Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-58

Глава 58

"Что такое хорошо и что такое плохо"
Хорошо там, где нас нет



     Хорошо худо не бывает.
     Всё хорошо, что хорошо кончается.
     Хорошему человеку везде хорошо.

     Русские пословицы



Супруги закончили чаепитие уже при выключенном телевизоре и теперь сидели в своей спальне на краю кровати, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу.
Говорили они о чём-то своём: о жизненном… о хорошем…
О рекламе ни слова не произносили, ни полслова. Замучила она их. Ох, как замучила… Спасу от неё нет.

– В общем, Тонечка, без рекламы – это хорошо, а с рекламой – плохо.
– Мы, Василёк, давно это уже с тобой усвоили.

– Ясен пень! Да и другие люди тоже такого мнения придерживаются.
– Вася! Дорогой мой человек! Человечище!! А что ещё у нас хорошее есть, которое запросто в плохое может внезапно превратиться?

– Бог его знает. Надо вникнуть. Можно по-разному интерпретировать тот или иной аспект. Смотря с какой стороны глянуть на этот жизненный процесс. Говорят, что кашу маслом не испортишь. А вот по-моему… нет. Не так. Смотря какое масло в кашу мешать. Если сливочное или растительное… то ещё ничего. Можно. Кушать можно. А если автолу туда… в миску… бабахнуть… то всё! приехали! На выброс!!
– Да-да. Понятно. Ты прав. А ещё…

– Ещё-то? Сейчас… Соображу… Вот говорят же у нас на Руси, что хорошо там, где нас нет… Мол, у нас плохо, а там хорошо. Ну или что-то в этом роде…
Обоих отчего-то враз заинтересовало, как понять расхожую пословицу «Хорошо там, где нас нет». О чём она говорит? Что в ней привлекательного? А что… – нет.
– Да… недаром Маяковский мучился: что такое хорошо и что такое плохо…

– Он не мучился, милая. Он твёрдо об этом знал. Наверняка!
– Да. Ты, наверное, прав.

– А то… Тоня! Мы ж такие. Мы ж… пскопские… Шутка!.. Я вспомнил, что мне на эту тему недавно снилось. Во всех интерпретациях. Во всех ракурсах. Сон, в котором я встречался с друзьями из моего класса. Вот и разговорились мы. Обсудили. По полочкам всё разложили. Каждую мелочь учли. Со всех сторон мы, дорогуша, подошли к данной курьёзной проблеме. А ещё мы милая…
– Ой, как интересно! – перебила мужа супруга. – Расскажи! Васенька…

– Сейчас… – проглотил слюну Вася-Василёк от досады. Ему было не по себе от того, что договорить не дали. Но он не стал свой гнев показывать, не стал своё зло наружу вытаскивать. Ведь его перебила милая его сердцу женщина, супруга преданная, жёнушка сладкая, его благоверная, которую он очень любит, которую он обожает, которую он боготворит, которую он готов на руках носить, которой он всё и всегда прощает, даже такую бестактность… с её стороны ненароком допущенную. Поэтому муж ещё раз проглотил вновь набежавшую слюну, сменил гнев на милость и закончил: – Сейчас… милая… сейчас… дорогая… С мыслями только соберусь. Сейчас, моя драгоценная. Сейчас, моя красавица. Ещё секунда. Ещё одна. И ещё. Ну вот. Всё. Слушай.

Тоня замерла – вся внимание. Василий начал:

– Галка Белоглазова сказала, что, мол, везде хорошо, во всех местах, до которых мы ещё не дошагали.
– Ого как… А она кто? Одноклассница твоя? Подруга? Или…

– Ну что ты, милая. Никакая она мне не подруга. И не или… вовсе. Просто девочка из моего класса. Как и любая другая. На встрече были все мои соученики. Многие. Ты не перебивай, а слушай. Вот что дальше было. «Правильно, Галочка. Не ходи туда. А то там враз плохо станет. Поплохеет в тех местах от тебя… Как только ты туда заявишься. Так и будет! Обязательно. Хи-хи! Поняла, Галочка?» – загоготал Гога Спиридонов.
– Ничего себе… Гога! И загоготал… как гусь лапчатый…

– Да, Тоня… Гога – он такой. Прямой!! Но, не в этом дело.
– А в чём?

– Тут присоединилась к беседе Стеша Поцелуйкина. Она сказала, что это всё очень даже просто понимается. Пока, мол, нас в каком-то определённом месте нет, то по чужим рассказам и домыслам может показаться, что там не жизнь, а малина. Рай, дескать, там земной! Но стоит только нам туда жить переехать (или просто там появиться на время), то оказывается, что не так уж всё там и хорошо… и замечательно, как нам рассказывали до этого. Поняла?
– Да. Конечно. Ты хорошо, объясняешь, Васенька. Простыми словами говоришь.

– Спасибо! Спасибо, Тонюсик! Я стараюсь, чтобы меня поняли. Чтоб кривотолков не было. Дальше слушай. Это уже мои мысли. Собственные.
– Ну-ка… ну-ка… Оглашай!

– Везде, моя милая, абсолютно везде, существуют свои проблемы, есть свои трудности и никакого рая на земле нет! Вот как! И не существует его вовсе!
– Стоп! Подожди… Как это? А президент наш сказал, что мы все скоро в раю жить будем! Как это понимать? А? Ответь мне, пожалуйста.

– Не знаю, дорогуша, что у него там на уме. Может, он про тот рай говорил.
– Как это?? Про какой? Про тот?

– Про потусторонний… Про загробный… На том свете…  который! Может, он нас туда отправлял? Откуда мне это знать… Да ну его. Я же не знаю, что у него на уме…
– И что нам делать? Кого слушать?

– Давай лучше обсуждать то, что одноклассники мои говорили на эту тему. И я при этом присутствовал лично.
– Давай, Василёк. Я не против. Я за!

– Стеха дальше стала развивать свою мысль. Она заявила, что…
– А она, Поцелуйкина ваша, в чём-то права, – жена снова перебила супруга.

– Да. Стешка такая… Шустрая… И на язычок острая. Мне понравились Стешкины измышления. И я её тогда поддержал. Я им всем сказал: «Вот именно. Даже в Израиле так. Толик мне рассказывал. А ему дочка…»
– А он тебе это говорил? Это правда? Я, например, не слышала.

– Ну да. Обсуждали мы с ним тогда этот вопрос насущный. Ты на кухне была в это время. Кашеварила. Нам с Толяном готовила разные вкусности.
– Ах, вот как…

– Да, Тонюсик, Ты отсутствовала при этом.
– Теперь понятно, почему это пролетело мимо моих ушей.

– Да. Печальный случай. Но я продолжу про сон. Ты позволишь?
– Валяй.

– Оленька Мыса тоже меня в этом поддержала.
– А она кто такая? Мыса…

– Девочка обычная. Фамилие у неё такое интересное. Она к нам в пятом классе пришла. Из другой школы перевелась. Ольга нам выдала: «Всегда кажется, что у кого-то где-то всё лучше и даже прекрасней, чем у нас; что у них-де нет таких, как у нас, проблем. Мол, у них всё лучше: и воздух, и небо, и земля, и лес, и степь, и горы, и еда и даже вода. Мол, реки и озёра, моря и океаны у них такие прекрасные и превосходные, что там жить хочется вечно, отдыхать и купаться. Дескать там волны океанские такие, что слезать с них не хочется… Так бы и катался на них… на волнах этих лазурных… океанских… Всё, мол, у тех людей, живущих в других местах, не в наших, лучше и краше! Всё! Всё лучше! Всё краше! Всё прекрасней! Всё! Всё! Всё! Послушней, дескать, их детки, живее и здоровее родители. И живут они там дольше. И жить им гораздо проще и вольготней… А сами они богаче и успешнее… Вот они какие!!! Хотя… на самом деле всё не так. Абсолютно! Да, да! Прошу поверить мне. Проходили… На себе испытали… Вообще-то… хорошо там, где тебя любят, обожают, лелеют, ждут, понимают, где ты можешь взять! и реализоваться! Расцвести! Во всей своей красе! Я, например, так думаю. И даже уверена в этом».
– А она не дура.

– Да уж… Далеко не дура. И училась ничего. Нормально. А наш Мишка Кутузов как всегда выразил своё непререкаемое мнение: «Ха!! Это всего лишь сказанная другими словами наша незабвенная пословица: “Будь счастлив здесь и сейчас”. Так что, господа, будьте счастливы!»
– Молодец!

– Ну да.
– Эрудит!

– Точно. Он всегда старался выделиться из толпы.
– Каким образом?

– Мыслями. Словами меткими, фразами летучими. Эпиграммами. Пословицами. Поговорками. Баснями и прибаутками.
– Я же говорю, что эрудит.

– И даже одеянием своим, Тонечка. Сногсшибательным. И видом. Неподражаемым. Эпатажный тип. Раньше бывало – то в мундире фельдмаршальском на урок припрётся, то с винтовкой, то на костылях, то с рукой загипсованной, то с башкой забинтованной.
– Ого!! Может, ухо у него болело. Как у тебя.

– Чёрт его знает. Может и так. Один раз в образе Чапаева прибыл. И на тачанке.
– Чего-чего? На тачанке? Как это??

– Ну да. На тачанке! Именно. Не вру. Дядя у него керосином торговал. Бочка такая огромная на телеге с конём живым. Вот он и уговорил своего дядю Гришу до школы нашей довезти. До крыльца. А на бочку деревянный пулемёт приляпал. И флаг красный.
– Красный? Как это красный… Ты чего…

– Ну, Тоня… Не тупи. Раньше же красные флаги были. Это сейчас триколор.
– Ах, ты про это… Да. Не подумала. Извини. Продолжай свой рассказ.

– Так они и ехали. Дядя Гриша тачанкой управлял. Влево-вправо за вожжи дёргал, конь слушался возничего и поворачивал куда надо, а Мишка из «Максима» стрелял…
– Стоп! Ты чего? Как это они из Максима стрелял… Из Максимки? Кино такое раньше было. Про мальчика маленького… про негритёнка… Максимкой его звали…

– Тоня… Но ты чего… Какой ещё мальчик… Какой ещё негритёнок… Максим – это пулемёт станковый. Вот и него-то и строчил наш Мишка… Целился он, по врагам народной революции стрелял очередями… и орал благим матом…
– Что? Орал-то он что?

– Долой, мол, белую сволочь! Она, дескать, жить мешает! Долой капиталистов и помещиков! Ну, и так далее. Здорово смотрелось. Полшколы видело. Хлопали ему…
– Ну и дела у вас творились. Красочные.

– Да уж. Было дело. Весело мы жили.
– Это точно. Весело и радостно. Не то, что сейчас…

– Ага. Он же ещё в самодеятельной художественности выступал.
– Где?? Тебя опять куда-то понесло. Ох… не туда… Эх, Вася, Вася… В какой ещё самодеятельной художественности??

– Ой! Виноват. Заговорился. Наоборот. Ну, ты поняла… Слова надо переставить.
– Да ладно… Поняла я! Поняла! Не дура.

– Так вот… Мишка потом в класс зашёл. И при полном параде. В папахе.
– В чём, в чём? В папахе?..

– Ага! Из мерлушки. И с шашкой наголо. Даже Петьку с собой притащил.
– Кого-кого? Петьку?

– Ну да. Яшку Смолова из третьего «Б» завербовал для этих целей. Мишка его Петькой представил. Тот был в школьной форме: гимнастёрка серая, мышиного цвета, ремень с бляхой и фуражка с золочёной буквой «Ш».
– О-о-о… Я помню такую форму. Славный был мундирчик для мальчиков…

– Это точно, чудесная школьная форма. У меня была такая. И у Толи была.
– Понятно. Ой, как интересно… Продолжай!

– Сейчас. Водички попью. Что-то в горле запершило.
– Я принесу. Я сейчас. Одна нога там, другая уже тут.

– Спасибо, милая. Ты настоящий друг. Сигареты даже такие были. «Друг».

…Через минуту супруги снова были вместе.

– Ну что? Попил? Утолил жажду? Не першит теперь? Продолжай! Я слушаю.

– А в этот раз Кутузов привалил на нашу встречу с чёрной повязкой на левом глазу. Хо-хо!! Михал Илларионыч. Не ниже. Точь-в-точь.
– Ничего себе. Ну и дела там у вас… Да-с… Вот какие у тебя товарищи…

– Ага. Другие тоже не промах. Да-да, моя дорогая. Ещё есть Мимоза Феодосьева. Ма-а-аленького такого росточка. Карлица! Лилипутка. Её пацаны вилипуткой дразнили. И ещё как-то… непечатными словами. Поэтому я об этом не буду тебе говорить. Лады?
– Лады. Нет так нет. Переживу. Да и не приветствую я грубость и матерщину.

– Мимоза эта с большой этакой головой. Умная!! Но не разговорчивая. И ещё с фиолетовым перманентом. Модная!! Теперь она поэтесса. Но… неважная…
– Стихи плохие?

– Отвратительные!
– Даже так…

– Ага. А Женечка Крылатова, её подружка лепшая, тоже стихи пишет. Но у той лучше получается. В стенгазету раньше писала.
– Молодец какая. Я тоже раньше стенгазету оформляла. В школе…

– А ещё у нас есть два рыжих бурундука, которые на задней парте всегда сидели. Это Митя Козликов и Витя Уточкин. Неразлучная парочка!
– Ничего себе…

– Ага. Говнюки настоящие!
– Вася, не оскорбляй нехорошими словами своих товарищей.
 
– Да они и вправду такие. Они заявили с апломбом: «Самый счастливый человек счастлив исключительно изнутри себя. А несчастливый постоянно ищет снаружи что-то получше и пожирнее».
– Ого. Это такой, своего рода, конфликт противоположностей.

– Точно так. Ты как в воду глядишь. Молодец! Несовпадение между хотением и тем, что непосредственно нужно данному конкретному человеку. Человек же этот (и гражданин!) толком не знает и не ведает, чего он в самом деле хочет.
– Вася. Я даже не знаю, что тебе сказать на этот счёт.

– А ничего и не надо говорить. И так всё понятно. Ясно – как божий день.
– Ладно, ладно. Не нервничай.

– А Герка Герасименко возразил этим нашим «дружкам». Он сказал: «Потому как вам очень хорошо рассуждать про то, чего у тебя нет, и давать этому свою собственную оценку».
– Ничего себе… Верно. Вообще-то… Хотя и не всё понятно.

– И ещё продолжил с назиданием: «Про то мифическое место, где ты ещё не был, легко рассуждать и рассусоливать».
– Да уж… Это точно. Спору нет. Про то, где мы вообще никогда не были.

– Ну да. Естественно. Опять ты права, моя дорогая. Мы же абсолютно не имеем какой-либо информации о реальном положении дел в том конкретном месте. Вот и изобретаем желаемое. А это – чушь собачья.
– Ничего себе… – повторила супруга.

– Да, Тонечка. Да. И дальше рассуждать Гера стал: «Это такие наши большущие фантазии, мечтания, грёзы… Хотение это!!»
– Вот-вот. Я тоже иногда так поступаю. Чтобы уйти от реальной действительности нашей… долбаной…

– И я тоже так делаю. На этом Герчик закончил свою мысль такими вот словами: «Надо, господа, при этом бесконечно верить, что у кого-то! лучше, или где-то! лучше. Там… Далеко… Не у нас…»
– Вот какие ребята учились с тобой в одном классе. Разные. И умные. И…

– Ну да. Они такие. Ушлые.
– А ты, Васенька, что сказал по этой теме? Ты же не пропустишь. Везде влезешь…

– Я тогда крикнул ему: «Вот-вот, Герка! Так их! Обличай. Поливай дальше…»
– Да уж. По принципу: я больше выдумать не мог…

– Конечно. А чего там воду лить понапрасну?
– Но у тебя же есть своё мнение? Оно же должно у тебя быть!

– Ясен пень. А я вот как думаю на эту тему. Либо это можно сказать про то, что мы об этом вообще ничего не знаем, либо… Ну, ты поняла… Не мне тебя учить. А если мы там будем (там, где нас нет), то это ещё не означает, что если мы там будем, то там и нам точно будет лучше. Во как… Кое-как сформулировал. Голова аж заболела. Трещит вся. От макушки и до хвоста.
– Не поняла. До какого ещё хвоста…

– Доктор Айболит так говорит. Я хотел сказать от макушки и до шеи. Но вспомнил своего любимого и непревзойдённого эскулапа Ашота Карфагеныча и воспользовался его конско-лошадиной терминологией. А у меня, милая, и взаправду хвост есть. Мы же все млекопитающие. Позвоночные. Хребетные. Хвостатые. Так что… у кого-то он меньше, у кого-то он больше. И у тебя есть. И у меня. Вот. Сама глянь! – Кульков спустил штаны ниже колен. – Ну что? Видишь? Как он? Маленький… или большой… Что молчишь-то? Воды в рот набрала? Ой! Прости. Я же не так стал. Надо задом, а я передом. – Супруг резко повернулся на сто восемьдесят градусов: – Ну и как? Впечатляет?..
– Васька! Хулиган! Не пугай меня! И не собирай разную ересь…

– Каламбур получился. Но мне очень даже понятно! Как бы… Постой-ка. Ещё по кругу пройдёмся. То есть… Нам… тут… чем там, чем им… где сейчас кто-то есть.
– Вася! Хватит баланду лить. Голова уже кругом идёт от твоих нам, им, тут, там… сям… Точно каламбур… Непонятный… Дурь какая-то… несуразная…

– Чего тут непонятного? Всё понятно! Почему? Поясняю. Потому что… если в голове, душе и сердце – полный кавардак, то посели тебя хоть на райский остров Баунти, хоть на Мадагаскар или остров Пасхи, то тебе будет по-прежнему казаться, что рай с него слинял, и тебя там снова нет!! Во как!! Ферштейн?
– Вот-вот!! А у соседа, дескать, жизнь лучше… Всегда! И везде! Ха-ха-ха…

– Конечно! Это же истина! И ещё это правда. А Веня Конфликтный…
– Какой, какой?

– Конфликтный!
– Конфликтный? Как это… Спорщик… Кляузник… Гад последний…

– Нет! Просто Конфликтный! Это фамилие у него такое… странное…
– Фамилие?.. такое… Конфликтный? А разве такое бывает…

– Конечно бывает. Всякие имена и прозвища бывают. А потом и фамилии…
– Не слышала ни разу. Надо же… Конфликтный… Придумают же…

– Это он по папе такой. Папа с Харькова. А по маме – Продажник! Такое у его мамы фамилие. В Херсоне она родилась. Сначала Веня на маминой числился, но потом, когда ребята заклевали его и задолбали по самое-самое, то папину выбрал и на неё переписался. Во как! Имя менять не стал. Вениамином так и остался. Витамином мы его иногда называли. А что… Звучит! Витамин Конфликтный!
– Интеррресно…

– Угу. Но мы уже привыкли к этой одиозной фамилии. И к Витаминчику. Так вот… он добавил: «Вот у меня, господа, такая фамилия. Вредная. Конфликтный! А у моего двоюродного брата – Счастливый! Казалось бы… живи и радуйся. Но… не так! Не так всё просто. Он, Колька-то… в жизни – самый несчастный! И счастливым никогда не был. Ни дня! Ни часа! Ни минуты! Ни секунды!! Так вот его хоть на Баунти, хоть на Мадагаскар отправь. Хоть куда. Хоть на остров Пасхи. Не будет ему там счастья. Ни-ни. У него жизнь запрограммирована. Кем-то! Не знаю… только… кем… Так-то вот… Такие тут пироги».
– Правильно гутарит парниша твой. Конфликтный этот. Продолжай, Василёк.

– «Другой город, другая страна, другая работа, другая обстановка – они всегда нам кажутся намного лучше, чем то, что имеем мы. То ли зависть это. То ли желание пожить хорошо. То ли ещё что другое… А когда окунаешься в то новое, к чему стремился, чего жаждал, завидовал другим, тем, кто там живёт, отдыхает или работает, вдруг начинаешь понимать, осознавать, что приобрёл новые проблемы, которые могут быть тяжелее тех прежних. Был молоток, стала кувалда. Были наручники, стали кандалы. Было плохо, а стало ещё хуже. В разы. Да! Всё красиво и хорошо смотрится и видится со стороны, пока сам не приедешь туда, на место то конкретное, не глянешь, не увидишь, не потрогаешь, не прикоснёшься и не почувствуешь. И вот она… реальность! Всё окажется совсем не так радужно и прелестно. Вот так-то, господа-товарищи!» Таковы, Тонечка, его слова.
– Интеррресно… – повторила Антонина задумчиво.
 
– Ладно. Сказал я им. Это всё, мол, можно перефразировать.
– Как, Вася? Скажи! Скажи мне!

– Первое. Всем известно, что хорошо там, где нас нет. То есть… другими простыми словами: а мы, дескать, везде! по всей округе, по всем местам, и во всём окружении; мы, мол, тут как тут! и даже там!
– Ого! Философия, однако… Но, какая-то корявая…

– Ага. Второе. Всем понятно, что хорошо там, где нас нет. Только, мол, получается очень и очень плохо, что нас нет там, где всем хорошо и прекрасно. Всем, но не нам. Как?
– Что как?

– Понятно тебе?
– Да. Всё понятно.

– Ну и славненько. А, вообще-то, мы идём туда!! Ждите!! Скоро будем.
– Вася… А ты где всего такого… этакого… нахватался?

– Места надо знать. Третье. Мы думаем, что хорошо там, где нас нет. И там очень хорошо из-за того, что нас там пока нет; иначе было бы гораздо хуже. Где мы есть – там всегда плохо, плохо и очень плохо. Ферштейн?
– Ферштейн. Ну ты, Вася, и загнул… Хрен разогнёшь… Где ты этому научился?

– Где… Где… Там! Правильно ты, Тонечка, подумала. Вообще-то, Тонюсик это я не тебе сказал, а Аркашке. Там. На встрече. Ну, чтобы он не задавал глупых вопросов.
– Понятно. Какому Аркашке?

– Иванову! Какому же ещё… У нас он один Аркадий!
– Ясно. Извини.

– И ещё сказал ему: «Желаю тебе, Аркаха, тоже там побывать! Там… – где очень хорошо!! И прекрасно!! Где нас нет».
– А он что?

– Ничего. Промолчал.
– А вообще-то, Василёк, эта крылатая фраза принадлежит другому человеку.

– Да знаю я!
– И исходит она корнями своими из бессмертной комедии нашего бесподобного Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума». Ферштейн?

– Ну да. Конечно! Я знаю об этом. Со школы ещё. Учили нас хорошо! Повезло нам! Несказанно!
– Это точно. Повезло.

– А я о чём… И я о том же. Вечер наш уже к концу подходил. Я попрощался с ребятами. Признался, что их всех люблю и уважаю, а закончил такими вот хорошими, на мой взгляд, даже чудными и прелестными словами: «Вот и всё, что хотел я вам сказать, други мои замечательные. Друганы верные! Товарищи! Некогда теперь мне. До Океании ещё добираться надо! Может, на Баунти попаду. Или на Мадагаскар. Если повезёт, то на острове Пасхи посчастливится приземлиться. Не знаю пока… как случится… Но, ждут там меня. С нетерпением ждут. Я это знаю. Я это чувствую всеми фибрами. А путь-то далёк… не близок… Сами знаете. Изучали географию. Там меня тоже покамест не было. Но… надеюсь… что найду нечто хорошее, которое лучше, чем здесь. Узнаю – напишу. А как снова здесь буду – расскажу. Всё расскажу. Без утайки. Из первых, так сказать, уст. За сим прощаюсь и до скорых встреч. Люблю! Обнимаю! Целую!»

– Обожди!! Не поняла… До какой такой Океании тебе добираться надо было? Ты это про что? Что за ересь несёшь… Ерунду какую-то… Голова не болит? Не бредишь??

Василий Никанорович понял, что сморозил великую глупость. Прощенья ему за это никакого. В угол его поставить надо. На горох… На гречку… Полы мыть заставить. Кино лишить. Цирка. Обеда. Мороженого… По заднице надавать. По жопе отшлёпать! Как сидорову козу выпороть. По щекам нахлестать. Уши оторвать. Язык щипцами выдрать! А то и казнить! Вовсе. Язык напрочь! Чтоб не болтал! лишнего… И басурманам его скормить. Скальп снять. Да! Так надо сделать. И ещё… Глаза выколоть. Слуха лишить. Обоняния… Осязания… и всего остального прочего.

– Вася! Ты чего молчишь-то? Сказать нечего?

Супруга как заклинило. Мозг его работал лихорадочно: «Что делать? Как быть? Как вывернуться из столь щекотливого положения? Как выкрутиться? Выкарабкаться как?? Что ей ответить? Что??» Всех чувств Василий уже лишился. Всех. До единого.
Тоня ждала ответа. И с нетерпеливым любопытством смотрела на мужа. Тот, наконец, сообразил, что сказать.

– Да это я так просто… Вспомнил нашу с ними старинную игру. Про Тихий океан. Про Океанию. Про острова…
– Чего, чего? Ахинея какая-то… Ты это про что сейчас??

– Тайна это наша… Тайна двух океанов! Ага! Точно так! Верно.
– Тайна? Ваша?..

– Ну да. Наша. Как в том кино…
– В каком ещё кино? Ты про что?

– «Тайна двух океанов»! Какое же ещё-то…
– Ну вот… Опять у него тайна какая-то…

– Ну да. Будь она неладная… Тайна эта… Но она в кино. Не у меня.
– Да? И… всё?..

– Всё! Конечно, всё. Кина больше не будет. Наказан.
– Кто? Наказан?

– Шутка это! Тоня! Шутка!!
– Какая ещё шутка… Ничего не понимаю…

– Ну… Типа – что такое хорошо… и как от этого избавиться…
– Вася… Ты чего городишь? Ерунду опять собираешь.

– Повторяю. Это шутка такая… Глупая. Но какая уж есть… Сорри…
– Ну Вася… Что за шутки у тебя?

– Ладно. Потом объясню. Ты лучше расскажи, что тебе самой-то снилось.
– Да ничего особенного. Сон как сон… Правда, было там что-то такое… эдакое…

– Вот-вот… Я же видел, как ты во сне в ладоши хлопала… Значит, было там что-то экстраординарное! Необычное! Диковинное! Давай, Тонечка. Колись…
– Вася… Ну чего ты… Обычный сон это. Хотя… Нет, вообще-то, необычный он. Твоя тут правда. Какой-то он с подтекстом… что ли… Есть в нём нечто такое… такое…
 
– Ну! Тоньчик! Не таись. Говори. Я жду. Давай… Рассказывай… про то плохое… что в стране нашей творится… Или… про то хорошее, где нас с тобой нет… Ну давай… Не медли. Прошу тебя. Сейчас спою тебе для поднятия духа. Вот… слушай…


     На солнечной поляночке,
     Дугою выгнув бровь,
     Парнишка на тальяночке
     Играет про любовь.

     Про то, как ночи жаркие
     С подружкой проводил,
     Какие полушалки ей
     Красивые дарил.


– Ну что? Не впечатлилась? Ничего, сейчас продолжим:


     Играй, играй, рассказывай,
     Тальяночка, сама
     О том, как черноглазая
     Свела с ума…




Продолжение: http://proza.ru/2023/08/02/469

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/07/31/718

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023