Проповедник ч. 4гл5 первое свиданье

Проповедник ч.4гл5 Первое свиданье
«Как томит нас ожидание предстоящего свидания!» Помните песню Райкина? Такое же чувство испытывала команда бахаи, возрастающее по мере приближения ПАЗ-ика к верфи. Романтика: запах свежих досок, смолы, которой конопатили щели, паруса, наполненные ветром, выставки и беседы с людьми о вере. Я романтики не ждал. После 9 класса ходил рабочим с геологами. Песен под гитару у костра не было, а были тяжеленые рюкзаки с камнями. Отходил в море 20 лет. Тяжёлая работа, ответственность за экипаж, изнуряющая качка. Если считать это романтикой, то всё это было. Думаю, что романтика живёт в мечтах и воспоминаниях. Если бы художник нарисовал образ романтики, как бы она выглядела? Утончённая, ‘воздушная’ девушка с прекрасным маникюром, в шёлковом платье. А теперь представьте её на рыбофабрике в оранжевых роконбуксах (это костюм непромокаемый из клеёнки). Она острым ножом разрезает брюхо трески и чистит кишки. А вот в воспоминаниях: «Санёк, помнишь, как ты с рюкзаком камней уселся отдохнуть на валун, а за ним клубок змей. Свадьба у них. И гадюка тебя за задницу- цап! Ты так и на соревнованиях не бегал. Гы-Гы. Романтика!» Бахаи этого не знали, глаза их светились любопытством и ожиданием. Наконец прибыли на верфь. Две лодьи были уже на плаву, а на “Надежде “ спешно заливали щели смолой. Нашу группу разместили в старом общежитии при верфи. Для поддержания духа всем выдали костюмы поморского стиля и повели в музей клуба. Тем временем члены экипажей расспрашивали меня об иностранцах и о вере Бахаи. После экскурсии повели на лодьи. Щиты на бортах, парус расписной, длинные вёсла произвели впечатление. Получили они ответы на вопросы, которые задавали Туве в поезде. В принципе, почти всё совпало. В носовой части была только одна маленькая каюта для капитана. Для всех остальных была палуба, тоже не очень просторная, где предстояло спать, готовить пищу, есть. Короче говоря, жить! Спать нужно было в спальных мешках, которые утром убирались в трюм, палуба должна быть чистой. Хорошо, что я сказал своим взять с собой спальники. Радовало то, что справлять нужду не надо было, держась за верёвку и свесившись с кормы. В корме был маленький туалет по типу деревенского: всё шло напрямую в воду. Запаса солонины не было, была тушёнка, картофель, крупы. Запас хлеба планировалось пополнять при заходе в порт, как и запас пресной воды. Обращаю ваше внимание на слово «планировалось» Снастей для ловли рыбы почему-то не было, хотя это было бы подспорьем. И это было бы занятием для экипажей «Веры» и «Любви», которым на переходах делать было нечего. «Надежда» в их число не входила. Об этом расскажу в следующей главе. Я попросил Дмитриева, чтобы провели краткий курс по работе с парусом и ознакомить с техникой безопасности, но получил отказ: на двух лодьях есть капитаны яхтсмены, а на нашей стоит двигатель и парус не пригодится. Признаюсь, что распоряжение командора я не выполнил. За 20 лет работы на флоте мне не только в голову, но и в кровь впиталось, что с каждым членом экипажа обязательно проводится инструктаж по ТБ. Даже, когда я водил на суда туристов, знакомил их с правилами Т.Б. при перемещении по судну, а водил я их на мостик, на траловую палубу, на рыбофарику. Разве что в трюма не лазили, потому что спускаться надо было по скоб-трапам. Грохнется ещё кто-нибудь.
 В заключении экскурсии командор попрощался, пожелав хорошо выспаться, ибо утром отплываем на Кижи. Мы поужинали в столовой, но по комнатам не разошлись. Так как в нашей общине проповедников было больше девяти человек, нужно было избрать духовный совет из девяти человек, включая председателя, которым стал Патрик. Сразу распределили лодьи. На «Надежду» пошли семейство Ноленов: Кэррол, Тодд, Джери. Фаези, с которой мы встречались пару раз в Финляндии и Бригитта, которая назвала меня на календаре: «мой самый лучший враг.»