Проповедник ч6гл3 побелело сине море

ПРОПОВЕДНИК Ч6гл3 Побелело сине море.
Буксир и лодьи быстро удалялись. Почему-то в такие моменты я вспоминаю классиков. Чаще Пушкина: «Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет.» А нам куда править, ведь мы же за флагманом следовали. Посадил на руль матроса, протиснулся между бортом и тентом к запертой каюте капитана:        - Юра, шторм идёт. Командор на буксире сдриснул. Карта канала есть?           -- Нет у нас никаких карт. И-к, и не было никогда. Мы-мореходы! Викинги!                - Послушай, мореход, может быть шлюпочный компас есть. Пеленг взять.         – Смешной ты. Шлюпочный компас- в шлюпке! Ты видишь у нас шлюпку?           Плюнул я на разговоры. Да и лодей уже не видно. “ Куда идём мы с Пятачком большой, большой секрет.“   Так бы и шли в неизвестном направлении, но тут нарисовались новые факторы. Вначале хлынул дождь.     ‘ Разверзлись хляби небесные ‘ как при Всемирном потопе. Рулевой за секунду вымок до кишок. Под печкой на корме был кусок брезента. Вытащил его и отдал рулевому, а сам забрался под тент погреться рядом с людьми. Кто-то накинул мне на плечи сухую куртку. Через 20 минут я отогрелся и решил сменить рулевого. Ливень уже сменился обычным дождиком, но ветер просто выл как голодный пёс. Выполз я из-под тента и сменил матроса.  Не предупредил его, чтобы не поднимал он угол тента, а заполз под него. Ветер подхватил и так рванул угол, что шкерт (тонкая верёвка) порвался и выскочил из люверсов (отверстия по краю брезента). Тент встал на дыбы и лёг на мачту, иначе унесло бы его. Бахаи с матросами принялись укладывать брезент на палубу. «За борт не наклоняйтесь»- прокричал я и сам посмотрел. Вода была не белая, а желтоватая. Волны подняли со дна глину. Значит глубина около 5 метров. Возможно берег недалеко. Экипаж сбился в кучку у мачты, завернувшись в брезент. Я вглядывался в темноту, пытаясь увидеть какие-нибудь огоньки на берегу и не сразу понял, что изменилось. Но что-то изменилось! Лодью стало разворачивать бортом к волне. Заглох двигатель! Бросив ставший бесполезным руль, я нырнул в люк и попытался запустить двигатель. Посмотрел в бак: солярки меньше половины. Начал шарить в поисках канистр. Темно даже снаружи, а уж в ‘подвале ‘ – хоть глаз выколи. Да где же они! Ведь 3 штуки были. И тут я вспомнил, что механики при уходе на буксир несли 2 пустых канистры. Значит третья здесь. От запаха масла и соляра под пайолами начало тошнить. Еле успел выскочить и блевануть за борт. Бросил взгляд на экипаж: сидят все вокруг мачты, держаться за неё. Лодью волна с борта на борт валяет. Хорошо, что пока не захлёстывает на палубу. Бахаи молятся. Спрыгнул к двигателю и стукнулся ногой о канистру. За спиной раньше пряталась! Залил в бак оставшиеся 5 литров и сам облился. Фу, вонища какая. Снова выпрыгнул, опорожнил желудок и вниз. Пытаюсь запустить движок. Вжик-вжик-вжик. Бесполезно! Понятно: при крене в систему воздух попал. Вот блин! Надо воздух выгнать из трубок высокого давления. Чем открутить их от форсунок, набор ключей унёс собой механик. Вспомнил, что видел около мачты сломанные плоскогубцы. Пошарили бахаи по палубе и нашли их. В машину ныряю. Пытаюсь ослабить гайку. Вроде сдвинулась. Вжик- вжик. Не запускается. Снова пытаюсь ослабить другую гайку…. Больше часа провозился, периодически выскакивая на палубу. Желудок уже пустой, а блевать тянет. И вдруг удар по днищу. На мель сели! Выскакиваю, а матросы кричат: «С правого борта деревья видно, но до них метров сто будет!» Командую: «Сбрасывайте плотик!» Барабаню в дверь капитану, а в ответ тишина. Матросы сбросили два плотика. В один сели пять человек и матросы вплавь потащили его к берегу. На второй плотик сели трое и доктор с чемоданом лекарств. Я прыгнул в воду и потащил плотик. Метров через 20 подоспел на помощь матрос. Плотики оттащили метров на тридцать от линии прибоя. Ветер стал завывать яростнее. Упустил добычу!  Доктор оказался не только опытным, но и запасливым. В чемодане у него была целая коробка настойки лимонника, не считая других лекарств. Доктор сразу в одном из плотов устроил лазарет. Во втором плотике поместил женщин. Мужикам выдал по три пузырька настойки. Осмотрел всех женщин, померял давление, температуру. Сделал укол Кэррол, Джерри приняла какие-то таблетки. Кому-то сделал массаж для разогрева, растёр настойкой лимонника. Нам повезло с матросами. Оказалось, что парни охотники. В лесу чувствовали себя как дома. Кроме того, они закинули в один из плотиков коробку тушёнки. Никто же не знал сколько времени мы проведём в лесу. Дождь к этому времени закончился. Парни где-то раскопали сухой мох, ветки и развели костёр. Мокрую одежду женщин развесили около костра. Сами просохли мы у огня костра, который превратился в костёрище. Разогрели консервы. С настойкой очень хорошо пошло. Женщинам отнесли по баночке в плотики. Дошло дело до песен. Над Белым озером зазвучало ‘ Славное море, священный Балкан‘. Потом повесели на высокой берёзе знак “SOS “ из пустых банок. Я им сказал, что банки хороший отражатель волн от локатора. Расчистили землю от углей, разложили еловые лапы и улеглись поспать. Часа четыре мы проспали под завывания ветра и удары волн о берег. Наконец-то ветер стих, мы выползли из-под еловых лап и увидели, что лодью волнами прибило ближе к берегу. До неё метров двадцать. Пошли с матросом. Надо же было навестить капитана, может ему плохо. Глубина была чуть выше груди, вода холоднючая. Стучим в дверь: «Юра, Ты живой?  Всё в порядке?»
- Всё отлично, - отвечает капитан, заплетающимся языком.  Ну мы и пошли назад. Очевидно у него была не одна бутылка. Вернулись на берег все мокрые. Женщины уже выползли из плотиков, все живы-здоровы, развели костерок. Вдруг на полянку выходят три мужика в болотных сапогах.
Р.S. На фотографии я с доктором на улице Череповца. Одному из группы бахаи было поручено сделать альбомы о походе. Все фотографии из этого альбома. А это фото попросили сделать бахаи «Надежды». Под ней надпись:
“ Наши спасители “