Чайка русской сцены. Комиссаржевская

                27 октября 1864 года в семье артиста Мариинского театра Федора Петровича Комиссаржевского и его жены Марии Николаевны Комиссаржевской, урожденной  Шульгиной, родилась дочь Вера, будущая великая артистка, гордость русского  театра.
Праздничная счастливая пора детства для Веры миновала слишком быстро. Уход отца из семьи оставил в ее душе горький след на всю жизнь. Светлая пора юности Веры  Федоровны  была отравлена неудачным браком. Страстная любовь к мужу, молодому художнику- графу В. Муравьеву, была обманута вдвойне. Граф сошелся  с сестрой Веры Федоровны, Надеждой. Потрясение было  велико, ее увезли в деревню. Жизнь, начинавшаяся радостно и светло развалилась. С молодостью было покончено. Но горе не  уничтожило ее, не стерло черт прекрасного живого характера. Появилась потребность выхода из узкой личной жизни  к новой- широкой и более сознательной деятельности.  Вера Федоровна решила попробовать себя на театральном поприще и уехала в провинцию,  в Новочеркасск, в антрепризу Н.Н. Синельникова.
Николай Николаевич Синельников, являлся известным антрепренером, хозяином  труппы, попасть в которую было мечтой каждого провинциального актера. Прекрасный состав артистов, отличный ансамбль спектаклей, серьезно поставленное дело создали в театральном мире большую  популярность его антрепризе.
Вот как Синельников вспоминал о появлении в его труппе  новой артистки: « Летом 1893 года я получил письмо некоего И.П. Киселевского, в котором он писал, что «приятель его, певец Комиссаржевский, просит устроить в нашу труппу начинающую актрису, свою дочь В.Ф. Комиссаржевскую. Якобы компетентные люди, видевшие ее в  любительских спектаклях, с большой похвалой отзываются о способностях молодой актрисы.
Я ответил приглашением Веры Федоровны.  Дебют прошел хорошо. И главное: за кулисами со всех сторон раздавались похвалы. Труппа сразу приняла дарование Веры Федоровны».    В               Новочеркасске, где работала труппа Синельникова, Комиссаржевская дебютировала в пьесе Грибоедова  «Горе от ума» в роли Лизы и во «Власти тьмы» Толстого в роли Бетси.
    Впоследствии Н.Н. Синельников писал об актрисе, что она всегда была великой и в своей театральной юности, и после.
   Выступления в небольшом дачном поселке под Петербургом, Озерках, в летний сезон, также принесли Комиссаржевской большой успех. Ее приглашают в Петербург, в императорский Александринский театр, также поступило приглашение и от  К.Н. Незлобина антрепренера города Вильно. Комиссаржевская  выбрала Вильно.
     Виленцы не только любили  свой театр, но и понимали в нем толк, умели оценить хорошие пьесы и обласкать своим вниманием хороших актеров.
     У Незлобина Комиссаржевская дебютировала в роли Софьи, в пьесе «Горе от ума».
     Настоящий фурор она произвела выступлением в маленькой пьеске В.И. Немировича-Данченко «Елка». Когда занавес опустился, публика, неистово аплодируя, выкрикивала только одну фамилию «Комиссаржевская»! «Браво, Комиссаржевская!».
   Незлобин, после спектакля пришел в гримерную и, извиняясь, сказал : « Ну, голубушка, да ведь это чудо, что такое вы сделали из этой безделицы! А мы-то пустили  ее для съезда публики! Не сердитесь, голубушка, виноваты!»
   С простотой и искренностью Комиссаржевская  в антрепризе Незлобина переиграла все роли обычного репертуара своего амплуа , роли в пьесах  Островского, от Ларисы в «Бесприданнице» до Негиной в «Талантах и поклонниках».
    В феврале 1896 года Комиссаржевская приняла , наконец, приглашение в Александринский театр. Весь город провожал ее на вокзале. Под ноги актрисе бросали живые цветы и кричали:»Прощайте!», «Приезжайте еще!», «Не забывайте нас!», « Желаем успеха!».
    Итак, Вера Федоровна Комиссаржевская стала актрисой   столичного Императорского Александринского театра. Казалось бы- лучшего и желать нельзя. В ее репертуаре были роли Маргариты  в «Фаусте», Гете, Ларисы в «Бесприданнице» Островского,  Розины в «Севильском цирюльнике» Бомарше… всего 14 ролей.  Например, в сезон 1898 года- 17 ролей в 100 спектаклях. В общем- работы хватало.
    В 1901 году в России гастролировал  великий актер Томазо Сальвини.       Томазо Сальвини, итальянский трагик, величайший артист, не раз бывал в России. Он поражал своих русских партнеров могучим  темпераментом и умением перевоплощаться в изображаемого героя.
    Вера Федоровна в феврале 1901 года играла с великим трагиком Дездемону в шекспировской трагедии «Отелло». Эта роль считалась  у Сальвини самой сильной. И легко представить, с каким волнением, с каким чувством ответственности Комиссаржевская вышла на сцену.
   Вера Федоровна, вспоминая об этом спектакле, отметила поразившую способность Сальвини владеть собой: «Когда в последнем акте он подошел  ко мне, чтобы задушить, - рассказывала она,- я испугалась, так он был страшен. У меня мелькнула мысль, что он действительно меня задушит, и на какую-то секунду я потеряла сознание, но очнувшись, увидела, что его пальцы даже не коснулись моей шеи. А в публике, - передавали мне,- испугались еще больше, чем я. Иллюзия, что он душит меня и непременно задушит, была полной».
    Сальвини убедил Веру Федоровну в безграничных возможностях артиста.
     Этапной для Комиссаржевской и всего русского театра стала роль Нины Заречной в пьесе Антона Павловича Чехова «Чайка». Игра Комиссаржевской отличалась особой драматической глубиной, трепетностью, тонкостью. В актрисе Чехов увидел родственную душу, художника, владеющего новыми, особыми средствами сценической  выразительности.             Дружеские  отношения между Чеховым и Комиссаржевской продолжались до конца жизни Антона Павловича. Русская общественность и после смерти обоих неизменно и постоянно сближала  их имена как величайших и ярчайших выразителей современности.
    Как известно из истории театра, первое представление «Чайки» в Александринском  театре в Петербурге провалилось .   Чехов был в ужасе и поклялся больше никогда не писать пьесы.     Бледный, растерянный, он  метался за кулисами, ничего не понимая. При взрыве хохота в зале пугливо шарахался… «Автор провалился»,- повторял он.
        Публика не поняла пьесы. И вот почему…  Истинную  историю  этой премьеры как-то не  объясняли. Вернее, объясняли тем, что она была дана в бенефис комической актрисы Левкеевой. Я долго пыталась понять,  кого же именно играла Левкеева в «Чайке», и что послужило провалом,  и оказалось, что бенефициантка в пьесе  вовсе не была занята, а  блистала в водевиле,  в комедийной роли, который  играли вслед за «Чайкой». В Александринском  театре часто ставили  пьесы  «Медведь», «Свадьбу», «Юбилей» Чехова, комические произведения, которые  имели  «свою» публику. Вот и теперь, на пьесу «знакомого» автора  Чехова   съехались купцы со своими белотелыми в бриллиантах, расфуфыренными  женами, чиновники средней руки, приказчики. Все были настроены смотреть веселую комедию. В зале царила праздничная, бенефис все-таки,  приподнятая  атмосфера и, когда  Комиссаржевская произнесла первые слова монолога Нины: «Люди, львы и т.д.», в зале раздался гомерический хохот…
   Впрочем, следующие представления «Чайки»   имели успех, но  сыграли  ее всего пять раз.
   Очень быстро Вера Федоровна поняла, что Александринка – это «золотая шкатулка»  Театр, более чем какой другой, подвергался  тлетворному влиянию   близости к придворным кругам, и к императорскому двору. Царский двор занимался не только репертуаром, но и частной жизнью актеров. Актрисы чувствовали себя с высокими гостями смелее и независимее, и пользовались своим положением. Любимицам многое удавалось и все это держало труппу в постоянном напряжении. Репертуар неумолимо разбавлялся   легкими  пьесками Потехиных, Федоровых  и им подобных.
    Александринский театр не знал жалости. Ни талант, ни прошлая слава не давали актеру уверенности в том, что он нужен театру. Исключением была  Мария   Гавриловна  Савина, царица Александринки, как ее называли,  да еще две, три актрисы, умевшие постоять за себя. 
      Комиссаржевская ушла из Александринского театра и уехала в  провинцию.  На гастролях в провинции Вера Федоровна, где умом, а где сердцем, понимала, каким лучом света  пронизывают темноту русских окраин театр, ее дар, ее искусство.  В  женских образах  в ее глазах светилась  неистребимая надежда на лучшую жизнь, скорбь всего человечества, угнетаемого злыми силами, звучала в голосе артистки.
 Комиссаржевская мечтала о своем театре, где бы она в полный голос заявила свою творческую позицию.
     Пятнадцатого сентября 1904 на Итальянской улице в Петербурге в здании театра «Пассаж» открыла свой Драматический театр спектаклем К. Гуцкова «Уриель Акоста» Вера Федоровна Комиссаржевская. Первые спектакли не принесли особого сбора и успеха.
 Вторым спектаклем была «Нора»  норвежского  драматурга Генрика Ибсена. Поставленная семнадцатого сентября «Нора» с Комиссаржевской в главной роли была принята публикой и прессой необычайно горячо и любовно. В сущности, «Норой» прошедшей за сезон около 60 раз и держался в основном театр в первый свой сезон.
       Когда Комиссаржевская вышла на сцену ,из лож полетели цветы- море белых астр и алых гвоздик.
      Смысл пьесы в том, как из жены-куколки  в глазах мужа,  Нора преображается в сильную женщину, готовую бороться  не только за свое семейное счастье,  но и за право  достойно ответить за свой поступок. Нора  совершила преступление, чтобы спасти мужа, подделала  подпись на векселе  вместо своего отца. Но в ее глазах- это подвиг. Кукольный дом, а это одно из названий пьесы, рушится.   Нора принесла жертву ради семьи, она до последнего надеялась, что ее муж  окажется героем и защитит ее. Но Хельмер оказался трусом. Он с презрением оттолкнул Нору, для него «суд толпы», сплетни оказались страшнее. И Нора уходит из кукольного дома навстречу суровой жизни.
   Здесь хотелось бы пояснить, что для Ибсена показательна такая форма  повествования, при которой раскрытие сокровенных, роковых глубин  внешне счастливой жизни совершается не только на глазах у зрителя, но, как бы возвращая в прошлое, обнаруживает истоки  скрытого зла. Отталкиваясь от сиюминутного  действия, Ибсен восстанавливает предысторию этого момента, добирается до корней того, что происходит на сцене. Именно предыстория трагедии, некая «сюжетная тайна» составляет основу напряженного драматизма действия.  И, к слову,  этим отличаются  «Привидения», «Росмерсхольм» и некоторые другие пьесы драматурга.
        Открывая свой театр, Комиссаржевская просила поддержать новое дело передачей театру новых пьес. Чехов только что окончил «Вишневый сад», у  Горького были готовы «Дачники». «Вишневый сад» был уже обещан Художественному театру. Что касается «Дачников», Горький, отдавая пьесу в театр Комиссаржевской,  был уверен, что  она будет «хорошо поставлена».
     По идейным соображениям, эта пьеса, конечно же,  не могла пройти мимо  внимания Веры Федоровны. Горький так писал о своей пьесе: « Я хотел изобразить ту часть русской интеллигенции, которая вышла из демократических слоев, но,  достигнув известной социальной высоты, потеряла связь с народом, родным ей по крови, забыла о его интересах. Эта интеллигенция стоит одиноко между народом и  буржуазией, без влияния на  жизнь, без сил, она чувствует страх перед жизнью и ищет  возможности  оправдать свое  бессмысленное  существование».
         Один из действующих лиц, инженер Суслов, говорит: Мы наволновались и наголодались в юности; естественно, что в зрелом возрасте нам хочется много и вкусно есть, пить, хочется отдохнуть и наградить себя с избытком за беспокойную, голодную жизнь юных дней…» .
         На что Варвара, героиня пьесы, которую играла Комиссаржевская,  как бы отвечает  на этот  всплеск откровения: «Мы живем на земле чуждые всему… мы не умеем быть нужными для жизни людьми. И мне кажется, что скоро, завтра придут какие-то другие, сильные и  смелые люди, и сметут нас с земли,, как сор…».
        Театр  требовал много сил и энергии для его содержания.  Материальные заботы мешали ей, у как художнику. Гастрольные поездки для  обеспечения  зимнего бюджета, выматывали неустроенностью, плохим сном и питанием. Друзья пытались отговаривать ее от этих поездок, но Вера Федоровна отвечала  твердо: «У меня должен быть свой театр, или я вовсе брошу цену, потому, что играть то «что дадут», пускай даже на казенной сцене я не могу и не хочу» Она меняла площадки, искала новых режиссеров, пополняла  актерский состав .
       С самого основания своего театра Комиссаржевская стремилась ставить и играть пьесы, которые представлялись ей наиболее прогрессивными, отвечающими  духу времени и ее мятущейся душе.    Понимая, что репертуар «сердце театра» она старалась выбирать пьесы, которые потом   запрещала цензура, или которые отвечали интересам  небольшой части публики.   В таком качестве театр Комиссаржевской по мнению Луначарского не мог привлечь «новую,  свежую публику, такую, при соприкосновении с  которой  оживет драма, оживет  сцена». В итоге «декадентский сон кончился», по словам известного театроведа    А. Кугеля. Комиссаржевская вернулась к классике, Островскому, Зудерману, пьесы которого в свое время имели большой успех. Но,  ни шумные овации, ни полные сборы не могли сбить Комиссаржевскую со своих позиций. Она готовилась принять  смелое  решение- открыть  драматическую школу, чтобы воспитывать и создавать  нового актера.
    В 1909 году Комиссаржевская предприняла большую гастрольную поездку по русской провинции. «Провинция раньше была для меня средством  набрать денег для моих художественных целей, теперь же она для меня – желание показать самое дорогое- работу моего театра»,- говорила  актриса.  И поэтому в репертуар отчетной поездки по России она  включила постановки прошлых лет:  «Сестру Беатрису» Метерлинка, «Нору» Ибсена,  «Хозяйку гостиницы» Карло Гольдони, «Дикарку» Островского…
     В продолжение поездки по России, Комисаржевская отправилась  в Среднюю Азию: Баку, Ашхабад, Самарканд, Ташкент. В этой поездке Вера Федоровна заразилась оспой и 10 февраля 1910 года умерла «Чайка» русской сцены, актриса Вера Федоровна Комиссаржевская.
                В публикации использована литература:   ЖЗЛ В. Носова. «Комиссаржевская»,  Сб. « Мастера русской и советской сцены» . Собр. Соч. Ибсена. Комментарии к пьесе «Кукольный дом».