Сосед

      У Надьки болела голова. И с похмелья и от проблемы. Вчера окончательно поругалась с Колькой, после чего напилась прямо на работе, благо спирт всегда под рукой. Работала Надька на фармфабрике, разливала в фанфурки йод, зелёнку, настойку пустырника и другие полезные или вкусные растворы. Разлепив глаза, Надька глянула на календарь: есть сегодня смена или можно лежать и страдать дальше. Сегодняшний день был обведён голубым фломастером, значит можно быть спокойной. И завтра свободный день, Надька работала два через два. Лежала, смотрела на календарь На-На, середина июля, ни разу в этом году не была на пляже, урод, ни в кино, ни в кафе, только трахаться, пить хочется, цветы надо полить… Лежать стало невмоготу, прошлёпала в ванную. Дома тихо, ух ты, уже полдвенадцатого. Зашла на кухню, жрать нечего, маман воспитывает. Поставила воду кипятиться, макароны хоть сварить. Жутко хотелось курить, вышла на балкон, может, где чинарик завалялся. Банка из-под кофе была пустой, под жестянкой оконного откоса тоже ничего не было. Надька с пустой надеждой глянула на край двора, к сараям: если стоит машина соседа снизу, можно к нему спуститься, хотя она ни разу этого не делала. Вишнёво-винного Форда не было, и Надька чуть не завыла, засада со всех сторон. Вернулась на кухню, сварила макароны, поела. Попила воды из-под крана и снова легла. Вспомнила, что надо полить цветы, повернулась к стене и уснула.
      Проснулась от крика на улице, дворовая пацанва, рассекая на велосипедах, орала «Я убью тебя лодочник!». Солнце жарило в окно, значит уже больше трёх часов дня. Встала, прибрала кровать, чтобы мать не орала, сходила на кухню, доела пустые макароны. Включила газ под чайником, надо чайку сварганить. Помыла посуду и вышла на балкон. Около подъезда, в теньке от огромного куста боярышника, сидел безрукий Степан и курил. Курил!!! Надька выключила чайник, натянула халат, сунула ноги в тапки и слетела вниз. Перед выходом натянула равнодушие на лицо и максимально лениво выползла на улицу.
     - Привет, Степан.
     - Мг.
     - Как дела?
     - Норм.
     - Угостишь сигаретой?
     - В кармане.
     Надька залезла во внутренний карман пиджака, которым Степан прикрывал свои коротенькие культяпки. Специально прижалась к нему грудью, и тряхнула головой, чтобы волосы пощекотали инвалида.
     - Укушу.
     - Укуси.
     Надька вставила Приму в губы, и прикурила от сигареты Степана. С кайфом выдохнула голубое облако.
     - Чё, с Коляном всё?
     - Ты-то откуда знаешь, болезный?
     - Вчера ночером, ты орала на весь двор, какой он козёл.
     - Да? Не помню. Но он козёл, это да.
     Во двор хрущёвки заехала машина. Надька повернула голову, посмотреть кто. Это был сосед Женя, он жил прямо под ней, на третьем этаже. Ему было двадцать четыре, он был на пару лет младше её. Высокий, крепкий и гибкий. В любую погоду он по утрам делал зарядку на улице и бегал до залива. Когда он подтягивался на турнике в одних спортивках, Надька, глядя в окно, представляла себя в его объятиях. Но Женя для неё был птицей очень высокого полёта, иногда она замечала, каких фирменных девок он привозил к себе на ночь. Чем он занимался, она не знала, но с деньгами у него был полный порядок, один Форд чего стоил! Местные бандосы о нём с Колькой никогда не говорили, и не подходили к нему, значит крутой. А на этот Новый год, он всем пожилым соседкам сделал подарки: большой бумажный пакет с алой надписью «1995» с деликатесами! И на восьмоё марта им же букетики подарил и шампанское. Не скупердяй, как некоторые. И улыбается всегда, даже когда после пробежки, и здоровается. И ещё: Надька никогда не видела Женю пьяным, даже выпивши, это особенно нравилось ей.
     - Слюну подбери.
     Степан выплюнул окурок и откровенно ржал над молодой соседкой.
     Подошел Женя, с двумя пакетами.
     - Вечер добрый, соседи. Степан, я тебе принёс, как обещал.
     Женя поставил пакеты на асфальт, достал книгу и положил её на скамейку рядом с соседом.
     - О, вот спасибо, Женёк! Сегодня с Юлькой начнём читать!
     - Хорошо.
    Женя поднял пакеты и вошёл в подъезд. Надька успела заметить в одном пакете бутылку вина, блок Camel’а, сглотнула слюну.
    - Ладно, я тоже пойду.
    - Ага. Слушай, закинь книгу по пути, я ещё посижу.
    Надька взяла книгу, «Похороните меня за плинтусом», нихера себе название! На втором этаже стукнула в девятую квартиру и открыла дверь: чтобы Степану было удобно заходить и выходить самому, дверь в квартиру днём не закрывали на замок.
    - Юля, я книгу занесла, Степан ещё внизу сидит.
    - Услышала.
    Поднялась на третий, приложила ухо к двери одиннадцатой, Жениной, квартиры. Как обычно играл джаз, как можно слушать такую дребедень?
    Духота не спадала, солнце, слепя через окна, жарило квартиру. Надька решила, что уже пора и пошла принимать душ. Зажгла колонку на кухне, поставила температуру на минимум, иначе можно будет свариться. Зашла в ванную и услышала, что внизу сосед поёт. Скинула халат и бельё, залезла в ванную, встала под горячие струи воды, «Может совсем не включать колонку?». В голову залезло «Фаина, ФаИ-на,ФАина, ФаЙна, Фаина, На, На» и Надька не сдерживаясь, во всю мочь заголосила:
    Ай, где же счастье словно талый снег?
    Где же, Фаина, твой серебристый смех?
    Вышла из душа, голая и мокрая, уселась в кресло. Снова хотелось курить и есть. Скоро придёт мать с отчимом, одна накормит, а у второго можно будет Беломор стрельнуть.
    Быстро обсохнув, с неудовольствием встала и пошла одеваться. Надела жёлтую футболку и красные бананы, «Вдруг козёл заявится», встала в прихожей у зеркала делать причёску. Зашелестел ключ в замке, дверь открылась, и вошёл отчим.
    - Здорово, Надюха. Отошла?
    - Отошла. Батя, курить есть?
    - Вот ты… Тебе двадцать семь, работаешь, пора свои иметь.
    - Шесть, мне двадцать шесть.
    - А, малолетка ещё! Тогда на.
    Отчим протянул замятую пачку Беломора.
    Взяла папиросы, пошла на балкон. От крыши шло марево, но на воздухе было лучше, чем в квартире. Отчим шуршал на кухне. Открыл нараспашку окно, высунулся по пояс и спросил:
    - А ты чего, выходная?
    - Да, и завтра.
    - Если с Колькой руганулась, может, сгоняем завтра на Южный рынок? С утра аванс обещали, хочу ботинки прикупить, совет твой нужен. А?
    - Сгоняем.
    - Ты только сегодня в пике не входи, как вчера.
    - Угу.
    Отчим занырнул обратно в кухню, застучал чайником, «Блин, не заварила», и кастрюлями, хлопнул холодильником.
    - А ты чего пельмени не сварила? Весь день голодная?
    Точно, мать ведь ночью сказала про пельмени в морозильнике!
    - Нет, я макароны варила.
    Пришла мама, на удивление спокойная и молчаливая.
    Сели ужинать, пельмени, горчица, полбуханки чёрного. Отчим всё порывался спросить у жены рюмочку для аппетита, но понимал, что Надьку лучше не провоцировать. Молча доели, молча разошлись по комнатам. Надька скинула бананы, завалилась на кровать. Тут же подкинулась:
    - Мам, дай на сигареты.
    Мама, на удивление, всё также молча, достала кошелек, протянула тысячную:
    - Хватит?
    - Спасибо, мама.
    Вернулась в спальню, надела штаны и рванула к бане, до ближайшего ларька.
В ларьке, за маленьким решётчатым оконцем сидела Анька, одноклассница. Анька была красавицей, сразу после школы выскочила за Сашку Шахтёра, самого крутого на районе. Ей несказанно повезло, что Сашку до сих пор не убили, есть постоянная и денежная работа и двое детей.
    - Привет. Дай сигарет.
    - Родопи, 950.
    - Давай.
    - Лав Стори на сдачу?
    - Давай.
    Отошла в сторонку, закурила. Дверь открылась, вышла Аня. Покурили вдвоём, перекинулись словами, попрощались.
    Чем заняться? Может в Центр? А вдруг?.. Нет, с этим козлом дела иметь больше не буду, пошёл он. Сделала круг по району, потом второй. Солнце уходило, стало прохладнее. Надька пошла домой, надо спать лечь пораньше, отчим разбудит на рынок. Опять загудела голова. Из двора выехало такси, кто это такой богатый? Поднялась домой.
    - Мам, есть от головы чего?
    - Сейчас посмотрю.
    Мама вышла на кухню, начала смотреть лекарства в буфете.
    Отчим подошёл и шепнул:
    - Мать у нас уволили. Весь цех уволили.
    Зашла мама:
    - Нету ничего. Чайку попей слабенького.
    - Ага.
    Взяла табурет из коридора, прошла на балкон. Отчим смотрел футбол без звука, и одновременно читал газету, мать в прострации замерла в кресле. Надя сидела на балконе, положив подбородок на ладонь, смотрела на стрижей, на закат, на высоко летевший самолёт.  Было тошно, «Интересно, если спрыгнуть – сразу разобьюсь?».
На балкон ниже кто-то вышел и закурил. Сладкий дым от хорошей сигареты окончательно вогнал в тоску. Тихо, не дыша, очень аккуратно Надька поднялась и вышла с балкона.
    - Мам, я к Юле схожу, может у неё есть таблетки.
    Мать кивнула.
    Надька без тапок, спустилась на этаж и уверенно стукнула в одиннадцатую квартиру. Стукнула и испугалась. Открыл дверь улыбающийся Женя.
    - О, привет, Надюша.
    - Женя, у тебя есть таблетки от головы?
    - Заходи, посмотрим.
    Надя зашла. Пахло вкусной едой, разными одеколонами, и ещё чем-то обворожительно сладким. На полу стояло несколько пар дорогих кроссовок, «Вот кого такси привезло».
    - Надя, не стесняйся, проходи в зал.
    Женя выглянул из кухни в коридор.
    «Ладно, хоть в приличной одежде, а не в халате». Надька прошла в зал и остановилась. В центре комнаты стоял журнальный столик, на нём стояли бокалы с вином, лежала колода карт. Вокруг, на креслах и стульях, сидело трое парней, Надька раньше не раз мельком видела их во дворе и подъезде.
    - Здрасьте.
    Один из парней, здоровенный, постарше, с масленым взглядом:
    - Здрасьте. Ты кто?
    - Я соседка. Надя. Голова болит, я за таблеткой.
    Зашёл Женя.
    - Так, спокойно, это соседка. Надь, вот есть такие, на выбор.
    И протянул пару бумажных упаковок. Надя прочитала: цитрамон, анальгин.
    - Я возьму анальгин, ладно?
    - Не спрашивай, бери.
    Повисла пауза, все парни смотрели на Надю.
    - Хочешь с нами посиди, мы в карты играем.
    Надя кивнула, присела на краешек дивана. Она впервые была в этой квартире, и ей здесь очень нравилось. Квартира было не то, что богатая, но очень приятная и уютная. Женя включил музыку, тихо заиграл симфонический оркестр. На окне дымом исходили несколько тоненьких палочек, именно от них шёл сладостный аромат. Вместо люстры, прямо на потолке, висел шар и ярко светился.
    Женя присел за стол.
    - Голова если болит, вина не будешь?
    - Не-а.
    Друзья Жени заговорили, они обсуждали какую-то теорию. Звучало много научных терминов, и Надя ничего не понимала, но ей было очень интересно. Удивительно было и то, что никто не матерился.
    Один из парней, самый молодой и высокий отвлёкся:
    - Надя, а вы чем занимаетесь?
    Надя посмотрела на него и увидела, что у парня на белую футболку надета белая наплечная кобура. Оружия, правда, не видно.
    - Я на фармфабрике работаю. Мастер розлива.
    - Розлива? А что вы разливаете?
    - Раствор йода, настойка пустырника, зелёнка, боярышник, муравьиную кислоту.
    - О! Интересно. А вы лично пробуете свою продукцию?
    Надька по привычке захотела, подняв голос, схамить, но моментально передумала.
    - Конечно. Я же должна контролировать качество выпускаемой продукции.
    Парни захмыкали, Женя демонстративно задрал голову, парень в белой футболке зарделся.
    Вернулся прежний разговор, карты шуршали по столу. Посидев минут десять, Надя поднялась:
    - Женя, я пойду.
    Тот подскочил, и, обращаясь к друзьям:
    - Я провожу.
    У дверей Надя состряпала, как могла, зазывающее лицо, Женя всё понял и  сказал:
    - До свидания. Если нужна помощь – спускайся.
    Надя кивнула, поднялась к себе.
    Отчим поднял глаза от газеты:
    - А мама за тобой, к Юльке, пошла.
    - Я к соседу зашла за таблетками.
    - К какому?
    - К Жене.
    - А, к кэгэбэшнику…
    Ах, вот он кто. Зашла мама, увидев Надьку, закрыла дверь на ключ и цепочку.
    - Ты где была?
    - К Жене зашла, вот.
    Протянула руку с упаковкой анальгина.
    - Дай и мне одну, что ли… У самой раскалывается голова. Ты знаешь, Наденька, я завтра с отцом сама схожу на рынок, у меня теперь много времени есть. А ты на пляж сходи, или в кино.
    - Ладно, мам. Я спать
    Надя, не запивая, проглотила таблетку, легла на теплую кровать и уснула. Обычный противный день жизни закончился.