В Вахтанговском нынче дают Принцессу Турандот

      Вахтангов и вахтанговцы. История  постановки пьесы         Карло Гоцци «Принцесса Турандот»   
    Московский Академический театр имени Евгения Вахтангова. Театр – радость.  Театр –праздник. С самого начала в его репертуаре  были спектакли яркие , экстравагантные;   актеры- искренне и щедро отдававшие зрителям     свои духовные силы. Это был  изначально театр единомыщлеников, которые наивно веря в магическое «если бы», заставляли и зрителей уноситься с ними в   фантастический, но такой  реальный мир, отделенный всего лишь призрачным занавесом.
     В  этой публикации  мы не будем говорить о жизни  Вахтангова.    Мы будем говорить о его ЖИЗНИ, потому что его жизнью всегда было творчество. До Студии в Мансуровском переулке, которая стала сначала Третьей студией МХТ, а затем знаменитым  театром имени Евгения Вахтангова, художник  был истовым последователем Станиславского. Занятия происходили в Первой студии МХТ , где проверялись результаты системы Стагниславского-как средства  воспитания в актере высокой духовной культуры. В  эти годы он  ставит спектакли: Метерлинка «Чудо  святого Антония», Ибсена «Росмерсхольм», Бергера «Потоп», «Сверчок на печи» Диккенса.  Произведения   с мистическим смыслом, туманными символами, фантастическими образами. Станиславский  говорил, что «Сверчок на печи» в Первой студии все равно, что «Чайка» для МХТа.
******************************************************
Последнюю свою постановку по сказке Карло Гоцци «Принцесса Турандот»  Евгений  Вахтангов задумал так: итальянская труппа Комедии масок «дель арте» разыгрывает перед зрителями старинную комедию. Это позволило ему ввести в спектакль не только сказочный «Китай», но и солнечную «Италию». Он обратился к приемам народного импровизационного театра, приемам сочным, порой грубоватым, но пронизанным  жизнерадостностью, неожиданным весельем. Все  было новым и необычным в этом спектакле- переодевания актеров на глазах у зрителя, и фраки, и бальные платья, и полотенца, которые по ходу действия подвязывали «мудрецы дивана» вместо бород и теннисная ракетка в руках у китайского императора вместо скипетра.
   В основу пьесы Карло Гоцци положен рассказ о жестокости принцессы Турандот. Несмотря на мольбы отца- китайского императора Альтоума- и всех окружающих, она безжалостна в своем решении отрубать головы претендентам на ее руку, не сумевшим отгадать  предложенные принцессой загадки.
   Молодая и неопытная  студийка, будущая великая актриса Вахтанговского театра, Цецилия Мансурова  вспоминала, что Вахтангов, поняв, что она не сыграет Турандот фурией, предложил более подходящую  трактовку. «Я тогда была  наивной, жизнерадостной девчонкой, и Турандот должна была быть наивной, очаровательной девчонкой, которая не хочет выходить замуж. Не хочет и все. И режиссер  строил всю линию моего поведения так, чтобы Турандот была капризной, своенравной»,- вспоминала актриса.
 Цецилия Львовна Мансурова  актрисой собиралась стать с детских лет. Живая, талантливая  девочка окончила гимназию с золотой медалью, по настоянию родителей –юридический факультет и, в итоге, оказалась в Студии Евгения Вахтангова, которая находилась  в Мансуровском переулке. Это  стало ее псевдонимом, так как  фамилия начинающей актрисы была Волленштейн.
   «С первых дней своего появления в Мансуровском переулке,- вспоминал  Рубен Николаевич Симонов, актер, чье имя также стало легендой русского театра, -в нашей маленькой Студии она покорила  и руководителя Студии Евгения Багратионовича Вахтангова и своих будущих товарищей, покорила  своей женской красотой и обаянием своей личности.  Евгений Багратионович ее сразу полюбил и. когда решено было  ставить «Принцессу Турандот» Карло Гоцци, дал ей роль героини этого спектакля – самой Принцессы. «Принцесса Турандот» вся посвящена радостной, ликующей жизни. Эта тема  радости  была сутью ее пленительного  характера, которым любовался Вахтангов и несмотря на неопытность актрисы, заставил блистать в своем последнем творении, где жизнь с ее счастьем, любовью и солнцем празднует победу над  смертью».
    И еще из воспоминаний об этой великой актрисе из книги «Первая Турандот» : описывается   ее участие в сцене загадок из спектакля «Принцесса Турандот» на юбилейном вечере в  честь  Мансуровой: Зазвучал вальс. Легко, с очаровательным изяществом, вышла на сцену Мансурова. Сцена загадок  началась.  И хрустально-прозрачно, чисто, как ручей, звонко и молодо прозвучал  голос Цецилии Мансуровой.
                Я хил и маленького роста,
                Дыханья всякого боюсь.
                ********************
                Но если дунет сильный ветер,
                Я вырастаю до небес!
                *************************
                Ответь мне, что я за чудо, что за бес?
                (ответ- огонь)
    Голос, очарование которого передать невозможно, голос единственный, неповторимый, голос, звучание которого открыло все могущество таланта актрисы.
    И со всей явственностью молодые артисты поняли, что такое изысканность, изящество, тонкость, артистизм и аристократизм. Сказочная принцесса  могла говорить только таким голосом. И всем  стало понятно, почему Вахтангов именно Мансурову назначил исполнительницей центральной роли своего последнего спектакля.
   Цецилия Львовна Мансурова,  актриса на  амплуа «прекрасной женщины».
       В  марте  1915 года состоялось знакомство Юрия Завадского с Евгением Багратионовичем Вахтанговым. Студийцы присутствовавшие  при  этом , с любопытством  всматривались в новичка. Перед  ними стоял в серой суконной блузе, перехваченной ремнем, с небрежно откинутыми русыми кудрями, кареглазый,  редкостно красивый, изящный молодой человек. Он напоминал юношей с картин художников эпохи  Возрождения. Артистичность ощущалась  не только в его облике, но и в манере держаться. Как вспоминал Завадский- прочитал он плохо. Вахтангов долго всматривался в юношу. Помедлив, сказал вслух: «Судить надо не по исполнению, а по данным». Завадского приняли.
Завадский вступил  в Мансуровскую студию не без внутренней  тревоги. В ту пору он находился в плену»новейших» декадентских настроений, увлекался символистами. Но  легко ли было устоять перед  Вахтанговым, перед неистовой, фанатичной одержимостью искусством, творчеством, которая от него исходила?!. Перед  его магической силой внушения, перед чудом творческих поисков, знанием характера, психологии человека? Именно творчеством заражал Вахтангов своих учеников.  Перед Вахтанговым трепетали, его обожали, его боялись одновременно. А он искренне, в глубине души нежно, любил своих студийцев.
    Репетиции «Принцессы Турандот» остались самым  праздничным воспоминанием молодости едва ли не для всех участников.
      Вахтангов предлагал импровизировать. «Процесс мгновенного перевоплощения – вот зерно нашего спектакля,  -говорил он,- Сочетание наивной  детской  веры и правды чувств, яркой шутки, смелого чудачества с бурными драматическими переживаниями  героев- ключ к постановке.   Надо вернуть театру театральность. Движение, краски, ритм, выразительность жеста, интонаций, изобразительную силу декораций, света, музыки».
   В этой постановке были не просто яркость, радость ,молодость и любовь, так нужные   стране в тот непростой период двадцатых годов, период голода и разрухи, но и тема преодоления трудностей и, при шуточной оправе  театрального действа- вполне настоящие чувства и мечты.
    Актеры, они же маски итальянской  народной комедии «дель арте», импровизировали, шутили, находя для каждого  спектакля новые остроты. Мгновенно перевоплощаясь на глазах  у зрителя, искрились   иронией и  одновременно искренностью истинных чувств, смешивая искусство переживания с искусством представления».
   С Завадского- Калафа,  главного персонажа сценического действа,  амплуа «премьера», был особый спрос.  Условие комедия «дель арте»- утрированные, широкие жесты, модулированные интонации. «Иль Турандот, или смерть!»,- восклицает Калаф. Он  должен был быть  Калафом, смешным, наивным, и одновременно должен  дать понять зрителям, что он-  актер, играющий Калафа.
     Каждая «маска»  имела свою характерность: заикающийся Тарталья, говорящий на «рязанском арго» Панталоне,  ироничный скептик Труффальдино, мрачный  начальник стражи Бригелла.  «Принцесса Турандот» поразила всех вольной стихией театральности, беспредельной радостью свободного  творчества, эмоциональной щедростью. Сказка была лишь предлогом. Не о  принцессе Турандот, а о самих себе рассказывали в этом спектакле Вахтангов и вахтанговцы- о своей юности, о счастье творческого поиска, о своей любви к жизни, к искусству, к театру, о своей вере в будущее.   
      27 февраля 1922 года состоялась генеральная репетиция «Принцессы Турандот» для всего состава Московского  Художественного театра во  главе со  К.С. Станиславским, для первой и Второй студии МХАТА.
   Такие дни остаются в памяти на всю жизнь. Сколько души, фантазии, сколько труда отдано  подготовке!. И вот он- день экзамена. Завадский и его партнеры волновались за спектакль, за свои роли, а главное, -за Вахтангова, который лежал больной в нескольких кварталах  от театра, в Денежном переулке.
   …Уже отзвучал веселый, торжественный марш «Турандот», «маски» объявили о начале спектакля. «Парад!»- кричит Тарталья-Шукин. Из-за опущенного занавеса на просцениум выходят исполнители- слева актрисы, они в нарядных вечерних туалетах, справа- мужчины актеры- во фраках и смокингах. Да, именно их в качестве актерской «прозодежды» избрали для «Турандот» ее постановщики!    Артисты выстроились в шеренгу, в центре -  на голову выше всех – Завадский, в черном фраке и белоснежной манишке, неотразимо красивый.
   Маски  в красочных пестрых костюмах:Тарталья, Панталоне, Труффальдино, Бригелла  склоняются в почтительном  поклоне перед публикой и провозглашают: «Представление сказки Карло Гоцци «Принцесса Турандот» начинается…
        Вот мы начинаем
       Нашей песенкой простой,
       Через пять минут Китаем
        Станет наш помост крутой.
       Все мы в этой сказке Ваши слуги и друзья,
       Среди нас четыре маски-
       Это я!
        Я!
        Я!
        И я!
Что это? Игра в театр? Или сам театр? Торжество театра в его подлинном виде. Или, может быть, это сама жизнь? Оптимистичное, веселое  искусство жить!
 «Веселящее вино Турандот».
     После спектакля Константин Сергеевич Станиславский обратился к студии  с речью: « За двадцать два года существования Художественного театра таких побед было немного. Вы нашли то, что так долго и тщетно искали многие театры».
   «Принцесса Турандот» явилась неким знаковым спектаклем, определившем Вахтанговскому театру направление  его  творчества.  И мне кажется, что спектакль «Принцесса Турандот»  имела для Вахтанговского театра такое же значение, как «Синяя птица» для МХАТа.