Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-93

Глава 93

"Ну надо же такому случиться…"
Заступник у Пашки объявился…



Когда стригут овец, дрожат ягнята.

Еврейская пословица



Раздался телефонный звонок. Да так резко и неожиданно, так нагло и напористо, что Василий Никанорович дёрнулся от испуга и чуть дух не испустил. Ему показалось, что кто-то что-то хочет ему сделать плохое. И не просто плохое, а архиплохое и дурное. И не просто дурное, а такое… такое… Слов невозможно подобрать…

«Неужели налим вернулся, неужто он преследует меня… Вот чёрт лысый… вот бес усатый… Что ему надо…» – забегали глупые мысли по закоулкам серого вещества.

Головная боль резко активизировалась. Она многократно усилилась. Хоть стой, хоть падай… У кого хоть раз болела голова, тот знает… что это такое… Худшего не бывает. Худшее только смерть. Да-с… Худшее только кончина на века вечные.

Спазмы показали своё подлое сущее нутро, свою хищническую натуру. Они ещё раз подтвердили, кто в доме хозяин. Спазмы есть спазмы. Любой и каждый это знает.

Защипало всё и заколотилось. Сердце в пятки убежало. Нервный тик появился.

Вибрация по всему телу стала распространяться. Тремор тревожный настоящим хозяином положения себя почувствовал… он тут же оккупировал все внутренности…

Холодок предательский со спины и далее по всему телу изливаться начал.

В затылке тупость образовалась. Словно обухом топора саданули в то место.

Испуганный Кульков закрутил головой по сторонам, как бы ища защиты.
На глаза телефон сотовый попался. Вот он лежит, лежебока, ехидно улыбается…

Мобильник ещё раз резко издал душещипательный звук, затем дёрнулся, резво подпрыгнул, крутанулся на столе по часовой стрелке и отчаянно завибрировал. И песня из него полилась душевная… про милый сердцу полустаночек и цветастый полушалочек.


     Стою на полустаночке…
     В цветастом полустаночке…
     А мимо пролетают поезда…


Василий Никанорович зажмурился от умиления, ему очень и очень нравилась эта песенка. И ему очень и очень нравились исполнительницы этой замечательной песни.

Он был без ума от превосходной Нины Сазоновой и душевной Валентины Толкуновой. Он готов был на руках носить их за такое чудное и волшебное исполнение этого дивного музыкального произведения. Он готов был часами слушать и слушать эту бесподобную мелодию. Хлебом его не корми, а дай послушать эту сказочную песенку про дорогой сердцу полустаночек, на котором жил его родной дядя, мамин брат, и про цветастый полушалочек, который много лет носила его родная бабушка, мамина мама.

Так он и стоял минут пять или десять с закрытыми глазами и вспоминал всё то славное и хорошее, что бывало когда-то с ним в далёком-далёком детстве.

Он бы ещё столько стоял, если бы эту замечательную песню не стал исполнять тот самый налим, который всю жизнь за ним гоняется и грозится скушать… Да! Слопать! Сожрать! Проглотить! Со всеми потрохами!

«Ох… зачем я его тогда выловил… Всю жизнь меня преследует… Что делать? Как быть? Как избавиться от этого безумного наваждения…» – Вася-Василёк даже заплакал.

Ему подумалось, что звонок сейчас прекратиться и налим затихнет и исчезнет.

Вася-Василёк даже обрадовался таким хорошим думам. Слёзы умиления утёр.

Но не тут-то было… Телефон звонил. Песня продолжалась. Налим вопил изо всех сил, чтоб его услышали. Да! Он орал! Громко! Снова орал! Орал он и орал!


     Вася! Обалдуй забайкальский! Убивец! Грешник!
     Я скоро приду! Приду! Жди! Жди, убийца!
     На поезде я приеду! Вот он, на подходе уже…
     Скоро! Уже совсем скоро! Готовься! Жди!
     Уже на полустаночке я стою! Да! Стою!
     В цветастом полушалочке я! В бабушкином…


Кульков не смог стерпеть такого безумного безобразия, такого грубого и наглого к себе отношения, такого беспардонного вмешательства в свою личную жизнь, он открыл глаза, нажал на кнопку телефона и со злостью пошевелил губами: «Кому чё надо? Кому там не спится в ночь глухую? Кто нарушил мой покой?»

***
Это был Юра, стажёр. В ответ Юра балаболил без конца:
– Это я, дядя Вася… Это я, дядя Вася… Это я, дядя Вася…
– Чё те надо? Чё трезвонишь?

– Дядя Вася! Я хотел…
– Не вовремя звонишь! Не до тебя мне сейчас… Да-с. Не! до! те! бя!

– Дядя Вася! Я поговорить хотел…
– Я же сказал, что мне некогда!

– Дядя Вася! Мне срочно надо!
– Вот привязался… Вот прилип… Как… Как… Как банный лист к жопе!

– Дядя Вася! Вы чего… так-то…
– Да ничего! – заорал Кульков. Затем одумался и сменил гнев на милость. – Прости за такое грубое слово. Не хотел. Оно само вырвалось. И чего тебе надо, милок?? Говори!!

– Дядя Вася! Я вот… Я хотел… Я думал… Мне кажется… Я вот…
– Что вот… Чего ты мямлишь… Говори по сути! Некогда мне с тобой валандаться.

Юрик очень сильно волновался за Пашу, за коллегу, за младшего товарища, за дурака несмышлёного, за придурка лагерного, за кретина, за идиота настоящего.

За то, что нечаянно тот это совершил. Не хотел, мол. Дескать, думал, что лучше делает… а получилось вон как… Как всегда! получилось…

Юра переживал за Павлика, места себе не находил, выход искал, пути выискивал, как друга Пашку от ответственности освободить за его такие неадекватные служебные действия, приведшие к столь плачевному результату.

– Это ж надо… такому случиться, – мямлил Юрик… – Вот олух царя небесного… Вот дурак. Вот идиот. Дубина стоеросовая. Оставил он производственный коллектив без зарплаты. Но… без умысла же злого… Пашка это совершил. Не хотел… Оно… оно, дядя Вася, само так сделалось… Само… Само… Само…

Много чего он ещё высказал своему командиру, начальнику и старшему товарищу.

– Ну и чё от меня тебе надо?? Я то тут каким боком…
– Дядя Вася! Миленький! Дорогой вы наш наставник! Самый лучший! Самый хороший. Самый замечательный!  Самый-самый! Дядечка Васечка! Я помощи вашей прошу. Вы же… Вы же… Вы же… Вы же всё можете! Что теперь будет?

– Мне, Юрик, сие не ведомо. Как будет, так и будет.
– Он же не хотел. Он же не нарочно это сделал. Бес его попутал. Хотел, как лучше. А получилось… Сами знаете… как…

– Да. Инициатива всегда наказуема. Если она дурацкая.
– И этот обнальщик куда-то потерялся. Сгинул. Вместе с деньгами. Найти не могут днём с огнём. Что за невезуха. Что творится на белом свете… А? Дядя Вася, миленький…

– Да, Юрик. Непонятно это всё. Попробую отстоять мальца у руководства. Но даже не знаю, получится ли… Пойдут ли они нам навстречу. Да и вообще… захотят ли они нас слушать. Сам знаешь, какое у нас начальство. Вредное. Чёрствое. Гадкое. Паскудное.
– А если на поруки его взять? На перевоспитание, так сказать? Как вы на это сами смотрите? А? Дядя Вася…

– Не могу знать, Юрик. Возьмёшь такого балбеса на поруки, а он ещё какой-нибудь фортель выкинет… Похуже этого! Тэк-с… Пэк-с… Барабэк-с…
– Мой дядя сказал как-то, что самая плохая черта, которая есть во всех людях – это забывать о всех хороших поступках после одной единственной ошибки.

– Да. Золотые слова. Спешить не надо. Сперва разобраться необходимо. В деталях. А уже потом выводы делать. И решать: либо казнить, либо миловать. Третьего не дано.
– Так точно. А у Павлика нашего это впервые. Не стоит его казнить. Молодой ещё.

– У него всё впервые. Он же у нас только-только начал работать. И вот… нате… проявил себя. Да как? По-идиотски! По предательски! Нож в спину вогнал! Чики-брики…
– Но он же не хотел… Ни сном, ни духом… Дядечка Васечка… Помогите…

– Юра. Не уговаривай меня. Самому тошно. И это от меня не зависит. Самих бы не турнули… к свиньям собачьим…
– Как это турнули? Выгнали, что ли…

– Ну да. Точно так! Это они могут… Черти эти полосатые… Начальнички наши… Изгнать! – это им запросто! Это им как два пальца об асфальт: прогнать нас к такой-то бабушке… вытурить к такой-то матери… выдворить, выставить за дверь, вышвырнуть к едреней фене… Вот так! как-то… Турнуть! в общем…
– Да… дела… делишки… в наших околотках…

– Угу. Совершенно колбаса! Незавидная наша участь… Так-то вот, Юрик.
– Ну, с этим понятно. Власть в их руках. Не в наших. А почему турнут нас к этим… как их… к каким-то свиньям собачьим? Точно к свиньям?.. Так вы сказали.

– Да! Так я сказал! Именно. Можно по-другому. К чертям собачьим! Вот как надо. Так лучше на слух. Хотя… разницы в этом нет большой. Голова болит. Раскалывается на части, на кусочки мелкие. Вот-вот взорвётся.
– Ой, дядечка Васечка! Отец наш родной… Не болейте, пожалуйста! Вы нам очень нужны! С вами хорошо. И надёжно. И пирожки у вас вкусные. И булочки. И ватрушки. И тарочки. И вообще всё. Вы же всегда приносите. Так что? Похлопочите за Павлика нашего? Ой… Или похлопочете… Запутался уже… Попросите?? Вас же они уважают!

– Ладно, милок. Я подумаю, как поступить в этом случае. Давай. Пока. Некогда мне. Дел домашних полно. Да и вообще…
– Как вы сказали? Не расслышал. Извините.

– Поздно уже. И это… Утро вечера мудренее.
– Хорошо-хорошо. Я утром тогда позвоню. Обязательно. Жалко Пашку.

– Не надо мне утром звонить. На работе встретимся. Завтра же дежурство у нас.
– А… ну да. Я и забыл. А вы про Павлика не забудьте. Молодой он ещё…

– Нет-нет. Не забуду. Будем думать, как его из петли вытащить. Ну всё. Пока!
– До свидания, дядечка Васечка… наш родимый. Не болейте! Будьте здоровы!

– Хорошо, Юрочка. И тебе не хворать… До побачиння!



Продолжение: http://proza.ru/2023/08/12/556

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/08/11/1159

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023