Курская заря. Ч3. Г8. До передовой - пятьдесят...

            КУРСКАЯ ЗАРЯ. повесть
            Часть 3. Дороги.
            Глава 8. До передовой - пятьдесят...

            Предыдущая глава:    http://proza.ru/2023/09/10/613 

            …Машина пошла на обочину, Горохов дернул руль влево, навстречу пер огромный студебеккер, в глазах младшего сержанта он плыл, словно баржа в море, и было не понятно, куда он плывёт – мимо, или в них, а Сашке казалось, что он неистово крутит руль вправо. И уже давно крутит…

            Бессонное утро было за плечами.
            «Все кончилось как нельзя гладко… вот только Горохова ранили. Но ничего, ведь сам выскочил из машины на обочину во время команды «Воздух»… Мессеры мимо пролетели, грязи нет, даже не испачкались. Теперь вот машину опять сам ведет. Справится… Выкарабкается.»
            Капитан начал клевать носом, под свои раздумья. Уже двадцать минут как он передал руль, абсолютно уверенному в семе солдату: «Обижаешь, командир…» - до этого спавшего, как убитый, полтора часа, даже когда заправлялись – не очухался… Лишь в последний момент, через закрывающиеся веки, командир сумел сообразить, что за рулем... лишь тело Горохова, а может, потому, что американский тягач начал сигналить, капитан машинально дернул руль виллиса на себя!.. чудом сантиметрами увильнувшись от столкновения с тормозящей махиной. А Сашка даже не отреагировал, так и оставшись с открытым ртом и полузакрытыми глазами, только головой туда-сюда, чуть ли не об руль.
            - Тормози! – Васильев ему на ухо, выворачивая руль.
            И только когда машина запылила по обочине, подскакивая на глубоких ямках, Горохов резко глянул на него очумевшими глазами, резко нажав на тормоз:
            - Ух, командир… Я чего уплыл?.. – глазами по сторонам!
            - Ты чего, о…л, - дальше почти не слышно – пить меньше надо!.. – водило следующего студебеккера грозил кулаком, и чего-то еще орал, но разобрать было невозможно, следующая огромная машина уже тронулась и ревела дальше, и ее водило не смог удержаться, чтобы не обложить матом Горохова.
            Васильев долго дул, после глубокого, во все легкие, вздоха.
            - Давай назад. Трифонов на мое место, - опять обращаясь к младшему сержанту, - на сегодня ты свое проехал.
            Сам не спеша пересел на место водителя. До Красной Зари оставалось километров пятнадцать.
            Горохов неуверенными движениями забрался на заднюю лавку виллиса:
            - Командир, не казни, что-то плывет все в глазах.
            - Не чиркнуло тебя, Горохов, кость задета, да и крови наверно много потерял.
            Тот молчал. Машина разогналась, коробка переведена на четвертую.
            - Ты знаешь, где в Ульяновке госпиталь?
            - Да ладно, командир, какой госпиталь, денек-другой и оклимаюсь, - командир не отвечал, - я сейчас минут пятнадцать покимарю, дальше поведу.
            Горохов ждал ответа командира, но тот молчал. Минута за минутой, его машина уверенно шла вперед, в руках командира. Реальность опять начала растворяться в сознании, сглаживая боль в плече.

            «…отчетливо ощущает, как вновь прыгает из окна, больно. Оглядывается. Видит убегающего диверсанта. С трудом встает, бежит… ноги, как чугунные, и с каждым шагом становятся тяжелее… Падает…
            Открывает глаза – Трифонов в окно другой стены тарахтит из автомата. Саша в уличное окно, там взрывается мотоцикл… Он опять прыгает вон! Больно: «Я же только что это уже делал!..» Видит двух бойцов, бегущих к мотоциклу, через улицу деревни. Опять оглядывается назад…  там убегающий фашист. Подымается, старается двигать чугунными ногами, с великим трудом бежит за бандитом, и вот… падает! Опять падает. Голову не подымает… долго не подымает, словно, в непонятной яви, хочет скрыться от тяжелейшего упертого воображения! Когда встает - Трифонов... стреляет в окно!
            «…Карусель!» - все равно, опять смотрит в окно выходящее на деревню…
            Он уже сбился со счета, сколько раз выпрыгнул на улицу. Уже несколько раз вытирал рукавом гимнастерки со лба холодный пот… и прыгал из окна вновь… нельзя было упустить врага. Но… опять открывая непослушные глаза видел стреляющего Мишку… и опять… и опять вытирал со лба холодный пот.»

            Открывая глаза вновь, видит над собой солдата… в пилотке, белом халате с пятнами крови, чувствует, что его несут на носилках. Пытается сесть, острая боль в руке, откидывается назад, слышит голос командира:
            - Он чего очнулся что-ль?
            - Да вроде, – незнакомый голос.
            В мутном, но узнаваемом взгляде – капитан.
            - Саш, чего отубинел, никак? – губы пошли в улыбку.
            - Где я, командир?
            - В Ульяновке… приехали. Я тебя в госпитале оставляю, после совещания заеду. Если будет можно, заберу. А ты тут в себя приходи.
            - Командир, я в порядке, не оставляй!
            - Молчать… Силы у тебя не бесконечны, Горохов. Приказываю, Горохов, остаться на перевязку и обследование. На обратном пути заберу в наш госпиталь.
            - Какой ваш госпиталь? Я его никуда не отпущу, - женский голос, - он тяжело ранен, у него температура под сорок. Вы в своем уме, капитан?
            - Товарищ военврач…
            Васильев исчез из поля зрения младшего сержанта.
            Раненный повел глазами, тяжело вздохнул, их закрывая.

            - Товарищ военврач… - взял врача под локоть, отходя от носилок параллельным курсом, взглядом пытаясь определить звание доктора - …Что с ним? Его утром всего лишь в руку черкануло? Он такой бой выдержал! Уже после ранения! Это он… по дороге расклеился.
            - Какое черкануло? У него очевидное воспаление, почти наверняка задета кость, рана грязная, по повязке видно, большая потеря крови, на улице жарко, сколько времени прошло после ранения? – говорила грубо и возбужденно, с некоторой обидой за солдата, не за себя.
            Васильев чуть задумался:
            - Его ранили… с четырех двадцати до без десяти пять сегодняшнего утра… часов семь назад.
            - Но хоть это хорошо, что точное время есть… Вот обработаем рану, посмотрю, что за рана, как кость?.. если отпущу, то не раньше, чем часов через пять, только если не началась гангрена и, если не будет воспаления. А вы его немедленно сдадите в ближайший госпиталь, ну, что в вашей части… Имейте в виду, это серьезно, я с ним историю болезни отправлю! – небольшая пауза задумчивости. – А если гангрена, или рана воспалена, то ампутация, и после нее в Курск!
            Васильев попытался еще что-то сказать, но:
            - Все, капитан! Больше никаких разговоров… - отрезала доктор.
            Энергично пошла догонять носилки с раненым. Васильев сжал губы, провожая молодую докторшу, исподволь оценивая взглядом ее девичью фигуру, не смотря на ее суровость. Поправил фуражку, задирая на лоб брови: «Всё-таки, как же это красиво… женщина…» - глубоко вздохнул: «Ну! До моего приезда еще не отрежут, а там поговорю с начальником этого медсанбата, если что. Теперь в штаб… в штаб!» - взглядом обзорно прошёл по большим брезентовым палаткам медсанбата.
            Через пару минут они с Трифоновым уже ехали к штабу. В госпитале им объяснили, как до него добраться. Полдень уже как сорок минут остался в истории, на небе много пушистых облаков, солнце все равно пробивало их… прямо в спину, тент они опустили еще в Ливнах.

            Взгляд случайно и мельком, капитан вмиг узнал ротную полуторку, она стояла сразу за шлагбаумом, на воротах в большой двор, где располагалось несколько зданий, два из которых были каменными, двухэтажными, у одного стоял часовой, на шлагбауме пост, ограда сделана недавно. Через минуту, после проверки документов, они въехали во двор зданий штаба 3й армии. На углах, метра в три, вышки, одна зенитка у ворот, вторая, несколько дальше, центра двора, ближе к углу наискосок, скорее всего, чтобы удалить ее от здания штаба, стволы опущены, над ними маскировка. Ничего не могло уйти от острого взгляда бывалого разведчика, в том числе скульптуры трубача и барабанщика на входе в двухэтажное здание, которые возвещали, что это… школа. У ворот и у штаба, пулемётные гнезда из мешков, сверху, на кольях закреплена маскирующая сетка. Подумалось: «Неплохо служба безопасности работает.» Виллис припарковал за полуторкой.
            И только когда заглушил мотор, увидел быстро идущего к ним, улыбающегося Колодяжнова.
            - Здравия желаю, командир!
            Колодяжный подбегая с легкой улыбкой, в стойку смирно, руку к фуражке… В ответ:
            - Здорово, Андрей!
            Васильев, по-мужски, обнял своего старшего офицера. Руку с плеча не снял:
            - Все подробности потом.
            Старший лейтенант кивнул Трифонову, тот Колодяжному, крестнику своему:
            - Здравия делаю, товарищ командир.
            Васильев потянулся за своим вещмешком.
            - Да нам уже доложили про ваши приключения! – На лице капитана легкое изумление. - Тебя все ждут, командир.
            - А чего вам доложили?.. – удивился капитан.
            Колодяжный чуть улыбнулся:
            - Да что ты всех диверсантов в прифронтовой зоне уже выловить успел, пока сюда ехал. Слава вперед тебя бежит, командир, правда фамилию твою никто не знает, ну я-то сразу понял про кого речь идет.
            Слушая Колодяжнова они направлялись к штабу.
            - А здесь-то чего приключилось? О чем совещание…
            Колодяжный чуть задумался, соображая границы, о чем он может говорить:
            - Командир, сей час все узнаешь. Я-то при исполнении…
            «Молодец Андрюха!» - поведя бровью, молча восхитился Николай: «Дружба – дружбой, служба – службой.»
            Еще шагов десять – пятнадцать до парадной штаба, а им навстречу подполковник Сергей Степанович Казаков (За прошедшие полтора месяца с Казакова сняли буквы «ИО» командира полка, и добавили на погоны еще одну звезду), энергично им навстречу. Офицеры в стойку «Смирно».
            - Ну, Васильев, ты без приключений не можешь! Там все на ушах… Здесь все на ушах. А тебе лишь бы повоевать, бляха муха!
            Подойдя ближе потянул капитану руку, когда рукопожатие случилось, левой хлопнул его по плечу.
            - Здравия желаю, товарищ… Подполковник! – последнее слово выделил интонацией, подчеркивая звание.

            - Товарищи офицеры!
            Все, кто были в помещении, встали, по одежде не только военные.
            Адъютант командующего уже с минуту стоял у входной двери, чего-то ожидая. Теперь стало понятно, чего.
            Дверь открылась, вошел командующий 3й армией генерал-майор Филипп Феодосьевич Жмаченко, за ним майор, адъютант плотно и медленно, без единого звука, закрыл дверь. Генерал прошел во главу большого деревянного, еще пахнущего свежей древесиной, стола, на котором лежали две большие карты, поверх их – третья. На стул не сел:
            - Всем садиться. – Не громко, но четко, не для обсуждения.
            По-деловому заскрипели стулья.
            Обвел присутствующих острым взглядом, остановив его на Васильеве.
            - Ну вот, и наша доблестная разведка подъехала… наконец.
            Васильев встал по стойке смирно.
            - Садись. Уже наслышаны. – Капитан сел. – О твоих геройствах ото всюду звонили, и из Курска, и из Щигров... глядишь, и из столицы позвонят. – Последнее сказал с некоторым раздражением в голосе. - Если бы в Москве задержался еще на сутки, приехал бы со мной.
            Пока генерал говорил последнее, Николай опять встал. Четко:
            - Проездные документы получил в канцелярии НКВД...
            - Сиди, капитан, не вскакивай. Я так, к слову. Приехал бы со мной, в эти приключения не попал бы. – Настаивал на своем генерал-майор.
            Но, завершая ненужную полемику, решил вернуть совещание в нужное русло.
            - Итак, приступим, товарищи офицеры.
            Он тоже сел, чуть поправив на столе пепельницу, вертикальный открытый пенал с заточенными простыми карандашами.
            - Уже… более двух недель, как весь фронт встал… Встал по приказу. И это не просто так. По приказу ставки!.. весь фронт перешёл к стратегической обороне. После затянувшегося зимнего наступления: форсирования Дона, освобождения Ростова, Старого Оскола, в конце концов – Курска, войскам просто необходима передышка. – Он остановился, словно не договорив. Затем начал, вновь. – Но это не главное…
            Над картами, лежащими на тяжелом деревянном столе, словно подвесили тайну.
            - …Именно здесь, мы с вами должны в ближайшее время держать гитлеровцев. С одной стороны, наша армия находится в резерве, но при этом мы должны обеспечить статичность линии фронта на стыке Брянского и центрального фронтов. На северном фасе Курского выступа. Будем готовить несколько рубежей стратегической обороны. На рубежах: Самодуровка, Поныри, Дросково, Верховье, будем создавать несколько рубежей непробиваемой обороны во втором эшелоне. Немцы должны зубы сломать на этих рубежах, на них должны остаться все их танки и другое железо. Нам будут приданы инженерные части, представителем ставки по этому вопросу прошу любить и жаловать… генерал-майор Федоров Иннокентий Геннадьевич.
            Генерал поднялся со стула, локти полусогнуты, взгляд жесткий, но словно не малая растерянность в движениях, о стойке смирно ни малейшего представления, спина полусогнута, руки и ноги не выпрямлены. Он был в очках, лысый, как Ленин, полноват, не старый. Китель генерала сидел на его плечах нескладно, сразу было видно, что - не военный.
            - За ним вся инженерная подготовка, решение всех возникающих технических вопросов, предварительно его… - он секунду думал, как сказать, - его… контора… Э-э конструкторское бюро, будет располагаться при штабе армии.
            Командующий замолчал. Замолчал, через пару секунд встал, крепким шагом прошел к середине стола, те, кто сидели возле стола, встали, стулья отставили в сторону, давая возможность командующему подойти к картам вплотную. Генерал взял с верхней карты указку направив ее в первую точку, обозначенную в своей речи:
            - Самодуровка, - указку передвинул на восток, - Поныри, - передвинул на северо-восток - Дросково, - затем на север, - Верховье. – После чего от Самодуровки, до Верховья провел указкой условную линию, хотя там уже были нанесены красные линии, ощетинившиеся в сторону линии фронта, обозначающие рубежи нашей обороны, - именно на этом рубеже мы должны обеспечить строительство мощных оборонительных укреплений, и при необходимости сдержать врага, если враг атакует передовые линии северного фаса Курского выступа. Считайте, что готовим укрепления для себя! И сходить с этих рубежей… - он круговым движением головы оглядел присутствующих… - нам никто не позволит! – Сказал медленно. Глубоко вздохнул. – И последнее по стратегическим вопросам на текущее и ближайшее время. Армия остается в штабном подчинении Брянского фронта. Рубежи стыка Брянского и Центрального фронтов с нас никто не снимал.
            Командующий замолчал, остро вглядываясь в озабоченные лица командиров дивизий и корпусов. Странным было только присутствие на совещании командира 17го полка и капитана Васильева, 1я гвардейская разведрота которого с 1941го обеспечивала армейскую разведку, в какое бы войсковое соединение 5я гвардейская дивизия, где и был приписан 17й полк, не попадала.
            3я армия была вновь сформирована в октябре-ноябре сорок второго для выполнения особых задач Сталинградской битвы, куда дивизия вошла в составе 24го танкового корпуса. В конце декабря 1942го корпус, блестяще выполнив свою задачу под станицей Тацинская, был расформирован. 5я дивизия продолжила выполнение отдельных задач 3й армии при наступлении по Волго-Донским степям.
            Генерал-майор Филипп Феодосьевич Жмаченко сменил на этом посту генерала-лейтенанта Лелюшенко Дмитрия Даниловича незадолго до окончания Сталинграда. А днями ранее, в Москве, пока устно, он уже получил другое назначение, в начале мая генерал-майор долен передать дела другому командарму, эту информацию пока еще не знал никто из присутствующих, кроме самого генерала.
            Но сейчас, в данный момент, самая главная задача 3й резервной, как всегда уже последние полгода, хотя из боев практически не выходили, состояла в том, чтобы, на всем протяжении северного фаса линии фронта курского выступа создать непреодолимые линии укреплений второго эшелона. Немцы должны увязнуть на них и утонуть, не пробив их ни в одном месте. Только при таком раскладе задача будет считаться выполненной. Главным ударом вермахта ожидался удар на… Поныри, большой железнодорожный узел, расположенный на самом остром северном углу между освобожденным, два с половиной месяца назад, Курском… и, по-прежнему оккупированным фашистами, Орлом.
            Командарм положил указку, медленным шагом вернулся на свое место.
            - Вопросы, товарищи офицеры?
            К этому моменту комдивы и комкоры уже расселись, вернув свои стулья к урезу стола.
            - Механизированные подразделения так же участвуют в строительных работах?..
            - Снабжение топливом будет осуществляться так же, как и при боевых действиях?..
            - Продолжать ли учебные мероприятия с личным составом?..
            - Строительная техника появится?..
            Вопросы посыпались как из рога изобилия.
            Васильеву всё это было очень интересно, но он вновь и вновь задавал себе один и тот же вопрос: «…Зачем мы с комполка здесь находимся… тем более, нас так ждали на это совещание?..» И понимал - он должен глубоко осознать меру ответственности всего, что будет происходить в ближайшие недели. Но задачи, которые ему будут поручены, обсуждать придется еще только через некоторое время. И, скорее всего, будет важный разговор с командармом… или с его замом по разведке.
            Обсуждение вопросов продлилось еще минут двадцать. Страсти постепенно успокоились, намечены пути решения многих вопросов. Совещание длилось уже полтора часа. Все очень хотели курить, требовался длинный перерыв, о котором публично ставился вопрос.
            - Да надо сделать большой перерыв, - наконец сказал Филипп Феодосьевич, - но перед перерывом еще один важный и неотложный вопрос! – Командарм поднял вверх указательный палец. – представляю всем, кто с ним не знаком нашего доблестного командира разведчиков, капитана Васильева. Подымись, капитан.
            Васильев встал по стойке смирно.
            - Капитан Васильев. – сухо и громко.
            - Хочу заметить, он из нас единственный, награжденный… - сделал значительную пауза, опираясь пальцами о зеленое сукно стола, - … орденом «Ленина». – несколько мгновений высоко подняв голову смотрел на своего доблестного офицера.
            На многих лицах читалось не малое удивление, на некоторых – растерянность, далеко не все, даже среди высоких чинов, знали масштаб этого ордена, представляли его статус.
            - Так вот, капитан Васильев в зонах ответственности нашей армии, а также в зонах действия 63й, 48й и 13й армий будет проводить разведку в постоянном режиме… Ему должна быть оказана любая помощь, подчеркиваю… любая помощь, даже если будет нужна разведка боем. Капитан Васильев…
            Капитан встал по стойке смирно.
            - …вы можете напрямую обращаться к любому офицеру за помощью, к любому офицеру. Это уже согласовано с командармами перечисленных армий. Садитесь.
            Генерал-майор на несколько секунд задумался. Опять поправил положение пенала с простыми карандашами:
            - А теперь объявляется перерыв на час. Советую всем пообедать. Все свободны. Васильев и командир 17го полка задержитесь.

            На совещании присутствовали командиры следующих соединений 3й армии:
            5 стрелковая дивизия
            41 стрелковая дивизия
            269 стрелковая дивизия
            283 стрелковая дивизия
            287 стрелковая дивизия
            116 морская стрелковая бригада
            13 артиллерийская дивизия прорыва
            42 легкая артиллерийская бригада
            47 гаубичная артиллерийская бригада
            88 тяжелая гаубичная артиллерийская бригада
            101 гаубичная артиллерийская бригада большой мощности
            17 минометная бригада
            420 армейский артиллерийский полк
            584 истребительно-противотанковый артиллерийский полк
            475 минометный полк
            1284 зенитный артиллерийский полк
            54 отд. дивизион бронепоездов
            348 отд. инженерный батальон
            Командный состав контрразведки, особого отдела штаба 3й армии, двое гражданских из инженерных войск.
            Совещание проходило в классе литературы, на стенах которого висели портреты Гоголя и Толстого, видимо не снятые еще с 1941го. О том говорили стены. Три разобранные кровати, в углу класса литературы - скорее всего здесь была офицерская казарма.

            Через полторы - две минуты школьный класс, переоборудованный под зал заседаний командарма, опустел. Только капитан и подполковник стояли в торце большого деревянного стола.
            - А вы чего стоите, присаживайтесь ближе.
            Офицеры сели на первые стулья возле стола командарма.
            - Значит так, товарищи разведчики…
            - Я… не разведчик, товарищ генерал-майор, – негромко вставил комполка.
            Генерал сурово посмотрел на подполковника, ему это не понравилось:
            - Не перебивать. – Сказал негромко, но жестко. – Первая гвардейская разведрота всегда находилась в составе 17го гвардейского полка. И ты здесь именно поэтому. Вернёмся к нашим баранам. Значит так, то, о чем будем говорить дальше, не для всех ушей. Подписывайте «неразглашение»… Хотя ты, Васильев, его уже подписывал… все равно подписывай.
            Через стол передал им два бланка о неразглашении государственной тайны. Подполковник бегло начал читать содержание документа.
            - Разрешите перо, товарищ генерал. – попросил Васильев.
            Филипп Феодосьевич открыл чернильницу, взял перо, аккуратно дважды макнул в чернила, нежно по краю чернильницы, сбросив лишние капли, передал Васильеву.
            «С условиями секретности ознакомлен.» роспись.
            Перо пару раз скрипнуло.
            Подполковник посмотрел надпись разведчика, написал также, вздохнув перед росписью.
            Чернильница была закрыта, оба документа лежали перед командармом, он не стал их сразу вкладывать в папку, давая чернилам подсохнуть.
            - Значит так… - он значимо замолчал, - немцы именно здесь будут готовить генеральное наступление лета текущего года. Наша задача, чтобы их наступление провалилось. В связи с этим перед вами, разведка, ставится очень важная задача, в неделю притаскивать с той стороны, как минимум трех языков, в общем через день, а лучше ежедневно, и одного офицера, в зонах действия 3й, 63й, 48й и 13й армий. Для выполнения этой задачи роту укомплектовать пятью полноценными взводами во главе с опытными командирами, и распределить их повзводно для выполнения поставленной задачи. Пятый взвод, Васильев, оставляешь себе для выполнения других особых задач командования. Кроме того, - командующий словно отвлекся, взял простой карандаш, поставив его вертикально перед своими глазами, - на тебя будет возложена задача охраны генерал-майора Федорова Иннокентия Геннадьевича. Волосок с его головы упасть не должен!
            Командующий армии замолчал, пристально глядя то на подполковника, то на капитана. На какое-то время в комнате стало очень тихо, стало слышно, что происходит на улице, где заржала лошадь, а ее ласково начал успокаивать ездовой.
            - Когда же надо приступить к выполнению задачи, товарищ генерал-майор? – нарушил тишину командир разведроты.
           - Ну давай так, капитан, три дня даю на формирование личного состава, людей можете брать любых, из любых подразделений. День на подготовку повзводно. Далее приступаете к выполнению задачи. Доклады и языков ждать будем ежедневно. – Уже командиру полка. – оказать капитану любую возможную и невозможную помощь.
            - А можно просьбу, товарищ генерал?
            - Валяй, разведка. – сам подумал: «Легко прошло…»
            - Сразу… никуда не деться. Между подразделениями, с которыми надо будет работать оперативно, неизбежны большие расстояния, десятки километров прифронтовой зоны… Техники нужна… – Замолчал недоговорив. – Связь нужна… У меня в роте полуторка, виллис и рация, на складе болтаются несколько полевых телефонов. Да еще «завхоза», так сказать, моего ранили сегодня, сейчас в госпитале, еще не знаю, чем все кончится.
            Генерал не торопясь поставил простой карандаш в пенал.
            - Подполковник, пиши раппорт на матчасть, будите обеспечены и транспортом, и связью.
            - И на каждый взвод по три «Дегтярева».
            - Ну ты, это, не наглей, капитан.
            - Уж больно удобно им фрицев отсекать, товарищ генерал, игрушка легкая, удобно на той стороне. Как раз, когда языка выволакиваешь, пара очередей, на больше его 47 патрон все равно не хватает, но пара минут в кармане.
            Командующий вздохнул, опять командиру полка:
            - В общем от тебя раппорт через двадцать минут, все должны успеть в перерыв. Все?
            Васильев голову чуть на бок, взгляд в пол:
            - Товарищ генерал-майор, с разведкой… с языками, все более-менее понятно, взгляд поднял, остро в глаза командующего, - но зачем на нас охрану-то вешать, мы же в этом ни уха, ни рыла,..
            Генерал сжал губы, он знал, что разведчикам эта задача не понравится. Но думал пронесло, думал посчитали это ерундой, оказалось не тут-то было. Для него самого эта задача, охраны, по сути гражданских, на линии фронта, когда фрицы будут за ними охотиться, была непонятна и неприятна. Но именно в ставке ему намекнули, что в составе подразделений приписных частей 3й армии – капитан Васильев, ювелир армейской разведки и забота эта сразу стала выглядеть не так страшно, как минуту до озарения.
            Генерал хитро повел глазами:
            - Он по фронтам будет ездить, кого ты предлагаешь к нему приставить, взвод солдат?.. - Пауза словно просила ответа, которого не было у Васильева, кроме косой глупой улыбки, - никто, кроме тебя с этой задачей не справится. А охоться за ним будут по серьезному… Имей в виду. На сколько я знаю ситуацию… немцы знают, что мы знаем.
            Генерал видел, что Васильев хочет опять возразить.
            - И все… не бузи, ты с этой задачей лучше всех справишься… Думай, как это осуществить эффективнее, а не как увильнуть в сторону.

            Через полчаса командующий 3й армии подписал раппорт командира 17го гвардейского полка на:
            1. Формирование гвардейской разведроты из пяти общевойсковых взводов численностью согласно устава строевой службы.
            2. Обеспечение каждого взвода автономной связью (рация и радист). С назначением офицера связи на роту.
            3. Обеспечить саперов во взвода - плюс один к штату каждого взвода с оборудованием согласно штатного расписания.
            4. В наличие роты, для каждого взвода выделить по (три зачеркнуто, сверху написано рукой командарма) два пулемета Дегтярева дополнительно, «всего 10 единиц» (последнее рукой генерала).
            5. На разведроту выделить два виллиса и полуторку с постановкой автомобилей на военное снабжение.

            - С раппортом сейчас к моему адъютанту, с ним к начальнику службы тыла, там с ним переговорите, затем он с вашим раппортом немедленно ко мне. – На лбу командующего появились морщины. – Пожалуй все. Думаю, дальше вам здесь время терять более нечего. Собственно, можете быль свободны.
            "Что-то особенное затевается. Такого еще не помню. Ладно бы если наступление намечалось... а тут уходим в долгую оборону, и языки каждый день?.. Странно это." - Не первый раз сегодня Васильев задавал себе этот немой вопрос, не находя на него ответа: "А ведь по тылам ехали... Кругом войска. Войска... И оборона?.. Странно."
            Комполка и командир разведроты встали.
            - Есть! – оба, по старшинству звания.
            Повернулись, направились к выходу. До окончания перерыва оставались еще минут десять.
            Но пройдя середину большого деревянного стола Васильев опять повернулся к генералу:
            - Прошу прощения, Филипп Феодосьевич, а как же… с охраной инженера… Ну… как, когда, чего?
            Командующий спокойно, не поднимая взгляда с документов, в которые он уже погрузился:
            - Никак. Завтра организовываешь охрану, после завтра… он потянулся за еще одной папкой на край стола, - жди офицера связи. Назначенные должны с ним убыть на место службы. – Не добрый взгляд на Васильева, – И имей в виду… Ни один волосок!..

            Продолжение:   http://proza.ru/2023/10/03/1002   

            17.09.2023
            Олег Русаков
            г. Тверь