Российская Конфедерация. Антиутопия. Глава 12

 
- Ты знаешь, как  они там,   в Ереване, кричали? – продолжил исповедь Вартан,   - превратим Араратскую равнину во вторую Силиконовую Долину!  В Токийскую бухту! Мы самая  умная в мире нация. Завалим планету армянскими компьютерами. Ну, я и поверил, дурак! Переехал в Ереван. Кое-какое золотишко и камушки в саду у меня хранились. Там, в Сумгаите.
Вогнал в дело всё до копейки. Ну, до последнего драма, деньги теперь там так называют.   В доле с двоюродным братом покойной жены. А он все бабки собрал, много ещё родственников  подвязалось, и дёрнул  под понты, вроде как в Штаты.  В общем,  зависла ситуация, не лучше, чем задница над пропастью! Надо бы тужиться, да боязно. Искали его и  в Лас-Вегасе,   и в Нью-Йорке, а нашли, ты прикинь, в Ташкенте. Ну, ни чмо! Там его и сделали! Он же, падла, даже родителей кинул. Стариков жалко. Ведь всё продали, чтобы долг его погасить. Да что толку, много ли у них было?!  Так мои денежки  и  накрылись!   



- На клапан давит, - прервался Вартан, - давай тормознем, отлить надо.
Алекс весь внутренне напрягся, ведь это могла оказаться и засада., и поймал взгляд Пряхина.  Когда таксист уже готов был  остановиться, Воха твёрдо сказал.               
   – Поезжай дальше. Метров через пятьсот  встанешь.   
- Не доверяешь?! - одобрил Вартан, - и  правильно делаешь! Такие времена настали, на  родную  маму положиться нельзя.
Справив нужду, Вартан вновь вернулся к наболевшему.
-Те, которые громче всех орали про независимость, про оккупантов и прочую туфту, до кормушки дорвались и так воровать стали! Волосы… как это? 
- Дыбом встают? – уточнил  Стрелов.
- Да, дыбом. При Союзе как было? Воруй – не хочу. Русских много, они ещё дел  наработают. В большой семье особо и не видно, кто, чем занят. А когда отделились, одни умники остались. Ну а работать-то, кто будет?! А тут уже сыну возраст подходил. Они же, козлы, своих-то детей   на войну не пошлют! Карабах освобождать, что б он провалился. А у кого бабок нет, откупиться, иди, воюй.
Собрал я  отца, мать, детей и в Россию. Родственники под Пятигорском живут. Поселок тут небольшой. Вот пригрели. Купил хату: в дверь заходишь, спину гни. А на большее денег не хватило.



 - Но опоздал я, - Вартан включил ближний свет, завидев идущий навстречу автофургон, - и тут тоже сильно припозднился. Армяне по эту сторону Кавказа  крепко стояли еще со времен Екатерины.  Да хотя бы тот же Буденновск! Ещё двести лет назад  поселились здесь наши люди, те, кто российское подданство приняли. И называлось это место Святой Крест.                Русские как привыкли?  Завод, колхоз, чтоб от звонка до звонка. А наш народ сжился с маклями. Давно сказано: «где побывал армянин,  даже еврею ловить нечего». Но аферы, эти браток, делались тонко, с умом, приятно было взглянуть.
А сейчас кругом одни беспредельщики. Всех под себя подмяли чеченцы.   Базар у них короткий: да – нет, пуля в затылок. На днях двух директоров заводов прямо дома ночью люди в камуфляже запинали до полусмерти. И жен, и детей. Так те тут же уволились и уехали. Говорят, в Москву.



Наркотики, палёная водка, бензин, пшеница - всё под чеченцами. А нам, армянам, что остаётся?! На базаре картошкой торговать, да шкуры нутриевые выделывать! А с таким бизнесом сейчас и на «Приму» не заработаешь.
И таксист судорожно затянулся табачным дымом.
- Вартан! -  Улыбаясь, спросил  Стрелов.  - Насколько я понял, твоя печаль вовсе не о том, как плохо всё стало? Просто в этом круто изменившемся мире твоему народу и тебе достались  далеко не первые роли! Ты не против наркотиков. Проблема в том, что ими торгуют другие. Я   правильно разобрался?!
Таксист сделал вид, что не понял вопроса. Впрочем, чужая душа – потёмки! Вновь переключившись на дальний свет, он посетовал.               
- Комары, падла. Нигде от них не спрячешься. Вроде дым в салоне, а им плевать. Живучие!
Потом, словно вспомнив, на чём прервался, Вартан продолжил.
- Наркотики идут через чеченцев. Но  сами они не торгуют. Это забота цыган. Их менты крышуют. За процент! Всё давно схвачено, лишних людей тут нет. Бабки бешеные и везде порядок. А палёная водка – фуфло. Продают  её, чуть ли не в каждом дворе. Как семечки.  Кого менты накроют, разведут по мелочи.  По-любому, берут немного. Ну, чтобы не закрылась точка. Если корова дойная, резать её нельзя!


Вскоре на обочине дороги показалась ещё весьма молодая, но уже потасканная дама: не первой свежести мини-юбка, неумело обесцвеченные перекисью короткие волосы, грубый макияж.
- Видишь, - оживился таксист, -  в машину просто рвётся, - за стакан  сделает всё что захочешь.
- Но нельзя, - строго посмотрев в сторону «мадам», твёрдо произнёс Вартан, - плечёвка – ходячий сифон. Хорошо если СПИДа нет. Всю жизнь на фармацевтику  работать будешь.
- Ну, а эта как? – словно дразня водителя, переспросил Вован. На трассе стояла высокая стройная, совсем ещё юная девица. Тугие джинсы обтягивали крепкие бёдра, высокая грудь просто распирала топик. Яркий рюкзачок за плечами, светло-зелёная кепка с длинным, прикрывающим глаза от солнца  козырьком, и вьющиеся рыжие локоны, пышно ниспадающие на плечи, производили впечатление наивности и беззащитности.
— Это подстава, зуб отдаю, - безапелляционно ответил армянин, - только ты её  разложишь,  а в ухе уже ствол  торчит. Да не «макаров» пузатый, а конкретно, «калаш». Тебе, в лучшем случае,  оставят только жизнь.
- Ну, вот и пост ГАИ, - через четверть часа   обречённо произнёс водитель, - опять готовь бабки.
Алекс внутренне напрягся. Он прекрасно понимал, что сотрудника полиции интересует только сумма побора – давно выверенный жёсткими законами экономики тариф. Но от человека, поставленного блюсти закон приходилось ждать любого беззакония.   
 Молодой сержант бодро выскочил на дорогу, размахивая жезлом.
- Документы! – радостно выпалил он,  невнятно представившись.               
  Армянин  тут же превратился в саму любезность.  Растянув улыбку на все тридцать два зуба, он подобострастно промолвил.
  - Доброго здоровьица!
Бережно вручив гаишнику водительское удостоверение, с давно уже вложенной между листов купюрой,   он льстиво добавил. 
- Спасибо за оказанное доверие.
- Доверяй, но проверяй, - беззлобно, и даже по-дружески ответил гаишник.
- Вашими заботами и держимся, - с ещё большим усердием произнёс таксист.
- Тяжело только первые сто лет, приятель! – служивый, будто фокусник, манипулируя на редкость гибкой кистью руки, мгновенно засунул бумажку куда-то   в глубину складок одежды. Дав полосатой палкой отмашку,  он, совсем уже  по-отечески, произнёс.
 – Поезжай с Богом!
Вартан раскланялся,  сел за руль, тронулся. Улыбка быстро сползла с его губ. Он тут же разразился кучей проклятий на родном языке. Немного остыв, водитель добавил  по-русски. 
- Козлы вонючие! Порой всю работу на нет сводят.
 
 Уже перед въездом в город завернули на бензозаправочную станцию. Рядом приютилось придорожного кафе с загадочным названием «Эксклюзив – сервис».
- Ага, - вслух подумал водитель, - заходи – не бойся, выходи  -  не плачь. Билеты есть на Магадан, но нам туда не надо.
- А вот и чекист, - продолжил озвучивать мысли армянин.
- В каком смысле? – недоумённо уточнил Пряхин, мгновенно  скалькулировав в голове логическую цепь: «чекист – спецслужбы – арест – тюрьма – зона. Задорно засмеявшись, таксист добавил.
- Да он, блин, не  настоящий.
Перед взором  предстал убогий мужичонка, на груди которого висела табличка с надписью «ЧЕКИ».
- Одно время, - пояснил водитель, - я недолго на фирме горбил на грузоперевозках. Бывало, купишь чеков и квитанций: на ремонт,  запчасти, топливо, гостиницу. Дашь ему двадцатку, а он сотен на пять нарисует. На них же не написано, что поддельные. Главное тут не борзеть. Но сейчас вся эта канитель ни к чему. Я же теперь вольный джигит.
Вартан  засмеялся. Быстро переведя взгляд, он с лёгким сарказмом произнёс сквозь смех.
-Тут откуда  ни  возьмись, появился зашибись.
 Будто отреагировав на его призыв, словно из пустоты вынырнула цыганка и, шурша  многочисленными юбками, направилась прямо к ним.
- Сейчас, мясо предлагать будут, - презрительно скривил губы армянин. 
В потрёпанной  вишнёвой «Ауди», сияя   фарфоровыми оскалами, вальяжно развалились два толстых, пузатых цыгана. На заднем сиденье расположились три готовых к эксплуатации девицы.
- Золотой, купи девочку, - начала рекламную кампанию представительница группы людей, которая ни с какой стороны не вытягивала на этнос, а по всем параметрам являлась хорошо организованным  криминальным сообществом, - яхонтовый, недорого просим:  пять баксов за штуку в час. Можно и рублями.
- А оптом почём? – не удержался от шутки Вартан.
- Зачем оптом? - удивилась цыганка, - у нас девочки что надо, вам и одной на троих за глаза хватит. За час напихаете ей хоть куда. Ну а если «вертолёт» хотите, так запросто. Девчонки-то безотказные.
 Чувствуя, что в рекламе допущена какая-то оплошность, цыганка решила усилить информационное давление на всё ещё не сдающихся клиентов. По её незаметному сигналу задняя дверь «Ауди» открылась и оттуда, мешая друг другу, вывалились  работницы секс - индустрии. Самая ушлая из них быстрым шагом направилась к прямо к Алексу, на ходу распахивая халатик. Обвислые, напоминающие уши старого спаниеля груди, рыхлый, изъязвлённый послеродовыми растяжками живот, и выцветшие, сплошь покрытые, как у старухи, красноватыми прожилками глаза напрочь отбили у давно не испытывавшего женщины  молодого и сильного мужского тела желание «плодиться и размножаться». Пока первая шлюха замешкалась на стриптизе, напарница-конкурентка ринулась к Вохе и  с боевым кличем «молодой человек, угостите сигареткой»  повисла у него на шее. Третья, похоже, самая проницательная из них, сложив губы куриной гузкой, недовольно шевельнула, досыта познавшими кастрирующую силу щипчиков, бровями. Она сразу поняла, что сделка не состоится.
- Слушай, э, отстань, да! – Не столько требуя, как, прося, Вартан обратился   к «заведующей производством» борделя на колёсах. - На вот, возьми, и катитесь.
Получив мзду, цыганка юрко сунула бумажку в глубину бесчисленных складок своих вряд ли хоть когда-то стиранных одеяний и, расплывшись в улыбке, искренне поблагодарила.
- Чем вы богаты, тому мы и рады!
Когда весь «сервис-центр» удалился в поисках новой клиентуры, Алекс недоуменно спросил водителя.
 - А ты зачем ей бабла отслюнявил?!
- Они же, стервы, через одну ведьмы, - как банальность произнёс таксист, - пошлёт вслед проклятие и выкручивайся, как хочешь!
- Да! – едва сдерживая смех, Стрелов отвёл взгляд в сторону. Однако Вован  полностью проникся точкой зрения бывалого таксиста. И развил мысль до логического конца.
- Ещё и помолиться надо, - добавил он, - бабки — это вроде, как откуп. Ну, а молитва – защита. Одно другому никак не помешает.

 Вскоре показался аэропорт.
- Приехали, готово дело, - с долей сожаления произнёс Вартан.
- Ну, счастливо, друг, - Алекс отсчитал деньги, - спасибо тебе, будь здоров.
Армянин крепко пожал приятелям руки  и, виновато улыбнувшись, на прощанье  произнёс.
- Парни, если я что-то лишнее сболтнул, не держите обиды. Порой выговориться  надо, просто невмоготу!   
  Рубанув рукой по воздуху, он быстро сел в машину и, не оглянувшись, тут же уехал.

 *** 
В принципе,  «Ту-154»   самолёт хороший. В свои годы он являлся гордостью советского авиапрома и вполне достойно выглядел на фоне продукции фирм       «Boeing»  и «Airbus».   В той, теперь уже кажущейся далёким сном жизни Алекс в раннем детстве на лайнере данной модели летал с родителями на юг.  Все подробности в памяти стёрлись, забылись  даже интерьеры. Но в целом впечатление осталось приятное.
 В общем, если аэроплан находится в отличном техническом состоянии, ему цены нет. 
Двигатели расположены в хвосте, шумят   не сильно, вполне можно разговаривать, не повышая голос. Звук у движков «тушки» специфический, свистящий, и воспринимается   гораздо комфортнее чем гудение двигателей «аэробусов». Характерно, что в салоне «Ту-154» совсем не слышно шумов работающей гидравлики. В «А-320», например, в отличие от машины Туполева, закрылки выдвигаются громко, словно расположены под сидением, а звуки выпускаемого шасси вообще заглушают движки.
Авиацию Алекс любил искренно  и бескорыстно. Осознавая, где он находится, Стрелов готов был закрыть глаза  на  многое.  Тем не менее в известных границах. Предел оптимизма, однако, был исчерпан ещё на взлёте.   А  чувство тревоги поначалу лёгкое стало быстро нарастать. Потому что эксплуатация данного конкретного  борта  в самом прямом смысле слова являлась  преступлением против права человека на жизнь. Машина давно уже  работала  за пределами возможностей,  но  влекомые жаждой наживы владельцы авиакомпании упрямо выжимали из неё лётный ресурс, до последнего  болта  и гайки.
 

Взлетели далеко не сразу. Пилоты запустили двигатели, и почти тут же зачем-то отключили, снова запустили и опять отключили. Затем к самолету подрулила машина аварийной помощи,  из которой выбрались несколько техников, возникла невнятная суета и суматоха. Пассажиры приникали к    иллюминаторам, с тревогой поглядывали на рабочих,   настороженно перешёптывались. Наконец-то возня   закончилась, аварийка неспешно отъехала, двигатели  были запущены, и аэроплан  пошёл на взлёт. «Хватит повторять старые ошибки, - с усмешкой подумал Алекс, -время делать новые».
  Везде что-то угрожающе бряцало, потрескивало и вибрировало. Спинка определенного билетом кресла ультимативно не желала фиксироваться ни в каком другом  положении, кроме вертикального. Наудачу   соседнее место в ряду оказалось свободным, и Алекс смог пересесть на исправное кресло.   
Самолёт изрядно  тряхнуло, 
затем ещё раз. С  верхней полки свалилась в проход приличных размеров  сумка, возле иллюминатора что-то тихо треснуло и пугающе зазвенело.  Вопрос о том «долетит ли развалюха до назначенной цели» обретал  вполне осязаемую  форму.
   
В  салоне всё сильнее ощущался запах какой-то  ядовитой химии, перебиваемый вонью    табачного дыма. Табак был родом, точно   не из Вирджинии, к тому же настойчиво  пробивался привкус сгоревшего каннабиса. Нарастающая ситуация могла нести опасность, и Алекс благоразумно предложил Вохе.
-Схожу взгляну, что там за хрень.
- Только осторожней, не привлекай к себе внимания, - посоветовал напарник.
Алекс неспешно направился по тесному проходу к туалетам в хвосте,  куревом воняло всё  противнее.
 
Три последних ряда оказались свободными. Мало кто с радостью готов провести весь рейс вблизи    двигателей и туалета. При неполной загрузке самолёта пассажиры быстро пересаживаются на другие места.
Во втором от хвоста ряду вольготно расположился    некто явно  вызывающего вида.
Было ему вряд ли более сорока пяти лет, и он вполне мог   выглядеть на свой возраст если бы вел здоровый образ жизни, посещал фитнес-клубы и не  злоупотреблял  алкоголем и наркотиками.  Да вот только  всех этих азбучных, но вполне  действенных рекомендаций данный субъект придерживаться отнюдь не спешил. 
 Редкие седоватые волосы, покатый лоб, морщинистое лицо, отеки под глазами, пористая бледная кожа, выраженные красные прожилки на картофелеобразном носу, большие, оттопыренные уши. Даже неискушённый терапевт определит по этим признакам несбалансированное  питание, злоупотребление спиртными напитками и длительное пребывание в спертой атмосфере замкнутых помещений. И  не ошибётся: пассажир  много лет провел в  тюрьмах и колониях, где, как известно,   и с  качественными продуктами,  и с чистым воздухом ситуация близка к катастрофической. 
Однако строгий темно-серый костюм, дорогая  белая сорочка и   блестящие, будто полированные, туфли из элитной  кожи вносили в портрет явный диссонанс. Похоже, гражданин недавно резко  поменял свой социальный статус и пытался соответствовать тому, чему не мог соответствовать по определению.
  Впрочем,   рубаха  была расстёгнута   почти до пупа, и открывала любопытному взору огромную  золотую цепь  с распятием. С «гимнастом», в категориях описываемых кругов. Это  в известной  степени уравновешивало  противоречие типажа.
 На двух откинутых столиках стояли полупустая бутылка дорого виски   «Джонни Уокер» и изрядных размеров корыто, ладно,  большая чашка с чёрной икрой. Никакой другой закуски не было.
Явно бросалось в глаза, что алкогольный продукт,   бутылка которого стоит не меньше, чем ящик вполне приличной водки, вовсе не возносил пассажира на вершину блаженства, а лишь обжигал   гортань, как самый обычный спирт:  хваленый тонкий вкус,  так и не появлялся.
   
«Маловероятно, - подумал Алекс, - что  это   вор в законе. Во-первых,  их в действительности не так много, во-вторых, человек, готовый везде и всюду вести себя вызывающе дерзко до такого статуса вряд ли успеет дожить.   Впрочем, это может быть и положенец-смотрящий, поди их разбери.  В общем,    начальник определённой криминальной  территории,   на закреплённом участке представляющий   интересы «законников». Его задача    следить, чтобы подвластные как коммерсанты, так и   бандиты исправно отчисляли деньги в общак».
Однако данный персонаж скорее был похож на бывалого блатняка из пристяжи подлинных криминальных авторитетов. Впрочем,   высокая скорость  «ротации кадров»   является нормой в мире, где подозрения сразу переходят в обвинения, а приговоры исполняются немедленно вслед за вынесением. И человек может  резко продвинуться вверх по служебной лестнице банально из-за нехватки подходящих кандидатур. 
И вот этот сотканный из внешних противоречий типаж  наполнял салон аэроплана вонью продуктов сгоревшего табака явно полагая что законы и правила пишут одни для того, чтобы их исполняли другие. В данный момент времени этот весьма примечательный пассажир не затягивался, но его сигарета демонстративно выпускала в искусственную атмосферу салона струйку вонючего дыма.
Несмотря на внешнюю браваду чувствовалось что  субъект несколько растерян. Ему явно было не комфортно.  Спинки кресел переднего ряда стояли строго  вертикально, как глухой тюремный забор. Никто не видел, как он  с азартом поглощает  чёрную икру, которую  могут себе позволить лишь немногие, и как залпом пьёт дорогостоящий заграничный самогон. Но тревога не проходила, ибо очень скоро ему предстояло серьёзное и ответственное дело, которое могло окончиться не только успехом. 
Уголовник окинул Алекса быстрым лишённым какой-либо оценки взглядом и продолжил своё занятие.   За время полёта   он, как и остальные пассажиры, изрядно вымотался, и просто хотел как можно раньше оказаться в аэропорту.
— Киса,  сюда повернулась, - привычным хамским тоном  позвал  он стюардессу, слегка привставая и взмахивая десятидолларовой купюрой,— хлебца     чёрного мне сообрази!
Туалеты были  заняты  и Алекс,  стараясь не дышать глубоко, встал у входа. В закутке тоже курили, парочка мужиков устроилась прямо возле кабинок. Не теряя времени даром, они приступили к делу:  водка была тёплой,  но  горло большой угловатой бутылки оказалось невероятно удобным для намеченного мероприятия, будто производитель тары заранее просчитал все возможные варианты её использования. Конечно, мужики своё право на распитие просто купили. Вот  девочки глазки и прикрыли.
В толчке, другого слова он не заслуживал, к тесноте добавилась хорошо видимая мерзкая грязь. Крышки отваливались, бумажных полотенец не было, вода текла еле-еле. Стрелов  посмотрел в зеркало: выглядел он не очень.  На автоматизме несколько раз пригладив мокрой рукой волосы,  Алекс энергично потряс головой, брезгливо открыл мизинцем дверь и вышел. И тут же услышал грубый голос уголовника.
— Чё? Хайло  захлопни, курица! Холодное неси, кончай порожняк гнать, тёплое я тебе за шиворот вылью, овца!
Скинув напряжение, мужчина, безмятежно достал из внутреннего кармана пиджака нож с длинным клинком и наборной ручкой, и принялся неспешно нарезать тонкие ломтики чёрного хлеба на ещё более мелкие кусочки. Рядом демонстративно лежала пачка долларов, которая молча кричала «всех куплю с потрохами»!
   «Да, - с тревогой подумал Алекс, - и ведь разрешили же такой тесак   на борт протащить, просто невообразимо! Вот тебе и Российская Конфедерация. Всё познаётся в сравнении: и хорошее и плохое».
 
Отчаянно захотелось обрушить серию коротких ударов на эту охамевшую рожу и сходу забить насмерть. Технически это не столь уж и сложно. А  затем накрыть быстро остывающий в строгом   соответствии с законами физиологии труп  тощим синим одеяльцем и всучить ставшую ничьей пачку  долларов бортпроводницам, чтобы отвели глаза до высадки. И ведь согласятся!
«Куда занесло, - поймал себя на мысли Стрелов, - такой номер не прокатит. К ЧП со смотрящим стюардессы прикасаться не захотят. Это я могу догадываться, как выглядит местный пахан, а они многих в лицо знают, и хорошо представляют, какими последствиями подобное ЧП может обернуться.

— Ну, как там, есть новости? — с лёгкой тревогой уточнил Пряхин, оторвав взгляд   от иллюминатора. — Что-то ты бледный какой-то.
— Ты бандюка в хвосте видел?
— И что?
— Финкой хлеб режет. На всех забил.
— Да? – улыбнулся Воха, - дерзко,   уже почти перебор, но  ведь не ствол же,  так что такое покатит.
Он взглянул на часы, немного подумал и добавил.
— Скоро   посадка, ладно, схожу посмотрю, что за птица, подстрахуй ещё никому не мешал.
Алекс высунулся в проход и обратил внимание на мужичка с напряжённой спиной, замершего в кресле через четыре ряда впереди. В ожидании прилёта он вытащил из-под ног и положил себе на колени блестящий серебристый кофр на замках. Такие чемоданчики с рифлёными стенками   в кино увидишь чаще чем в жизни. Однако   удивление вызвал  не излишне броский «кейс», а хромированный наручник на правой руке, соединённый с чемоданчиком длинной цепочкой!
- Смотри, - обратил внимание вернувшегося Пряхина Алекс.
Тот тихо присвистнул, ухмыльнулся и чуть было не сплюнул себе под ноги.
— Чудак на букву «м». Считай,  мишень себе на груди нарисовал. Надо же, ведь никак не переведутся идиоты. Не сеют их, не пашут, а они плодятся, позавидуешь.
— Может, его   встречает команда? — неуверенно предположил Стрелов.
— Какая разница, надо, завалят прямо на глазах у честной публики.  Короче,   на выходе держимся от него подальше, чтобы под раздачу не попасть. 
- А что за птица тот с ножом, - уточнил Алекс.
– В Залуговске он смотрящий, - с долей опаски ответил Пряхин, - весь криминал под ним, Погоняло  Гангрена.
— Вот это погремуха, - едва сдержал смех Стрелов.
- Ну, знаешь,- благоразумно остудил пыл напарника Вован, - кому блатные заположняки, а кому кодекс чести. Лучше во все эти дела не вмешиваться.
Загоревшееся световое табло  сообщило  что жертвам рискованного перелёта пора пристёгивать ремни. Даже не пытаясь претендовать на женственность,  по салону походкой беременной коровы прошлась дородная стюардесса в синем. За ней через полминуты   пронеслась вторая:  злая, как голодная собака анорексичка.
— Вам сколько  раз персонально повторять? Убираем ребёнка, мамаша! Не понимаем, что ли? Пристегнитесь, мужчина! — рявкнула она где-то позади.
Приятели вели себя как образцовые пассажиры. Они дисциплинированно пристегнулись,  убрали столики под щеколды, спинки кресел привели в вертикальное положение. При всем желании упрекнуть их было не в чем.  Стюардесса удалилась, табло почему-то пару раз мигнуло, и почти сразу аэроплан начало  сильно и долго трясти.  В салоне кто-то вскрикнул.
Тряхнуло ещё раз. Заплакал ребёнок, речитативом запричитали женщины.
— Что там у стюардесс? — тихо спросил напарника Алекс, кивнув в сторону прохода.
— Сидят пристёгнутыми, морды каменные, ничего не выражают, — Воха равнодушно пожал  плечами.
 Трансляция молчала, пассажирам, похоже, никто   ничего не собирался объявлять.
Тут лайнер   мотнуло в третий раз, нос машины пугающе опустился, раздался громкий треск и скрежетание. Салон хором охнул, взвизгнул и почти сразу заорал на голоса.
  Трясти наконец-то перестало,   самолёт пошел ровно, с небольшим тангажом, характерным для глиссады. Пассажиры  быстро успокоились, чувствовалось, что народ собрался   бывалый, привычный ко всему. 
Однако регулярный треск выматывал нервы, казалось, что от несчастной потрёпанной «тушки» постоянно отваливаются лишние детали, к земле устремляются гайки и болты, куски дюралюминия и целые колёса с вылезшим кордом.
— Эта развалина всё-таки долетит? —  бодрясь изо всех сил, Алекс спросил напарника.
— Легко, — совершенно спокойно протянул Воха.
 Город Залуговск всё отчётливее выступал из дымки тумана.
— Вова, а что по  всей стране такое  хламьё летает? – неожиданно даже для себя спросил Стрелов.
— Почему же? На коммерчески выгодных направлениях используют вполне нормальные борта, в основном  «Боинги» и «Аэробусы». А в основном на внутренних линиях подобную рухлядь. Поверь, есть экземпляры и похуже.
— Уже поверил! А за границу как?
— В Евросоюз можно улететь только иностранными компаниями, российские борта туда не пускают под разными предлогами. Так что этот рынок полностью захвачен, в основном немцами. Ещё недавно российские чартеры летали в Турцию и Египет, но у египтян третий год идёт междоусобная война, если ты помнишь, а с турками после того, как их спецназ появился на Северном Кавказе, дипотношения разорваны. 
Выслушав короткую лекцию, Алекс приумолк. Питание за отдельную плату, багаж по самому минимуму. Даже страховка добровольная! 
Машина качнулась, поправляя курс на глиссаде, и ускоренно пошла к полосе.  Что-то опять надсадно затрещало.   Откидной столик   сам собой упал на колени. «Лишь бы колёса у этого воздушного корыта вышли  исправно», - мелькнула спасительная мысль.
 - Ремень подтяни, садимся! – словно откуда-то издалека послышался голос Вована.
Колёса «тушки» мягко  стукнулись о бетонные плиты полосы, летчики, к их профессиональной чести, всё сделали вполне приемлемо. Реверс натянул привязные ремни, пассажиры стали радостно хлопать в ладоши. 
Долетела, развалина!
— Наш самолёт произвёл посадку в  аэропорту города Залуговска — произнёс динамик. — Температура воздуха...
Старый динамик, не договорив  хрюкнул, зафонил и выключился. А бортпроводницы без аудиотехники надрываться не собирались.
Прибыли.
 "Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей», - в памяти всплыли слова классика.
Открывалась новая страница жизни в совсем чужом мире в государстве Российская Конфедерация.