Созвездие Синего слона. Глава 37 Долгий разговор

    Федя сделал кофе и поставил на стол перед гостем. Руки его пугающе дрожали, все движения были скованны и неестественны. Мирцам же, напротив, казался безразличен в разговоре и безучастен эмоционально. Он не обращал внимания на собеседника, часто смотрел в окно.
    — Еще молоко есть?
    — Ты все выпил. — сказал Федя влипнув в подоконник.
    — Жаль. Но ты можешь сделать еще. Ты же учился магии. — насмешливо и высокомерно подметил Мирцам.
    — Не могу. Это было давно и неправда.
    — Вот как ты заговорил.
    Федя смотрел на своего гостя и удивлялся изменениям, произошедшим с ним за эти годы. Несмотря на то, что внешне Мирцам сильно изменился, все же энергетика и манера себя держать, осталась прежними.
    — Где ты был все это время? Я думал, что ты погиб. — Федя тихо поставил кружку на подоконник. — Почему вернулся только теперь, спустя годы?
    — Так было нужно. Следы заметал.
    — Судя по всему не замел, раз этот Свидетель смертей явился сразу за тобой. Я писал тебе.
    — Да, я получал твои послания, но они заживали быстрее, чем я успевал их прочесть. Зато шрамы от твоего отца остались со мной. — зло сказал Мирцам и, поднявшись с места, задрал вверх одежду. — Вот, посмотри. Он оказался прав насчет сплава. Он смог ранить меня, как и его ученик.
    Федя увидел множество уродливых шрамов, опоясывающих тело Мирцама.
    — Хорошо он меня отделал тогда. Если бы меня мог убить мертвец, я бы давно умер от руки твоего отца. Но вам это не под силу.
    — Куда ты переместился тогда?
    — Так как я мог чувствовать боль с того момента, я очнулся в самом неудачном для себя месте — в соляной пустыне. Теперь я понимаю, почему в песне поется «не сыпь мне соль на рану».
    — А мой брат... Он все еще рядом с тобой?
    — Да, присосался, как пиявка. — добродушно засмеялся Мирцам и опустил глаза.
    «Какие у него хорошие зубы» удивился Федя «А сам выглядит, как пират».
    — Я думал, что это был твой хитрый план, притвориться мертвым.
    — Я тоже так думал. Но слишком поздно понял, что он прав. Не так уж он и жалок оказался.
    — Да, он во многом прав. Почему ты пришел ко мне? — спросил Федя, вспомнив слова отца о том, что в мире полно астрономов. — В мире должно быть полно астрономов. С другими ничего не вышло?
    — По правде сказать, — Мирцам сделал паузу и выдохнул носом. — я думал, что встречу еще кого-нибудь, кто бы мог мне помочь. Но, к моему большому сожалению, из созвездия Большого пса или Слона никого не осталось. — нехотя договорил он, поворачивая кружку, стоящую на столе.
    Федя усмехнулся.
    — Да, действительно смешно. — сказал Мирцам. — Смешно. И грустно.
    — Где ты еще был? Не может быть, что б ты добирался сюда семь лет.
    — Везде. — коротко ответил гость, более развязно уселся в стуле, вскинул голову и глянул на Федю уничижающим взглядом. «Да, в этом весь он» Федя добродушно улыбнулся, узнав эти жесты и манеру себя держать, которую больше ни в ком не встречал.
    — Я помню, как ты получил этот шрам на лице. — сказал Федя.
    Мирцам с высокомерием искоса глянул на собеседника:
    — Этот шрам особенный. Единственная рана, боль от которой я не чувствовал. Тогда я еще не знал, что такое боль.
    — И как тебе ощущение боли? — осмелившись, спросил Федя.
    — Я не получаю удовольствие от нее, как ты. — сказал Мирцам, с презрительной насмешкой глядя на Федю.
    — Это нетактично. — сконфуженно ответил тот.
    Федя хмуро посмотрел в окно и почувствовал, как у него кружится голова от этой беседы. Он сильнее открыл форточку и вдохнул свежий воздух.
    — Как так вышло, что ты попал сюда, в наш мир?
    — Я искал здесь кое-кого.
    Федя пораженно оглянулся на Мирцама.
    — Кого?
    — Это не важно. Потому, что не нашел. — Мирцам холодно глядел на Федю и тот отвернулся.   
    — Ты не будешь скучать по этому миру? — спросил он, глядя в окно.
    — Время проведенное здесь настолько мало и ничтожно, что не останется в моей памяти, даже если бы я захотел этого.
    — Может это ничтожно мало, но весомо.
    — Не для меня.
    — Ты говоришь так, как будто тебе на все плевать.
    — Да, мне плевать. И я этого не запомню, даже несмотря на то, что все это повторялось множество раз.
    — О чем это ты?
    — Я тут застрял в петле времени. Перемещаюсь не только в пространстве, но и во времени. Каждый раз не всегда знаю, где окажусь. Будет тебе пятнадцать лет, или пятнадцать будет твоему отцу. Потом вы все умрете и все по новой. И так несколькл сотен тысяч раз.
    Федя пораженно слушал его «Невероятно! Вот откуда он знает меня так хорошо. Вот откуда и я помню так много. Помню то, чего со мной не случалось».
    Из форточки подуло вечерним холодом и Федя, втянув ноздрями свежий воздух, глянул на улицу. Небо становилось все более синим. На внешний подоконник сел голубь и стал долбить об железяку, и требовательно урчать. Он словно не видел двух людей за стеклом и бесстрашно заглядывал в кухню. Федя долго смотрел на птицу, затем громко сказал:
    — А что было в предыдущие разы?
    Голубь резко вспорхнул и улетел. Мирцам взглянул на Федю и со вниманием ждал продолжения.
    — Который раз мы с тобой встречаемся на этой кухне?
    — Здесь впервые. Раньше все было иначе. Никогда прежде я не был ранен. Рат всегда промахивался. С того момента все пошло по-новому.
    — Вот как. — задумчиво сказал Федя.
    — Я виноват перед тобой. Это из-за меня ты любишь боль. Первые несколько сотен тысяч лет я требовал помощи по-другому.
    — Как это... — еле вымолвил Федя.
    — Хочешь услышать подробности?
    — Пожалуй, что нет.
    — Вот и хорошо.
    Мирцам достал из кармана пачку сигарет и привычным движением, достал одну и сунул в рот. Легким небрежным жестом он взял со стола у плиты коробок спичек и прикурил. В этот момент раздался стук в дверь, затем хохот и веселые мужские голоса из подъезда. Федя узнал своих приятелей. Но он не хотел никого видеть. Только что он узнал то, что его потрясло. У него на глазах выступили слезы. Прозвучал повторный стук и звонок. «Они не уйдут, нужно открыть» подумал Федя. Утерев нос, он обошел Мирцама и молча пошел к выходу. Мирцам сделал шаг в сторону, что б пропустить его и небрежно швырнул на стол, пачку сигарет.
    «Не хочу никого видеть. Как они не вовремя» думал Федя, направляясь к двери. Федя прошел по темному коридору и, на автомате открыл дверь. Тут же к нему завалилось двое человек. Они весело шутили и громко смеялись. Один из них, будто удивился, заметив Федю в темноте. Он резко ударил ладонью по выключателю, и едкий яркий свет заполнил прихожую. Этот же приятель, глядя на поморщившееся недовольное лицо Барсучкова, спросил:
    — Ты чего в темноте сидишь? Спал что ли?
    — Да. — соврал Федя.
    — Какой-то ты не весёлый. — заметил один из них.
    — А че с глазами? Да ты тут долбишься! Ах ты упырь хренов! — заржал другой парень.
    — Да нет. Что-то плохо себя чувствую. — ответил Федя.
    Друзья его хрюкали носами и, нервно дергаясь, топтались у входа и блуждали беззаботными взглядами по стенам и потолку прихожей.
    — Слиться решил? — сказал первый, высокий курчавый черноволосый парень в очках, с лицом добродушно-глуповатым.
    Другой парень долговязый и рыжий толкнул его и стал говорить о чем-то смешном, вспоминая что-то случившееся вчера на парах. Они оба грубо смеялись над какими-то шутками, какие может понять лишь их компания. Федя равнодушно смотрел на них, слушая, как колотится его сердце. Он растерянно и непроизвольно глянул в сторону кухни.
    — Ты чего, не один? — снова спросил курчавый, заметив Федино беспокойство.
    — Завтра зачет. — поспешно сказал Федя.
    — И чего?
    — Не, не пойду. Я готовлюсь. И плохо себя чувствую.
    — Ты че, блин!
    — Ладно, пошли. — подпихнул курчавого парня рыжий.
    Темноволосый продолжал наигранно возмущаться и жестикулировать, а рыжий его выпаихивал со словамм «Все, пошли, пошли».
    Не задерживаясь и не изменив веселого настроя, они ушли. Федя закрыл за ними дверь, выключил свет и, еще какое-то время, стоял в коридоре, слушая, доносящийся из подъезда, их веселый смех.
    Когда он вернулся на кухню, то заметил, как сильно стемнело на улице. Напротив окна на фоне темного неба выделялся черный силуэт Мирцама. Сделав несколько шагов вперед, Федя заметил на небе звезды и сразу же увидел их так, как видят звезды только астрономы. Он увидел бесконечную череду ярких разнообразных по свету и величине звезд, и это звездное пространство словно втекло через окно в кухню и окружило его. Снова Федя оказался в возвышенной эстетической атмосфере, доступной только его глазам, и забыл о существовании обыденного мира.
    Мирцам знал, как выглядит вселенная в глазах Феди. Он видел это много раз в своем мире, и это уже не могло его удивить или ошеломить. Однако, оказавшись в мире мертвых, Мирцам стал видеть звездное небо так, как видит его любой человек. Он видел просто светящиеся точки в небе и больше ничего. Что бы увидеть путь с учетом расстояний и расположений в пространстве, нужны были человеческие глаза астронома, глаза особенного мертвеца.
    — Там красиво? В мире живых. — задумчиво спросил Федя, мечтательно глядя в окно.
    — А сам как думаешь? Словами не описать. — Мирцам в последний раз затянулся, небрежно и ловко выкинул сигарету в форточку, не сводя глаз с Феди, и снова вернулся за стол. Федя остался смотреть в окно.
    — Это кто-то из созвездия Центавра? Тот, кого ты ищешь. О других в книге ничего не написано. — вдруг спросил Федя и глянул на собеседника, чье лицо терялось в темноте, но было немного видно.
    — Да. — ответил он, помолчав.
    — Должно быть этот кто-то тебе очень дорог, раз ты пришел за ним сюда.
    Мирцам промолчал.
    — Но ты не нашел кого искал и уходишь?
    — Приходится, иначе меня найдет черная материя.
    — Когда любишь, останешься там, где твоя любовь. Даже если это место ад.
    — Тебе бы помолчать. Говоришь о чем не знаешь. Не твоего ума дело, кого я ищу, может это мой злейший враг, которого я хочу убить своими руками. Может сестра или отец.
    — Ты действительно ненавидишь нас всех? Почему ты проявлял жестокость ко мне? Все эти сотни тысяч лет. Разве я не согласился бы помочь тебе просто так?
    — Зачем это словоблудие? Каждый из вас требует платы. В вашей книге написано:«Дай малость и получишь больше», это единственная истина в ней, закон вселенной. И вы это не усвоили! — злобно сказал Мирцам, сверкая глазами. — Ты много раз обманывал меня, обещая помощь, и теперь я чувствую, что ты, в очередной раз не сдержешь слово.
    — Но я этого не помню. — удивился Федя.
    — Представь, что ты потерялся в незнакомом месте, и ты слеп. И вот, ты просишь помочь тебе найти дорогу, подсказать, как выбраться из этого места у прохожих, а они постоянно требуют за свою помощь какое-то вознаграждение, причем непомерно большое, и все время обманывают тебя, и ты остаешься обобранным ими и обманутым. Но больше тебе не у кого просить помощи и ты снова вынужден идти к ним, и теперь они нагло просят уже взять их с собой, поселить их в твоем доме и заботиться об них до конца жизни. Как бы ты любил этих обманщиков и подлецов?
    Федя молча поднялся со стула и, не объясняя ничего, ушел в другую комнату. Ни о чем не думая, он достал из шкафа бумажные свертки и вернулся в кухню. Мирцам молча следил за его действиями. Федя положил на стол рулоны бумаги и более смело, чем обычно взглянул на него:
    — Это карта звездного неба. Я ее составлял несколько лет. Нам нужно будет выйти в поле за лесом.

    Ночь шла небольшими шагами с востока на запад, сначала черная, затем серая. Звезды и луна перемещались по небу. На востоке появился предвестник приближающегося солнца.