Инфинифор. Начало. Глава 5

Содержание: http://proza.ru/2023/11/15/43
Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/11/15/30




  Глава 5 – Спасение
  Рассказ ведётся от лица Ни’Файзеро

  «Твоя душа утонет в одиночестве. Но если ты захочешь выжить, тебе придётся научиться плавать»

Тьма. Бесконечный и необратимый хаос. Становящийся ближе с каждой секундой. Отец, неужели я мёртв? После всего, через что я прошёл… Так и не достигнув цели? В какой же момент я совершил ошибку? Хах! Глупый вопрос. Вся моя жизнь — одна большая ошибка. Ведь рождённый убивать недостоин жизни.


Мои руки укутаны ночью. Мерцающие огоньки в почерневших небесах. Бледная луна в дрожащей ладони. Моё бренное тело сейчас, наверное, уносится прочь, оставляя её позади. Я ничего не вижу. И всё, что я чувствую, — это отчаяние. Моё тело замерзает в холодной реке, уносящей меня как можно дальше от огней гиблого города. Куда бы не устремилась вода, мой безжизненный кокон вскоре сгниёт.


Исчезнет. Как и все упоминания о нём. Никто не вспомнит моей кончины. Как и тех, кто отдал свои жизни, пытаясь противостоять мне. Отчаянному глупцу, что бросил вызов судьбе, решив, что сможет вершить её беспрепятственно. Как же я жалок, даже смешно. Мерсилесс… Такие, как он, будут жить вечно. В мире, лишённом справедливости. Мире, который утратил своё былое величие. Мире, который стал клеткой для всех, кому было суждено в нём родиться. Забавно, однако, что лишь после смерти я, кажется, сумел его покинуть.


Тело перестаёт чувствовать боль, а я пробуждаюсь ото сна. Тьма, в которой я жил, оказалась тропой к ещё б;льшей тьме. Так и выглядит Ад? Хотя, нет, это не похоже на преисподнею. Я уже бывал здесь когда-то. Это какое-то здание. Его стены из кирпича, они увешаны знамёнами.


Обрывки памяти проносятся слишком быстро, но в них ещё можно разобрать какие-то силуэты. Мужчина, стоящий спиной ко мне на красном ковре. Его чёрные волосы сзади заплетёны в две маленькие косы, и лишь несколько волосинок болтаются на ветру. Мы стоим на холодном полу. Вдали виднеются несколько башен, крыши которых пока ещё не докрашены. В скором времени здесь будет настоящий замок! Но сейчас он, кажется, ещё не достроен. С чёрного неба падает первый снег. А он всё стоит. Он ведь знает, что теперь я здесь, но всё равно не решается снова обнять. Снежинки ложатся на его плечи, укутанные серым плащом.


— Отец? Это ты? Неужели я снова… могу увидеть тебя? Прошу тебя, не молчи!..
Высокий мужчина, стоявший на ступенях в окружении недостроенных стен, повернулся ко мне правым боком. Он посмотрел на меня. В его карих глазах были слёзы. Он уже понимал, что не сможет вернуться. И хрупкая капля с его бледного лица спадает на этот роскошный ковёр. Наконец, он решается ответить:


— Файз! — говорит он. — Прости меня… прошу, прости за то, что я больше не смогу… вернуться к тебе.

— Отец? Я уже здесь! — ответил я. — Неужели ты этого не видишь? Остановись, прошу тебя! Не покидай меня снова…

— Ты шагнёшь в этот жестокий мир. Я знаю, тебе тяжело… Но ты справишься. Я верю в тебя!

— Почему? Почему даже сейчас… ты говоришь со мной, как с ребёнком? Скажи, почему мы не можем… просто остаться вместе?

— Прошу тебя, сынок, пойми меня правильно… — продолжал он, повторяя всё то, что сказал мне перед смертью. — Этот безжалостный город… Здесь будет много лжи.

— Почему я не могу сдвинуться с места?! — сквозь слёзы, проговаривал я. — Отец!! Я не хочу снова тебя потерять…

— Запомни меня таким.


Клинок пронзает его спину. Я больше не слышу стук наших сердец. Они оба замерли в одночасье. Капли крови стекают по его чёрному кафтану. Лезвие с хрустом костей проходит насквозь, прямо через грудину. Отец хватается руками за грудь, пытаясь нащупать рану, но Мерсилесс толкает его ногой в спину. И он падает, продолжая скатываться по лестнице и заливая кровью весь красный ковёр. И остаётся лишь широкая улыбка на лице холодного убийцы моего отца, что стоит на самом верху окровавленной лестницы. Он возвышается над нами, а его надменный взгляд пронзает, заставляя снова ощутить все те ярость и боль, с которыми я жил все эти годы. Так и не смог узнать, как он погиб. Как Мерсилесс убил его на самом деле.


Но что это? Я снова чувствую, как кровь течёт в моих жилах! Мрак воспоминаний содрогнулся. Тьма небес сошла за горизонт, леса разверзлись, образовав огромную воронку. Я побежал навстречу Мерсилессу. Ступенек становилось всё больше, казалось, что я никогда не добегу до него. Труп моего отца остался позади. Его кровавый кафтан, небрежно укрытый серым плащом. Я отчаянно цепляюсь за возможность расквитаться с подлым убийцей хотя бы в этом кошмаре. Всё вокруг сливается в одну картинку и уносится вдаль, в ту воронку в центре леса. Я бегу по нескончаемым ступенькам, но вскоре они обрываются и Мерсилесс исчезает, как и всё вокруг. Я остался один в пучине собственного отчаяния. Боль по всему телу. Раны дают о себе знать.


Глаза слипаются, их по-прежнему трудно открыть. Но я, кажется, чувствую, что сон покинул меня. Я всё ещё жив. Я слышу, как ветер шебуршит оставшиеся на деревьях листья. Чувствую дуновения свежего ветерка. Здесь слишком холодно, я весь промок в той реке. Почему я всё ещё дышу? Рядом кто-то есть. В глазах лишь размытые силуэты. Кажется, это девушка. Нет, она не одна. Здесь много людей. Они нашли меня? Я чувствую себя… иначе. Боль немного стихает, но я потерял много крови.


Почему я в сознании? Эта река… течение жизни, самой судьбы привело меня сюда.
Глаза открылись пасмурному небу. Лёгкий снег падает на землю. Я на берегу реки, которая должна со дня на день покрыться льдом. Передо мной сидят на коленях и корточках десять человек. Все они протягивают ко мне свои ладони. Свет желтоватого оттенка окутывает кисти их рук и проносится по воздуху прямо ко мне. К моему израненному телу. Я чувствую его, этот свет. Дышать на мгновение стало легче. Но я вижу, что им становится хуже. Кто-то из этих людей потерял сознание и упал на землю.


— Стойте! — с тяжёлым хрипом сказал я. — Не нужно… Меня спасать!

— Успокойтесь, пожалуйста! — отвечал мужчина в светлой накидке и с белыми волосами, сидевший ближе всех ко мне. — Мы вам поможем! Вам нужно…

— Я не хочу… кх… чтобы кто-то… пострадал… кхм! Остановитесь!

— Его пульс, кажется, приходит в норму! — громко сказал другой мужчина, постарше, с русыми волосами и голубыми глазами. Он, судя по всему, выбежал из дома, даже не накинув какой-нибудь лёгкой куртки.

— Но тело! Он весь изранен! Надо продолжать перекачку! — настаивала девушка. У неё были точно такие же волосы и глаза. Скорее всего, она его дочь. — Если прервёмся сейчас, то он… может умереть!

— Мы отнесём его в больницу! — ответила другая девушка. — Иначе и сами можем умереть! Там его смогут поднять на ноги!

— Она права. — согласился мужик с русыми волосами. — Мы уже помогли ему всем, чем могли. Эта методика несовершенна, но врачи смогут спасти его. Кем бы ты ни был, тебе придётся потерпеть, дружище!

— Ничего. — по-прежнему с хрипом отвечал я. — Вы вытащили меня… с того света. Я… продержусь до больницы.


Эти люди опустили свои руки, и та таинственная энергия, что проистекала из них, растворилась в воздухе. Я сразу же почувствовал значительное ухудшение своего состояния. Это было так словно меня снова взорвали и сбросили с крыши его замка. Спасители унесли моё израненное тело в больницу, как и обещали, но несколько человек остались, чтобы помочь упавшей в обморок девушке прийти в себя. У побережья стоял лишь один небольшой деревянный домик. Лёгкий ветер моросил израненное тело в разодранных одеждах. Силуэты этих незнакомых людей размывались в моих глазах.


Место, в которое я попал, не было похоже на то, в котором я вырос. В городе никто не заметил бы моего трупа в переулке даже за неделю. Ну, кроме бомжей, пытающихся найти хоть что-то, хотя бы одну заржавевшую монету в кармане мертвеца. Всю свою жизнь я хотел сбежать оттуда, но не мог. Я слишком сильно был увлечён идеей праведной мести, совсем позабыв о том, как быстро отравлялась моя собственная душа. И вскоре я попал сюда, когда оказался слишком слабым, чтобы цепляться за месть. Когда моё тело перестало слушать мой разум. Когда я оказался на грани между жизнью и смертью. Но чем я заслужил спасение? Если Бог существует, то для каких целей он сберёг меня?


Столько мыслей в моей голове. И я не знаю, как остановить их поток. Отец, я не знаю, что мне делать. Правда, не знаю. Если бы ты был со мной, как и тогда, пятнадцать лет назад… И снова стекла слеза по щеке, только на сей раз уже не во сне. Я обязательно встану на ноги, если жизнь со мной ещё не покончила! Ради тебя, отец, и ради матери, которую я даже не знал.


Дни шли. Я лежал в местной больнице. Гладкие стены из дерева. Длинные и холодные коридоры. Переносные светильники с огоньками в стекле, что стоят у мягкой кровати. Десятки палат, где почти нет больных. Люди здесь, наверное, даже способны на уважение к окружающим. Здание не выглядит заброшенным или забытым: здесь строго следят за порядком. Даже крыша не протекает — фантастика!


Мне делали капельницы. Лечили какими-то травами, прикладывая их к ранам. И хотя я всё ещё чувствую боль, кажется, уже могу встать на ноги. Но лекари не разрешают делать этого. Когда меня принесли сюда, здесь не было никакой паники — все работали слаженно и организованно, и каждый знал, что ему делать. Меня быстро определили в свободную палату, коих здесь было много, и сразу же принялись за работу. Не помню всех подробностей, но, судя по всему, несколько часов я был в отключке. Очнувшись в чужой одежде, я обнаружил, что мои раны уже зашиты и перебинтованы. Я не мог говорить, потому что они сделали что-то похожее на ингаляцию, но рядом со мной уже сидели взрослый мужчина и девушка. Я их уже видел, когда меня вытащили из реки. Те самые, у которых было довольно явное внешнее сходство. Теперь я мог рассмотреть их получше.


Тем вечером мы не смогли познакомиться из-за трубок у меня во рту, помогавших дышать, но спасители пришли и на следующий день, и через день тоже, пускай и ненадолго. Вскоре эти трубки и приспособления убрали. Мне и впрямь стало легче дышать, а хрипов больше не наблюдалось. В этот день никто не пришёл. Наверное, им сообщили, что мне уже лучше. Рядом никого не было. Я попытался встать на ноги. Словно пулей боль проскочила через колени. Лекарь, проходившая мимо палаты, услышала шум и тут же ринулась на помощь. Она была в недоумении: зачем же я встал с кровати, будучи таким израненным? Я и сам не мог дать ответа на этот вопрос, но и лежать весь день на кровати было бы для меня преступлением.


Она попросила меня лечь обратно и не вставать, но я не согласился.
Продолжая терпеть боль, я дошёл до окна, чтобы посмотреть, где вообще находится больница. Девушка попыталась помочь мне дойти, но это было необязательно. Оперевшись на подоконник, я бросил свой взгляд вдаль и увидел там лишь леса и горы. Они окружали это место, образуя некую защиту от холодных ветров, характерных для Северного Королевства и его прилегающих окрестностей. Здесь и вправду было не так холодно, как в городе, а снег шёл совсем лёгкий и незначительный.


— У вас посевные работы продолжаются даже зимой? — спросил я.

— Что?.. Ну, да. — ответила девушка в белом халате. — Здесь довольно тепло для севера.

— Это странно, но допустим. Не беспокойтесь, мне уже лучше.

— Я не могу оставить вас вот так! Вам показан постельный режим, мистер…

— Файзеро. Меня зовут Файзеро. Правда, я справлюсь сам. Так будет лучше…

— Вы уверены, что вам не нужна помощь?

— Я знаю, здесь не так много больных, — успокаивал я, — но им наверняка ваша помощь нужнее, чем мне.

— Ладно. Но не вздумайте покидать палату! Ваш организм ещё не окреп после… того, что с вами случилось.


Она ушла. И я снова остался один в этих четырёх стенах. Рассматривая пейзажи за окнами больницы. Вокруг было совсем немного домиков. Судя по всему, я оказался в очень маленькой деревеньке. Но они смогут найти это место. Мерсилесс просто так не успокоится, пока лично не увидит мой труп. И в этом мы с ним похожи, наверное. Но сейчас я не в той форме. И я не хочу, чтобы из-за меня пострадали все эти невинные люди. Нужно как можно скорее встать на ноги и уйти отсюда.
Туда, где он меня не найдёт. И залечь на дно. На какое-то время.


С этого дня я начал тренироваться. Было тяжело, но у меня не было выбора. Некоторые швы расходились. Лекари негодовали. Но я их не слушал. С каждым днём я повышал нагрузки, стараясь добиться лучшего результата. И они не понимали, чего я хочу. Так стремительно возвращаюсь к жизни, или же пытаюсь окончательно свести себя в могилу? Десять отжиманий. На следующий день — двадцать пять.


На пятый день я уже позволял себе выходить из палаты. Лекари не одобрили то, как я относился к лечению, но были удивлены необъяснимо быстрому улучшению моего состояния. И тогда я попросил дать мне возможность покидать больницу.


— То есть я могу оставить свои вещи в палате и какое-то время пожить здесь?

— Да. Мы не будем против, ведь вам сейчас совсем некуда идти, а больных у нас не так много. Пока свободных палат достаточно, мы ни в коем случае не будем выгонять вас на мороз! Тем более, что вы ещё не закончили курс лечения…

— Но я должен покинуть больницу. Прошу, поймите меня правильно, — говорил я, — мне нужно работать. Я не могу сидеть здесь всё время. Я должен восстановиться, как можно быстрее!

— Я ценю ваше рвение, Файзеро, но мы не несём за это никакой ответственности. — отвечал лекарь с кудрявыми чёрными волосами. — Мы помогли вам встать на ноги, и покинуть это здание — целиком ваше решение. Но пока вы живёте здесь, я должен ограждать вас от любых физических нагрузок.

— Я очень благодарен вам. Скажите, чем я могу отплатить жителям этой деревни? Я слышал, что у вас сейчас продолжаются посевные работы, да?

— Да, это так… — неуверенно согласился он, почёсывая бороду. — Но, опять же, я бы не рекомендовал вам перенапрягаться. Да и вообще, вам пока рано работать. Ваши кости ещё не окрепли, на это потребуется много времени.

— И всё же, я постараюсь быть полезным. — заявил я, выходя из больницы.

— Ох. Совсем вы не бережёте себя!

— Мой отец говорил, что если ты тонешь — научись плавать, пока в твоих лёгких ещё есть воздух. Я не могу полностью полагаться на одни лишь лекарственные травы и ингаляции.

— Что ж, это ваше решение. Будьте осторожны и не попадайте в неприятности!

— Обязательно.

Дверца захлопнулась. В стекле лишь уходящий силуэт мужчины в синем коридоре. Шелест увядающих листьев под ногами. Скрежет старых оголившихся деревьев. Маленькая тропинка, расходящаяся в разные стороны. Деревянные домики, из которых понемногу поднимается дым. Маленькие снежинки, кружащие в воздухе. Пасмурное, но светлое небо над головой. Перебинтованные руки и ноги. Чья-то старая тёплая куртка, скрывающая за собой остальные ранения. Шрамы на лице в отражении холодных луж на грязной земле. И отросшая за неделю борода. Каменный колодец, к которому со ржавеньким ведёрком подходит чья-то бабушка в красном платочке. Где-то там, впереди, за этими маленькими домиками скрываются огороды.


Люди смотрели на меня с сожалением и тоской. Они удивлялись, что я вообще стою на ногах. А я молча продолжал идти. Я пришёл туда к обеду, когда все собрались на лавочках и за столами, чтобы отдохнуть. И я сразу заметил в толпе голубоглазую девушку в тёмно-зелёной одежде, чьи русые волосы ласкал ветер. Она — одна из тех, кто спас мою жизнь. Я был обязан подойти и отблагодарить её.


Проходя мимо десятков работяг, я даже не смотрел на их уставшие лица. Потому что знал, с каким взглядом они посмотрят на меня самого. Я выглядел жалко. Красный шарф на её шее, его конец устремляется в сторону леса, пробегая по воздуху. В небе пролетает несколько птиц. Жуки ползут по земле, желая скорее укрыться от наступающей зимы. Вдали сияет река. Бескрайние пшеничные поля на горизонте. Окружены вечно зелёными елями.


Под лучами уходящей осени солнца по земле пролетают всё те же жёлтые листья. А вместе с ними и красные тоже. Я подхожу ближе. Облезшие краски на скамье кровавого цвета. Она достаёт из сумки бутерброд, совсем не жалея свой организм, и смотрит вдаль. Туда, где немногие работяги продолжают трудиться и косить траву. Но несколько кос лежат на земле, и их никто не берёт.


— Здравствуйте… — тихим голосом молвил я, отряхивая правой рукой куртку и опираясь левой на трость. — Вы помните меня?

— Гхм. Это вы?.. Но… Я думала, что вы ещё…

— В больнице, знаю. Простите, мне не следовало прерывать вашу трапезу.

— Ничего страшного. — отмахиваясь рукой, сказала она. — Присаживайтесь!

— Благодарю. Я пришёл, потому что… хотел сказать вам спасибо. Вам, и всем тем, кто помог вернуть меня… с того света.

— Любой на нашем месте поступил бы…

— Нет. В городе, откуда я пришёл… приплыл, если точнее, — посмеиваясь, рассказывал я, — таких добродушных людей встретить сложно. Мало, кто захотел бы помочь.

— Как вы себя чувствуете?

— Гораздо лучше, чем когда меня вытащили из реки. Ой, что же я делаю… я ведь пришёл, чтобы отблагодарить вас! …и других жителей! Я бы мог помочь, скажем… выкосить всю эту лишнюю траву.

— Нет-нет! Что вы! — смахивая волосы с лица, возражала она. — Вы же ещё совсем не окрепли…

— Вы так переживаете за меня, хотя мы даже не знакомы.

— Вы правы, нужно это исправить! Меня зовут Радвера, а вас?

— Ни'Файзеро. Но… для друзей просто Файз. — ответил я, вспомнив, что никаких друзей у меня нет. — А ваш отец? Это ведь он сидел с вами у моей кушетки?

— Отец? Как вы догадались?

— У вас обоих хрустальные голубые глаза. Вы с ним очень похожи, но он выглядит, всё же, старше.

— А вы наблюдательны! — удивилась Радвера. — Мой папа сейчас там, работает в полях. Косит траву, и никогда себя не бережёт!

— Все уже ушли на обед, а он всё ещё там? Дельный мужчина, наверное.

— Да, так и есть. Думаю, вы с ним найдёте общий язык.

— О чём это вы, Радвера? — разглядывая её шёлковые волосы, интересовался я.

— Подумать только! Я даже представить не могу, через что вы прошли! Когда мы с отцом увидели, как вас уносит течением… это было ужасно. Ты не просто выжил, а смог прийти в себя! И сейчас ходишь на своих двоих… У тебя очень сильная хватка к жизни. Вы… явно не были готовы умирать.

— Я всё ещё не понимаю, что видел, когда очнулся. Было ли это сном, или же явью? Какой-то странный свет.

— Когда мы тебя нашли, твоё сердце… не билось. — сказала она. — Но мы чувствовали присутствие жизни. Мы поняли, что тебя ещё можно спасти.


Радвера явно что-то недоговаривает. Но почему? Мне наверняка пригодились бы эти знания. Понимание того, что со мной произошло. Так я, может, сумел бы вернуться в Королевство и закончить начатое. Кто знает, на что я был бы способен, если бы понял, как они запустили моё сердце? И всё же… мне уже 25 лет! И у меня нет никого, кому я мог бы довериться. Ради чего всё это? Получу ли я ту радость возмездия, убив его? А деревья всё шелестят…


— Файзеро? — посмотрев на меня ближе, окликнула она. — Ты… Вы в порядке?

— А. Да так, немного задумался. Обед, наверное, уже подходит к концу, да?

— Ох, да. Если меня не обманывают часы, осталась пара минут.

— Я, пожалуй, помогу вашему отцу. Здесь как раз завалялись лишние косы!

— Но… только будьте осторожны! — попросила она. — Вы ведь ещё… не поправились!

— Обязательно.


Каждый раз наклоняться, чтобы один раз взмахнуть косой и высечь траву, — с моими травмами оказалось сложнее, чем я думал. Но сдаваться я не привык. И как бы я ни боялся сорвать спину, всё же продолжал работать. А между тем совсем рядом был и отец Радверы. Он узнал меня также быстро, как и я его. Мы поздоровались, и, стоит признать, он был довольно удивлён тем, что я был на этом поле.


— Как же ты умудрился докостылять сюда, дружище? — с радостью на лице спрашивал он.

— Я подумал, что вам тоже пригодится моя помощь. Кстати говоря, это ваша куртка?

— Да. Я оставил её, чтобы тебе было в чём выйти из больничной клетки! Удивлён, что она пришлась тебе по размеру!

— А что вы имеете в виду под «клеткой»?

— Ну, ты ведь тоже не можешь сидеть без дела? Чувствовать себя ненужным?

— Именно так. В таком случае спасибо за мой билет наружу из «клетки»!

— Вот это похвально! А поберечь себя ты не хочешь? Пришёл, значит, работать тут…

— Да, знаю. — соглашался я. — Ваша дочь говорила то же самое. И я поражён тому, как вы беспокоитесь за меня! Мы ведь чужие друг другу люди…

— Если всех считать чужими, то и своих никогда не найдёшь! И не научишься доверять. Да, все люди разные, но не стоит же закрываться от них. Подумай об этом!

— Что ж. Тогда будем знакомы? Меня зовут Файзеро.

— А меня зови Эдгар. — ответил он, пожав мне руку. — Ну, чем без толку болтать, давай докосим эту несчастную траву! А то эти дармоеды, побросавшие свои косы, так ничего и не сделают без нас.


Радвера не обманула. Её отец и впрямь создавал впечатление деловитого мужчины, у которого есть чему поучиться. Его характер был виден сразу. Он мог переживать за незнакомца, вроде меня, но он даже не пытался жалеть меня. Я снова почувствовал себя здоровым и сильным, как прежде. Словно ничего и не было. Эдгар выглядел очень серьёзным. Его борода хорошо сочеталась с густыми бровями, а широкие плечи показывали мужественность и силу. И я старался не выдавать свою слабость. Иначе зачем я пришёл сюда?


День промчался совсем незаметно, впрочем, как и всегда. А закат впечатлял переливающимися красками розоватых оттенков небосклона, ярким светом пробивающихся через чёрные тучи. Ветер был сильнее, чем утром, и пшеничные поля вдалеке не на шутку взволновались. Все собирались уходить по домам, чтобы завтра снова прийти сюда. Они все возвращались к своим родным и близким, чтобы отдохнуть после работы. А меня дорога вела обратно в больницу, где обеспокоенные моим стремлением переломать оставшиеся кости лекари будут вновь расспрашивать о самочувствии и напоминать о всех моих ранениях.


Теперь я понимаю. Гиблый город, в котором я вырос, сделал меня таким. Я не хочу, чтобы меня жалели, потому что и сам редко бываю способен на жалость. И пускай ветер моросит мою шею, я дойду до своей клетки сам. Чья-то ладонь касается плеча. И я остановился, чтобы обернуться назад.


— Выглядишь грустно. Не хочешь заглянуть к нам в гости? — спросила девушка с русыми волосами. — Отец не против.

— Он хочет, чтобы я не чувствовал себя здесь чужим?

— Наверное. Так ты… зайдёшь?

— Мне бы не хотелось становиться для вас обузой.

— Брось! Наверняка проголодался и устал. — беспокоилась она.

— Пойдём, Файз! Мы угощаем! — зазывал Эдгар. — Моя супруга печёт очень вкусные пироги, ты оценишь!

— Ладно, если вы настаиваете… Буду рад познакомиться поближе.

— Вот это другой разговор! — подбадривал отец семейства.

— Вы и впрямь слишком добры ко мне…


Вечерело. Извилистая тропа вела нас через кустарники и одиноко стоящие ели к тому самому месту, где пять дней назад обычные деревенские жители обнаружили тело неизвестного мужчины. Чужака, который возомнил, что ему суждено восстановить справедливость в городе, который давно уже прогнил изнутри. И кто знает, кем станет этот чужак теперь, оказавшись в той маленькой деревеньке, где не нужно ни с кем бороться и можно просто дышать свежим воздухом? Отец, неужели я жив? И рядом со мной идут те люди, в чьих глазах я вижу яркий свет.




Следующая глава:
Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/11/15/30