Блок. Родина. Вступление

Р  О  Д  И  Н  А   
(1907–1916)



Родина – вступление
Из Примечаний к данному разделу в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
     Раздел "Родина" состоит из 27 стихотворений; они написаны с 1907 по 1916 г., размещены внутри раздела в соответствии с хронологией их создания.
     …Большинство стихотворений, входящих в раздел, отражают тему России, ее истории и современного состояния, однако раздел не случайно назван "Родина" (а не "Россия"): это заглавие охватывает для Блока более широкий круг предстаолений и ассоциаций, затрагивающих и тему индивидуальной судьбы в различных аспектах (мир детства, отношения с возлюбленной, тема смерти и т.д.).
     Контуры темы, объединяющей стихотворения раздела, впервые стали отчетливо вырисовываться для Блока в 1907-1908 гг., в период работы над драматической поэмой "Песня Судьбы" и статьями о России и интеллигенции. 9 декабря 1908 г. Блок писал К.С. Станиславскому: «... стоит передо мной моя тема, тема о России ( ... ) Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это – первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный ( ... ) Ведь здесь – жизнь или смерть, счастье или погибель. К возрождению национального самосознания, к новому, иному "славянофильству" без "трех китов" (или по крайней мере без китов православия и самодержавия) и без "славянства"( ... ) влечет, я знаю, всех нас».   Новый подход Блока к проблемам национального самосознания предполагал решительное отвержение России в ее современном, социальном, бытовом, политическом укладе; в письмах к матери он пишет о своей "пакостной, грязной, тупой и кровавой родине" (13 апреля 1909 г.), подчеркивая: «... все видимое простым глазом – не есть Россия» (7 мая (н. ст.) 1909 г.). К концу 1908 - началу 1909 г. относится и замысел неосуществленной статьи Блока на тему: "Чувство родины" (ЗК. С. 122).  “Лирическое" отношение к России было связано с ощущением скрытой в ней духовной субстанции, с переживанием собственной неразрывной связи с родиной и верой в ее провиденциальное предназначение. Этот потаенный лик России соотносится для Блока – с годами все явственнее – с образом небесной возлюбленной, женственного начала в мире, с лирической героиней собственных ранних стихов. З.Н. Гиппиус подчеркивала, что для Блока была характерна «"своя" любовь к России, даже не любовь, а какая-то жертвенная в нее влюбленность, беспредельная нежность. Рыцарское обожание ... ведь она была для него в то время, – Она, вечно облик меняющая "Прекрасная Дама" ...» (Гиппиус З.Н. Живые лица. Прага, 1925. Т. 1. С. 48).
    [
     Павлович Н. А.Воспоминания об Александре Блоке:
     «…Неожиданно он спросил: "Как вы думаете, правильно ли говорят о переходе образа Прекрасной Дамы в образ Незнакомки, а потом России?".
     Я ответила: "По-моему, нет". Он успокоенно сказал: "Конечно, нет! Они противоположны. Незнакомка – антитеза. Никакого перехода от одного образа в другой нет. А Россия – это особая статья".
     Другой раз, когда мы шли однажды по Невскому, он вернулся к этому разговору: 
     – Когда я слышу об этом переходе образов одного в другой, то только машу рукой. Значит, ничего не поняли. Кто их смешивает, ничего не понимает в моих стихах…»
     ]

     В социально-историческом плане Блок осмыслял Россию как совершенно особое государство, противостоящее Западу и Востоку, Европе и Азии, и надежды на дальнейшее развитие связывал с выявлением особого пути, ей предначертанного; cр. запись Блока от 15 июля 1909 г.: «Я (мы) не с теми, кто за старую Россию (Союз русского народа, сюда и Розанов!), не с теми, кто за европеизм (социалисты, к.-д., Венгеров например), но –  за новую Россию, какую-то, или – за "никакую". Или ее не будет, или она пойдет совершенно другим путем, чем Европа( ... )» (ЗК. С. 154)
     [
     Случилось, как мы знаем, с точностью до наоборот: Россия пошла «совершенно другим путем, чем Европа», и ее – блоковской России – практически не стало. Выжили из всего поколения грамотных людей России, умерли в ней своей смертью, единицы. Да и те… Марина Цветаева – от безысходности покончила с собой, а её сестра – выжила… “Выжила” – 20 лет тюрем, лагерей, ссылок. Сын Марины погиб, а дочь выжила – 15 лет тюрем, лагерей, ссылок.
     Как-то мы – студенты-бауманцы в комнате общежития (1975-78 гг.) заговорили о родственниках. Было нас человек двадцать. И у всех деды – сплошь неграмотные селяне. Только у одной – священник. Сельский. Впрочем, там и тогда не было моей подруги из ближнего подмосковья. У нее деды-бабушки не в сёлах проживали, но все они уже были мертвы, а ее отец отсидел 8 лет. Она меня однажды сводила и показала “их” московский дом. Мы немного посидели в их тихом, уютном московском дворике. Целовались…
     ]

     …Стихотворения, составляющие раздел "Родина", nри всем объединяющем их внутреннем трагизме, тяготеют к двум образно-тематическим nолюсам, один из которых обозначает проблематику самого общего характера (осмысление России в ее историческом прошлом и в связи с современной жизнью под знаком историософских символов Востока и Запада), другой – проблематику интимно-лирическую, имеющую прямое отношение к личной биографии Блока.   
     Пересечение и взаимопроникновение общего и частного, явлений исторических и явлений индивидуальной жизни сообщают двойной смысл всему художественному целому, организуют двойное течение лирического сюжета, в ходе развертывания которого "события, совершающиеся в стране поэта, совершаются и в душе поэта" (Гинзбург Л. О лирике. 2-е изд. Л., 1974. С. 292-294).
     »

     И повторю: родина для Блока – это чаще всего там, где его “милая”. «Родная» – «Родина», милая – Русь. Они неизменно рядом. Но, разумеется – не одно и то же. А «Русь, Жена моя!...» – это слова не Блока, то есть не его героя лирического трёхтомника.