Салтыков-Щедрин о властвующих идиотах

«Много есть путей служить общему делу; но …
обнаружение зла, лжи и порока также не бесполезно,
 тем более  что предполагает полное сочувствие к добру и истине».               
                М.Е.Салтыков - Щедрин 
 «Для отчизны наибольшая опасность не во внешнем вороге, а во внутренних идиотах».               
                А.В.Суворов.

Салтыков-Щедрин в своих рассуждениях о властвующих чиновниках и  А.В. Суворов в приведённом высказывании слово   «идиот»  употребили, скорее всего, не имея в виду  его медицинский смысл: с таким диагнозом добраться до власти и стать опасным для отчизны невозможно.    
            Считается, что немножко шизофрении вполне уместно для математиков, шахматистов и прочих «ботаников», а политики должны быть людьми без странностей.
 Традиционно критиков государственного строя подозревали в неисправности ума, полагая, что здоровому человеку «такое» не может прийти в голову.
Иногда их пытались лечить.
Отношение власти к критике  может много сказать о её характере.
При её возможностях, ей  не трудно сделать вид, что «собака лает, ветер относит».
Но прилюдно пнуть  какую-нибудь Моську, которая слишком громко выражает своё мнение, она тоже может, потому что есть  черта, которую критикам запрещается переступать.
С какого-то уровня критика становится уже не мнением, а «хулой», оскорблением.
Н. Макиавелли, например, утверждал, что «если каждый станет высказывать тебе правду в глаза, люди перестанут тебя уважать».
Сегодня правду в глаза вертикали власти  высказывают так,  что иногда восхищает и смелость обвинителей, и терпение обвиняемых.
Ещё понятно, когда «укусить» власть  стараются её оппоненты или отъявленные журналисты.
А у нас сегодня возмущение выражают, можно сказать, простые люди.
Покусают где-то бродячие собаки старушку или ребёнка, и они требуют призвать к ответу местную власть.
Отравятся люди в очередной раз насмерть водкой или пивом, и звучит не только  сочувствие пострадавшим, но и возмущение.
Переселят людей  из аварийного жилья в трущобы с худой крышей и гнилыми полами, а с экранов   с искренним возмущением вопрошают: «И это забота о гражданах?  Это насмешка?  Это издевательство!».
Конкретного адреса критики нет, но направление вверх явно  просматривается.

В литературе, в искусстве критиками  во все времена хоть пруд пруди.
Одни из них словно кормятся недостатками жизни, высмеивая их, другие в обличении язв общества возвышаются или опускаются до ядовитого сарказма, утоляя свою жажду правды.
Язвительных сатириков иногда обвиняют в том, что они видят только безобразную сторону жизни.
В них  подозревают  какую-нибудь скрытую болезнь характера или всего организма.
Чем язвительней  критики, те больше подозрений.
Мало кто всерьёз верит, что жажда правды обещает блаженство в будущей жизни.
Зато верят, что в этой жизни от неё может быть много проблем.
               Писатель   Салтыков-Щедрин писал о себе, что он «не мог похвалиться ни хорошим здоровьем, ни физическою силою». Он даже считал, что «болезненные припадки и мучительная восприимчивость» стали причиной злого недуга.
Наш современник В.Мединский заметил «болезненность» вообще за многими писателями классиками: «Беспочвенные интеллигенты обладали тревожным, нервным сознанием. Они отражали свое видение мира, свои чувствования. Но поневоле навязывали их всему народу».
И вот это мнение теперь навязывают нам.
              Несмотря на язвительность сатиры и запредельный сарказм, Салтыков-Щедрин имеет репутацию прогрессивного писателя. Возможно, тому причиной стала инерция литературной  критики советских времён, основанной на  похвальных отзывах В.И. Ленина о его творчестве.
Чиновники у сатирика – это не только изобретатели способов получить взятку и похотливые градоначальники престарелого возраста.
С.-Щедрин поднял сатиру на высоту философского исследования и первым заявил о проблеме   «властвующих идиотов».
Самая зловещая черта их характера  имеет вид  целеустремлённости, а в действительности представляет собой такую  «непреклонность»,  что  на пути к своей цели их не устрашило бы и то, что весь мир может превратиться в пустыню.
В наше время нечто подобное проявилось в тезисе: «Зачем нам мир, если нас в нём не будет».
Но на лицах таких «помпадуров» не видно  замыслов мучительства.
Отличает их и склонность к грандиозным замыслам.
Естественно, что в обывателях чьё-то желание  «погасить солнце» или «провертеть в земле дыру»
 вызывают больше тревогу, чем восхищение.
По форме склонность к грандиозным поступкам  напоминает исполнение совета Макиавелли государям: «Ничто не приносит государю такого уважения, как великие походы и необыкновенные поступки".
«Необыкновенность» поступков вполне может уживаться с  полной бесполезностью: лишь бы изумляли. Великие походы не могут продолжаться всегда, а изумление в гражданах не должно прекращаться.
Градоначальник, который бил в барабан и маршировал во дворе  дома, переименование г.Глупова в Непреклонск – это пророческая картина превращения относительно привычного  провинциального самодурства в такой режим, когда «становые будут читать в сердцах», не дожидаясь преступлений, чтобы превентивно «отсекать вредных членов».

В то время «чтение в сердцах» угрожало только полным произволом становых и урядников и позволяло делить людей на благонадёжных и вредных на основании одних подозрений.
Позднее доказательством вины стали считать  добровольное признание.
Можно представить впечатление власти от рассказов С.-Щедрина, в которых её изображают в образе Угрюм-Бурчеева и прочих «помпадуров».
Кому,  например,  понравится сарказм в словах о том, что «порядочный человек не может не быть патриотом»?

В 19 веке ещё не было  понятия информационных технологий, но уже умели  «поднять дух обывателей, …чтобы сообщить ему ту непоколебимость, которая необходима в видах перенесения бедствий».
Для этого, прежде всего,  «пускали фейрверки», создавали правителям образ вездесущности и всемогущества.
Победы в спорте тогда ещё не стояли на вооружении пропаганды.
Сами начальствующие подавали пример почтительности в отношениях,  потому что это облагораживало их в собственных глазах и возвышало в глазах обывателей.
Непрерывное «горжение»  народа и власти друг другом облагораживает их и сегодня. 
Большой эффект  производит начальник, который демонстрирует свою простоту и доступность даже до того, что может запросто поговорить с народом, пожать желающим руки  или сфотографироваться с ними.

Прошёлся сатирик и по вопросу отношения к иностранцам.
Под рубрикой «За рубежом» в форме разговора двух мальчиков изложена  суть спора славянофилов с западниками. Мальчик без штанов выразил почти всеобщее мнение о том, что от Запада никто «ничего не ждёт, кроме подвоха».
Немецкий мальчик в штанах отвечал на это: «двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идёте исполинскими шагами вперёд…и что же оказывается? – что вы беднее, нежели когда-либо, никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь…»…
Сегодня к этому спору прибавилось  обвинение Запада во всех содомских грехах.
Одна именитая  учёная в теледискуссии на эту тему попыталась возразить, что лично видела, как американцы добросовестно посещают церковные службы, и  слышала, как пасторы церкви проклинают  вместе с коммунистами и всех извращенцев.
Но это замечание ничуть не изменило обвинительный тон пропаганды, которая  яростно демонстрирует при каждом случае свою преданность  традиционной ориентации.

Патриотизма в то время было не меньше, чем  сейчас: во время Крымской войны (1855год) царь обращался к дворянству с просьбой вступать в добровольцы, и оно откликалось.
Правда, было позволение дворянам нанимать вместо себя «заместителей», чем некоторые  и пользовались. 
Есть ли сходство  наших реальностей с глуповскими?
И сегодня  критиков власти иногда обвиняют в покушении на «краеугольные камни»;
и сегодня праздники воспоминания побед превращаются в праздник «предержащих властей» с непременной маршировкой.
Одни считают, что справедливости стало больше, что чиновники «бога стали знать».
А другие ответят словами героя  С.-Щедрина,  что «чиновник всё тот же, только тоньше, продувнее стал».
Критика и в то время пыталась быть конструктивной.
Например, предлагали бороться  с пьянством  путём «умеренного винопития».   
Но становой пристав отвечал на это: «Не раздражайте! Не раздражайте господ кабатчиков, ибо на них покоятся все наши упования».
Нечто подобное и в наше время звучит, как призыв с самого верха:
«Не кошмарьте бизнес проверками…».
Не все люди понимают, в чём состоит  подвох  Запада, а подвох своих ближних чиновников они чувствуют, но не могут понять, в чём он состоит, потому что, как и в те времена, «таится какая-то сила, которая цепенит умы».

На фоне некоторой беспечности и воодушевления противостоянием Западу, опасность властвующих идиотов  кажется фантастической выдумкой писателя, страдающего от «мучительной восприимчивости».
Кому нужна сегодня эта «пошехонская старина»?
«…если бы значительная часть чиновников была бы такой же, как герои Салтыкова-Щедрина …, империя мгновенно развалилась бы. А она не развалилась»  – считает бывший министр культуры В.Мединский.  А что же с ней случилось сначала в 1917 году, а потом в 1991?
И были литераторы, которые предчувствовали  и предсказывали эти катастрофы.
Но Мединский их обозвал  «беспочвенными  интеллигентами» с «тревожным, нервным сознанием».
               Бывает,  может и сегодня показаться, что непреклонность власти «граничит с идиотством», что в её пристальном взоре выражается «какая-то бестыжесть».
Но представлять страну, как пустыню, «посреди которой стоит острог», а «вместо неба нависла серая солдатская шинель», было бы уже сгущением красок.
Тут, скорее, наоборот: где-то на одном краю страна терпит серьёзный урон от пожаров или наводнений,  а в других граждане  не отказывают себе в  развлечениях и праздниках.
Нельзя сказать, что критика С.-Щедрина была совсем не конструктивной: обнаружил он  властвующего идиота, и прописал, что становится им чиновник от того, что результаты его деятельности отражаются не на нём, «а на чём-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи».
Жители города Глупова, когда почувствовали запах гари,  что «воздух наполнен сквернословием и что далее дышать в этом воздухе невозможно»,
приступили толпой к градоначальнику с вопросами: «Долго ли нам гореть…? Мало нас от твоей глупости …смерть приняло?».
В наше время пожары и прочие беды только теснее сплачивают население вокруг МЧС, которое напоминает  о себе  предупреждениями о возможных заморозках и повышении силы ветра до того, что может вырвать с корнем деревья и снести ветхие конструкции.
Кажется, проблема уже сама себя обозначила и подсказала выход: пусть  большие деревья растут только в парках, а  ветхих  конструкций вообще не должно быть! Но ждут сильного ветра…
Разве  нормально, когда в числе ветхих конструкций бывают не только  рекламные плакаты с политическим лозунгами, а и крыши жилых домов?
А вот «читать в сердцах» граждан намерения, не дожидаясь  поступков, власть пытается и сегодня.
Есть и пострадавшие. Уверяют, что это для нашей же пользы.
Макиавелли писал: «Кто не может распознавать грозящее государству зло при его зарождении, тот не может считаться истинно мудрым».
Но к его словам нужно относиться с большой осторожностью уже потому, что он давал и такой, например, совет: «верный способ овладеть какой-либо провинцией — это разорить её».
Его вполне можно назвать теоретиком государственного лицемерия. Он хвалил правителей, «которые мало заботились о том, чтобы держать слово, и умели дурачить людей своими уловками».

Властвующие идиоты - это не выдумка, а реальность: иногда зло  пытаются распознавать слишком  на  дальних подступах с той   непреклонностью, которая была в характере Угрюм-Бурчеева.
Одна туманная даль меняет другую…
 Ожидание праздника «на нашей улице» становится  хроническим.
На лицах граждан ещё преобладает выражение «беспечное и доверчивое», но в глубине взглядов уже просматриваются недоумения от того, что светлое будущее всё время ускользает.
Это вселяет надежду на то, что «пошехонская старина» и властвующие Угрюм-Бурчеевы однажды останутся  в недалёком  прошлом.
А вспомнишь слова о том, что чиновники стали «тоньше и продувнее», сопоставишь их с методами «поднятия духа» россиян и создания «атмосферы радушия»  - и недоумения уступают место предчувствиям  очередного подвоха. 
Мало кто видит и понимает подлинную картину происходящего.
Всё больше людей замечают, что вместо неё нам предлагают какой-то агитплакат  про «непоколебимость, которая необходима в видах перенесения бедствий».
При этом бедствия рисуются такими, что им невозможно не быть, а нам их избежать.
Но, благодаря людям «тревожного сознания», они не застают, по крайней мере, врасплох.
…В 2017 году  писатель Э.Радзинский в своём выступлении перед депутатами Верхней палаты ГД дал историческую справку о том, как правители царской России не замечали приближения катастрофы.  Напомнил и о том, как царю понадобилась маленькая победоносная война с Японией для поднятия авторитета власти.
Но никто не спросил тогда, к чему это он всё рассказал…
Судя по реакции зала, не все согласны были с намёками выступающего.
А дискуссии регламентом не предусмотрены.
P.S.  «Миру угрожают идиоты! Во всем мире: в Америке, в Европе. Уровень государственных деятелей страшно упал. И у нас тоже». – Из выступления российского академика Р. Нигматулина на экономическом форуме 2023г. 
И здесь слово «идиот» используется как метафора: в умственной отсталости «государственных деятелей» обвинить нет оснований.
А древний смысл этого слова близок к выражению  «не от мира сего» в его самом негативном значении.