Из воспоминаний - Миниатюра 25

МГИМО. Итак, я наконец-то поступила. Здание нашего факультета было расположено в центре Москвы, на станции метро “Смоленская”. Небольшое блочное здание белого цвета, напоминающее то ли школу, то ли небольшую больницу. Журналисты и юристы, по-моему, тоже учились в том же здании, что и мы.

Было ещё одно здание - для факультета "Международные Отношения" (дипломатия), недалеко от метро” Парк Культуры". Это здание внешним видом больше походило на особняк. У нас там проходили некоторые занятия, в том числе, военная подготовка. Позже нас перевели в новое огромное здание на Проспекте Вернадского.

Начались занятия. Я оказалась в группе с относительно слабым составом. Как я уже говорила, в моей немецкой группе, кроме меня, было пятеро отслуживших армию парийных мужчин, а в группах английского и испанского языков все студенты были сразу после школы. Три наши языковые группы объединялись в одну академическую группу для общих занятий.

Некоторые предметы преподаватели нам наговаривали, так как учебников по ним не было.  Я быстро и чётко конспектировала лекции, и потом у меня их часто копировали другие студенты.

По экономической географии знания у студентов были слабоватые, и я обычно втихаря подсказывала ответ вызванным к доске. Преподаватель уже занал, что я знала "всё", и когда отвечающий вдруг говорил на каком заводе в Советском Союзе производятся комбайны по уборке сахарного тростника, то спрашивал: “Тумина подсказала?"

"Вот напишу я на Вашу группу в деканат докладную записку и начну её словами”, говорил преподаватель: - "На фоне общего незнания отсутствием знаний отличались...".

“Экономическую Географию” я сдала на пятёрку.

---------------------

Математика. Математику я знала, поэтому проскучав на первых лекциях, я перестала посещать лекции по математике или сидела на последнем ряду и занималась чем-то ещё. Однако, когда подошло время экзамена и я пролистала пройденный материал, то поняла, что половину материала не знаю. Я забеспокоилась. Поступила я в институт с третьего раза и теперь имела приличный шанс вылететь после первого учебного года за провал на экзамене по моей любимой матиматике.

В доме у нас жил преподаватель из Физтеха. Я пошла к нему, и попросила преподать мне за три дня материал, который я не знала. Он полистал учебник и сказал: " Вот паразиты, они Вам в Ваш первый учебный год материал почти за три курса физтеха запихнули. За три дня я не успею тебе всё объяснить".

"Ну расскажите, сколько успеете," - попросила я.

На экзамене было два вопроса. Первый был по теории. Это я знала. А во втором вопросе мне надо было решить интегральное уравнение, из материала, который "сосед" не успел мне рассказать.

Я стала думать, что делать. Экзаменатор прохаживался по комнате, и когда он поровнялся со мной, я его спросила: "Если на первый вопрос отвечу, а на второй нет, Вы мне четвёрку поставите?"

Преподаватель посмотрел на меня, глянул на билет, сказал: "Решай." - и пошёл дальше.

Я поняла, что надеяться не на что, посмотрела на уравнение и увлеклась решением. Я потихоньку начала распутывать уравнение, опираясь не на непройденный материал, а на тот материал, который я успела пройти. Решение было довольнои длинным, но к моему удивелению, мне хватило моих знаний для решения уравнения.

Я сказала экзаменатору, что я готова, и пошла отвечать. Экзаменатор взял мои записи и стал просматривать решение.

"Неправильно, неправильно, неправильно, неправильно..", говорил он вслух, быстро скользя по моему решению, но когда он дошёл до конца, то с удивлением спросил: "А ответ почему правильный?"

Потом он посмотрел на меня и спросил: "Ты что сделала? У этого уравнания есть четыре решения. Такого решения у него нет. Что ты сделала?"

Я неуютно поёжилась на стуле, пытаясь понять, что будет дальше. Когда я поняла, что преподаватель принял “моё" решение, то я пришла в себя.

"Ты хотела четвёрку?" - напомнил мне преподаватель.

"А пятёрку нельзя?" - начала канючить я. "Я же уравнение решила?"

Преподаватель ухмыльнулся и сказал: "Ну ладно, давай я тебя по теории погоняю”.

Итак, по математике у меня пятёрка.
--------------------

История КПСС. Когда на первом занятии в класс вошёл молодой преподаватель, то мы с ним друг друга сразу узнали, так как месяц назад в Сочи вместе играли в воллейбол в доме отдыха, в который я пролезала через забор. Поскольку я в то время не знала, что он преподаёт в МГИМО, а он не знал, что я в МГИМО поступила, то встреча была неожиданной. По умолчанию мы "забыли" о недавнем знакомстве и никоим образом не вспоминали о воллейболе.

Во время подготовки к экзаменам я пила много кофе, курила и сидела за книгами до глубокой ночи. В результате у меня начались сильные головные боли, и я, практически, потеряла способность воспринимать учебный материал.

Историю Партии я выучить была не в состоянии, так как не могла её расписать в схемах и табличках из-за недостающих звеньев и из-за невладения полнотой картины. Поэтому мне приходилось запоминать какие-то куски то оттуда, то отсюда: этот сказал это, а тот сказал то, и в таком-то году приняли эту программу, а потом что-то ещё и так далее. Смысла я не понимала, а зубрёжка мне не давалась.

На экзамен я пришла, как в тумане. Экзаменаторов было двое: "мой знакомый воллейболист" и другой, постарше. Я вытащила билет, и пошла готовиться. Я сразу поняла, что много по билету не расскажу. О чём шла речь я не помню, я что-то мямлила, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить.

Мне достался вопрос по какому-то съезду Партии. Я не могла вспомнить ничего конкретного. Экзаменаторы пытались что-нибудь из меня выжать, но выходило плохо.

Тогда кто-то из них, очевидно стараясь направить поток моих скудных воспоминаний, хоть на какой-нибудь приемлемый ответ, спросил: "Скажите нам, почему большевики называли программу принятую на Объединительном съезде РСДРП "кастрированной"".

Я ответила, что помню эту программу, и что её так назвали по имени Кострова.

Экзаменаторы как-то странно отреагиравали на мой ответ, как бы сдерживая улыбки и отворачиваясь друг от друга.

А мне было не до смеха. Я уже "скучала", понимая, что меня сейчас, похоже, выгонят с эказмена.

“Мой знакомый" экзаменатор молчал, а тот, который постарше, меня спросил: "Тумина, Вы сегодня хорошо выспались?"

Ну не знаю, почему преподаватели так отреагировали на мой ответ, так как как раз именно меньшевик Костров и внёс большинство поправок в программу, которые не устроили большевиков.

 “Мой знакомый" вышел из комнаты. Другой экзаменатор, воспользовавшись тем, что остался со мной один на один, сказал: "Тумина, у Вас в зачётке по первым двум экзаменам стоят две пятёрки. Мы Вам, конечно, можем поставить тройку, но это политическая дисциплина. Вам тройку по ней нельзя получать. Давайте я попробую поговорить с другим экзаменатором, мы Вам поставим неявку, а Вы возьмите справку от врача, что Вы болели и не смогли прийти на экзамен. Потом Вы придёте и пересдадите экзамен. Вы сможете справку от врача взять?

"Смогу", - промямлила я.

Тут в комнату вернулся "мой знакомый" экзаменатор, а другой из комнаты зачем-то вышел.

"Мой знакомый" посмотрел на меня и сказал: "Тумина, я могу попробовать поговорить с другим экзаменатором..." и дальше повторилось то, что я уже услышала от предыдущего экзаменатора.

Я понимала, что, вероятно, они побаиваются говорить о таком варианте между собой.

В комнату вернулся второй экзаменатор. Я уже не помню, как они между собой начали намекать на то, чтобы мне поставить неявку. Я сидела и думала, что мне надо уходить и опять садиться за этот учебник, который студенты между собой называли "Кирпич", и что не известно, выучу я больше того, что знаю сейчас или нет.

Взвесив "все за и против" я встала, подошла к эказменаторам, протянула им опять свою зачётку и сказала: "Ставьте тройку." Они меня вытокали из класса.

На пересдаче я получила четвёрку, а на заключительном экзамене по курсу в следующей сессии я получила пятёрку, которая и стала итоговой оценкой по предмету. Правда "мой знакомый" больше в нашей группе не преподавал.

(продолжение следует)