Российская Конфедерация. Антиутопия. Глава 14

 
 
Алексу ничего не оставалось как тут же отправиться за бутылкой водки, благо ближайшая «точка» находилась буквально в трёх шагах. Оказалось, что за   несколько мгновений, которые он потратил на приобретение спиртного, число участников встречи возросло в полтора раза.
  Гостья кокетливо представилась  Лидией, и не без сожаления добавила,   что в округе все кличут её Баб Лидой. 


Однако Никифор Семёныч предпочитал величать её Терентьевной,  используя в обращении, не её собственное имя  Лидия, а имя её отца   Терентий. Впрочем, это явление крайне распространено, и данное обстоятельство Стрелова вовсе не удивило.   Не однажды   в сельской местности он слышал, как для идентификации женщин использовалось даже не отчество, а имя мужа. Жена Ивана  для окружающих становилась Иванихой. Николая – Николаихой, Андрея – Андреихой. 
Скромно расположившись на видавшем виды табурете, Алекс сразу понял, что его визит стал напрасным и совершенно  ненужным шагом.   Разумнее всего было просто подняться и тут же уйти.  Но Стрелов  никогда не торопил события, особенно в такой тонкой сфере, как взаимоотношения с роднёй. Ведь родственник, где бы он ни находился, кем бы ни был, уже мёртвый, даже только что  появившийся на свет белый,  является родственником. 
 


 Алекс украдкой осмотрел своего чёрт его знает в какой степени родства дядюшку. С первого взгляда стало ясно, что пил  тот  помногу, и делал  это с удовольствием. Был  он  необычайно худ. Кожа на руках, шее, лице казалась  сухой и шершавой  и крайне напоминала пожелтевшую, поддавшуюся тлену газетную бумагу. В усеянных красными прожилками, отдающих желтизной глазах часто вспыхивали искры упрямой бесовщины. И это  выдавало в нём человека  отчаянного, готового спорить с любыми общепринятыми нормами и канонами.
Старушенция также весьма заинтересовала гостя, тем более,  собутыльники   продолжали весьма забавный, невольно прерванный разговор.
- В общем, кролики эти всю комнату заполнили, - обостряла тему Терентьевна, - я ж гоню их, а они только хихикают да разбегаются в разные стороны. А меня жуть берёт. Ладно,  была бы пьяная,  а то ведь как стёклышко. Сразу же  поняла, что вовсе и не кролики это.
- А кто ж? – лениво уточнил Никифор.
- Кто, кто, бесы! – во фразе послышалось явное возмущение несообразительностью собеседника,  -  одним словом черти пришли ко мне. У каждого по четыре рога, хвосты длинные и с кисточками. Я к тебе сразу побежала: «Семёныч, выручай!». Ты что ж, совсем ничего не помнишь?
- Как не помню? Помню, - неуверенно ответил Никифор, - только я тогда сильно поддатый был. Ты говоришь, мол, надо выгнать кроликов. А как их выгонишь, если ты их видишь, а я не вижу. Ну, покричал, шваброй пошуровал, оказалось – ни фига не выгнал.
 – А ты тогда, - пытаясь восстановить полузабытую картину, теребила память соседа Терентьевна, - ещё и говоришь, мол,  хрен с ними, с кроликами.  Дескать, давай выпьем, сами и разбегутся. Бутылка у тебя была. Но я пить не стала, меня же ужас разбирал. Чуяла, если выпью, точно сдохну. Ну не шло и всё тут!
- Бывает такое, - голосом знатока изрёк   Никифор, иной раз так упьёшься, вот она, родимая, стоит, ан нет, хоть на пол выливайте, не дотронусь!
 Стрелов сразу понял, что речь идёт о галлюцинациях. В принципе ни один алкоголик не застрахован от  белой горячки. Но лишь склонные к творчеству натуры способны запоминать и в какой-то   степени контролировать собственные «галюны». А  некоторым даже удаётся наслаждаться ими.
- Ты тем часом без меня один полбутылки приговорил.  – Баб Лида настойчиво реставрировала хронологию событий.  - Я немного успокоилась и кролики эти, ну, черти, потихоньку  исчезли.
- Да, так и было, - подтвердил  Никифор, - давай за это выпьем!



– Этому не забудь плеснуть, - проявила заботу  баб Лида, пальцем показывая на гостя, имя которого запомнить ей так и не удалось
 - Спасибо, я не пью, - опередил события Стрелов.
 - Как не пьёшь?! – не поняла Терентьевна.
 – Никак не пью, -   равнодушно ответил  Алекс. Разделить стол с этими людьми было выше его сил.
 — Это почему же? –  не могла взять в толк  баб Лида,  - ведь молодой ещё, на вид крепкий.
 Ей крайне нелегко было представить, что данный  предмет далеко не укладывается в рамки физиологии, тем более, медицины. Почувствовав, что общение затянется, Терентьевна для начала опрокинула стакан, предоставив «беленькой» неограниченную возможность прорываться по пищеводу в желудок. Она мгновенно покраснела, взбодрилась. Координация движений значительно улучшилась, непонятно откуда появилось  красноречие.
 — Это, - с сомнением уточнила она, - ну ладно, там не всегда есть на что купить. Но ежели угощают  задаром, неужто тоже откажешься?! 
Баб Лида уже забыла, кто поставил водку на стол, да это было и не важно.
- Лидия Терентьевна, - улыбнулся Стрелов, - а вот вы, вообще, для чего пьёте?
- Как зачем? – растерялась  баба Лида, — ну это того, в общем.
Ответить на, казалось бы, банальный вопрос было не так-то просто. С горя не выпить – грех. На радостях отказаться – как-то неудобно. Удачу отметить – сам Бог велел. А беда и так к стакану погонит. В этом священном для неё ритуале пребывал глубокий сакральный смысл. Она пила вовсе не потому, что испытывала потребность. Это просто было надо. Вроде как почётная обязанность.   Нет, всё намного глубже и шире, и выше и …   длиннее.  К тому же видала она всяких - разных.
«Передо мной тут этот щегол выкобенивается да умничает.  А втихаря, небось, лудит.  Нахорошо квасит, по харе ведь видно! И сопьётся. Я не спилась, а он быстрей других сопьётся». - Беспорядочные обрывки мыслей так  и не смогли обрести окончательную словесную форму. Признаться себе, что всё это делается только ради получения «кайфа», было просто выше её моральных сил.
Не дождавшись ответа, собеседник прервал паузу.
- Для удовольствия?
Наконец-то осознав истинную сущность  провокации, Терентьевна грудью ринулась на идеологическую амбразуру.
- Да ты что? Ты что такое говоришь?!
- Как? Вы не получаете от этого удовольствия?  - Алекс в недоумении развёл руками.  - Тогда я вас совсем не понимаю!
 Баб Лида  в данный момент тоже себя не понимала. Этот невесть откуда взявшийся  прохвост явно обидел её. Но уличить его в чём-то конкретном не имелось никакой возможности. Конечно, по-хорошему надо было бы въехать ему в рожу, да залить в глотку, чтобы не умничал. Но Никифор   почему-то   в отношении своего мерзавца родственника занимал полный нейтралитет.
 Однако Семёныч всё-таки пришёл на помощь.
- Хватит вам тары-бары насчёт тары, - недовольно пробурчал он, - развели базар, как в таборе. Давай лучше выпьем.    
Конечно, это было лучше, намного лучше, чем слушать нравоучения бог ведает, откуда взявшегося пакостника. И Терентьевна тут же схватилась за соломинку, функцию которой в столь непростой ситуации  выполнял граненый стакан.  После второй дозы её явно развезло. И хотя это была ещё не та стадия, когда человек превращается в свинью, но парить в небесах орлом ей уже не удавалось. Заплетающимся языком она продолжила освещать не столь давно имевшие место события.   


- В общем, кролики эти рогатые разбежались.  Ты,  Никиша, ушёл к себе домой, а я прилегла. Трезвая ведь была, самой не верится. Лежу, а страх-то никуда не делся. Не проходит и всё тут. Вдруг чую, кто-то за локоть меня дёргает. Открыла глаза, голову вбок повернула, а там, мать честная! Кругом кошки чёрные. И по кровати шастают, и на занавесках,  и на стенах. Даже на потолке. Точно, ей Богу! Страсти Господни!
Терентьевна с чувством осенила себя крестным знамением, что вовсе не удивило Стрелова. В этом она мало, чем отличалась от братков, «отстёгивающих» на реставрацию храма «бабло», основной источник которого – рэкетирские сборы. Или от киллера,  посещающего церковь, как до начала акции, так и после её успешного завершения.   Живым примером невероятно эффективного соединения практического обрядоверия с далеко не праведным поведением являлся и ближайший приятель Владимир Пряхин.
- Так вот, - не на шутку завелась  баб Лида, - стали они выть, да так, что душу аж на изнанку выворачивает. Не приведи,  Господи, кому другому услышать. Я сразу за молитву. Глаза закрыла и читаю. Да толку мало. И поняла я – одолевают бесы. Вскочила, не помню, что на себя одела и обула, и бегом из дома. До церкви-то ох как далеко.  А часовенка старенькая, что в парке стоит, она, почитай, под боком. Бегу, а кругом ни души, ночь-то в самом разгаре. Людей нет, а везде слоны да  носороги: трубят, ревут, так и норовят растоптать. Добежала до часовни – ни  жива, ни мертва. Только заперта она была до самого утра. Ну, я к двери прижалась спиной и стою. Вся надежда на Господа. Закрыла глаза от страха, думаю, как открою, так сразу и помру.



Алекс физически чувствовал, что воспоминания заставляют  баб Лиду  вновь пережить испытанный ужас во всей его полноте. Однако что-то изнутри понуждало её поделиться недавней болью. Видимо таким образом она надеялась избавиться от своих страхов. 
Рыбак рыбака видит издалека. И Никифор Семёнович тонко чувствовал состояние своей  собутыльницы. Пожалуй, её   он,   мог  бы назвать и подругой. Конечно, пьяному – море по колено. Нет нужды доказывать эту аксиому. Но, как и в любом другом деле,   здесь тоже не всё так однозначно и прямолинейно. Речь идёт о конкретной степени опьянения, ни больше и ни меньше оптимума. Кому, как ни Семёнычу было чувствовать эту тонкую, эфемерную грань. Ведь,  как учил поэт: «опыт – парадоксов друг».
Одним словом, Никифор быстро плеснул в стакан и без слов, знаками подсказал рассказчице что делать. Впрочем, и это было излишним. Приобретённый инстинкт чаще всего также стоек, как и врождённый. Не подвергаем же мы, в конце концов, анализу свою деятельность, собравшись покататься на  велосипеде, или поплавать.
 Баб Лида  на автоматизме ввела жидкость внутрь организма.
    И Стрелов   понял, что теперь она обязательно преодолеет все духовные и нравственные преграды.
- Открыла глаза, - уже с весомой долей безразличия,  будто события происходили вовсе и не с ней, продолжила рассказ Терентьевна, - а кругом огромные чёрные крысы. Наглые, жирные, размером с овцу. Пасти у всех красные, будто кровью измазаны, а визжат – просто жуть. Прыгают, падлы, на меня, норовят зубами вцепиться. Но не тут-то было. Силу Господа бесам этим не одолеть.
 Вслед за опьянением, женщину  охватывала слабость, а вместе с ней равнодушие. Сбиваясь на каждом слове, она еле-еле довела рассказ до конца.
- Вроде как забор незримый. Бьются бесы об эту преграду, отлетают с визгом назад и снова прыгают. Крыс-то видимо-невидимо, да только ни одна прорваться сквозь Господний заслон не может. А потом всё почернело и память точно отшибло.  Очнулась уже на больничной койке, под капельницей.  Врачам я всё как на духу рассказала. Так они ж меня сразу в дурдом, на три месяца. Теперь хрен, когда хоть чем-то с ними поделюсь!



  Закончив свой спич, товарка Никифора обвела округу осоловелым взглядом. Хозяин жилья  к тому времени   безвольно уткнулся носом    в алюминиевую миску с варёным картофелем. И, потихоньку набирая обороты,   оглушал кухоньку храпом, который куда более подошёл бы Илье Муромцу, чем такому тщедушному на вид человеку.  Однако здесь уместно вспомнить голос диктора Левитана.
Взор  баб Лиды  неожиданно упёрся в Стрелова.
-Ты кто? – с опаской вздрогнув и подавшись назад, спросила она.
- Саша,  родственник Никифора Семёновича.
- А,  - подобие улыбки скользнуло по губам  бражницы, - Саша!
Без сомнения, она вспомнила его. Ибо на лице её тут же отразилась противоречивая игра мыслей.
– В, общем, так Санёк, - пить надо! Без этого никуда. Но каждый должен знать меру, чтобы в радость, а не к беде. Вот, например, я. Я знаю. Лишнего ни грамма.
Речь прервалась. Терентьевна в полном бессилии склонила голову на грудь и почти мгновенно заснула. Однако в отличие от собутыльника, который   профессионально использовал в качестве опоры кухонный стол,  баб Лида   погрузилась в сон в крайне неустойчивом положении.
 Даже физически крепкому, хорошо тренированному человеку нелегко сохранять равновесие в столь неудобной позе. Что же говорить о давно уже дышащей на ладан пьянчужке? Женщина  упала с грохотом, чуть ли не плашмя. Но и столь чувствительный удар её не разбудил. Однако, расслабившись, она напустила на пол солидных размеров лужу, состоящую из дурно пахнущей жидкости болезненного грязно-жёлтого цвета.
Не оставалось никаких оснований задерживаться и, нарушая все нормы   приличия, Стрелов вынужден был покинуть гостеприимное жилище, так и не откланявшись. Осознание, что эти двое являются его согражданами, а один из них к тому же и родственником, просто угнетало. Крайне хотелось тщательно вымыться.
 
*** 
  Новость о том, что в РК огнестрельное оружие купить ненамного сложнее чем порцию шаурмы не стала для Алекса громом в ясном небе.  Иначе и быть не могло.
 
Задерживаться в Залуговске не было смысла.  Но  перед тем, как направиться в Москву,   не мешало  обзавестись хоть каким-то огнестрелом.
 


Для покупки   оружия вполне хватало  наличия паспорта и двух справок: медицинской и из полиции, где клиента предварительно должны были пробить  по базам. Кто и по каким базам проверял Стрелова и Пряхина так и осталось тайной за семью печатями. Но все необходимые справки им продали по вполне сносной цене за  очень небольшие наличные деньги.  На  мероприятие ушло не более суток.
Вся коррупционная составляющая экономики держалась  строго на чёрном нале  и к банковским картам  народ относился без какого-либо  уважения. Впрочем,   как и к рублю, предпочитая   доллары и евро.


Гостиницу соратники покинули ранним утром. Едва они успели завернуть за угол как раздался громоподобный взрыв.  Его  мощь  не смогли приглушить ни расстояние, ни стоявшие на пути звуковой волны многоэтажные дома. Округу мгновенно  огласила истерика   синхронно сработавших автомобильных сигнализаций.  На верхних этажах зданий тут и там  полопались стеклопакеты и искрящееся на солнце крошево бисером  посыпалось вниз на газоны и асфальтовые дорожки. 
— Это что за история?! —  инстинктивно приседая, со страхом проговорил Стрелов.
В тот же миг из  находящегося рядом магазина «Разливные напитки»   выскочил взволнованный продавец с мобильным  телефоном в руке. Следом  за ним  из распахивающихся повсюду дверей выбегали всё новые и новые люди, устремляя заинтересованные взгляды в определённом направлении. Над гостиницей, которую только что покинули соратники, разрастаясь начали подниматься   клубы густого чёрного дыма.
— Ну вот,  очередной теракт,  — с равнодушием обречённого произнёс Воха. И немного подумав добавил. – А если бы мы задержались с выходом?! Кажется, Саша, тот кому суждено утонуть никогда не сгорит. В общем, ловить в гостинице уже нечего. Обзаведёмся стволами и надо отсюда дёргать. Выходит, воевать с мировым терроризмом безопаснее чем находиться среди гопоты и беспредельщиков.
Вован выдавил из себя подобие улыбки и Алекс улыбнулся в  ответ.
Продавец «разливных» напитков  с тревогой заговорил по телефону.
 — Алло! Жанночка, киса, ты где находишься, у вас там всё нормально? Что-что? Плохо слышно, связь  никудышная. Ладно, всё понял. А у нас тут гостиницу   взорвали, прикинь! Да, я  на работе. Ну хорошо, буду держать в курсе.
— Это какой уже взрыв в этом году, — ни к кому не обращаясь проговорил специалист по «разливным» напиткам. — И похоже  такой  мощности ещё не было. 
— Валим отсюда быстрей, - Пряхин потянул друга за рукав,  -  в зону оцепления попадём, потом  с ментами проблем не оберёшься. 


 
  Постов оцепления на пути  не было, обнесённая флажками и лентами граница проходила ближе к гостинице. Навстречу приятелям к месту происшествия двигалась   пожарная машина. 
Друзья  быстро свернули в ближайший проходной двор, но и там уже становилось тесно от людей.   Террористический акт,   естественно, привлёк к центру событий массу зевак. Местные жители глазели на происходящее с балконов и из распахнутых окон, а самые любопытные из проезжавших рядом водителей  парковались где попало. Собравшиеся в кучки прохожие со вкусом, с невесть откуда взявшимися подробностями сообщали  друг другу свежайшие слухи. С известным сожалением констатировалось что самое интересное уже позади, и ожидание новых взрывов лишь напрасная трата времени.
Дыма становилось меньше, а к зданию гостиницы успели прибыть все оперативные службы: ФСБ, спасатели, пожарные, специалисты медицины катастроф, полиция. Где-то рядом был организован штаб пожаротушения.
Все ближние  улицы  наглухо встали в одной большой пробке, а на месте событий появлялась  всё новая и новая спасательная техника. По словам зевак, мощный взрыв произошёл в центральном холле, после чего начался катастрофический пожар, быстро захвативший и другие помещения.
Эвакуация шла интенсивно, многие гости не успели взять из номеров даже верхнюю одежду и теперь стояли на улице, кутаясь в покрывала. 

Алекс включил радио надеясь  по FM-каналам  выяснить обстановку. Однако кроме музыки и рекламы ничего не было.
Наконец  абсолютно спокойный женский голос быстро поведал слушателям, что в здании гостиницы произошёл пожар, точных сведений о жертвах и разрушениях нет, данные уточняются, работает штаб. После чего эфир опять заполнила весёлая реклама.
— Ага, пожар у них, как же, - ухмыльнулся Вован, - в округе уже последний пьяный бомж  знает, что это теракт, ну да ладно.
— Вертолёт летит, смотрите, вертолёт! — закричали в толпе.
 Алекс с трудом  представлял, как должна выглядеть спасательная или пожарная вертушка, способная заливать огонь с высоты. Но то, что  приближающийся с южной стороны крошечный на вид почти игрушечный «Робинсон» заниматься тушением точно не собирается было очевидно. 
— Штабной что ли? – послышался чей-то недоумённый голос.
— Два раза штабной! – в ответ раздался дружный смех. Это западные журналюги: CNN, BBC, или Euronews. Они, падлы,  постоянно на таких стрекозах летают. Им красивая картинка  нужна для своего телевидения, а там пусть хоть все попередохнут!
  Алекс быстро понял, что  о таких неудобных событиях рядового обывателя подробно информировать не принято. Знать больше в принципе  не  запрещалось.  Учи языки, как минимум английский, и смотри западные каналы, там тебе всё расскажут в ярких красках.  Полная свобода слова: западного слова.
Уже через полчаса транспортный поток   медленно пополз мимо  взорванной гостиницы. Автомобильное стадо заторопилось по своим делам. Напоследок  водители делали  невзрачные  фотографии плохонькими камерами дешёвых смартфонов.
  Друзья же неспешно направились в оружейный магазин,   расположенный в шаговой  доступности. 
 
*** 
 
- Вова, - с лёгким   недоумением обратился к приятелю Алекс, - твоя набожность не вызывает  сомнений. Но  действительное поведение, как бы мягче сказать, с нею явно не  совпадает.
- Не понял, - поднял брови Пряхин.
- Ну, вся  тема насчёт не убей, не укради и далее в том же ключе, ты ведь это  понимаешь не буквально. А как?
- Ясный – красный, - засмеялся Вовочка, -   тут крайне важно быть реалистом.
— Вот смотри, - продолжил разговор Стрелов, -  по всей  Северной Атлантике и в морях Ледовитого океана обитают тюлени. Вроде бы и пусть живут, но они же падлы не святым духом питаются, а конкретно рыбой. К концу зимы самки рожают прямо на льду. Тут набегают убойщики и начинается промысел. Бьют малышей, их называют бельками, прямо дубинками по голове. Всё легко и просто. Мнение бельков не учитывается.
Чем меньше выживет  тюленей, тем больше  достанется рыбы. Не тюленям, конечно, а рыбакам. Нет, времена уже не те и всех тюленей в расход пускать никто не собирается. Ну как индейцев с бизонами заменили    коровами  и ковбоями. Так, для отчёта  по  экологии какое-то количество тюленей оставили, но принцип ясен. 
-Ну ты братан и закрутил, - с  недоумением произнёс Пряхин, - где бельки, а где твой вопрос.
- Не парься, дружище, - успокоил приятеля Алекс, - на два щелчка пальцами разберёмся, кто у нас тут «who».  История с  тюленями  действительно печальная и сострадательная.  Но только если рассуждать о бессмертном человеке, который оборвал жизнь вечного белька.  Но мы-то прекрасно знаем, что по мерилам мироздания   и тот и другой закончат своё земное существование   в самое ближайшее  время.
- Согласись, - Стрелов  с иронией посмотрел на собеседника, — это обстоятельство определённо снижает накал страстей.
- Допустим, - уклончиво ответил Володька, не понимая куда клонит напарник и как он собирается связать концы с концами.


- Мир, где мы обитаем, - продолжил развивать мысль Стрелов, - всецело пропитан  смертью. Жизнь есть  вечный  клокочущий бульон  из органической субстанции,  размазанной по планете. Каждый атом кислорода, который мы сейчас вдыхаем,  уже на заре мироздания прошёл через структуры живой материи. Любая частица нашего тела  успела за миллиарды лет неоднократно побывать растением, животным,   грибом, бактерией и вирусом.   
 – И тот, - не удержался от шутки Вован, - кто сегодня является офисным планктоном, на заре жизни был  просто планктоном. Каждый наш атом бесчисленное количество раз   умирал в чьем-то теле. Его беспрерывно убивали, пожирали, он становился  частью   испражнений, входил  в почву и оттуда корнями растений вновь ввергался в постоянный водоворот органической жизни. Я правильно тебя понял, Санёк?
- Абсолютно, - не уделив внимания сарказму, продолжил мысль Стрелов, - но мы ещё не подошли к главному. Непросто смириться с тем, что ты являешься лишь частью секонд-хенд органики. Но ведь никто и не обещал, что будет легко. Все, начиная от оголтелых материалистов и заканчивая фанатичными религиозными сектантами при оценке мироздания вольно или невольно в центр вселенной ставят именно себя.
— Ну, здесь ребята явно перегибают палку! – оборвал монолог Пряхин, - мировой потоп, Содом и Гоморра, Вавилонская башня даже последнему дураку дают чётко понять  «кто в доме хозяин»? А о методах управления подвластным ему миром Творец сообщил нам в прямой речи.
Вова через смартфон соединился с Интернетом и ввёл в поисковую систему начало фразы. Вскоре  на дисплее высветилась искомая цитата из Библии.
— Вот, - радостно произнёс Пряхин, - Первая Книга Царств.
Он, со вкусом смакуя каждый оттенок смысла, медленно прочитал:
«Так говорит Господь Саваоф: вспомнил Я о том, что сделал Амалик Израилю, как он противостал ему на пути, когда он шел из Египта;
теперь иди и порази Амалика и истреби все, что у него;  не бери себе ничего у них, но уничтожь и предай заклятию все, что у него;  и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла».
-   И хочется резонно спросить, «так что тут не ясно»? – Владимир  окинул напарника победоносным взглядом.



 - Более чем! – быстро согласился Стрелов.
- Так вот, Саша,  если бы мы имели гарантированную уверенность в том, что Бог не существует, это автоматически сняло бы все недоразумения. Как говорится «умер Максим и хрен с ним». Но в том-то и дело что убеждённости такой нет. И тут путь к спасению каждый прокладывает сам:  дружба дружбой, а табачок врозь!
 Ради чего затевается вся эта возня? Так ли уж нужна среднему обывателю  вечная жизнь после смерти? 
— Да и вообще,  что можно назвать вечной жизнью? — после недолгой паузы продолжил  Пряхин. — Из чего нам сделать вывод, что обещанное   после смерти существование  это жизнь? Разве   хоть где-то сообщается о плодах посмертной жизни? Что делают в данный миг миллиарды тех, кто умер? Укажите нам на  деяние, которое  совершил какой-нибудь известный человек  посмертно? Хотя бы о чем он думает последнюю сотню лет, к каким выводам пришел.
— Вова, по-моему, мы совсем запутались, - в растерянности произнёс Алекс, - ты уверен, что способен довести мысль до логического конца?!
- Абсолютно! – с азартом ответил Пряхин, - всё элементарно просто.  Обратимся к словам самого Господа.
Вова снова быстро отыскал в Интернете соответствующую цитату.
«И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все
И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов».
- Ну, вот, - Вован тут же дал короткий и ёмкий комментарий прочитанному, - Творцу нужно тотальное единение с человеками, то есть людьми. Никаких половинчатых решений!


- Заметь, - развил мысль напарника Стрелов, - все религии описывают посмертное существование ровно теми же словами, как мы рассказываем о шубе из белька. Белек умер, он больше не двигается и не издает звуков, зато шуба его теперь вечна и принадлежит нам — вот она, можно пощупать.
По такой же схеме и  душа становится рядом с Господом, и в этом счастье.
Так же и шуба сливается со своим Господом: запахивается, подвязывается поясом, а руки помещаются в рукава   для полного единения. Осталось только объяснить бельку, что его шуба будет счастлива находиться в такой интимной близости рядом с человеком. И в этом предназначение белька,  вовремя отдать свою шубу. Если бы среди бельков удалось провести эффективную пиар-кампанию по продвижению соответствующих нравственных ценностей…
Дождавшись, когда приятель смолкнет,  Вовочка поднял указующий перст вверх и торжественным, немного дрожащим голосом произнёс.
— Вся планета, Саша,  -  для всех обитателей, включая человека,  есть одна большая площадка,    где томятся в ожидании своей очереди на разделку.  Промысел бельков выделяется   своей наглядностью, но он   лишь жалкое подобие того промысла, в котором используют нас.  И называется это действо  открытым текстом – промысел божий.
- Лично я, братан, закончил рассуждения Пряхин, - на рай не  претендую, рылом не вышел. Но и в ад, знаешь,  не  хочется. Вот и приходится вертеться как уж на сковородке, норовя между струек дождя проскочить!