Жизнь российская Книга-1, Часть-2, Гл-99

Глава 99

"Про то… про сё… и про всё…"
Разные разности в жизни случаются



     Пока не стало поздно, говорите то, что чувствуете.

     Омар Хайям



В расстроенных чувствах старший охранник вернулся в дежурную комнату.
Молчком зашёл. Говорить ему не хотелось. Настроение пропало.
Сел на диван. Прижался к спинке. Не прижался, а вдавился в неё.
Почесал затылок. Потёр уши. Нахмурил лоб. Шмыгнул носом. Глянул на потолок, затем на стены, потом на пол. Поморщился. Ехидно улыбнулся. Икнул пару раз. Снова поморщился. Руки на колени положил. Затих. Глаза закрыл.

– Дядя Вася! – тут же подлетел к нему Юрий. – А мы с Геной про культуру решили поговорить. Как вы на это смотрите?
– На что?.. На что я смотрю… На какое… на это… – рассеянно произнёс старший товарищ. Он встал, прошёлся туда-сюда, рыская глазами по углам комнаты и заглядывая для чего-то за шкаф, под стулья и под диван. Искал якобы что-то. Но не нашёл.

– На культуру! На неё… родимую…
– Чего?.. На какую ещё культуру… Вы о чём, ребятки…

– Дядя Вася! Что это с вами? На вас лица нет. Заболели? Или что-то потеряли? Чего заглядываете в разные места?
– Никак нет. Здоров. И не потерял ничего. Вернее, потерял. Нет. Не так. Просто осечка вышла в одном прекрасном деле.

– Что-что? Осечка?..
– Да-с. Осечка-с. Хотелось так, а получилось иначе. Шиворот навыворот.

– Дык у нас, дядечка Васечка, всё так в стране происходит. Шиворот навыворот. Правильно вы сказали. Хотят, как лучше. А получается… как всегда.

– Да! Всё верно, Юрок, говоришь. Через жопу у нас всё получается, – вставил крутое словечко Геннадий. И средний палец вверх задрал. Мол, нате вам, остолопы.
– Гена! Прекрати! Сию же минуту. Ты этим ничего не изменишь.

– Конечно, Василий Никанорович. Не получится изменить. Бездари же кругом. Неучи. Балбесы. Профессионалов нигде нет. Ни в парламенте, ни в правительстве, ни в администрации, ни в федеральных органах, ни на местах: в регионах, в муниципалитетах. Я же вам говорил уже, что в той нашей охранной компании из профессионалов только я был да тот разведчик… который ошибок наворотил… мама не горюй… Такую он там, гад, кашу заварил, что всемером не обсерешь…
– Гена! Что это ты себе позволяешь? На людях, смотри, такое не скажи.

– Не расхлебаешь. Так я хотел сказать. Извините, пожалуйста.
– Больше так не делай. Не груби. Не суди. Да не судимым будешь.

– Хорошо. Как скажете. А у вас как? Так же?? Не обсе… Ой! Не расхлебаешь…
– Нет, здесь всё по-другому. Если быть точнее, то вообще у меня не получилось.

– Вы это о чём? Василий Никанорович… Поделитесь с нами…
– Нет. Пусть оно со мной останется. Ни к чему вам об этом знать.

– Хорошо. Как скажете. Хотя…
– Да ладно. Чего там. Забыли… Переживём! Не то переживали…

– Дядя Вася! А мы с родителями тоже сейчас переживаем одну жуткую гадость, навалившуюся на нас нежданно-негаданно, как снег на голову, – выпалил Юра.
– И что у вас случилось?

– Соседи сверху затопили нас прошлой ночью. Потоп случился. У них кран с трубы сорвало. Кипяток лился. Кошмар!! Мы воду тряпками собирали, кто в ведро, кто в тазик.
– Да… Юрочка… не повезло вам… беднягам.

– У меня тоже такое было! – снова влез Гена. – И не раз. Вот послушайте…

– Подожди, Геночка. Не торопись. Потом расскажешь. Сейчас я закончу…
– Хорошо. Говори, Юрок.

– Так у нас этим потопом не закончилось. Продолжение у нас было. Кошмарное!!
– И что там?.. Ну-ка! Ну-ка!!

– Мы то ли от усталости, то ли от невнимательности, то ли по дурости… все как один вылили в унитаз воду из вёдер и тазиков. И что вы думаете? Мы её вылили вместе с тряпками, которыми воду собирали. Все так сделали. И я. И сестра. И мама. И папа. Как сговорились. Вот дураки-то… Бабка с дедом тоже. На нас глядучи.
– О как! И что??

– Как это что… Канализация забилась. Нас стало из ванны и из унитаза топить.
– Ого! Бедняги… – жалостливо помотал головой Кульков и зубами скрипнул. Да так звонко, что сам испугался. – Врагу такого не пожелаешь! – закончил он.

– У меня такая же херня была однажды! – Гена стал делиться своими грустными воспоминаниями. – В Самаре. В общаге. Когда я на хладокомбинате работал. Залило нас по полной программе. Говно плавало по комнатам. И мы рядом с ним. Вонь! Жуть! Ну и так далее… и тому подобное… Месяц потом отмывались и отстирывались. По ящику на брата мыла извели. И по мешку хлорки. До сих пор вонь в носу стоит.
– Да… и тебе не повезло… Геночка… Настрадался ты за свою короткую жизнь.

– Точно. Где меня только черти не носили. Повидал много чего.
 
– Дядечка Васечка! Миленький… – взвыл Юра. – Вы смотрите, сами не попадите в такую переделку. А не то… с ума сойдёте… Пройдите по своим соседям. Предупредите их, чтобы они проверили свои санитарно-технические системы и устройства. Краны там… смесители… вентили… трубы… соединения…
– Нет, Юрок! В нашем доме такое никогда не случится. У нас же все культурные люди живут. Умные. Вежливые. Добрые. Все друг к другу хорошо относятся. С любовью и уважением. Наш же дом прокурорский. Там особый присмотр со стороны управляющей компании. Боятся они прокуроров. Сантехников хороших держат, грамотных и непьющих. Профилактические работы постоянно проводят, чтобы поломок и аварий не было. Затопов там… засоров… переливов… других подобных катаклизмов… Так что, Юрочка, мне не о чем беспокоиться. Повезло мне с этим. Всё у нас в порядке. Всё чики-брики. Чин чинарём у нас всё. Чики-пики! Полный порядок! Как на флоте тихоокеанском! Как в танковых войсках! Как в артиллерии! Как… Как… Везде, короче. Хи-хи. Вот как.

– Дядя Вася! Вы не смейтесь, пожалуйста. Прошу вас слёзно. Умоляю. Не надо. Не испытывайте свою судьбу. Отнеситесь серьёзно к этому. Всякое может случиться. И на старуху бывает проруха. Мы же тоже в хорошем доме живём. Судейский у нас дом. Одни судьи в нём живут, кроме нас. Я всегда думаю и удивляюсь, зачем нам в стране столько судей и их помощников? В каждой квартире по судье. А то и по два сразу (если супруг и супруга евоная в суде вместе работают) или по три-четыре (если дети либо внуки или правнуки причастны к этому). Плюнь! И в судью попадёшь. И таких домов для судей много. Ведь он же не один такой в нашем квартале. А все. Все до одного. Все судейские. Все они судьями от пола и до потолка заполнены. До отказа забиты. От подвала и до чердака. Полна та коробочка. Магазины тоже специальные для них, для судей и их семей. «Судейский квартал». Так он официально называется. Все об этом знают. Правда, сейчас они всё больше в коттеджах своих живут. В посёлках за городом. За высоким забором. За государственный счёт им их предоставляют. Но много и в домах проживают. Коттеджей, видать, не хватает на всех. А может, на два дома живут. И тут, и там. Да и родственников у них много. Полно. Сплошь родня… Косой хоть коси.
– Ого!

– Да. Точно так. А через дорогу «Прокурорский квартал» находится.
– Неужели?? – удивился Кульков. – А я думал, что только у нас такое.

– Нет, дядя Вася. Полно их. Раньше-то мы в доме ЦК партии жили. Бабушка моя в ЦК работала. Уборщицей. Ей и дали квартиру. Видать, закон такой есть. Положено так.
– Да. Вероятно, правило такое… Служебная квартира им положена.

– Точно. Так и есть. Потом она в Верховный суд перешла убирать и полы там мыть. Нас в другой дом переселили. Дедушка дворником устроился. Так и жили одно время.
– Так Верховный же суд в Питер перевели. Вас же выселить должны.

– Никак нет. Тут он, в Москве. Там же где и был. Вы что-то, дядя Вася, перепутали.
– Оппа! Точно! Что-то с мозгами моими случилось… Не туда они поехали… Не в тую сторону. Набекрень… Это же Конституционный суд в Питер переехал. А Верховный хотели в Рязань услать. Или в Новосибирск. Красноярск ещё рассматривался. Кызыл…

– Мой папаня говорит, что их всех надо собрать в кучу и отправить в одно место.
– Куда? – всполошился Геннадий. – В какое такое место? Конкретно… И кого их?

– Да всех. Начиная с парламента и правительства.
– Ого! Круто! А куда?

– Папаня говорит, что в Магадан. На Колыму. Пешком.
– Не дойдут. Слабаки они.

– Ребята. Вы потише говорите на такие злачные темы. А лучше… вообще молчите.
– Хорошо. Как скажете.

– В народе такое мнение бытует. Мне кажется, что оно правильное. И точное. Если не знаешь, то молчи! Если знаешь, то помалкивай!
– О как. Здорово. Поучительно. Мы не знаем, дядя Вася. Поэтому молчать будем.

– Вот и славненько. Договорились. А я и не знал, что в Москве Судейский квартал есть. И Прокурорский. Мне и в голову не приходило. Жил в прокурорском доме да жил.
– Разных, дядя Вася, полно. Писателей в Переделкино. Художников на Соколе. Ну и в других местах. На Воробьёвых горах. МГУ. В Лужниках… На Вернадского… На юге. На Тимирязевке… В Отрадном… В Чертаново… В Коптево… В Дегунино… В северном, западном, восточном и южном округах… Ну и так далее…

– Ничего себе.
– Да! Атомщики… Ядерщики… Физики… Химики… Оборонщики… Силовики!

– Ого! Сильно!
– Да! Садовых улиц полно. Штук двадцать. Лесных тоже хватает. Парковых… Кварталы целые из них образованы. Новые создаются. Голь на выдумки хитра.

– А у нас сейчас «Коммунарский квартал». Там, где мы теперь живём, – сообщил Гена и принялся рассказывать подробности. – Улицы Юных коммунаров у нас все до единой в нашем районе. От первой улицы и до шестнадцатой. Мы на Двенадцатой улице Юных коммунаров живём. В доме нумер Шестьдесят шесть. А квартира наша тоже нумер Шестьдесят шесть! Вот как!! Карточная игра такая есть.
– Ого! Вот так совпадение. У меня тоже квартира номер шестьдесят шесть. Дом, правда, под другим номером числится. Ну и улица другая.

– Ну вот мы с вами и породнились! – Гена был очень доволен и даже счастлив.
– Ну да. Почти… Я тебя перебил, Геночка. Продолжай…

– Следующий квартал у нас Натуралистский, он состоит только из улиц Юных натуралистов. Тоже от первой и до шестнадцатой. Потом квартал Юных следопытов. Шестнадцать улиц. Ещё есть квартал Юных пионеров. Тоже шестнадцать. А недавно улицу имени Гайворонского в Юных разведчиков переименовали. В Первую! На очереди ещё пятнадцать переиначить. И новый квартал появится. «Разведчиковский». В Питере, говорят, уже есть такой. И не один. Зимний дворец, по радио передавали, теперь музеем боевой славы разведчиков будет. А в Смольном институте благородных девиц учить на разведчиков станут. Инкогнито. Тайно. По телеку передача специальная была про это.

– Генка! Хватит врать! Такого быть не может!
– Юрок! Не перебивай. За что купил, за то продал. Я же слышал. И люди говорят. Не я же это придумал. Надо мне больно…

– Дядя Вася! А вы что по этому вопросу скажете?
– Не знаю, Юрик. Не слышал об этом. Да и в Питере-то я никогда не был.

– Ну и зря. Я там мэрию однажды охранял. От горожан. Злые они на мэра и на его окружение были. Вот мы и охраняли их. Хорошие бабки нам платили. Видать, обосрались они перед жителями северной столицы… обчичкались…
– Гена! Ты опять грубые слова в оборот запустил… Я же просил тебя…

– Всё. Не буду больше, Василий Никанорович. Слово даю. А в Питер при удобном случае съездите. Побывайте там. На Аврору гляньте. Стоит там… На волнах качается… Готова стрельнуть в любую минуту. Команды ждёт, чтоб по Зимнему дворцу пульнуть.
– Ого! Неужели так на самом деле?

– Конечно! На то она и Аврора! Для этого её Ленин и делал!
– Гена! Ерунду какую-то порешь. Чепуху. Какой ещё Ленин Аврору делал?

– Знамо дело какой. Владимир Ильич Ульянов. Все так говорят.
– Ну вот… говорят… Говорят, что в Москве кур доят…

– А что… не так разве… В Москве не то, что кур доят… Тут вообще всех доят!
– Геночка! Как ты можешь такое говорить… Гена! Где твоя совесть…

– Ну… как хотите… И в нашем Коммунарском квартале тоже это все знают.
– Стоп! Кстати, Гена… а остановка «Проезд Юных мичуринцев» есть у вас?

– Конечно. И квартал Мичуринский есть. И остановка есть. Трамвайная. Когда на завод точных приборов едешь. Раньше он имени Розы Люксембург и Клары Цеткин назывался. Теперь имени то ли Шестуна, то ли Пестуна, то ли Хвастуна. Это главарь бандитской группировки. То ли Измайловской, то ли Солнцевской, то ли Южной, то ли Северной, то ли Перовской, то ли Китайгородской. Да он во всех состоял. Во многих. Почти во всех. Предводителем был всего бандитского мира. Как раньше предводители российского дворянства. Убили его при рейдерском захвате этого народного завода. Целая бойня там состоялась. Военная баталия. Как на Курской дуге. Как под Прохоровкой. Или под Сталинградом. Три армии участвовало. В аренду он их брал у знакомых ребят из штаба генерального. Но… не повезло. Взорвали его. Из пушки. Прямой наводкой. Потом для уверенности танком четые раза проехали. Или пять… Не помню уже. Давно это было. Там же, на центральной заводской площади, и похоронили. На Новодевичьем кладбище и на Ваганьковском не стали. Во-первых, денег много запросили. Весь бы общак пришлось отдать. Во-вторых, братва в любую минуту может цветочки на могилку положить. Они же теперь там всем заправляют. На заводе. В конторе сидят. В кабинетах. В креслах. В белых рубашках и цивильных костюмах. При галстуках. С сигарами кубинскими. На последней минуте боя они победили. Им и бумагу соответствующую потом выдали. Ну, что с того самого момента это их завод. Их частная собственность. На законных основаниях. Теперь они там хозяева. Военизированную охрану им держать разрешили. Такие вот дела, дядя Вася, в наших околотках творятся. И улица Юных мичуринцев у нас там есть, и проезд Юных мичуринцев. А как же без них-то. Улица, правда, одна. Квартал Мичуринский пока только из одной улицы и того проезда состоит. Но это временно. Скоро по-другому у нас станет. Готовятся к переименованию другие улицы с ненужными никому названиями. Такие как Пушкина, Лермонтова, Гончарова, Обломова, Салтыкова-Щедрина, Белинского, Аксакова, Толстого, Верёвкина, Удальцова. Это про которые я знаю. Всего же в улицы Юных мичуринцев должны переименовать пятнадцать старых, чтобы полноценный квартал образовать из шестнадцати улиц, как и положено по уставу города. Мичуринский. Как тот проспект, который в другом месте находится. Альтернатива, другими словами.

– Понятно. А при чём тогда тут Обломов? Неужели есть такая улица? И в честь кого она так названа? Скажи, Геночка. Если это не секрет.
– Секретов тут никаких нет. Всё очень просто. Сами смотрите. Гончаров Обломова написал. А Обломов Гончарова. Вот вам и весь секрет. Сладкая парочка!

– О, как! Мудро! А Верёвкин и Удальцов?? Кто они?
– Я не знаю. А ещё хотят переименовать улицу имени… этого… как его…

– Кого? Говори!
– Забыл… Из головы вылетело. Этого. Как его. Который про героя нашего племени написал. Или времени… Правда, давно это было. Про героя того! времени! Не нашего…

– Лермонтов!
– Нет. Этого я уже называл. Другой. Про колокол… или про…

– Герцен! Александр Николаевич. Ой! Простите. Александр Иванович!
– Нет. Не Герцен. Но тоже на «Г» начинается. Про горе… народное… луковое…

– Грибоедов! Александр Сергеевич! «Горе от ума»!
– Точно. Грибы крутятся на уме… грузди… вешенки… маслята… и лук… и горе… Его улицу хотят по-другому назвать. То ли Риббентропа… Рубенштейна… Розенберга…

– Не ври! Такого быть не может! Не бывать этому! Никогда!!
– Я не вру, Василий Никанорович. Люди об этом говорят. Слушания специальные даже проводятся… чтобы по закону это всё сделать.

– Ладно. Успокойся. Я уточню у знающих людей.
– Хорошо. Как хотите… Как скажете… Вам видней.

– А у нас на районе, в Северном Першино, – подхватил столь занятную полемику восторженный Юрик, – а у нас мильтоны бывшую улицу имени композитора Мусоргского в Мусорскую переименовали. Во как! Голь на выдумки хитра! Перетащили туда районное отделение полиции и все свои разбросанные по соседним территориям подведомственные организации и приблудные конторы, типа столовой, тира, пыточных и других прочих. Так что… РОВД теперь в полном составе находится в Ментовском переулке. Вернее, тупик он. Сквозного проезда ныне нет. Они, черти полосатые, взяли и перегородили переулок с двух сторон начисто. Получился Ментовской тупик. Заезд с Мусорской улицы через два мощных специальных шлангбаумна.

– Ты чего? В школе никогда не учился?? Шлагбаум! Так, Юрик, надо говорить.

– Нет, дядя Вася. У них шлангбаумн. Из трубы толстущей сварен и покрашен в полосочку красно-белую. Так там и написано: «Стой! Руки вверх! За шлангбаумн проезд и проход строго-настрого запрещён! Стреляем без предупреждения!! Только по пропускам пропускаем на территорию! Штраф 5 тыщщ долл!»

– Так и написано?? Точно?? В самом деле??

– Точно-точно! Сам видел. И по-немецки ещё дописано: «Хальт! Хенде хох!»

– Да ты что??? Юрик!!! Не врёшь?.. В самом деле так?..

– Ясен пень, дядя Вася! Всё так. Дословно. Век воли не видать. Истинно так. Люди специально туда ходят… Поржать… да поизгаляться над ментами мусорскими…

– Ого! Вот грамотеи! Вот балбесы! Вот черти болотные! Вот олухи царя небесного! Вот придурки лагерные! Действительно… голь самая настоящая у вас там бал правит…
– Это точно. Голяк!

– Да уж… докатились… до ручки…
– А ещё они…

– Нет-нет, ребятки. Хватит про них, про всех, про голь эту перекатную…
– Хорошо, дядя Вася. Как скажете. Но они же…

– Юрик! Всё. Довольно. Давай не будем больше про них. Слишком много чести. И они этого не заслуживают. Ферштейн? Ой! Пардон… Звонит кто-то… – Кульков быстро выскочил в коридор, ему не хотелось, чтобы ребята слушали его телефонный диалог.



Продолжение: http://proza.ru/2023/08/14/520

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/08/13/1296

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Конец 1-й части: http://proza.ru/2023/06/20/285

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023