. Да такие, что аж шерсть заворачивается дыбом… В каракульку скручивается… В мелкую… В рог бараний…

Так и тут. Уже сегодня. Уже сейчас. Уже в сию минуту.

У самого дома с Кульковым случилось нечто непредвиденное. Ох и ах.
Непредсказуемое и нежелательное.

Из ряда вон выходящее.

Нежданно-негаданно оно произошло.

Накаркал… или… или само случилось… Чёрт его знает…

На, мол, тебе, дружочек милый… Прими, дескать, мужичок окаянный…

На! Получи! Гражданин-товарищ-барин, все свои неприятности и непристойности.

Что там такое? Что приключилось? Что стряслось? Что? Что? Что?

А вот что тут сотворилось…Вот оно! Врагу такого не пожелаешь…

На входе в свой родной подъезд на Кулькова набросилась собака. Да! Собака!

Вдруг. Не из-за чего.
Ни за что. Ни про что.

Наскочила! Как фурия. Как бестия. Как наказание господнее… Как злой рок.
За что? Почему? Отчего? Непонятно…

Василий этого никак не ожидал. Пока живёт здесь, такого сроду не было. Ей богу! И вот… случилось, произошло. На длинном поводке и без намордника «оно» выскочило из дверей и с громким заливистым лаем напало! Чудище. Чудовище. Лохматое. Страшное. Наскочило, яко иго татаро-монгольское. Как племя фашистское. Вероломно. Бесстыдно и бесцеремонно. Без всякого предупреждения. Без объявления войны. Нагло и нахально! Как гитлеровцы в сорок первом… Как французы в восемьсот двенадцатом… Как печенеги либо половцы в стародавние времена.
На вид – овчарка, по повадкам – бешеная, по всему остальному – смесь бульдога с носорогом. Оно яростно и неистово гавкало и кидалось, стараясь острыми своими зубами попасть прямо в лицо. Из пасти распространялся чудовищный зловонный смрад. Ой. Фу…

Василий Никанорович вмиг испугался, сгруппировался и чуть не ударил собачку.

Еле-еле сдержался. Совесть не позволила ему ударить животинку.
А хотелось. Ой, как хотелось. Сбоку. Хуком. Боковым!

В этот момент интуиция и чутьё подсказали, что именно этим ударом можно отправить противника в нокаут. На худой конец – в нокдаун. Для того, чтобы самому воспользоваться временным бездействием нЕдруга и спокойно войти (или вбежать) в подъезд. Да, были такие мысли. Но дикая жалость к живой животинке сдержала этакий ужасный и бесчеловечный по всем параметрам порыв. Страхолюдный. Жестокий. Тем более, что он явно противоречил Венской (или Женевской… да это уже и не столь важно) международной конвенции о ненападении и Васиной жизненной морали – братьев наших меньших – не бить! Нигде. И никогда. Ни в коем случае. Ни при каком раскладе. Ни при каких обстоятельствах.

Мгновенно вспомнив своё спортивное прошлое, он инстинктивно сжался в комок, успел перегруппироваться и встать в боксёрскую стойку. В левую. Ведь он правша.

Хозяину псины всё же удалось что-то командное, жёсткое и ограничительное крикнуть своей любимой и обожаемой образине. Типа: «Фу!!! Стоя-я-я-ять!!! Б…ть… Нельзя!!! Курва!! Я тебе… сучка лохматая… покажу…» и рывком подтянуть поближе боготворимое, но непослушное животное. Этим резким гортанным окриком и грубым дёрганьем поводка он ещё более напугал и свою ненаглядную собачку, и обомлевшего Кулькова тоже, а сам по инерции, с диким оскалом на своей небритой физиономии, приблизился к входящему гражданину совсем близко. Весьма. Почти вплотную. Чем явно усугубил и так не сулящую ничего хорошего обстановку.

Тут же назрела непредвиденная ситуация.
Нон-стоп. Провокационная ситуация. Тоже не сулящая ничего хорошего.

Естественно сами собой встали насущные вопросы.
Как тут быть? Как поступить? Бить? Или не бить?

Лучше, конечно, бить! Первым! Сразу! Не дожидаясь, когда тебе прилетит. Как завещал наш великий кормчий, наш президент, наш бессменный глава государства из Питера. Ведь он спортсмен. Да. Точно так. Поэтому… Бить! И никаких гвоздей! Ведь… обстановка к этому идёт… к правонарушению… к явной угрозе здоровью личности.

Старшему охраннику не оставалось ничего другого, как пойти на упреждение: он чётко и молниеносно исполнил знакомый, с детства хорошо поставленный удар прямой правой. В этот миг именно такой удар сулил быструю победу. Неминуемую. И это было оправданно – практика подтвердила теорию.

Натиск был отражён!! Одним ударом. Одним единственным. Но, смертельным.
 
Хозяин кабыздоха упал замертво у ног Василия, а сам виновник этого вероломного нападения с остервенением и диким воплем вырвался из пут и, почувствовав свободу, вместе с поводком скуля, визжа и завывая боязливо кинулся наутёк, поджав под впалое брюхо свой облезлый хвост.

Обеспокоенному случившимся пожилому человеку (в детстве занимавшемуся непрофессиональным боксом) пришлось приложить немало усилий, чтобы привести в чувство нокаутированного им человека. В конце концов тот открыл глаза и спросил:

– А… в-в-в-вы к-кто?
– Человек! И этот ещё… как его… Гражданин! Согласно Конституции.

– А ч-ч-что это было?
– Справедливое возмездие! – не растерялся Кульков, вытянувшись во фрунт, засунув руку за полу куртки, повернув голову чуток в сторону и отвесив нижнюю губу. Ну… копия Муссолини. Один в один. Точь-в-точь. Сомнений быть не может.

– А г-где Рекс мой? Он вас н-не покусал?
– Нет-нет. Не успел. Бог отвёл… Как ни вертись собака, а хвост позади.

– Это х-хорошо… В-вам повезло…
– Да. Это точно. Повезло мне. В кои-то веки…

– А где же мой славный Рексик?? – лежавший на земле хозяин удравшей прочь псины тщетно пытался встать. Но… никак не получалось. Он ещё немного был в ауте.

Василий Никанорович весьма галантно и в меру услужливо помог этому бедолаге подняться. Помогал он по схеме: сперва на бочок, затем на коленки, потом на ноги.

Кульков отряхнул налипшую грязь с одежды бедняги и махнул рукой в сторону, в направлении которой скрылся убежавший представитель редкой домашней фауны.

Мужчина поправил шарфик, прижал ладонь к месту удара на лице и болтаясь из стороны в сторону, качаясь как при девятибальном шторме, подался на поиски своего четвероногого любимца. Шага черед два или три он остановился, выплюнул два или три зуба, боязливо оглянулся и вежливо, и шепеляво трепетно произнёс: «Ижвините…»

Кульков ничего тому не ответил, взялся за засаленную дверную ручку, потянул что есть мОчи и вошёл в подъезд.

Да… Дела… Настроения никакого. На сердце здоровенный камень. Булыжник целый. Круглый, грязный и грузный… очень тяжёлый.

В душе стало тоскливо и муторно. Кошки там скрести начали своими острыми коготками… Мыши по углам попрятались от испуга.

Нервы сперва натянулись, как струны гитарные, затем обвисли… как провода электрические на скособоченных подгнивших деревянных столбах...

Да уж… Се ля ви… Не каждый день собаки на людей набрасываются.
Не каждый день они укусить добрых молодцев пытаются.
Не каждый день мужикам защищаться приходится.
Не каждый день в ход кулаки люди пускают.
Да… не каждый день такое никудышное происшествие случается…



Продолжение: http://proza.ru/2023/07/31/297

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/07/30/224

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023