Жизнь российская Книга-1, Часть-3, Гл-50

Глава 50

"Разговор стремительно набирал обороты"
Тонины деликатесы на столе появились



     Быть по сказанному, как по писанному.

     Русская пословица



За столом сначала говорили обо всём: о жизни, о смерти, о здоровье, о болезнях, о профилактике, о лечении, о чистых руках, о травяных ваннах, о дУше водяном лечебном и о душЕ человеческой, о Боге, о нравственности, о культурном общении, о социуме; о продуктах на этом столе и о тех, что на полках и прилавках в супермаркетах красуются, о правильном и полноценном питании, о ходьбе и приседаниях, о природе, о растениях и животных, о червячках, паучках и букашках…

Затем о погоде балакали… Мол, то тепло, то холодно. То дождь, то снег…
Потом о политике разглагольствовали… Ох, она! Политика эта чёртова!

Доктор много чего знал и во многом разбирался. Казалось, что он не только врачом общей практики был, но и разбирался в других медицинских науках. Да что там про них говорить, про медицинские… он во всём разбирался. И в психологии, и в социологии. Политика для него была раскусанным орешком. Он в ней ориентировался также, как и в своей родной медицине. А сколько он анекдотов знал… И тоже на разные темы…

В общем «славный малый», каким он поначалу показался, вовсе таким не был.
Он не малый… Он огромный. Он колоссальный. Он грандиозный.
Он знал жизнь. Жизнь вообще. Жизнь людей от рождения и до смерти.
А уж в российской жизни… он разбирался не хуже руководителя государства.

Да-да! Именно таким был этот лекарь… этот эскулап…

Четы Кульковых тоже была не промах. Они тоже неплохо в жизни разбирались.
Поэтому застольный диспут получился очень насыщенным разными событиями, проходившими в нашей грешной России… И это правда! Так и было! Много чего эта «святая троица» обсудила. Многое она «осудила».
Такая вот история… наполовину с морковиной происходила за кухонным столом…
Беседа медицинского работника со старшим охранником службы безопасности и с бухгалтером торговой фирмы проходила в горячем режиме.

Да-с… жаркая была полемика.
Дым коромыслом стоял.
Умные слова летали по кухне.
О чём они только ни говорили…
Чего только они ни вспоминали…

***
Когда выпили по третьей чарке, разговор зашёл о деньгах.

Полемика разгорелась о долге Сберегательного банка России перед своими бывшими вкладчиками, перед российскими… Нет! Перед советскими гражданами.

Василий Никанорович с Антониной Саввичной вовсе не имели вкладов в то время, поэтому они и не пострадали в такой бесчеловечной по своим признакам эпопее. Но им, как настоящим патриотам своей страны, а не придуманным; как весьма добросовестным гражданам; как просто честным людям, было очень жалко других сограждан, которые утратили многое, а кое-кто лишился вообще всего – до нитки их обчистили, обобрали, обокрали, ограбили и бросили как ненужную вещь, кинули на произвол судьбы, за борт выкинули на смерть неминуемую.

Да… Было такое время… Жестокое… Коварное… Преступное…

Оказалось, что родители Альберта Андреевича потеряли в начале 90-х годов очень большие свои трудовые накопления. Потеряли вообще всё!

Они имели порядка восьмидесяти тысяч полновесных советских рублей, которые вопреки всем ожиданиям и наперекор здравому смыслу превратились в жалкие восемь рубликов. Да-да! Именно так! Тыщи были у них… Были! Были! И… их не стало…
Как в насмешку советским гражданам кинули кость… косточку… как дохлой собаке… как кабыздоху… как… как… как не знай кому…

«Эх, жизнь моя жестянка… А ну её в болото…» Так пели граждане СССР в те лихие для страны и для людей годы.

А им с барского плеча…
Как плевок в лицо…
Как… Как… Как не знай чего…
Нате, мол, жрите!

Для родителей доктора эта косточка оказалась невзрачной… весом в какие-то смешные и неосязаемые восемь рубликов… Ох и ах…

Хоть вешайся, хоть стреляйся, хоть в реку бросайся, хоть под поезд ложись.
Почти все граждане Советского Союза потеряли свои накопления!

И они вместе с этим потеряли вообще всё. Даже веру, надежду и любовь.

За то, чтобы государство вернуло своим гражданам их кровные в полном объёме, пришлось выпить по четвёртой. Это святое. Это долг перед советскими людьми.

А чтобы не было в этом никаких сомнений, надо было закрепить это мнение пятой чаркой. Так считал Альберт Андреевич. Да и хозяева были согласны. Но… по чуть-чуть.

Антонина Саввична пригубила в пятый раз свою маленькую рюмочку, от которой почти не убывало.

Василий Никанорович добросовестно выпил первые три стопки до самого дна по совету врача о троице. Остальные он тоже старался растянуть. Язык полоскал. Чтобы отвлечь от себя внимание, чтобы не заметили, что он попросту халтурит, больной стал больше говорить. Задел он и эту животрепещущую тему. Он произнёс авторитетно:

– Вот что можно об этом сказать, о возврате денег. Забавно, что когда Сбербанк празднует свой юбилей, то он считает свою историю с 1841-го года, а когда ему задают вопросы про вклады 1991-го года, то оказывается, что это совершенно другой банк.

– Да-да. Мошенники они! Государственного масштаба, – завопил доктор.

– Это точно! Сберегательный банк Российской империи основан в 1841-м году. Российской Республике, а затем и Советскому Союзу он по наследству достался.

– Так точно! Так и было.

– И в современную Россию он перетёк вместе со всей этой фисгармонией… Эти новоиспечённые банкиры должны отвечать за всё. А оттого, что этот банк государству принадлежит, то само государство должно и обязано вернуть народу его деньги.

– Так точно! И за это выпить надо! Чтобы… свершилось…

Налили ещё. Выпили. Закусили. Дальше стали балакать.

Доктор, как уже говорилось, представлял собой здоровенного детину, ему эти пять или шесть рюмок были как слону дробина. Да хоть десять… Он даже не крякал, просто-напросто опрокидывал их в рот. И не морщился даже. И хлеб не нюхал. И луковицу тоже. Видно, привычным был к возлияниям. Или рюмки оказались слишком мизерными.

У Альберта Андреевича, как иногда говорят, не было ни в одном глазу.
Он, не мудрствуя лукаво, пил, что наливали, и ел, что на столе стояло.

– Хорошо с хорошими людьми чаи гонять, – как бы невзначай проронил гость в белом халате, запивая очередную рюмашку остатками остывшего чая.

– Ой… Простите… Сейчас я горяченького сгоношу, – проворковала Антонина и кинулась к холодильнику. Ей было неудобно перед гостем за такой промах. Она решила исправить свою досадную ошибку.

К следующей рюмахе на сковородке уже шкворчало сало, а в микроволновке с треском разогревались котлеты. На очереди в чудо-печку стояла чашка с картофельным пюре. А на хрустальном блюде появились кружочки смачной краковской колбаски.

Василий поставил гостю гранёный стакан без ободка – аккурат двести грамм. Двести полновесных граммов. А это уже кое-что…

– Вот этот посподручней будет, однако, – участливо произнёс он, наполняя до краёв новую стеклянную тару.

– Да не стоит беспокоиться, – абсолютно трезвым голосом заметил эскулап, придерживая, тем не менее, стакан рукой и направляя его под струю.

После двух «нормальных» стопарей медицинский работник немного размяк, лицо побагровело, аппетит разыгрался.

Шкварки и котлеты были съедены под одобрение гостеприимных хозяев.

Антонина раскраснелась – то ли от хвалебных речей в свой адрес, то ли от суеты. Ей захотелось угостить мужиков ещё чем-нибудь вкусненьким. Она желала удивить гостя. Тонечка дальше взялась кашеварить. Она же хлебосольная хозяйка.

***
Вскоре на столе оказалась огромная сковорода с яичницей, а в кастрюле закипали пельмени. На столе появились свежие овощные салаты и фрукты. На месте съеденной краковской колбасы возникла финская салями и московская зернистая с мелким жирком. Толстая докторская славными кружками красовалась на отдельном хрустальном блюде.

– Тоня, а у нас больше ничего нет? – спросил Василий из вежливости, помахивая как это принято в таких случаях рукой у подбородка, и кивая на почти пустую бутылку.

– Да нет, я одну только взяла.

– Айн момент! – воскликнул Альберт Андреевич, разыскивая руками что-то и нервно шарясь ими по одежде.

Наконец он нашёл в своих глубоких карманах мобильник и набрал номер:
 
– Алло! Костик? Ты заждался, наверно? Вызовов больше не было? Был??.. Ну ладно, щас разберёмся. Давай-ка, иди сюда! Ать-два! Быстро токо! И это… Бутыльброд захвати-ка! Куда идти? Ты чё? С головой вава?.. Мы куда с тобой приехали-то? А-а-а, номер квартиры? Щас!!.. – доктор шустро повернулся к больному и спросил: – Какая у вас квартира? У меня из головы вылетело. Номер квартиры, то есть? – Услышав ответ, он тут же громко продолжил в трубку: – Шестьдесят шесть! Понял? Как это не понял… Ну ты, брат, даёшь… Как этот… Как тот… Вообще… Ладно, потом тебе об этом скажу. Не буду сейчас… при людях… Слушай меня внимательно! Квартира номер шестьдесят шесть! Ты в карты в «Шестьдесят шесть» играл када-нить? Ну вот, тебе и карты в руки… Квартира шестьдесят шесть! Всё! Жду!.. Да… это, бутыльброд не забудь! И не разбей! Адью! Конец связи! Нет! Постой! Две! Две захвати! Две бутылки! Два бутыльброда! У нас там сколько всего? Три? Или четыре? Пять?? Как это пять… Да? Ну надо же… Как они быстро расходуются… Ладно. Пять, так пять. Две неси! Две!!

Антонина с Василием изумлённо смотрели на доктора. Они никак не думали, что сегодняшний визит врача будет иметь такое нестандартное продолжение.




Продолжение: http://proza.ru/2023/09/16/879

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/09/14/968

Начало 3-й части: http://proza.ru/2023/08/21/655

Начало 2-й части: http://proza.ru/2023/06/22/378

Начало романа: http://proza.ru/2022/09/02/1023