Жизнь российская Книга-1, Часть-3, Гл-42

Глава 42

"Жуткие видения"
Неведомые потусторонние силы



     Страшно, аж жуть!

     В. С. Высоцкий
     (Слова из песни)



Кульков даже не заметил, как промелькнули первые сутки без любимой Антонины, потому как находился на работе, на дежурстве, на смене; крутился он как белка в колесе и всецело был занят своими конкретными служебными обязанностями. А их у него всегда предостаточно. Даже более чем. Уйма! Воз целый! И ещё маленькая тележка…

Да-да, ему не до сантиментов в эту пору было. Дел выше головы, выше крыши.

Охранников, которые у него в подчинении были на этом суточном дежурстве, надо расставить по местам соответствующим; обязанности между ними распределить; задачу главную по охране вверенного имущества и общего порядка поставить; ориентировать их, ребят молодых, на безусловное её исполнение (во что бы то ни стало главную задачу надо выполнить… кровь с носу); на некоторые вопросы ответить; контролировать их, бедолаг несмышлёных, периодически (а лучше постоянно и непрерывно); наставлять мальчишек на путь истинный, на цель, на конечный результат; советовать, подсказывать как лучше вести себя в той или иной нештатной ситуации. Иными словами, старший охранник Василий Никанорович был занят по горло.
И ему было в это время, как старшему смены, как поставленному руководством компании для этих целей, не до сопливых раздумий, не до телячьих нежностей, не до личных переживаний.

Вахта оказалась весьма насыщенной событиями. Всякими разными.
Думать о доме, о жене, о её командировке было просто некогда. Даже преступно.
Пот с лица крупными градинами катился. Жар изнутри донимал. Сердце жало.
В висках стреляло. Душа за порученное дело болела.

Во второй день старший охранник Василий Никанорович Кульков, после этого напряжённого и ответственного суточного дежурства, как и всегда отсыпался, отдыхал, отлёживался, чистил пёрышки, восстанавливал силы.

Вечером говорил по телефону с Лёнькой о школе, о самокате, о велосипеде. Ну и вообще о жизни. Малыша надо наставить на путь истинный. Чтоб не шалил. Чтоб вёл себя прилично. Чтоб не баловал. Чтоб не шкодил. Чтоб был человеком. Чтоб был настоящим человеком. Ну, или похожим на него. Чтоб в пропасть не свалился. Чтоб по наклонной не скатился. В эту пору за пацанами глаз да глаз нужен. Без этого никак…

Евгения Никандровича вспоминал Кульков словом недобрым. А как не вспомнишь этого прощелыгу. Прохиндея этого питерского… Гада этого! Изувера! Чёрта лысого!

Костерил его Вася-Василёк нещадно, даже матерно. Как усатый боцман на палубе юнгу сопливого отчитывал, за то, что тот, размазня египетская, морда рязанская и шкура барабанная, воду в ведре не менял, когда покрытие судовое драил от бака и до юта.

Мечтал Василёк и о дне расплаты. Оплаты, вернее. За проданные им телефоны Евгеша, козёл бородатый и чёрт болотный, до сих пор с ним не расплатился. Да-да! Он, компаньон старший не рассчитался с младшим компаньоном за выполненную работу.

Потом до поздней ночи как неприкаянный без дела шарахался Васенька по своей квартире, блудил по комнатам пустынным, по коридорам, считал шаги, прислушивался к происходящему за родными стенами, за окнами тёмными, завешанными тюлем резным и шторами бархатными. Телевизор он не включал сознательно, – боялся рекламы, чурался её, дрожал даже. Эта реклама гадкая и липучая… эта реклама жуткая и ужасная… эта реклама с идиотами в картинке… в гроб его скоро сведёт… Ох, как она ему надоела… Кто бы знал… Всё ходил, ходил и ходил Василий свет Никанорович, как его тётечка Глашечка называла… В забытье. Как полоумный. Как неприкаянный. Как не знай кто.

Пришло время отхода ко сну. Быстренько разделся и лёг на кровать, но сон не шёл. Никоим образом. Хоть ты тресни. Хоть ты лопни.

Перед глазами, не переставая ни на секунду, маячил тот пруд райский, на берегу которого сидела раздетая донага Тоня, а возле неё тусовались аж два павлина с яркими пушистыми веерообразными хвостами. У одного он был розовым, у другого голубым.

Василий гнал от себя эту сцену, не хотел верить в плохое, но она вновь и вновь возникала перед ним. Наваждение какое-то… нудное… липкое… липучее…

Перебрался Вася-Василёк на диван, включил всё-таки телевизор, мечтая отвлечься. Долго ещё боролся он сам с собой. Со временем незаметно успокоился, закрыл глаза и отключился. Заснул, бедолага.

Сонные картинки прибежали мгновенно.

***
Вот он опять на «Москвиче» своём едет. В свет выехал. В народ… Себя показать. На людей посмотреть. Моцион вечерний исполнить… Променад совершить…
Прогулка-с… такая у него случилась. В кои-то веки…

Крепко держится за руль Вася-Василёк, по сторонам зыркает, молит Бога, чтобы кошки не кидались под колёса. Давить кошек и иных подобных низззя!!! Заповедь такая есть в Ветхом… Ветхом… Ветхом… Слово вылетело их Васиной головы. Не о том он сейчас думал. Тонечка голая из головы не выходила… Оппа! В Ветхом Завете! Вот где.

Вдруг!.. Что это?.. Что случилось?..

Снова его понесло куда-то вверх. Туда… Ввысь… В небеса. И ещё дальше… Вон и те Райские кущи уже показались… Да! Они это… Они самые… Что в тот раз были…

«Всё так, как и в тот раз. Интер-р-ресно…» – скакало по извилинам мозга водителя.

Райские кущи всё ближе и ближе… Тепло стало. Зелень яркая в глаза брызжет.

Благоухание со всех сторон чудное. Ах… как прелестно… Ах… как прекрасно…

«Ну-ка… Ну-ка… Сейчас Тонечка появится… Где же… Да где же она… О-о-о… Вот она. Приближается… Сейчас за руки возьмёмся… Уже… Уже скоро…»

Но этого не произошло. Он пролетел мимо. Куда-то в сторону вильнул. Левее… Левее. Ещё левее. Куда?.. Зачем?.. Почему влево-то? Почему-у-у…

Вдруг стало холодать.

Лютый (крепчайший!) мороз навалился тяжёлым грузом и пронизал всё тело. От верха. И до низа. До каждой складочки. До последней косточки. С головы и до пяточек. А его всё несло, несло… и несло… Всё выше и выше. И левее… Опять левее… Стало ещё холоднее. Зуб на зуб уже не попадает. Вокруг туман. Мгла. Сырость. Ни зги не видно. Один только холод сумасшедший… Стужа звериная… Мороз очумевший…

Райские кущи совсем исчезли. Не видать их уже.

Ещё выше поднялся. Выше. И ещё выше. Дышать гораздо труднее стало. Ужасно. Не хватает воздуха. Его нет почти. Испарился. Кончился. И глаза… Глаза ничего не видят. Холодина… Стынь… Брр… Замёрзли очи. Напрочь закоченели почему-то…
Думать тоже стало трудно. Мысли застывать принялись, превращаясь в лёд.

«Да-а… Это уже совсем не Эдем… Не похоже… Нет. Не он. Что это за место такое жуткое?..» – произнёс обескураженный Василий вслух и прислушался, напрягся весь.

Но никто ему не ответил.

«Как же это так случилось? И почему? Не ад ли это, случайно…»

Опять никто не отреагировал. А райские кущи только в мыслях остались.

«Ведь только что в раю было так хорошо. Светло, тепло и радостно. Птички пели, яблочки росли, водичка журчала. И Тоня была. Рядом находилась родимая. Рядышком! Вот она – руку только протяни».

Василий был в растерянности.

«Ну, что это такое… Что за дребедень. Тепло было. Светло и радостно. Зелено и ароматно. И вдруг всё пропало. Всё исчезло куда-то. Кончилась благодать. Что-то, видно, не так в жизни я сделал. Не по-людски… Не по-божески… Не по-человечески… Как же так? Неужели в ад попал? Как вернуться в те тёплые места… Ка-а-а-к??»

Вскоре кто-то, видимо, услышал его. Или пожалел бедолагу. Холодина начала понемногу убывать. Исчезать. Становилось теплее и светлее. Уютнее. Жизнью дыхнуло. Райскою… Мысли зашевелились. Мозг заработал. Оттаял, чертяка…

«Такое ощущение, что направление движения изменилось. Точно! То вверх несло. И влево. Теперь вниз. И вправо. О!.. Улучшение пришло. Наконец-то… повезло. Ура!»

Снова в правую сторону понесло. Ещё круче. Ещё. И ещё…

«Но кто рулит-то? Руль же не крутится?.. Его же заклинило. Кто-то руководит моим движением… Но кто?? Кто он?? Или она… Может, они…»

Тепла ещё более стало. Света тоже прибавилось. Немного согрелся. Но не до конца. Мысли почти все оттаяли. Даже там… в закоулках дальних… Чудесно.

«Куда путь держим? Неужели назад… к птичкам… к яблонькам… к Тоне?.. Вот хорошо-то. В рай едем. Вот Тонечка моя обрадуется. И я рад буду безмерно».

Фантазии в мыслях появились. Видения предстали пред глазами…

«А вот мне интересно: почему это моя ненаглядная Тонечка там находится? Да ещё голая вдобавок… Почему?? Она же в Питере должна быть! В Ленинграде. В колыбели революции. И чего там павлин делает? Рядом с Тоней. Около моей Тонечки… любимой… И не один. Второй откуль-то взялся… Такой же яркий… и важный… Один чуть постарше. Гоголь… И в очках. Как профессор. Как член-корреспондент. Как академик. Как учёный. Другой помладше. Донжуан! Привлекательный. Зовущий. Манящий. Величавый. И оба с галстуками на шее. Интеллигенты… чёрт их (вас) побрал. Но всё равно оба они говнюки и для меня очень даже противные, отвратительные уроды. До ужаса!! До умопомрачения! Надо отвадить их! Отшить… Отбрить… Отчехвостить. Чертей болотных…»

***
Уже немало времени прошло с того момента, как повернули, а не видать ни речки, ни сада, ни птичек, ни яблонек дивных, ни яблочек райских, ни Тони. Ни павлинов этих омерзительных. Куда летим? Неизвестно. Но зато заметно теплее стало. Намного теплее. Даже жарко. Очень жарко. Такое ощущение, что в печке огромной… даже не в печке, а в пекле, в кратере вулкана всё это происходит…

И точно. Вокруг огонь. Много огня. Пылает всё. Жарко! Нестерпимо жарко. Языки пламени лижут тело. Под ногами всё горит. Ох и ах!

«А это кто внизу?.. То ли киты… То ли акулы… То ли ещё кто… С мохнатыми хвостами. С плавниками. И острыми зубами. И тоже в галстуках… Один, покрупнее – в очках… Другой – помельче и без очков. Странно… Так и норовят за ноги поймать. Вот, уже кусать начали… Кровь в жилах стынет. И из ног хлещет… Укусили… сволочи…»

Хищники не отставали. Зубы острые. По шестнадцать штук в ряд. А таких рядов у них… Уйма! Воз! И тележка ещё… Посчитать невозможно. Да и некогда. Не до зубов.

«Это что за наказанье такое. За что? Меня-то за что?? Я не виноват. И жарко так… Мама родная. Спаси и сохрани! Не дай меня сожрать! Пардон… скушать…»

А акулам хоть бы что. Трын-трава им. Опять гоняются за ним. Слопать желают. Аппетит, видать, нагулялся. Киты опять же присоединились. У них тоже пасти разинутые. Зубы хваткие да с загибом. Кишмя они кишат. Видимо их – не видимо…

«А это ещё кто такой? Что за чудо-юдо. Оппа. На налима похоже… Точно – налим. Он и есть! Чёрт с рогами. Огромный какой. С усами…»

Вспомнилось мгновенно, что такого же здоровенного налима (с такими же точно длинными усищами) он с ребятишками соседскими как-то выловил. Давно это было. В далёком-далёком детстве. На рыбалке. Теперь вот он охотится за ним. Налимище!! Узнал, видимо, бедолага. Поквитаться решил. Отомстить. Месть кровную совершить.

«Ой! Ай! Уй! И зачем я тогда его поймал?.. Отпустить надо было… Ох…»

Греметь стало сильнее. Молнии мелькать начали.

«Гром и молния!.. Это тебе не хухры-мухры! Не шуточки…»

Небо в искрах и лучезарных всполохах. В зигзагах всё…
И стрелы. Стрелы летают. Фьють… Фьють… Фьють…

«Ох! Опять те стрелы… Разлетались… Ну скоко моно! Достали уже…»

Мальчишками они такие стрелы из лука пускали. Тоже они по воздуху летали. Тоже слышно было их лихое это: Фьють… Фьють… Фьють…

«А здесь кто стреляет? Не видно, откуда они появляются. Со всех сторон летят. И справа. И слева. И прямо. Острые… как иглы. Быстрые… как пули… Стрелы эти противные перед лицом мелькают – только бы не попали… только бы не попали… только бы не попали…»

Налим опять тут как тут. Знает, гад, что не убежать от него. А куда бежать-то…

Глаза ничего не видят. Сплошной огонь. Слепит. Горит всё. И вниз кто-то тянет.

«Кто это?.. Не разобрать… Ой, мамочка… Ой, папочка… Спасите… SOS… Спасите наши души… Скорей… Быстрей… А не то… не то… не то…»

Всё смешалось: киты, акулы; налим атакует, – вот привязался, ёшкин кот; кто-то вниз тянет… За ноги!.. Кто? Не понять. Упыри, монстры, вурдалаки разные появились.

«Чего им всем надо? Кошмар какой-то… Куда бежать? Где спрятаться? Где??»

А внизу – бездна. И это спасение. Там нет никого. Ни акул. Ни стрел. Ни налима этого прилипчивого… гада ползучего… чёрта рогатого… и усатого…

«Вот бы улететь от них в эту бездну. Броситься со всего маха. Туда! Туда надо! Да! В пропасть. С утёса. Как Катерина! На шпалы. На рельсы. Как Анна! В пучину! В улово! Скорей!! Быстрей!! Шевели, Вася, батонами. Старайся. Поспешай. Туда! Туда прыгай! Не дрейфь! Не ссы… Ну-ка! Наберись мужества... Вася-Василёк… и сигай. Сигай, тебе говорят. Они же слопают тебя, сожрут с потрохами, если ты тут вошкаться будешь. Вася! Василий! Не бойся! Сигай! Бездна уже приближается… Вот она. Бездна – это спасение. Поскорее бы скрыться… Поскорее бы смыться…»

Бездна та уже вот. Рядом. Рядышком… Близко… Руку только протяни.

«Ох, как хорошо! Сейчас убегу от этих разбойников. Спрячусь от них…»

Но вдруг сомнения появились. Вопросы предательские в голове заструились…

«Стоп! А это что там? Вернее, кто это там? В бездне той. Кто это? Не кошка ли? Не та ли, которую я колёсами однажды задавил? Ой! Неужели это она?.. Бедолага… Как мне быть? Что же мне делать? Прыгать туда иль не прыгать? Вот в чём вопрос. Как мне узнать? У кого спросить? Нет никого. Надо получше её рассмотреть. Ну-ка, Вася, разуй глаза, посмотри, да как следует. Нет, не похоже на ту страдалицу… Вроде бы не она…»

Да. То есть нет. Это не кошка. Вовсе не она.

«Нет. Не похожа она на кошку. А кто же это… Кто?»

То существо безмолвное зло блеснуло глазами.

«Стоп! Это же гиена! Ого!! Она ждёт! Она жаждет!! Она уже предвкушает!!!»

Да. Это гиена. Она это. Настоящая. И не просто гиена… Это… это… это…

«Ох! Ах! Это же гиена огненная!.. Вон… глаза огнём горят… Пылают! Ох, ты мать моя черешня… Так вот кто хочет меня слопать! Вах-вах-вах… Вот кто… вот кто… вот кто хочет меня сожрать! Ну и дела… Вот попался я… Как кур в ощип… Или в эти… как их… в щи… Как фраер последний…»

А бездна, тем временем, раскрывает объятья… Манит… Зовёт… Иди! Иди сюда, мой милый… Сигай! Здесь тебе все рады… Иди! Не бойся… Прыгай… дорогой… Ждём тебя, Васенька, с нетерпением…

Гиена разевает свою огромную пасть… Да-с… В такую пасть легко попасть…

Да-с… Обстановочка… Картина не для слабонервных. Врагу такого не пожелаешь.

Сейчас! Сейчас! Всё готово. Время настало. Сию уже минуту может произойти непоправимое. Смертоубийство может произойти! Да-с… ситуация не из лучших. Был человек – и нет его. Всё. Слопали! Схрумкали! Схавали…

Спасения никакого. Настроение нулевое. Какое может быть настроение перед смертью…

А она вот… рядом… Сожрут сейчас! С костями вместе… Ой! Ай! Уй!

«Господи! Избавь! Господи! Помоги! Господи! Сохрани! Господи! Смилуйся!..»

Но нет. Бездна его поглощает… Гиена хватает… Гиена кусает… Гиена пожирает…

«А-а-а-а-а-а-а-а!!! Мои ноги!.. Спасите!!!»




Продолжение: http://proza.ru/2023/09/11/636

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/09/10/554

Начало 3-й части: http://proza.ru/2023/08/21/655

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023