Курская заря. Ч3. Г5. Непобеждённый Курский вокзал

            КУРСКАЯ ЗАРЯ. повесть
            Часть 3. Дороги.
            Глава 5. Непобеждённый Курский вокзал.

            Предыдущая глава:    http://proza.ru/2023/08/28/1419   

            - …Вокзал-то разбит был, одни стены стояли, и сейчас вон стоят посечённые, и то не везде до сих пор стоят-то. Внутри все выгорело. Зато уже эн как, уже кровли отстроили, леса кругом! Там и комендатура уже работает, сейчас рано, конечно, но может дежурный какой есть. – Говорила Зинаиде проводница, после ее вопроса, «…где найти главное управление медицинской и эвакуационной службы Курска, центральный эвакогоспиталь».
            - Спасибо большое…
            - …Идите на вокзал, там все узнаете, а в город просто так не ходите, фронт близко, комендантский час, диверсии уже были… арестуют. Доказывай потом, что ты не диверсант. Лучше в комендатуру. Утро уже, время седьмой час, где не то отсидитесь, пока комендатура работать не начнет, а то може и дежурный там есть, поможет добраться, ведь поезда круглые сутки приходят. Правда все товарные, пассажирских-то еще мало ходит… коли не один, я ведь не знаю. – Улыбнулась.
            - Спасибо большое… - вагоновожатая опять что-то говорила, но Широкова думала уже о своем, - …ага, благодарю Вас.
            Проводница говорила еще какие-то слова и фразы... Но Зинаида уже одела вещмешок, подняла свой чемодан:
            - До свидания.
            И пошла на привокзальную платформу прямо через ветку путей, по ней только что проехал товорняк. Там был открытый вход в полуразрушенный вокзал, куда входили и откуда выходили военные и гражданские, в основном с сильно озабоченными лицами, как раз в правой стороне, ближней к их вагону. Не прошло и минуты, после того, как Зина вошла в здание железнодорожного вокзала, по тому же пути в том же направлении простучал еще один товарный поезд, на платформах которого стояли закамуфлированные большие машины, скорее всего танки.

            На удивление Зинаиды, в здании вокзала, тем более у комендатуры кипела бурная жизнь, словно в улье пчёл, не смотря на утренний час. Навстречу, и по пути в комендатуру быстро, иногда бегом, передвигались военные и гражданские, с напряженными озабоченными лицами, и все эти люди куда-то спешили, уширяя шаг или переходя на легкий бег. Сбоку от двупольного дверного проёма, двери которого были открыты настежь, висела табличка крупными буквами:
            «ВОЕННАЯ КОМЕНДАТУРА
                КУРСКОГО ВОКЗАЛА»

            В приемной кипела бурная деятельность. Но два секретаря, работающие с людьми на все вопросы отвечали, что у коменданта идет совещание и когда оно кончится никому не известно. Было понятно, что произошло, что-то очень неприятное, но никаких уточнений никому не давалось.
            Ответы секретарей Зинаида услышала, поэтому задавать вопрос было бесполезно. Но из дверей в кабинет вышел офицер в том же звании, что и она. Он подошел ближе к секретарю со служебной стороны, кивнул на телефон, секретарша сделала знак разрешения. Старший лейтенант поднял трубку, стал звонить.
            Зина сделала несколько медленных шагов в сторону второго секретаря, понимая, никакой новой информации узнать у них не сможет. Хотела уже идти на улицу, и там узнать, как добраться до главного управления медицинской и эвакуационной службы Курска, но в это время Старший лейтенант связи сел на первом стуле от двери в кабинет коменданта, было видно, что сидеть собирается ни одну минуту.
            «Ну чего, он не подскажет что ли?..» - подумала, прикусив губу, Зина, продолжая искать еще кого-то, но не находя. Широкова решила подойти к старшему лейтенанту и задать свой вопрос: «…Не убьют же меня за это»:
            - Разрешите, товарищ старший лейтенант?..
            ……………………………………………………….

            В это время за двойной, полностью блокирующей звук, дверью военного коменданта железнодорожного вокзала…

            - …Откуда это известно?
            - Да там какой-то капитан с разведбата машину с динамитом обнаружил, подробностей не знаю. Знаю, засаду там устроили, бой, то ли прошёл, то ли идёт сейчас, ждем сообщение о итоге боя. Как только все кончится должны дать знать.
            - А… А, это… точно было случайно… Я как-то в случайности сильно не верю. – после мимолетной, но весомой, паузы, - Как капитан машину обнаружил? Взрыв-то ведь произошёл.
            - Так это еще одна… в пятнадцати километрах от Щигров. Уже после взрыва наткнулись.
            - …Я в том смысле… откуда сведения о капитане? Кто он, откуда, чего там делал?
            - Сведения от начальника караульной службы в Осиновке. На них вышел связной от капитана. Начальник караула выдвинулся, на место происшествия, с отделением солдат на подмогу. С поста сообщили, что в населенном пункте Ольховатое идет бой. Других, сведений… подтверждений пока нет.
            - И как давно пришло это донесение?
            Докладчик – старший лейтенант, связист, глянул на свой планшет:
            - Донесение с Осиновки пришло в 5.58.
            - Нда… взрыв в четыре… На два часа раньше…
            - Это было второе донесение, первое донесение о обнаружении заминированной полуторки пришло в 4.47. о чем было немедленно сообщено коменданту вокзала и старшим службам согласно служебным предписаниям при таких ситуациях.
            Комендант подтвердил:
            - После получения донесения немедленно связался со СмерШ… К этому времени уже действовал оперативный штаб, из-за взрыва в Щиграх, про который сообщили в четыре утра. Я и майор Осетров были уже здесь в комендатуре.
            Майор Осетров, СмерШ, кивнул в подтверждение.

            …В кабинете начальника военной комендатуры Курского железнодорожного вокзала собран, недавно, час назад сформированный, оперативный штаб в связи со взрывами на железнодорожной станции Щигры и, как выяснилось позже, станции Поныри. В него входили следующие как военные, так и гражданские руководители железной дороги и военных товарных поставок в прифронтовую зону Курского выступа. В штаб по предотвращению диверсий и их последствий вошли:
            Петр Алексеевич Шубин - ИО Начальника Курской железнодорожной станции;
            Майор Кохадзе Вано Георгиевич - Военный комендант Курского железнодорожного вокзала;
            Майор Осетров Николай Алексеевич – временно назначенный начальником УКР Степного военного округа СмерШ (недавно образованный орган контрразведки, официально вступивший в работу с 19 апреля 1943 года, на самом деле штаб контрразведки сформирован сразу после освобождения Курска с 8го на 9е февраля 1943го), официально занимал должность Начальника УКР Воронежского фронта;
            Майор НКВД Венидиктов Сергей Матвеевич - Начальник отдела НКВД Курска;
            Капитан Зеленин Павел Васильевич - представитель объединенных штабов: Центрального фронта (занимающего позиции по северному и западному направлениям Курского выступа) и Воронежского фронта (занимающему оборону по южному крылу Курского выступа);
            Подполковник Забелин Радион Константинович – Уполномоченный Генерального штаба по военным перевозкам Курской железной дороги;
            Иван Алексеевич Бочаров – ИО заместителя начальника Курской дистанции связи:
            Батюк Апанас Василь - ИО начальника подвижного состава Курской железной дороги;
            Шумейко Семён Всеволодович - ИО Начальника материально-технического снабжения и перевозок Курской железной дороги.
            За отдельным столом в углу кабинета за пишущей машинкой сидела стенографистка.
            …
            Докладывал офицер связи.
            Председательствовал ИО Начальника Курской железнодорожной станции Петр Алексеевич Шубин. (Он был самым первым назначенцем на Курской железной дороге, после освобождения города 8го февраля 1943го, и гордился тем, что сразу после освобождения Курска, на второй день, на станцию пришел бронепоезд, что сейчас уже подводится под кровлю правое крыло вокзала, разбитого четырьмя фугасными немецкими бомбами.) Он поднял вверх ладонь:
            - Благодарю вас, старший лейтенант, вы посидите пожалуйста в приемной, вдруг понадобитесь, мы вас вызовем. Если будут новые сведения, сообщить немедленно. Если Вам что-то надо распорядиться по службе, обратитесь к секретарю.
            Офицер связи молча по стойке смирно, четко развернулся и вышел за дверь кабинета. Председатель экстренного совещания дождался, когда плотно закроется внешняя дверь:
            - Надеюсь, все отдают себе отчет в том, что все что здесь прозвучит, пока является государственной тайной. Подчеркиваю, и для гражданских тоже.
            Тяжелое молчаливое понимание секунды лежало на столе и на лицах присутствующих ответственных лиц. Председательствующий взглянул на свои ручные часы:
            - Итак, с момента диверсии в Щиграх, прошло 2 часа 28 минут. С диверсии на станции Поныри… - опять посмотрел на часы, - 2 часа 14 минут.
На текущий момент самое главное не допустить новых диверсий. Сведения о еще одной заминированной машине имеют чрезвычайную важность, действия капитана, обнаружившего эту машину, устроившего засаду, считаю правильными и очень важными. – Пауза. – Удалось бы диверсантов живыми взять, вот что теперь самое важное! – Опять прервался на глубокий вздох. – можно предположить, что в Понырях тоже может быть спрятана вторая заминированная машина…
            - Я уже распорядился об этом, чтобы провели расследование не пропадали ли в окрестностях станций и железнодорожных узлов автомобили за последние дни. И провели тотальный поиск брошенного, ну или спрятанного, автотранспорта. Распорядился усилить охрану железнодорожных станций и узлов. – как бы вклинился в доклад майор Кохадзе.
            - …Это хорошо, товарищ майор, но считаю, что этим вопросом, прежде всего, должны заняться сотрудники СмерШ, и армейская разведка, конечно. На текущий момент этот капитан в… - он замешкался, вспоминая название населенного пункта, где нашли машину с динамитом, глянул на донесение офицера связи, - в населенном пункте… Ольхо-ватое сработал за нас, за всех. Если бы не нашли… был бы еще, - и интонацией, и голосом выделил слово «еще», - взрыв! Майор Осетров, майор Венидиктов, вы послали туда свои группы?
            - Так точно.
            - Так точно, Петр Алексеевич.
            А как обстоит дело в Курске?.. в Понырях?.. там работа уже ведется, непосредственно оперативная, по поиску транспорта и диверсантов?
            - Конечно, с момента получения информации работа ведется сразу. И не только в Понырях и Курске, и в других узловых станциях, и в местах разгрузки прибывающих войск, и даже в местах сосредоточения, на уши подняты сотрудники контрразведки и особых отделов в частях и соединениях.
            - Так… - удовлетворенно ответом руководителя СмерШ, - Что у нас со связью?
            - Связь не прерывалась, все работает штатно. – заключил ИО начальник дистанции связи. Ремонтные работы, и вообще работа связи, проводятся по графику.
            - Поезда тоже идут штатно. Задержки есть, но только из-за пропуска литерных поездов. – Не дожидаясь вопроса, добавил Батюк ИО начальника подвижного состава.
            Но начальник дистанции связи продолжил словно вспомнив некие не новые сведения.
            - Мне сейчас на ум пришло… помните через пару недель после освобождения Курска машина с кабелем пропала. Тогда в Курск еще одна колея была, скорость ЖД прогонов была ограничена из-за восстановления пути, до областного только поезда особого назначения шли, да и то не все, разгрузку производили в Понырях, да в Щиграх… на разъездах. – Сделал многозначительную паузу. - Ее ведь так и не нашли.
            - Точно, точно… точно! – Негромко, но утвердительно, словно пораженный мыслью подтвердил майор НКВД Венидиктов. – А потом в течении двух недель еще пропадали в Колпнах, в Красной заре, а в начале апреля не досчитались одной машины, новенькой, только прибывшей, в Понырях, на площадке отстоя, причём пропажу обнаружили на третий день после приема груза. – На лице гримаса удивления и злобы. - Вот они где всплыли.
            Над столом повисло напряженное молчание.
            - Это означает… - Шубин поднял глаза на сидящих за столом, - …что одна мина… не обнаружена.
            Фраза прозвучала вкрадчиво, в полной тишине.
            - Петр Алексеевич, разрешите откланяться, должен сделать ряд распоряжений. – Начальник НКВД встал.
            За ним поднялся майор Осетров - СмпрШ:
            - Мне тоже необходимо по вновь открывшимся сведениям…
            - Товарищи, товарищи! - ИО Начальника Курской железнодорожной станции поднял обе руки ладонями вниз, показывая всем, чтобы все сели. - Нам надо сейчас быть очень собранными, спокойными и хладнокровными. Сейчас делаем перерыв на сорок минут, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, чтобы все имели возможность сориентироваться в обстановке, и отдать необходимые распоряжения. – Сказал категорично, обозначив действие руководителей на ближайшие полчаса. – Будете выходить из кабинета пригласите ко мне связиста. И, по возобновлению совещания, будьте готовы доложить оперативную обстановку. Все за дело.
         Стулья не громко скребли о пол, отодвигаясь от стола…
         - Если кто-то не сможет прибыть к началу продолжению совещания – доложить либо нарочным, либо через секретаря.
         ……………………………………………………

            - Разрешите, товарищ старший лейтенант?
            Тот сидел на стуле у кабинета, обеими руками держа на коленях планшет с документами. Не сразу сообразив, что это обращаются к нему, он все же поднял на старшего лейтенанта медицинской службы рассеянный, от неожиданности, взгляд.
            - Вы не подскажите, как добраться до «главного управления медицинской и эвакуационной службы Курска»? В Курске ни разу не была, не поможете?
            Старлей продолжал растерянно смотреть в глаза Широковой, правда медленно вставая со стула:
            - Прошу прощения, я при исполнении.
            Зина плотно сжала губы, посмотрев на блестящие сапоги с чуть раздвинутыми, как положено по стойке смирно, носками, планшет в левой руке, склонила голову набок:
            - Я же вас не проводить меня прошу.
            Козырнула к пилотке, повернулась на сто восемьдесят, подчеркивая официоз, исходящий от связиста и стала отходить. Но не успев сделать первый шаг, почувствовала легкое прикосновение к ее руке. На половину повернулась…
            - Простите меня пожалуйста, я просто при исполнении. Но сейчас попробую вам объяснить, как добраться до центральной больницы.
            - Но мне надо в управление…
            - Там и управление по медицине Курска.
            - Сейчас выйдите из здания вокзала на улицу… - задумался на мгновение, уточнил, - не к путям, а на Привокзальную площадь, ее перейдете, на улицу Бутко. Далее направо, там метров пятьдесят и поворот на Интернациональную, налево…
            Молодой парень говорил и говорил, причисляя названия улиц, описывая приметные здания и деревья, называя названия улиц.
            - Позвольте я хотя бы запишу…
            - Я Вам сейчас схемку набросаю. Сейчас… присядем. – уже доставая из планшета чистый лист бумаги.
            Через несколько минут в руках у Зины была очень красивая и понятная схема с названиями улиц и даже с номерами домов на поворотах, объясняющая, как добраться до ее цели. Словно картинка, написанная простым карандашом. И не доходя до первой городской, на одном из поворотов обведено условное здание. Здание нарисовано так, чтобы его можно было узнать проходя мимо.
            - Вы что, художник?
            Молодой офицер словно смутился. Взгляд с лица Зины на схему, на гимнастерку Зины, где обозначалась девичья красота:
            - Здесь я работаю. – Карандашом показал старлей на красивый мини рисунок трёхэтажного здания. - Я бы Вас проводил, но… служба. Вы теперь легко найдете свое управление. – Он говорил и любовался симпатичным старшим лейтенантом… в армейской пилотке, которая была ниже его глаз. Далее, как бы между делом… – Меня Артем зовут.
            Зинаида подняла глаза, смотря слегка из-под бровей, чуть наклонив голову, на его взгляд, столкнувшись с добрым восхищением молодого парня на плечах такие же, как у нее, погоны. А света стало больше.
            - А меня Зина… Очень приятно…

            …По улице Интернациональная проезжало не мало машин. «Еще трех месяцев нет, как город освобожден, а смотри-ко, железка – гремит, машины едут, люди работают. Настоящая жизнь! Вокзал уже живой… почти восстановленный. Весь в строительных лесах. Как здорово!» - день расцветал теплый солнечный, а главное - здесь нету войны… Война прокатилась по этому городу, видно это на каждом шагу, но сейчас её здесь… нет. Нет! Это конечно не Москва… но и не передовая! И кругом расцветает весна. «Интересно, куда меня пошлют дальше. На передовую в медсанбат, или в один из прифронтовых госпиталей. Скоро уже узнаю…» Душа словно поет и не хочется думать о войне.
            Хочется… о любви, о молодости: «А этот старлей ничего оказался. По тому, как он держался, видно, что служака, но не военный он, а как рисует красиво. А глаза добрые. Моло-оденький…» Улыбнулась. По телу прокатилась приятная истома, присущая только молодому, сильному, в юношеских ожиданиях, организму. Зина ведь еще совсем молодая девушка. Несмотря на то, что она уже известный в Москве хирург, ей шёл всего лишь двадцать второй год. Две неразлучные подруги, с Лидой Курочкиной, как небо и земля, отличающиеся характерами, летом 1941го переходили всего лишь на четвертый курс Московского медицинского института, так радовались, в июне, сдав последний экзамен, еще не зная, что менее чем через месяц поедут копать военные укрепления на запад от столицы. Уже стерлось название деревушек, где они копали первые противотанковые рвы. А сейчас она идет по, два с половиной месяца назад, освобожденному весеннему Курску. И, как объяснил старший лейтенант, идти еще минут сорок.

            …Её милые мысли и девичьи вздохи разорвали выстрелы зениток! Она не могла этот звук спутать ни с чем иным. Лающий звук зениток врывался в окна операционных, когда они делали операции, в осенней Москве 1941го года… она не могла его спутать ни с чем иным, глазами судорожно в небо… через секунды весенняя радость расцвела сиренами воздушной тревоги. И прислушавшись, уже разбирался, в голубом небе, неприятный рев вражеских бомбардировщиков.
            Она отчетливо слышала гул немецких самолетов. Она уже слышала работу зениток в районе железнодорожного вокзала, большое здание которого успело скрыться за деревьями, а у деревьев на ветках лопнули набухшие почки, заполнив кроны нежной, нежной зеленью, ещё не распустившегося листа. И во всей этой почти райской цветущей весне недалеко, в направлении железнодорожного вокзала… взорвалась первая тяжелая бомба! Гребень взрыва оказался выше молодой зелени деревьев. За ним ещё! И ещё! И еще!.. И все это сливалось в один непрерывный ударный гул.
            Быстрым шагом Широкова повернула обратно. «Эх если бы не чемодан!..» - не был он сильно тяжел, но был неудобен для важных дел. У ближних палисадников стояли пожилые, озабоченные, но не перепуганные, женщины, они уже пережили свой страх в оккупации и сейчас, кроме горести и злобы на их лицах ничего не читалось. Зина подбежала к ним ставя перед собой чемодан, уверенно снимая с плеч вещмешок:
            - Женщины, я врач. Мне туда надо. Пусть чемодан и вещмешок у Вас тут побудут. Можно?
            - Ладно, ладно, сердешная, беги. Побудут, побудут.
            Зина, без лихорадки, быстрым шагом уже шла, почти бежала, к железнодорожному вокзалу. А там продолжали взрываться немецкие бомбы. Широкова посмотрела на часы, стрелки показывали семь часов, восемь минут.


            ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА.

            Статья в газете в честь 60-летия нового железнодорожного вокзала города Курска. Автор - Александр Манджосов.

            Современный железнодорожный вокзал станции Курск был открыт 12 августа 1952 года. Архитектор вокзала — Игорь Георгиевич Явейн, основатель кафедры архитектуры в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта и автор значительных трудов по архитектуре вокзалов. Вокзал станции Курск представляет собой памятник железнодорожникам — участникам битвы на Курской дуге. Кроме исполнения основных функций, он был задуман как своеобразный памятник героям Курской битвы, подарок железнодорожникам и другим курянам, внесшим значительный вклад в победу…

            В мае 1864 года император Александр II подписал Указ о строительстве Южной железной дороги – от Москвы до Курска. И уже 7 (19) сентября 1868 года по ней было открыто движение.
            Здание вокзала в Курске построили в 1869-1870 годах по проекту известного железнодорожного архитектора Эдуарда Карловича Левенштерна, бывшего начальника отделения при постройке Московско-Курской железной дороги. Высококачественный кирпич для строительства вокзала на станции Курск-Ямская поставляли курские купцы-заводчики Ветровы (из Ямской слободы) и Ишунины (владельцы кирпичных заводов на улице Хуторской).
Темно-красный цвет (сурик) был выбран тогда для всех строений железных дорог Российской Империи, при этом архитектурные детали – белые.
            С 1869-го по 1941-й вокзал станция Курск-Ямская встречал всяких многих знаменитых людей: в августе 1902-го – и императора Николая II, и его брата Михаила Александровича, царь приезжал также в ноябре 1914-го; Лейбу Бронштейна (Троцкого), наркома по военным делам СНК РСФСР – в 1918-1921 годах; Николая Бухарина – в 1919-м; Михаила Калинина, председателя ВЦИК РСФСР – в 1920-м, с агитпоездом «Октябрьская революция». Феликс Дзержинский прибыл в Курск 25 мая 1921 года как нарком путей сообщения РСФСР. Иосиф Сталин посещал город, передвигаясь железной дорогой, в 1935-м, 1936-м, 1946-м и 1948-м. Поезд вождя водили лучшие курские машинисты Афанасий Бородавченко и Георгий Болдырев. В 1941-1943 годах бывали на Курском вокзале и знаменитые полководцы – Еременко, Рокоссовский, Черняховский…
            С первых дней Великой Отечественной войны коллектив вокзала принял огромный поток раненых, беженцев, следовавших на Восток с Украины, Белоруссии, из Прибалтики. Прямо в залах оказывалась помощь раненым, их кормили в вокзальных буфетах.
            В июле 1941 года многие работники вокзала станции Курск стали бойцами Кировского полка народного ополчения. В их числе – командир роты, начальник вокзала Павел Семионов. В ноябре 1941-го из подразделения ополчения он добровольцем вступил в ряды Красной Армии и в мае 1943-го погиб в боях восточнее Мценска (Орловская область).

            Оставляя город в ноябре 1941 года, части 2-й гвардейской стрелковой дивизии частично взорвали ряд помещений вокзала. Но разрушения оказались незначительными, и уже к весне 1942-го оккупанты смогли восстановить здание. Оно служило как для нужд пассажиров (в основном, немецких военнослужащих), так и для хранения больших запасов пищевой соли (прямо в подвалах зданий).
            Отступая в феврале 1943го, гитлеровцы взорвали правое крыло. Но основные разрушения пришлись на весну и лето 1943го. Начиная с конца апреля, по окончание Курской битвы, 29 раз гитлеровская авиация (1247 самолетов) бомбила Курский железнодорожный узел. Было сброшено более 11800 бомб (то есть более тысячи тонн металла!) Десятки крупных бомб попали в старый вокзал, довершив его разрушение. Так, в акте о размере ущерба, нанесенного немецко-фашистской оккупацией, а также бомбежками в августе-октябре 1941 года и апреле-августе 1943-го, говорится, что Курскому отделению движения был нанесен ущерб в размере 13,87 млн рублей, из них 1442802 рубля – хозяйству вокзала станции Курск (вокзал был разрушен на 63,2%). Поэтому в ноябре 1943 года в Курске был построен временный деревянный вокзал, который служил до 1949 года.
            Старый вокзал станции Курск-I прослужил верой и правдой 73 года. Но его проще было построить заново, чем восстанавливать. В 1944 году руководство Наркомата путей сообщения СССР и Курский горисполком договорились о возведении нового вокзала. В 1946-м рабочие строительно-восстановительного участка №4, который возглавлял Афанасий Ашкинадзе, приступили к подготовительным работам.
            Курский горисполком выделил земельный участок. Сносу подлежали многие жилые дома, хозяйственные постройки и разрушенный универмаг в конце улицы Интернациональной – у бывшей Привокзальной площади.
Автором проекта стал видный ленинградский архитектор, основатель школы железнодорожной вокзальной архитектуры Игорь Явейн, впоследствии – доктор архитектуры, профессор и заведующий кафедрой Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта.
            По признанию Игоря Георгиевича, вокзал в Курске был его любимым детищем и самым выдающимся из реализованных проектов, среди которых – вокзалы в Новосибирске, Новгороде, на ряде станций Московско-Курской железной дороги, в Софии.
            С самого начала величественное здание вокзала в Курске (кстати, в 1953 году проект отметили специальной премией совета Министров СССР в области архитектуры) задумывалось как архитектурное чудо, оригинальный проект, своеобразный подарок жителям города. Он проектировался и как памятник героическим воинам, одержавшим летом 1943 года победу в битве на Курской дуге. На авторском экземпляре проекта вокзала Сталин начертал резолюцию: «Покрасить в темно-красный цвет – цвет запекшейся крови!» Летом 2003 года ретивые чиновники пассажирской службы Московской железной дороги решили перекрасить его в зеленовато-бирюзовый цвет. Но память о павших героях Огненной дуги удалось сохранить в неприкосновенности.
            Курский вокзал строили с марта 1949 года по июль 1952-го. Огромную роль в его сооружении сыграл начальник пассажирского отдела Курского отделения дороги, Герой Социалистического Труда Петр Алексеевич Шубин, работавший тогда начальником станции Курск. За проявленное во время войны мужество в 1943 году он получил звание Героя.
К концу июля 1952-го завершили основные строительные работы, были убраны строительные леса, благоустроена привокзальная площадь. 12 августа 1952го года, новый вокзал был торжественно пущен в эксплуатацию. В этот день министр путей сообщения СССР Борис Бещев утвердил акт приемки.
            4 сентября 1952 года специальным приказом МПС СССР №148 награды получили более 100 строителей, железнодорожников (связистов, работников пассажирской службы, движенцев). Почти пять лет здание возводили сотни добровольцев-строителей из числа железнодорожников. Например, здесь трудились 42 добровольческие бригады (732 человека) из числа резерва кондукторов, проводников, рабочих паровозного отделения.
В соответствии с приказом №148 МПС СССР знаки «Почетному железнодорожнику» получили Иван Алексеевич Бочаров – заместитель начальника Курской дистанции связи и Константин Дмитриевич Удальцов – дорожный мастер 4-го строительного участка. Многие отмечены часами, благодарностями, грамотами МПС СССР и денежными премиями.
В Курске уже никого не удивишь новыми архитектурными творениями, но вокзал и сегодня радует глаз курян и гостей города красотой, монументальностью и соразмерностью форм. А еще он очень удобный и теплый. Когда возвращаешься из дальних странствий, сердце успокаивается – ты приехал домой…

            Александр МАНЖОСОВ


            Фото: февраль 1943 год.
            
            Продолжение:   http://proza.ru/2023/08/30/1538   

            24.09.2023
            Олег Русаков
            г. Тверь