Путеводная звезда Финогеева Г. А. из книги Дорога

Любовь не надо искать…  Любовь не вокруг нас, а внутри нас.   
И если ты создал в своей душе пространство для любви, любовь обязательно придет.

(Ричард Гир – американский актёр)


ГАЛИНА АЛЕКСАНДРОВНА ФИНОГЕЕВА (ХОРЕВА)

С этим человеком у нас самая длинная дорога в жизни. Вот уже без малого 50 лет мы идём по этой дороге вместе, не петляя и не сворачивая.

50 лет!!! Половина столетия и целая жизнь!

Ровной ли была эта жизнь? Разной!

Дорога не может быть гладкой как зеркало. Чтобы увидеть, почувствовать и понять яркие краски и прелести этой жизни обязательно надо видеть и тёмные её стороны.

Галя

Галина Финогеева (Хорева) – моя жена, мать двух моих замечательных детей.
Но обо всём по порядку.

Родилась Галя 13 января 1954 года в городе Ленинграде.

Галино детство прошло, как и у многих детей того времени, в детском саду.
А летом её отвозили к бабушке в Вологодскую область. Вот там было раздолье.
В 1961 году она пошла в школу.

Я не буду много рассказывать о её жизни до меня, а расскажу о нашей с ней об-щей дороге, нашем жизненном пути.

27 апреля 1974 года, в субботу, я со своим другом Глебом Куприяновым, пере-одевшись вечером в гражданское платье (мы уже учились на третьем курсе Военно-медицинской академии, и носить гражданское платье нам разрешалось), пошли вечером бесцельно бродить по великому и неповторимому городу-герою Ленинграду. И вдруг родилась гениальная идея – сходить на танцы. А так как мы точно знали, что в ДК Ленсовета эти танцы есть, поэтому и поехали туда.

Мы вошли в пылающий жаром танцевальный зал, когда донёсся женский голос: «Мы завершаем наш вечер медленным танцем и ждём вас у себя завтра».

Я даже не успел оглядеться, как зазвучала песня Валерия Ободзинского «Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег…». Невдалеке у колонны стояла симпатичная девушка. Она была так обаятельна, так восхитительна, так мила, что не влюбиться в неё мог только слепой.

Говорили ни о чём; познакомились, когда звучали последние аккорды. Её звали Галя! Договорились встретиться на выходе.

Еще танец не закончился, а рвущаяся в гардероб толпа уже разнесла нас по раз-ным углам. Я быстро оделся и, встав у выхода, глазами искал в толпе этот цветок. Куда подевался Глеб, я не знаю.

Кратковременная встреча запечатлела её облик, но тогда она была в платье и ря-дом, а сейчас – все в пальто и шапках, надежда узнать была ничтожна. Обилие лиц просто размазали в сознании её лицо. Радужное настроение увядало.

Фойе быстро пустело, и я потерял уже всякую надежду, когда ко мне подошла девушка и спросила: «Вы не меня ждёте»?

– Вас! – сердце в неистовой скачке было готово пробить грудную клетку.

– Тогда пойдемте.
 
Мы долго ехали на метро до станции «Ломоносовская». Потом буквально полторы минуты шли пешком. Разговор был пустой. О чём может разговаривать моло-дость?
Договорились встретиться утром в 10 часов у метро «Гостиный двор» и пойти в Александро-Невскую лавру.

Приближалась полночь. Крылья зародившейся любви несли меня в общежитие. Спать не хотелось.

Я зашёл к друзьям, Владимиру и Глебу, и всё рассказал им об этой удивитель-ной девушке. Глаза мои горели жгучим пламенем любви.

Я говорил с такой страстью, что даже заинтересовал скептика Володю Зуева. Он твёрдо заявил, что они тоже пойдут в Лавру и посмотрят, что за бриллиант откопал в очередной раз их друг Финогеев.

По Невскому и Старому Невскому проспекту мы пошли пешком. Она как ле-нинградка и патриотка своего города рассказывала, показывая рукой то на одно здание, то на другое, а я, рожденный в Пензенской глубинке, всему этому внимал с неподдельным интересом. Но время поджимало, я украдкой поглядывал на часы. Не скажешь же ей, что тебя ждут друзья, которые приглашены в качестве ценителей прекрасного.

Опоздали мы на пятьдесят минут, и когда подошли к Лавре, она заметила, как два молодых человека, стоящих на ступеньках собора, грозили в нашу сторону кулака-ми и пальцами тыкали в часы.

В Лавре они столкнулись, якобы случайно.

– Друзьям решил показать, – сразу догадалась она, но не подала вида.

– Познакомьтесь. Это Галя. Это Глеб. Это Володя, – представил я их друг другу.
Экскурсия началась. Галина, как рассказала она потом, недавно прочитала книгу французского писателя Лео Таксиля «Забавное евангелие, или Жизнь Иисуса», её рот не закрывался ни на минуту. Она сыпала датами, сведениями, вехами истории.

– Боже! – подумал я, – какая эрудированная девушка! Чувство любви переполняло сердце.

Но об этом думали уже не только я, но и мои товарищи, тоже искренне влюбляясь в неё.

Наши встречи были не часты, но всегда желанны... Учёба отбирала много времени. Случались дежурства в клиниках и наряды на курсе.

Как-то, выйдя из кинотеатра «Невский», где посмотрели фильм «Земля Санникова» с его чарующим сюжетом и песнями, мы медленно шли пешком по мосту имени Володарского. Над головами сияли звезды, по дороге проносились машины, гремели трамваи. Этого ничего мы не замечали. Этот мир был наш, и только мы жили в нём. Теперь мы ощущали его в себе, как одно целое.

Тут-то и произошло взаимное клятвенное признание в любви, моё предложение разделить со мной всю оставшуюся жизнь и выйти за меня замуж. Это произошло на одиннадцатый день нашего знакомства.

Песня из кинофильма «Земля Санникова» стала нашим семейным гимном. На свадьбе старшего сына мы с Галей танцевали начало этой песни, а вторую часть танце-вали молодожёны. Мы как бы передали детям её в наследство.

Потом было знакомство с родителями.

Успешно завалив два экзамена, я уехал в отпуск. Мама продала корову, чтобы не стыдно было перед будущими городскими родственниками. Через четыре месяца после нашего знакомства, 3 сентября 1974 года, состоялась регистрация нашего брака. Потом была весёлая, шумная свадьба, крики «Горько!», а после - долгая семейная жизнь с рождением сначала одного, а потом второго сыновей. Но… все по порядку.
 
Жили мы в Галиной комнате. Я утром уходил на учёбу, Галя на работу в свой закрытый почтовый ящик, где делали какие-то чертежи плат для военных конструкций, а вечером встречались. Пока Гали не было, я старался быстро подготовиться к завтрашним занятиям, а вечером ходили с ней в кино, театры. Особенно нам нравился театр имени В.Ф. Комиссаржевской. В выходные дни посещали музеи.

Первенец внутриутробно развивался со страшным токсикозом у матери.

Прошло время, и ребенок решил увидеть свет. Его первый восторженный крик услышали стены клиники акушерства и гинекологии Военно-медицинской академии 17 июня 1975 года.

Двадцатидвухлетний отец в общежитии отметил его рождения со своими однокашниками.
 
Наступил 1977 год, год окончания мной Военно-медицинской академии. Я по-лучил направление на Краснознамённый Черноморский флот, в Севастополь, и был назначен начальником медицинской службы на надводный корабль.

Галя, оставив прекрасный город Ленинград, уехала со мной и всегда сопровож-дала меня на всём моём жизненном пути. А вот некоторые жёны, приехавшие в Питер из провинции, так и остались в нём, бросив мужей на произвол судьбы.

Службу начал в Николаеве, потом перевели в Севастополь. Началась моя корабельная жизнь с предлинными боевыми походами в Средиземное море по 5,5–6 месяцев. Когда корабль приходил, Галя с детьми приезжала в Севастополь, когда уходил – уезжала в Ленинград. Снимали квартиру, а это, поверьте, в южном городе, ой как непросто…

Эта была жизнь, полная частых разлук и кратковременных, радостных встреч. Жизнь, со всеми её радостями и огорчениями.

Земля для меня была как праздник, а море стало, хотя это слово вряд ли уместно, домом родным.

Именно в это время и закалялся характер, проверялась крепость любви, ковалась и создавалась семья. В редкие минуты встреч огонь счастья доходил до небес.

Я всегда с содроганием представляю, что испытала и как выдержала всё это Галина! Как она, ИМЕННО ОНА, смогла сохранить семью?! Этот подвиг можно сравнить лишь с подвигом жён декабристов.

За неделю до прихода моего корабля с боевой службы, (жёны поддерживали контакт между собой и делились информацией), Галочка с Петей, а потом и с Сашей приезжала из Ленинграда в Севастополь. Она шла на площадь Ушакова. Здесь было место, где обездоленные люди искали жильё. И стояла там она сутками в поисках этого жилья, а дети возле её ног играли окурками. 

И таких съёмных квартир было столько, что и не сосчитать. Галю даже обворо-вали однажды…
 
Судьба не ба;лует моряка. Живёт он и служит, разумеется, на корабле, а корабль – это не прогулочная яхта. Выполнив 5,5–6 месяцев задачи боевой службы в море, он приходит в базу, а там… надо выполнять задачи, поставленные ему флотом, дивизией, бригадой. А это – стрельбы из разного вида оружия, постановка мин, поиск подводной лодки, запуск торпед… Но этого мало. Ты ещё должен обеспечить безопасность этих стрельб другими кораблями, отстоять дежурным кораблём по флоту, а это месяц без схода с корабля на берег, ну и слежение за кораблями противника, если они войдут в акваторию Чёрного моря. Вот и получается, что в году ты видишь жену и детей всего 1,5–2 месяца.

Бывало, что придёт корабль в базу ночью, ночью идёшь домой, сына видишь чаще спящим, на службу уходишь в 06.30, так как на корабле надо быть в 07.30, а сын спит, а когда проснётся, спросит маму: «Папа был»? «Был», – ответит она, а он радост-но и одобрительно вздохнёт.

Вздыхала ли радостно жена, наверное, вздыхала, но не так счастливо.

19 мая 1980 года, в День пионерии, я снова был на боевой службе в Средиземном море, а Галя, находясь в Ленинграде, подарила мне второго сына, Александра. Его я впервые увидел, когда ему было 3 месяца, а второй раз – когда он уже начал ходить.

Шёл 1981 год. Боевая служба в Средиземном море шла своим чередом и ещё не успела надоесть.

Галя с сыновьями жила у меня дома на родине.

Прошёл всего только месяц, как мы вышли из Севастополя, и два – как закон-чился мой отпуск.

24 июля 1981 года, не дожив до своего 56-летия три месяца, сразу после выхода на пенсию от кровоизлияния в мозг умерла моя мама. Галя и проводила её в последний путь, а я так и не смог приехать на похороны. Ведь никто не позволит оставить воен-ный корабль в открытом море без врача.

Мне тогда было 28 лет.
 
В 1982 году эсминец «Благородный», на котором я служил, обогнув Европу, прибыл на ремонт в Кронштадт. Семья соединилась в Ленинграде, и потекла разме-ренная жизнь. Галя устроилась работать в детский сад, так как без прописки никуда не брали, и проработала там три года.

Но… в 1984 году меня снова переводят на Черноморский флот, на скр «Безза-ветный» и я вновь ухожу в Средиземное море.

В 1985 году Галя с детьми приехала в Севастополь. И опять за ней пришёл кон-тейнер с вещами.

По возвращении с боевой службы начинаю искать себе место, где можно полу-чить майора. Мне предлагают должность флагманского врача в г. Николаеве, а Галина, ничего мне не сказав, записывается на приём к командующему Черноморским флотом по квартирному вопросу, потому как с двумя детьми в Севастополе квартиру найти практически невозможно. 

Командующим Черноморским флотом только что был назначен адмирал Михаил Николаевич Хронопуло, и Галина была первой, кого он принял. Услышав, что мне предлагают должность в Николаеве, он написал резолюцию, чтобы не препятствовали в моём переводе и дали там нам жильё.

Мы переехали в Николаев, я принял должность флагманского врача в бригаде строящихся и ремонтирующихся кораблей. Нам дали комнату в семейном общежитии. Петя пошёл в школу, а Саша в детский сад. А через год получили 3-х комнатную квартиру и зажили полноценной семейной жизнью.

У Галины золотые руки. Она прекрасно вязала, шила, осваивала в этом деле всё новые и новые методики. Через некоторое время устроилась на работу заместителем директора по хозяйственной части в Дом культуры завода имени 61 коммунара. Вела курсы с детьми по вязанию.

Энергии у неё было столько, что она выплёскивалась через край. Галина принимала участие во всех мероприятиях Дома культуры.

Дети выросли и подарили нам прекрасных внуков, Егора, Захара и Маргариту.

В 1998 году я демобилизовался, четыре года поработал в гражданском здраво-охранении города, и мы уехали в село Степовое, что в 38 километрах от Николаева, где открылся уникальный реабилитационный центр.

В Степовом мы получили 2-х комнатную квартиру, завели котов, собаку, куро-чек. У нас есть маленький огородик в одну сотку, где сажаем зелень, огурчики и поми-доры.

Здесь и течёт наша тихая жизнь пенсионеров со всеми её радостями и огорчени-ями. А по-другому никак и нельзя, потому что абсолютно счастливыми бывают только дураки и дебилы.

Галя вяжет, шьёт и делает всё, что надо делать в размеренной сельской жизни. А ещё создаёт многочисленные альбомы в интернете.

Дай ей Бог здоровья и всего-всего доброго! Пусть в её сердце всегда живёт лю-бовь, счастье и радость!