Об одном стихотворении Ахмадулиной

Нет сомнений, что в стихотворении Беллы Ахмадулиной «По улице моей который год…»  находит отражение главная особенность её характера – сугубая индивидуальность: она чётко отделяет себя от окружающих, и, оставшись в одиночестве ввиду возникших противоречий с «друзьями», предпочитает воспринимать мир исключительно на основании собственных впечатлений, – то есть никому не доверяя сокровенность души:
       
По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда — из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

Песня на эти слова великолепно звучит в фильме «Ирония судьбы», правда, там, вероятно обоснованно, не нашлось места «дружескому» предательству, о котором без обиняков говорится в оригинальном тексте.
 
Мне бы хотелось высказать некоторые соображения по поводу смысла отдельных строк, без претензии на истину в последней инстанции.

По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден:

 - Ничего не говорится о причине ухода – только то, что это происходит постоянно и при попустительстве «темноты за окнами» на её улице.  Легко предположить, что «улица» – ход жизни автора, а «темноту», способствующую уходу, – по всей видимости из-за нарушения морального облика казалось бы вполне благопристойным человеком, – можно понимать как тогдашний политический строй, так и как человеческие инстинкты, тёмные стороны личности.      

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

 - Скорее всего, имеется в виду некоторая сумятица из-за перехода в новые жизненные обстоятельства в результате такого предательства, при которых нет «ни музыки, ни пенья» – превалируют другие утехи или отличные от прежних условия бытия, – при этом всё обещает со временем вернуться на круги своя – дела запущены, но принципиально условия жизни не изменились – тяга к прекрасному окончательно не потеряна.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

 - Ключевой момент в произведении: «Что тут поделаешь? Остаётся только пожелать, чтобы их не слишком мучили угрызения совести из-за предательства», – что, как правило, бывает по ночам, – а корень зла заключается в греховном искушении, характерным для природы человека («Да не введи нас во искушение!»).
 
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

 - За обращением к одиночеству скрывается принципиальность характера автора, – железный циркуль здесь символ решительности: она, обманутая в своих чувствах, отвергает обеты благородности поведения впредь.
   
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

 - В одиночестве, привыкнув, можно найти положительные моменты, когда в человеке есть духовная самодостаточность. Есенин такое чувство называет «полюбить тоску».
 
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.

 - «На том конце замедленного жеста» – в кульминации постепенно развивающейся восторженности при восприятии прелестей окружающего мира.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

 - Конкретизация своих предпочтений, при её самодостаточности – никто особенно-то и не нужен (что подчёркивается некоторым цинизмом по отношению к людям); при этом имеется в виду дальнейшее духовное и умственное развитие молодой женщины.
    
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

 - У автора на этом этапе появляется больше времени для размышлений о простых истинах (сравните: «Я научилась просто жить»), на постижение смысла бытия.

И вот тогда — из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

 - В результате душевного развития произойдёт переосмысление происходящего: по достоинству будут оцениваться прекрасные качества её друзей, которые из-за нанесённой обиды в данный момент не выглядят таковыми, и, – наоборот, – новые сведения и предпочтения будут размывать представления, имевшие место ранее.