Апокалипсис М. Гибсона пророчество сбывается

О фильма Мэла Гибсона "Апокалипсис": пророчество сбывается.   
                1.
      «Апокалипсис» Мэла Гибсона вышел на мировые экраны давно, в 2006 году  - не за горами его двадцатилетие. Но до сих пор он остаётся одним из самых ярких и запоминающихся фильмов 21-го века.  Вряд ли какой-то другой фильм может сравниться с ним степени воздействия на зрителя.  Недостатка в жестоких натуралистических сценах в современном кинематографе нет. А вот так мастерски создать эффект присутствия, когда зрителю кажется, что он сам является участником разворачивающихся на экране событий, что он находится в самом их эпицентре,  удается немногим режиссёрам.   
       Но я – не кинокритик и потому  не намерена здесь обсуждать чисто  кинематографические достоинства (и соответственно недостатки) «Апокалипсиса». Для меня важнее и интереснее другое - то,  насколько несравнимо актуальной, злободневной оказалась эта режиссёрская работа Гибсона. И по прошествии стольких лет. 
      На первый взгляд это исторический фильм (естественно,  с элементами боевика и триллера) о цивилизации майя накануне её краха – завоевания испанскими конкистадорами:  события происходят в начале 16-говека. Гибсона немало критиковали за недостаточную историческую достоверность, за пренебрежение точностью деталей, за то, что цивилизация майя была показана им односторонне – только с точки зрения её жестокости и кровожадности, что им были проигнорированы её несомненные достижения, прежде всего. в математике, астрономии, медицине, технике.  И основания для такого рода критики есть.  Взять, к примеру, сцену жертвоприношения. По сюжету людей из племени добрых лесных майя захватывают в плен жестокие охотники за рабами и приводят их в столицу.  Где мужчины должны быть принесены в жертву богу Солнца. На вершине храмовой пирамиды верховный жрец совершает ритуал -  вырывает сердца из груди жертв.
      Майя действительно практиковали человеческие жертвоприношения. Хотя они не носили такого ужасающе массвого характера, как у соседних ацтеков и были привязаны привязаны к таким событиям как болезнь, война и освящение новых лидеров или храмов. (Как ни странно, но на самом деле цивилизация майя по стилю была довольно жизнерадостной). Ритуал вырывания жрецом сердца у жертвы тоже существовал у майя. Но для жертвы это была великая честь, и абы кто не мог быть уачстником этого ритуала. Такого человека тщательно отбирали и потом готовили в течение целого года  Он считался воплощением бога на земле, в течение года ему поклонялись как богу, и ему ни в чём не было отказа.  Вот и в фильме  жрец, показывая народу вырванное сердце, восклицает: «Сердце бога!». Ясно, что таковым не могло быть сердце случайного пленника.         
       Отклонения от исторической точности были бы непростительными, если бы Гибсон снимал сугубо исторический фильм. Но уже начальная сцена фильма призвана к тому, чтобы настроить зрителя на соответствующий лад – на то, что фильм выйдет за рамки любопытствующей познавательности и развлекательной занимательности,  что он потребует от него напряжения не только нервной системы, но и ума.  Старик-шаман рассказывает детям притчу о человеке. О том, как все животные поделились с человеком своими лучшими качествами, чтобы он не грустил по причине недостатка того или другого. И только мудрая сова поняла, что в человеке живёт неутолимый голод желаний и поэтому, сколько ему ни давай,  его грусть будет неизбывной, что человек будет брать и брать  до того, пока мир не скажет ему «Мне больше нечего тебе дать». И сове, увидевшей в человеке эут бездонную дыру, стало страшно… Эта великолепная сцена сама по себе является законченным сюжетом Но в «Апокалипсисе» Гибсона она подготавливает зрителя к пониманию того, что является главной его темой, о чём он…
 
Смотри: "Апокалипсис". Притча о человеке. http: //www.youtube.com/watch?v=KOe__9-F1Qc. Актёры говорят на местном юкатекском языке – одном из языков майя, что придаёт происходящему на экране особую достоверность и не только  не мешает зрительскому восприятию, а совсем наоборот  - обостряет его до предела, усиливая «эффект присутствия».
   
                2.

Сам Мэл Гибсон, разъясняя замысел своего фильма, открыто признавался, что эпоха майя в «Апокалипсисе» служит «всего лишь фоном»  для  истории  «цивилизаций и того, что их определяет». А, точнее, если довести режиссёрскую мысль до конца, - для исследования того, какие факторы предопределяют упадок цивилизаций и как неизбежное следствие -  их гибель. Майя тем и интересны были Гибсону, опять-таки по его же собственному признанию, что они достигли высокой степени цивилизационного развития: «Вы можете выбрать цивилизацию по её кровожадности или вы можете показать цивилизацию майя настолько утончённую с её огромными знаниями в области медицины, науки, археологии и техники, …но также суметь показать владеющие ей грубые подводные течения и жестокость религиозных обрядов, которые они практиковали. Это намного более интересный мир для изучения: что с ними случилось и почему».
      При работе над сценарием Гибсон и его соавтор Фархад Сафиния тщательно изучили вопрос – причины, почему некогда блестящая цивилизация индейцев майя деградировала и к моменту завоевания испанскими конкистадорами пребывала уже в глубоком упадке. В фильме содержатся намёки и на коррупцию, разъедающую высший класс, и на чрезмерное потребление, которому предаётся этот класс, что оборачивается хищнической эксплуатацией природных ресурсов (прежде всего, земли), и на огромный разрыв между богатством высших классов и бедностью низших.
       Еще более прямыми и очевидными являются намёки на роль религиозного (духовного, идеологического, ценностного) фактора. Целые семьи и племена захватываются и продаются в рабство – не только для использования их на обычных работах, но и для сбора извести и производства стукко – особого вида штукатурки, которым покрывали храмы. По мнению ряда исследователей, именно обширное храмовое строительство привело к массовой вырубке лесов, поскольку для производства негашёной извести требовалось большое количество древесины. Что (вырубка лесов), в свою очередь, имело опустошающие губительные последствия для всей экосистемы региона.
      Ну и, конечно, к негативным последствиям, связанным с действием религиозного фактора, относится практика человеческих жертвоприношений.  Да, она не имела уж такого широкого распространения у майя, как можно подумать при просмотре «Апокалипсиса». Но, с другой стороны, Гибсон ведь не погрешил против истины – в истории, рассказанной им, люди приносятся в жертву по причине того, что страна переживает бедствия – жрец упоминает о болезнях, о внутреннем гниении общества… Религия цементировала общество, обеспечивала его внутреннее единство, а также психологическую защиту –  веру в возможность добиться благосклонности богов. И чем явственнее были признаки упадка (неурожай, болезни, войны и т.п.), тем чаще приходилось прибегать к практике человеческих жертвоприношений. Что помимо желаемой цели приводило к побочным последствиям прямо противоположного характера – к увеличению  войн (в жертву приносили пленников, которых захватывали из соседних племён), истощению человеческих ресурсов, нагнетанию страха и чувства незащищённости в обществе. То есть возникал порочный замкнутый круг – чем хуже положение дел в стране, тем больше необходимо проявлять кровожадности, чтобы умилостивить алчущих крови богов, и чем больше кровожадности, тем хуже положение дел. Не говоря о том, что человеческие жертвоприношения, сколь бы массовых характер они не имели, никак не приводили к разрешению реальных экономических, социальных и моральных проблем, определявших деградацию майя.
     Почему Гибсона заинтересовал период именно упадка цивилизаций, а не их расцвета? На этот вопрос режиссёр тоже дал довольно прямой ответ. «Апокалипсис» является попыткой показать параллели между великой павшей империей прошлого и великими империями настоящего, потому что «люди думают, что современный человек настолько просвещён, но мы уязвимы для тех же факторов…». И потому, - добавлю уже от себя, что подспудной мыслью режиссера являлась констатация факта, что «великие империи настоящего» или близятся к своему упадку или уже пребывают в нём.
               
См."Апокалипсис". Жертвоприношение. http://www.youtube.com/watch?v=bgR1NVwnj2c
               
                3.

        Что касается выбора названия фильма, весьма многозначительного,  - «Апокалипсис», то Мэл Гибсон разъяснял его следующим образом. Греческое слово «апокалипсис» имеет значения «Я открываю», «обнаруживаю» или «показываю». И название фильма следует прочитывать соответственно – как «новое начало или откровение, открытие». Поэтому режиссер настаивал, что его «Апокалипсис» следует воспринимать как оптимистический, а не как катастрофический.
      В самом деле, и начало фильма, и его конец заключают в себе один и тот же посыл – поиск «новой жизни». Только в начале фильма «новую жизнь» ищет одно из племён лесных майя,  гонимое страхом перед охотниками за рабами (людей этого племени встречает главный герой, Лапа Ягуара, во время охоты на тапира и чуть было сам не заражается от них страхом), а в конце фильма уже сам Лапа Ягуара ищет «новую жизнь». Но уже в как одолевший врагов, а главное, преодолевший свой собственный страх. А потому ему уже не страшны ни охотники за рабами, ни белые завоеватели, которых он видит прибывающими к берегам его страны.
     Согласно разъяснению Гибсона преодоление первичных страхов - это ещё одна основная тема фильма. Его оптимизм состоит в уверенности в том, что и современный человек способен на такой же героизм и морально-душевное превосходство, как и герой «Апокалипсиса». Таким образом, режиссёр действом, которое он разворачивает на экране перед зрителем, хочет подготовить его к грядущим испытаниям, к вере в то, что он сможет справиться с ними.
      Ведь даже становясь на позицию оптимизма, приходится признать, что преддверием «открытия» «новой жизни» в любом случае является неизбежность конца старой жизни, гибели цивилизации. А это как раз тот смысл понятия «апокалипсис», который в первую очередь приходит на ум человеку христианской цивилизационной принадлежности. И относительно катастрофы его цивилизации  Гибсон ничего радужно-оптимистического современному человеку не обещает. Наоборот, он настаивает на неизбежности гибели мира, к которому этот человек привык и с которым сросся.  «Всё имеет начало и конец; так происходит со всеми цивилизациями»  - утверждает он однозначно и безапелляционно. Что, конечно, вполне логично. Современному человеку придётся признать неминуемость переживания опыта страха, связанного с концом его цивилизации   
      И тут возникает вопрос: когда Гибсон проводит параллели между «великой ю павшей империей» майя и "великими империями настоящего», он имеет в виду человеческую цивилизацию в  общем и целом или всё же какую-то совершенно конкретную империю современности. Гибсон уклоняется от того, чтобы назвать прямо США. Но какая другая страна, кроме США, к 2006 году могла претендовать на статус «великой империи настоящего»? Никакая.
      Разъясняя замысел фильма и выбор названия, Гибсон не упоминал (насколько мне известно) практически одноимённый фильм своего знаменитого предшественника.  Речь идёт, конечно, о классике западного кинематографа, «Апокалипсисе сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы. Но нет сомнения, что Гибсон продолжает традицию этого легендарного фильма, снятого по «следам» войны США во Вьтнаме. Войны неудачной для американцев, проигранной ими  и потому превратившейся в  незаживающую рану американского национального сознания. Опыт вьетнамской войны стал одной из главных причин утраты американцами наивной веры в себя и положил начало американской рефлексии. «Апокалипсис сегодня» - вершина такого рода рефлексии, то есть критического переосмысления американцами духовных основ своей цивилизации.
     Коппола подвергает сомнению упомянутые основы перед фактом существования другой цивилизации, совершенного иного мира,  в который  американцы вторгаются с самоуверенностью подростков, не знающих ещё настоящую цену ни жизни, ни смерти. Достаточно вспомнить эпизод, в котором американские солдаты плывут по вьетнамской реке, в окружении вьетнамской природы, нагло обдавая брызгами людей на берегу, при этом на всю громкость звучит «Роллинг стоунз» «Сатисфэкшн», а один из солдат подпевает, имитируя манеру солиста группы Мика Джаггера. Можно ли представить что-то более контрастирующее с окружающей их чуждой реальностью, чем эта рок-песня?!  «Апокалпсис сегодня» призван был заставить американце задуматься, насколько верны те духовные постулаты, на которых зиждилась их уверенность в своём праве вторгаться в мир других людей  со своими представлениями и своими порядками, рушить его и чем это может обернуться для них самих.               
        При всём принципиальном различии сюжетов и исторической канвы между двумя фильмами есть, пусть и не совсем очевидная,  параллель, которая позволяет говорить о том, что в самом главном "Апокалипсис" Гибсона продолжает традицию "Апокалипсиса сегодня" Копполы. И что Гибсон уже выбором названия сделал намеренную отсылку к копполовской картине. И в этой намеренной отсылке заключена констатация факта, что никакие выводы не были сделаны. Что само по себе является одновременно и свидетельством, и фактором упадка "великой империи настоящего".

См.:Фрэнсис Форд Коппола Апокалипсис Сегодня. Satisfaction. http://www.youtube.com/watch?v=PbB4x4fnk-E

                4.

      И вот здесь необходимо вернуться  к сцене жервтоприношения.  Несмотря на рзличие исторического и сюжетного контекста и в том, и в другом «Апокалипсисе»  сцены жервтоприношения являются центральными в смысловом отношении. (В «Апокалипсисе сегодя» Копполы в жертву приносятся не люди, а черный бык.) Все причины и факторы, предопределившие неизбежность угасания цивилизации майя соединятся, аккумулируются (!) в эпизоде, в котором верховный жрец совершает ритуал жертвоприношения на вершине храмовой пирамиды.
       Перед тем, как вырвать сердце из груди первой жертвы, верховный жрец произносить речь перед собравшимися толпами народа, испуганного обрушившимися на него страданиями, испытывающего ужас перед гневом богов и грядушими бедствиями.  (ссылка на соответствующий эпизод из фильма дана в тексте "Продолжение 1"). Содержание этой речи приблизительно таково:  «Говорят, что мы слабы, что мы гниём изнутри, но мы сильны как никогда». Удивительно, но если послушать, что говорит сейчас президент Джо Байден, спустя столько лет после выхода «Апокалипсиа» Гибсона, то мы услышим то же самое. Так,  отвечая на сомнения, высказанные относительно способности нынешних США  «потянуть» два конфликта одновременно - на Украине и на Ближнем Востоке (развязанные при их непосредственном участии),  Байден сказал: «Ради Бога, мы ведь США — самая могущественная страна за всю историю человечества. Не во всем мире, а за всю историю». Не менее поразительным с точки зрения актуальности гибсоновского  «Апокалипсиса» является и комментарий, который дал к словам Байдена о невиданном могуществе США один из главных критиклв политической линии Белого дома Такер Карлсон. Популярный телеведущий заметил, что такого рода гордость демонстрируется именно тогда, когда в действительности страна находится в упадке.
     В фильме майя приносят человеческие жертвоприношения, чтобы умилостивить богов - ради обеспечения своего выживания и самосохранения своей цивилизации. А также  в качестве акта демонстрации своей силы. Как это и было присуще многим древним цивилизациям, разнящимся в этом отношении только масштабами ритуальных человеческих жертвоприношений и конкретными деталями исполнения. Но исторический антураж  не может  заслонить  общую глубинную. суть происходящего,. ухваченную Гибсоном. В самом деле,  чем  отличаются  жертвоприношения целых племён, живущих по соседству с цивилизованными городскими майя и сохраняющими свои жизненные устои и мораль (по фильму более высокую), от  принесением в жертву целых стран и народов посредством намеренного развязывания конфликтов и войн?  Чему мы является свидетелями на протяжении последних десятилетий. Все эти бесконечные и всё более и более усиливающиеся кровопускания, предпринимаемые США ради сохранения себя в статусе мирового лидера и обеспечения преимуществ, вытекающих из этого статуса преимуществ? Тем, что майя опирались на древнюю религию Солнца, а Штаты на свой религиозный мессианизм? Ведь именно религиозный мессионизм, унаследованный от европейских первопоселенцев, лежит в  основе тех идеологических установок, в которых США черпают свою уверенность в праве распоряжаться судьбами других стран и народов вплоть до обрекания их на смертью...   
     Гибсон снимал свой «Апокалипсис» на фоне кровопролитной войны в Ираке,  начавшейся с интервенции в эту страну к западной коалиции во главе с США и унёсшей огромное количество жертв (иногда называют до двух миллионов). К тому времени за спиной США, помимо Ирака, было уже множество подобных «гуманитарных» операций. И множество подобных операций было у них впереди… Причём, нельзя не заметить ещё одной характерной детали. Звериной жестокости и кровожадности в истории человечества  всегда хватало. Но демонстративная показательная жестокость (а, значит, поощряемая)  стала приметой сравнительно  недавнего времени. Так что и отрезанные головы, которые мы видим в фильме Гибсона, «украшающие» столицу майя, и вырванные сердца уже не кажутся чем-то из ряда вон выходящим.
     К моменту завоевания Америки испанскими конкистадорами эпоха расцвета цивилизации майя была уже в далёком историческом прошлом этого народа. Почему майя покинули многие свои города, до сих пор остаётся загадкой, будоражащей умы историков и заставляющей их строить разные предположения-версии. В этой связи можно было бы упомянуть  о судьбе Детройта, по сути покинутого умирающего города, вообще об  упадке американских городов.  Но не буду заходить столь далеко в проведении параллелей между упадком майя и нынешним положением дел.в США.  Замечу только, что, подыскивая исторический фон для своего фильма – размышления о  судьбах человеческих цивилизаций остановил свой выбор на майя, наверное, ещё и потому, что это была цивилизация, существовавшая на территории американского континента. Да и просматривая сцену жертвоприношения волей-неволей происходит сравнение храмовой пирамиды, на вершине которой верховный жрец исполняет своё страшное действо, с «градом на холме», представлением, которым США обосновывают своё право на исключительность.
     Итак, подведём итоги. «Апокалипсис» Мэла Гибсона – фильм не о далёком прошлом, не об истории одной из самых экзотических древних  цивилизаций. Он о настоящем и о ближайшем будущем США, претендующего на то, чтобы воплощать в себе человеческую цивилизацию  как таковую.  Как уже говорилось, сам Гибсон, будучи оптимистом в отношении способности человека к новому началу, настроен довольно пессимистично в отношении современной  западной (американской) цивилизации, предрекая её не вероятностный, а неизбежный конец.  То есть это даже не фильм – предостережение, а фильм – предсказание, фильм – пророчество,  которое пока явно сбывается.   
      Когда-то те, кто основал США, прибыли сюда из Европы именно в поисках новой жизни. В этом смысле они тоже пережили «апокалипсис». Но это  уже другая история.  Оставшаяся за кадром фильма Гибсона. «Апокалипсис» заканчивается сценой прибытия к берегам Центральной Америки испанского корабля, которая символизирует конец истории  майя.      
      В то время, как западные (и не только западные) интеллектуалы продолжали мусолить тезис Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории» в смысле полной и окончательной победы либеральной идеологии, которую продвигали США, а, следовательно, о полном и окончательно закреплении ими за собой статуса мирового лидера и образца для подражания, Мэл Гибсон предрёк самим США неизбежность их собственного упадка и конца.