Расскажи мне про звезды 9

26 августа, воскресенье, 1984 год

РОМА
Уже больше месяца он не приходил ко мне, и теперь я точно знаю, что та наша встреча была последней. Моя тоска и опустошенность только усилились.

Сегодня воскресенье, и я провожу выходные дома. Несмотря на все, я надеялся, что Мирцам придет ко мне, как раньше. Но ни вчера, ни сегодня ночью он так и не пришел. Не в силах терпеть эту мучительную неизвестность, я решил поговорить с отцом. Он с мамой сегодня занимается закруткой огурцов и помидоров на зиму. Пока в кастрюле закипал рассол, отец устроил себе перерыв и вышел курить на улицу. Я решил, что это хороший момент поговорить, но Федя тоже пошел с нами. Когда отец закурил, я видел, что Федя резко смутился, как будто его обличили в чем-то стыдном. Это заметил и отец.

— Что с тобой? — спросил он у Феди.

— Ничего. — ответил он зло.

Просто случайно я взглянул на него в этот момент и был удивлен: Федя покраснел и отвернул на секунду голову, но затем снова уставился на дымящуюся сигарету. Дыхание его участилось, он провел рукой по лицу и с силой опустил глаза. Вот забавно. Я хотел пошутить, но вдруг подумал: если бы он был знаком с Мирцамом, то непременно вспомнил бы о нем сейчас, и его, столь болезненное смущение нашло бы объяснение. Ведь и я всегда вспоминаю о нем, когда кто-то курит вблизи меня. Я не знал истинной причины Фединого смущения, но испытал понимание и сочувствие к нему. Я не стал ничего говорить. Возможно, Федя переживает, что отец может узнать о том, что он курит. Вообще, мой братец стал скрытным в последнее время. Мы мало общаемся. Пока я размышлял, глядя на него, Федя заметил мой интерес и, злобно глянув на меня, совсем отвернулся. Отец молчал, и я молчал, увлеченный этим поразившим меня, состоянием брата. Он еще раз глянул на отца, кусая губы, резво забежал на крыльцо и ушел в подъезд. Мы остались вдвоем на улице. Уже был вечер, небо начинало розоветь, и нас окружили стаи голодных комаров. Отец отдувался от них дымом и иногда бил себя по лицу. Я, наконец-то, решился заговорить:

— Уже больше месяца он не приходит ко мне.

Отец молча взглянул на меня и расстроено и задумчиво выдохнул дым в сторону.

— Никуда он не денется. — отвечает он, не глядя на меня.

— Может, есть еще кто-то… — я с надеждой жду опровержение своих опасений.

Отец искоса глянул на меня и обмерил взглядом. В его глазах проскользнуло недовольство и как будто неприязнь. Возможно от того, что я выглядел жалким, и мои душевные страдания проявились на лице.

— Хочешь, идем со мной сегодня в лес? — отец не смотрит на меня, сбивает пепел и снова сует сигарету в рот.

— Опять клад будешь закапывать?

— Смотря, что дадут. Посмотрим.

— Может стоит остановиться? Тобой могут заинтересоваться. Четвертый за год понесешь. Это странно. — говорю я с беспокойством и насмешкой. Он действительно, как будто меры не знает.

— Да брось. — говорит он задумчиво. Потом, как будто очнулся от мыслей и возмущенно уставился на меня. — Кто мной заинтересуется? Что ты несешь? — он оглядел меня сверху вниз и отвернулся.

— Ну что, пойдешь? — спрашивает он вновь и смотрит в даль, куда-то мимо меня.

— Да.

Он кивнул головой. Мы молчим. Отовсюду доносится стрекот сверчков. На площадке дети играют в ножички. Я тоже любил играть в эту игру, только мы использовали напильник.

— С нами еще Илья пойдет. — добавляет отец после продолжительного молчания, и дует дымом на комара, который присосался к его руке.

— Что? — я возмущен. — Почему?

— Он тоже астроном. Его мать была астрономом и он тоже.

— Да ты шутишь! — я отчаянно усмехнулся и смотрю на него ошарашено, не веря в услышанное. — Ты мне замену ищешь? Или хочешь меня заставить ревновать?

Отец в затруднении, не знает что ответить. Рассматривает свой окурок. Наверное, ищет в голове слова, что б меня разуверить.

— Да составлю я карту, хочешь, хоть сегодня?! — нервно отвечаю я, но тут же беру себя в руки. — Поверить не могу. Коровкин, этот маньяк! Зачем тебе все это нужно? — смотрю на отца умоляюще и с отчаянием.

— Чувствую, что ты потерял к этому интерес. Не хочу тебя мучить. — отвечает он с наигранным благородством.

Я усмехнулся с презрением.

— Давно ты им занимаешься?

— Месяц уже. — отвечает он с промедлением.

— И многому научился?

Отец загадочно улыбнулся, услышав мой вопрос, и покивал головой:

— Да, способный ученик. — он глянул на меня. — Я тебе не в укор это говорю. Как есть.

Отец бросил окурок на землю и размазал его ногой.

— Пошли! — кинул он мне, и, не оглядываясь, пошел в подъезд. Еще какое-то время я стою на улице, пытаясь подавить в себе чувство обиды.

Позже мне позвонила Маша, мы долго болтали, и мне очень хотелось оказаться рядом с ней. Мне необходимо почувствовать ее ласку и любовь. Ощущаю себя ненужным, покинутым всеми. Мне хочется пригласить ее, но я не могу — завтра нужно идти в лес. Подъем в четыре утра. Не хочу, что б Илья занял мое место. Теперь-то я понимаю, почему отец перестал звать меня с собой в лес.


ФЕДЯ
Приснившийся мне месяц назад сон растворился в моей памяти. Я мало вспоминаю о нём, не смотря на то, что испытал тогда невероятно сильные эмоции, каких никогда не испытывал в реальности. Сначала, после этого, я все время находился в тревожном состоянии. Каждый день, где бы ни бывал, я озирался по сторонам и искал среди людей его. Этот незнакомец появился в моей жизни на несколько минут и изменил ее навсегда. Он — моя неразгаданная загадка, неизвестность, морская пучина, тянущая меня на дно. Он — моя страшная тайна. Я постоянно думал о нем.
Теперь все немного забылось, улеглось. Вспоминаю слова Ромы: «главное, не давать воли чувствам, иначе, можно сойти с ума» — теперь это мой девиз в любой ситуации. Я стараюсь больше не вспоминать этого незнакомца, но чувствую, что прежняя моя жизнь уже не так мне интересна.

Сегодня я проснулся и услышал суету в квартире. Родители и Рома уже проснулись. Рома вообще всегда встает в семь, даже в выходные. Смотрю на часы, стоящие у меня на столе: 10:17.

Сегодняшний день посвящен огурцам и помидорам. Это такая семейная традиция — закрутка на зиму, участвуют все. Вчера родители крутили компоты и варенья. Сегодня на очереди предполагались кабачковые икры, соленые огурцы и помидоры.
Когда я чистил зубы в ванне, то услышал мамин ор с балкона:

— Федя, да что это такое! — ругалась она. — Ну все огурцы опять поел! Я столько перца положила и без толку.

Съел половину огурцов, пока они солились в банках. В этот раз мама положила по два красных перца, что б меня отпугнуть. Но я люблю, когда у меня весь рот болит от остроты. Несмотря на уменьшившиеся огуречные запасы, мы занимались закрутками до вечера. Я с тоской поглядывал в окно, как уходит день и наступает вечер. Отец и Рома устраивали себе минуты отдыха и выходили курить на улицу. Точнее курил только отец. Под вечер я тоже решил выйти с ними, что б подышать дымом. И, снова, почувствовав сигаретный дым, я вспомнил о нем. Я так смутился перед братом и отцом, что ощутил резкое головокружение и ужасный стыд, как будто меня раздели и выгнали на площадь. Горячая кровь растеклась по моему телу.

— Что с тобой? — спросил отец, увидев, что я покраснел и весь покрылся испариной.

— Ничего. — ответил я и отвернулся, но не мог на долго отвести глаза. Через мгновение, я снова взглянул на дымящуюся сигарету. Брат сверлил меня взглядом, и насмешливая улыбка на секунду показалась на его лице. Только бы он не шутил. Я глянул на него зло и отвернулся. Не могу этого вынести, меня как будто столкнули за борт в бурлящее море, и волны терзают меня и раскачивают, разрывая на куски.
Я стоял и вспоминал, как он курил и держал сигарету, и я не мог остановить эти мысли. Неужели теперь все мне будет напоминать о нем?