От эстетики заборов до эстетики самоубийств

                «Блажен, кто посетил сей мир
                в его минуты роковые»
                - Тютчев.               
               

Время от времени на улицах городов   звучат сигналы машин полиции, МЧС, скорой помощи.
По громкости они слабее, чем, иногда, звуки зажигательной «лезгинки» или тяжёлого рока из  открытых окон проезжающих автомобилей.
Но есть в них тревожность, к которой нельзя привыкнуть; они могут, даже, как  впечатления  от военных парадов,  пробудить чувство  гордости за державу, которая  в трудную минуту «своих не бросает».
        Недавно всех россиян предупредили, что по линии МЧС будет проведена  плановая проверка исправности сирен оповещения.  Приятно уже то, что кто-то заботится, чтобы беда не застала нас врасплох.
Оказывается, в случае настоящих сигналов тревоги надо срочно включать телевизор и следовать его указаниям…
               Ежедневно происходят трагические события, о которых не могут предупредить никакие сирены. С небольшой погрешностью можно наперёд сказать, сколько в ближайший день случится инфарктов и пожаров, сколько  будет совершено убийств, изнасилований и ограблений.
         Жертвами преступлений и несчастных случаев становятся относительно немногие граждане.
Уязвимость человеческой психики  особенно обнаруживается не только  в дни потрясений государственного масштаба, но и в результате хронической тревожности, признаки которой сегодня замечают и политики, и медики. 
Вопрос «Что делать?» не сходит с повестки дней  и ночей, хотя, если не вдаваться в глубину, преобладает настроение слегка искусственного оптимизма и воодушевления. 
               
 Поиск справедливости в  формах от тихого ропота до  попыток «призвать власть к ответу»  - это один из типичных вариантов поведения в такие времена.   
              Когда герой  повести Н.В.Гоголя «Шинель» был ограблен, он сначала подбежал к стражу порядка и стал кричать, что «он спит и ни за чем не смотрит, не видит, как грабят человека».
Потом, возмущённый равнодушием,  дошёл до «значительного лица»,  а генерал отругал его за то, что обращается не по инстанции, минуя канцелярию.   И  топнул ногой так, что  любому  стало бы страшно. Потрясение от обиды и сознания беспомощности было таким сильным, что А.А. Башмачкин умер, как говорят, своей смертью.
Что-то подобное генеральскому топоту на тех, кто задаёт вопросы, случается и сейчас.
Рост смертности от общих заболеваний в периоды общественных потрясений –  это доказанный факт.               
  Доказано также, что масса мелких унижений и оскорблений, неприятностей и тревог, как правило, портит жизнь людям сильнее и неотвратимее,  чем редкие и значительные переживания.
В УК РФ не предусмотрена ответственность за  «доведение до болезни, повлекшей смерть», если не считать статьи о заражение венерическими болезнями.
А здоровье разрушают  даже подозрения несправедливости и смутные  предчувствия близкой опасности, если они продолжаются слишком долго на фоне сознания своей беспомощности.
Жертвами их  становятся тысячи  людей. В том числе, дети и старики, что всегда считалось отягчающим обстоятельством.
Учёные, моделируя стресс,  проделали опыт:  привязали овцу, и рядом - волка так, чтобы он не мог достать её.
 В скором времени, у овцы появились явные признаки тяжёлых болезней.
 
Не удивительно, что появляются книги  на тему «Как выжить в эпоху перемен».
Уже не удивительно и то, что в начале «лихих девяностых» на прилавках российских магазинов  появилась  книга  «Эстетика самоубийств».  Авторы – россияне, врачи-психиатры  – поставили эпиграфом стихи Н.Гумилёва -   
«…несравненное право —
Самому выбирать свою смерть» -
и Ф.Тютчева:
«И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений —
Самоубийство и Любовь!».

В книге, как бы в подтверждение строк эпиграфа,  подробно приводится почти всё известное из истории и литературы на тему суицида.
Авторы ненавязчиво рекомендуют считать суицид нормальным явлением и подумать о том, как  уходить из жизни красиво, если, уж, точно решили уйти.
Написано, например, что после выстрела из пистолета в голову по стене растекаются вышибленные мозги. И это не красиво. А можно было бы по другому… И описано, как именно.
Попутно брошены камни в традиционные предрассудки о том, что суицид – это тяжкий грех:
«должны ли мы и дальше, по-христиански засучив рукава, забивать «осиновые колья» в могилу каждого самоубийцы и брезгливо морщить губы при упоминании о самоубийстве?».
В так называемых  передовых странах мода на самоубийства к тому времени  уже прочно прижилась. Там не  «морщат губы» и не  «забивают осиновые колья».
Вот и россиян призвали равняться на передовых.
По количеству самоубийств наша страна не самая худшая. На повестку поставлен вопрос их  качества .

Одним из признаков серьёзного расстройства психики человека психологи называют желание уединяться и отгораживаться. На этом основании появились версии, что мода на строительство заборов в России –  это грозный симптом неблагополучия в стране.
С  желания «отгородиться» начинаются  намерения уйти навсегда.
Желание что-то запрятать подальше говорит о комплексе страха, который тоже до добра не доводит.
Мода на заборы, действительно,  есть. Но это мелочь  по сравнению с пропастью между бедными и богатыми, которая, в сущности, тоже огромный забор.
В Европе и США, изгороди имеют, как правило, декоративную функцию, то есть, ограду просто обозначают, но оградой в подлинном смысле слова  она не является.
А у нас – мало того, что высотой метра в 3, так ещё и обязательно с острыми пиками наверху.   
Их иногда украшают всякими вензелями и цветочками, но острые пики  деликатно  и наглядно напоминают о том, что  по Конституции «Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нём лиц».
     Даже   на кладбищах ограждения  имеют подобия тех же острых пик.  Уж, тут-то, казалось бы, зачем?   
             Металлическими заборами окружают даже скверы и парки, в которых   доступ всегда открыт. Но тут, возможно, не ради традиции строить заборы, а чтобы  долю  с подряда на строительство  получить.
             Безусловно, есть от заборов и польза даже с учётом способности находить и делать в них дыры. Но есть и явный атавизм от тех времён, когда огромные стены и рвы с водой окружали города-крепости.
Отсутствие заборов – это ещё не признак отсутствия страха. Было время, когда заборов не ставили только потому, что, во-первых, воровать было нечего, а, во-вторых, строить было не на что.
А в 90-е годы строительство домов с высокими заборами стало яркой приметой времени.
Огораживают и свои дома, и целые дачные посёлки.  И это не от зайцев, и не от бродячих собак.
Конечно, жизни  простых граждан тоже имеют значение…
Конституция обещает какой-то минимум их защиты.   
Но  за отдельную плату бережёного бережёт  целая армия частной охраны.

…Стены древних крепостей  казались неприступными. Но были в истории случаи, когда  ворота в них открывали сами осаждённые по тайному сговору с теми, кто осаждал.
Сегодня границы страны у нас, как известно, тоже на замке.
Там и колючая проволока, и собаки, и пограничники…
Для мигрантов границу приоткрыли. Но уже проводились заседания Думы и Правительства  РФ по вопросу  " о нейтрализации угроз нацбезопасности в миграционной сфере и регулировании миграционных процессов".
Значит, всё-таки,  у преступности есть национальность. Но почему сначала возникают «процессы», а потом думают, как их регулировать?
          
Опасения ограблений носят фоновый характер, их вероятность оценивается чуть выше вероятности пожара, наводнения, урагана или падения сосулек с крыши.
Тревожность по поводу внешних угроз поддерживается СМИ ежедневно,  а о  проблемах внутренней безопасности вспоминают только по случаю резонансных преступлений.
Но это не потому, что «стало лучше», а потому, что «ко всему привыкаешь».
Среди   парадоксов  нашей жизни особенно выделяется один:
   Армия стала сильнее, силовиков стало больше, а  люди не стали чувствовать себя более защищёнными. Охранники в крупных магазинах,  на вокзалах, в метро, в школах и детсадах будят, скорее, чувство тревоги за личную безопасность, чем уверенности в ней.

В качестве признака  неблагополучия страны заборы и замки на дверях выглядят, всё же, слабенько: воры были во все времена и  всюду.
Суицид - особенно, детский и в преклонном возрасте -  убедительнее отражает порочность общества.
Но и тут есть парадокс: суицид процветает и в странах, которые считаются передовыми и благополучными.
 Среди основных причин обычно называют переутомление от сверхурочных работ, страх потерять работу, нежелание «обременять».
Реже звучит версия, что  люди расстаются с жизнью от того, что она перестаёт радовать, от того, что неудачи воспринимаются как непоправимая катастрофа.
Некоторого рода «неудачников»   в обществе принято презирать и высмеивать.
За всем этим кроется катастрофа современных мировоззрений и проблема смысла жизни.
Бросается в глаза явная диспропорция усилий человека в охране своих внутренних и внешних границ.  Идеал дома – крепость с высокой оградой, а внутренний дом, душа, по сути, открыт нараспашку для всех желающих войти и справить там свою нужду.
Учёные установили, что повышена смертность у лиц, которые рассматривают негативные жизненные обстоятельства и  события в катастрофическом свете.
Установка на то, чтобы человек  «не брал в голову»  ничего лишнего, только кажется логичной, а на деле является диверсией против него. Она разоружает человека, не говоря, уж, о том, что противоречит  евангельским  призывам «трезвиться» и остерегаться людей. 
Людей убивает беспечность в вопросе о безопасности  души.

Существуют какие-то рейтинги и списки «счастливости» стран. Они, возможно, не точны, но бесспорно, что Россия там по заслугам не в лидерах.
Раньше можно было в споре о том, где лучше, сказать, что к нам мигранты не просятся, а на Запад все рвутся, хотя бы, посмотреть и попробовать.
Теперь мигранты едут и к нам, но  россиян это уже, мягко говоря, не радует.
Европа  и США  задыхаются от них.
У нас ещё только  строят версии, что мигранты – это угроза  безопасности и самобытности, а там всё это уже факт. Но мы иногда считаем, что все проблемы нам «подстраивает» запад.
          
Многие люди интуитивно чувствуют, что нельзя свои мрачные предчувствия и недоумения держать в себе. Они задают себе вопросы, пытаются объяснить  события,  чтобы не быть беспомощным.  Не скрывают своих тревог. Обращаются за помощью к телевизору.
 А там их уже поджидают.   
Кроме того, одно наличие некоторых вопросов граничит с УК РФ. 
Утешить обещает  религия.
Но вокруг  преобладает мнение, что  религию придумали  эксплуататоры  для «порабощения».
А если разобраться, то окажется, что такое утверждение выгодно именно «эксплуататорам», хотя бы потому, что вера в Бога спасает от страха смерти,  которым люди  «всю жизнь подвержены рабству».
«Желаете – и не имеете; … и завидуете – и не можете достигнуть…»  - вот причина   
и формула  множества стрессов, которые могут довести до такого умопомрачения, когда смерть покажется лучшим выходом из затруднений.

Пусть, не все принимают православие, но «Шинель» Н.В.Гоголя все могут прочитать. А там трагедия случилась только потому, что слишком большое значение имела для главного героя его шинель. 
У Гоголя чиновники смеялись над сослуживцем за старую шинель. В наше время школьников «чмырят» за отсутствие фирменных джинсов или хорошего «айфона».
Легко сказать, что общество жестокое.
А что же сам-то человек, только жертва «среды», которая «заедает»?
Некоторые  побеждают  свои страхи, и становятся на некоторое время  безумно храбрыми:
они поднимаются  в горы, опускаются в  подземные сточные каналы, карабкаются на вершины зданий, катаются на крышах электричек… Им важно убедиться, что ангелы их подхватят и не дадут пропасть...   
           Может быть, многие болезни и суицид - это расплата человека за упорство в своих желаниях, за необузданную зависть, за неумение смиряться со своими возможностями, за беспечность в защите своего духовного мира?
         Семинарист Хома из рассказа Н.Гоголя «Вий» спасался от нечистой силы за чертой, которую рисовал мелом  на полу церкви вокруг себя. Но не помогло.
Потому что  боялся.
 А мог бы после окончания учёбы стать звонарём самой высокой колокольни…
 Или проповедовал бы о том, как похвально отдать жизнь за «други своя»,  как похвально не собирать сокровища на земле, и не завидовать тем, кто построил себе дворцы с высокими заборами, охраной и камерами наблюдения.

Недавно  УК РФ дополнили статьёй о склонении к самоубийству.
Жизнь заставила: дело дошло уже  до эпидемии коллективных самоубийств. Она вспыхивала  и раньше, и быстро затихала.  Нет доказательств, что от суицида погибает лучшая часть народа. По большому счёту, не такой, уж, большой убыток населения от них. По другим причинам больше теряем. Но их жизни тоже имеют значение.
Только, дело в том, что суицид – это не какой-то прыщ на интимном месте тела общества, а признак его тяжёлого заболевания.
И если  только  помазать  зелёнкой, то время будет упущено.
Вирусы коллективного помрачения ума существуют.
Невольно вспоминается, что широкие врата ведут в погибель.
Общественность иногда подаёт  сигналы тревоги. В отличие от сигналов МЧС, она предлагают, услышав сигнал тревоги, включать не телевизор, а голову.
Иногда сами сигналы и не слышим, но догадываемся о том, что они есть, по  громким   генеральским  окрикам и сердитому топоту.