рыбки

На древних мозаиках в Помпеях нашли двух рыб. Они были цветастые и находились рядом, головой к хвосту. Тогда здешним мозаичникам работы было предостаточно, тут же для них пекли стекло. Город строился и зажиточные жители природные мотивы разбирали. Покупали бы и другие направления с удовольствием, но за ними приходилось подолгу стоять. Оставалось надеется что у какого нибудь мастера, что то новое само собой получится. Образование тогда развивалось математическое и постановками. Привидится заказчику что то особенное, но не объяснить то представление о красоте словами, без посторонней помощи. И на встречный вопрос художника: «А на что это хоть похоже ?»— заказчик следуя примеру предшественников разводил руками. Этим привычным жестом обменивались с кредиторами вместо денег, что принималось в любую сторону — в зависимости от случая. Такой тогда тут секретный разговор удобный слыл. Случись что после тысячи лет археологи в этот залив на корабле заплыли. Воспользовавшись ставшим для тех мест творческим настроением, ходили по ракушечнику, и смотрели под ноги, что бы эпического себе найти. Знакомая трава грядами колышется, сверху Везувий застыл, бриз бегает овечками по волнам— встали лагерем, остановились на самом безнадежном месте. Актрисы такое название присваивают родительскому дому. Где когда то отсутствовали перспективы ей одной— там, в будущем, разглядит приятное для себя другой. Такое счастливое правило распространяется на мужей— с какого то времени вздумавших предпочесть кухню жене; взрослеть, демонстрируя таким образом свою забывчивость к глупым комплементам. Положились археологи как и следует на удачу— доверили по виду молодому учёному бросить монетку, только что бы ещё раз убедится в преимуществе научного подхода. И поминутно подвергая сомнению получаемый опыт, совершили к обеду открытие. Это открытие, не затмит собой открывание любовного письма, но всё же — учитывая, что всякая закалённая трудом натура черствеет, — улыбки были в пределах греческого приличия. Не к месту надо заметить, что любовные послания если их больше двух к ряду, встречаются девушками с вдохновением, особенно когда те подкреплены нескромным подарком. Но не больше— больше, это уже необдуманное мужское поведение. Как раз то что нужно для ценящей себя девушки.

Раскопали бассейн,— в нём рыбы из редкой смальты, запечатлённые в момент, когда те расплывались от художника с пузырьками « Надоело, одно и тоже! » Имелось ли в виду что изображение должно было крепится не так, или заказчик показывал руками что то, помимо денег, кто знает ? Но остается надежда что блеск стеклянных рыбок с глазами из перламутра, был сделан для забытого развлечения сногсшибательной вирги. Настроение расположенное к празднику разливалось в низу палатками. Пора уходить от жары.

—Как же трудно иногда, мужчине с воображением испорченным одной лишь теорией. Художник сел у белой стены бассейна и на минуту прикрыл веки.

—Я в заколдованном лабиринте: клеить, клеить блестящие осколки — говорил он себе вслух.

—Рыбы не говорят как я, благодаря тому что им ясно что от них хотят. Свет пробивался через тонкие веки оранжевым, как через уши. Он подтянул к себе колени и обхватив их руками попытался вздремнуть. Мне бы так молча — произнёс он беззвучными губами.

—Море уже шепчет— прошептал он убаюкивающую мысль. Может море не такое удивительное как девушки и рыбы? Будто говорят у каждой есть своя тайна.

— Раз я пою о красоте , значит я больше вижу, чем знаю — повторялись эхом стихающие мысли. Олимпийцы за такое столкнут со скалы. Ему привиделась во сне вирга:

— Хочешь меня поцеловать в алые губы, спросила она? Их не кто не касался до сегодня. Девушка стояла в шаге от него, в одном прозрачной тунике. Художник растерялся, ему не кто не рассказывал что делать. Он подавшись чужой воли, поднялся, закрыл глаза и с ужасом коснулся её алых, губ. Обожгло.

—Бросила в меня песком?— спросил он, отстраняясь, и поднимая веки. Она улыбалась. Ты понимаешь рыб? — произнёс молодой мастер, невпопад. Вирга смотрела на него и улыбалась

—Хочешь ещё? — повторила она, — коснись меня руками.

— Нет, ты сделаешь мне больно животу, — художник отшатнулся. Я однажды уже видел такое. Уходи.

— Не бойся, я только хочу обнять тебя за твою тонкую шею. Девушка положила свои белые руки на обветренные плечи художника.

— Твоя мать побьет меня, отойди от меня вирга. Он ни когда не был в такой опасности.

— Матрона в театре, наклони голову— она смотрела ему в глаза. Дай мне поцеловать твои нежные губы?— девушка приподнялась на ступнях, —последний раз. Я не уйду.

— Твои братья увидят меня и станут бросать камни— затрепетал художник.

— Они отплыли на море за рыбами. Обними меня. Она ударила его губы своими.

— Теперь уходи к своему отцу, иначе я буду работать когда тебя не будет дома. У девушки на губах показалась кровь.

—Ты видишь что ты натворил? Ты же не хотел? Хочешь вина?

Жара спала, наступил вечер, вернулись археологи:

—Да слушай, точно ведь рыбы такие у нас впервые. Ученые с увеличительным стеклом ползали на четвереньках по дну бассейна.

— И лежат как? А вот у этой бока светлее. Какая редкость.